— Это жыргхва знает что, а не академия!
Ректор в сердцах оттолкнул от себя план будущей академии и иллюзии домиков обиженно замерцали, пойдя цветными волнами.
Кайлес не стал оскорбляться — основная битва была впереди, молча стабилизировал иллюзию. В принципе, проект был согласован короной, более того, подготовительные работы на плато завершены, мост между двумя академиями проложен, начато строительство учебного корпуса. По факту, разрешение от ректора ему не требовалось, но Кайлес придерживался мнения, что с соседями лучше дружить.
— А по-моему, отлично получилось, — спокойно проговорил он, одаривая Сэльса широкой улыбкой. Ректора передернуло, хотя, казалось, столько лет — должен был привыкнуть.
— Отлично? — просипел он, делая глубокий вдох и выпалил, пылая от гнева лицом: — Сила академии в единстве! Курсанты — одна семья! А то, что вы напридумывали здесь, ни в один камин не лезет! — и он обличающе ткнул пальцем в россыпь ярких домиков, взявших в кольцо учебные корпуса. Около каждого блестела небольшая стеклянная оранжерея. — Личные комнаты, еще куда ни шло, но домик на четверых? Вы бы каждому по дворцу построили! И зачем эти рассадники цветов? Вы менталистов учите или озеленителей? Они же загубят все живое, вот увидите. Единственное, с чем могу согласиться, это учебные корпуса. Грамотно поставили, в центр. Но залы для медитации… Вам не кажется, что такое количество подушек лишь отвлекает? Ваши студенты спать туда начнут ходить. С комфортом.
Кайлес молча ждал, когда у ректора иссякнет запал.
— И остальное… Лужа под крышей, которую вы называете бассейном? Зачем, когда можно спуститься и поплавать в море, если так хочется? Ладно, хоть зал силы не забыли. Но это-то вам зачем? — и ректор, убрав на иллюзии крышу, увеличил изображение учебного корпуса, указав на зал, в котором были подвешены к потолку полотнища.
— Вертикальная медитация — удобная вещь — терпеливо пояснил Кайлес, уговаривая себя снисходительно отнестись к консерватизму коллеги. — Зацепляешься ногами и висишь вниз головой. В такой позе точно не заснешь, — добавил он едко.
Ректор открыл рот, подбирая достойный ответ, закрыл, не забывая сверлить декана ненавидящим взглядом.
— У меня стойкое чувство, что воспитывать вы будете не людей, а птиц, рыб и сплюнов, — вымолвил он, наконец.
Кайлес в ответ светло улыбнулся, начиная испытывать наслаждение от их перепалки.
— Вы правы, — доброжелательность — главный аргумент в споре, — менталисты должны получить лучшее образование, ведь нам предстоит копаться в самых разных личностях. Так что мои студенты будут и плавать, и висеть, и валяться, и просто спать, если им захочется. Что касается домиков, хоть мы тоже семья, но пока не умеешь ставить блоки, тяжело переносить большое скопление людей. Я бы каждому отдельный поставил, тут вы снова угадали, — лицо ректора перекосило, — но, увы, мы ограничены площадью плато, а оно меньше вашего. Так что я рассчитываю, что мы сможем пользоваться вашими открытыми полигонами, ну а курсантов я жду на занятиях у себя. Кстати, двадцатипятиметровой лужей, как вы ее назвали, они тоже могут пользоваться. В обмен, так сказать.
— Зачем? — сквозь зубы уточнил ректор. — Мы огневики, а не водники!
Кайлес выругался про себя, улыбка застыла на губах и в словах зазвучала злость:
— Попробуйте, милейший, взглянуть на это не с точки зрения стихии. Плавание прекрасный инструмент развития тела, еще снятия негативных эмоций и расслабление. Для менталистов оно обязательно, остальным тоже не помешает. Поверьте, часовая тренировка огневиков в воде — и количество драк значительно уменьшится.
На Кайлеса взглянули так, что стало ясно — не поверили, более того — посчитали предателем.
— Не зря говорят, — тихо проворчал ректор, — стоит завестись одному воднику, как тут же по углам полезет плесень. Не в обиду вашей знаменитой ученице будет сказано, но лужа огневикам не нужна. Нам достаточно своих медитаций и залов силы.
— Вот здесь, — и Кайлес указал на «лужу» поменьше, — мы планируем использовать воду с высокой концентрацией соли. На ней можно будет лежать и медитировать.
— На воде? — не поверил ректор. — Огневику? У вас пепел вместо мозгов?
Кайлес стиснул зубы. Опять и снова. Вечная несовместимость. Возвышение огня. Все остальное — вторично и несущественно. Кто не с нами — тот против нас. Удивительно, как огневики еще позволяют себе мыться и пить воду. Зато любые занятия с использованием воды определены лишь тем, у кого это вторая стихия. И все попытки Кайлеса сломать такое отношение натыкаются на оскорбления похлеще «пепла вместо мозгов».
Повезло, что Второй отдал ему полную инициативу в строительстве, требуя лишь обойтись без оскорбления короны и нравственности, да предоставить заключение о безопасности. Так что Кайлес решил себе ни в чем не отказывать. Его детище — его правила.
Лифганцы, несмотря на поганую натуру, были правы в одном — менталистика выше стихий. Потому для достижения нужной концентрации на медитациях Кайлес был готов использовать любые методы, в том числе и земные наработки.
Оранжереи же планировалось сделать частью зачета. Студенты должны были проводить в них часть времени, транслируя положительные эмоции и ускоряя рост растений. Тех, кто растения загубит, ждала пересдача. Ректор был не прав — в конце обучения пышности студенческих оранжерей можно будет лишь позавидовать.
Кроме кроликов Кайлес планировал предложить студентам взять с собой домашних питомцев из утвержденного им списка. Главное — ментальный контакт с хозяином. Кайлес уже предвидел, как его академию начнут называть зоопарком. Не страшно. Главное — результат.
Пусть Лифгана могла похвастаться армией опытных наставников, тысячелетними наработками в преподавании, но в этом и крылась ее слабость — в закостенелости. Кайлес же был открыт к экспериментам, планируя сделать процесс обучения живым и подвижным. Ограниченное количество правил. Свобода творчества. Безопасность на первом месте.
Он оглядел свое инновационное детище, ощущая, как внутри зудит нетерпение. Скорее бы вступить в новенький учебный корпус, заглянуть в крольчатник, пройтись по внутреннему саду и посидеть, медитируя, на водопад и кормя рыбок в пруду.
— Ладно, не мое это дело, — сдался Сэльс, видя, что его слова не находят нужного отклика, — в конце концов теперь вы тоже, гм, ректор и у вас скоро будет своя академия.
Это было сказано таким тоном, словно Сэльс до конца не мог поверить в подобную несправедливость. Тот, кто стоил ему стольких нервов, теперь будет равным по положению. Более того, перестанет ему подчиняться.
— Советы я вам дал, ну а прислушиваться в ним или послать в огонь — ваше право, — ректор предпочел бы первый вариант, но Кайлес, естественно, выберет второй. — Мы будем рады видеть у себя ваших студентов. Пусть тренируются. Одна просьба — красноглазов с собой не брать. У нас все же военная академия, а не зверинец.
Кайлес благодушно кивнул, не желая расстраивать соседа по поводу зверинца.
— Вы ведь не откажетесь посетить нас на открытие? — спросил он, заранее предвкушая выражение лица Сэльса, когда он увидит все его задумки. — И я был бы признателен, останься вы для нас старшим братом.
Должен же кто-то стоять буфером между ним и королевской семьей, где его до сих пор недолюбливают.
Лицо ректора просветлело, а взгляд потеплел. Идея стать старшим братом для новорожденной академии ему понравилась. Да, именно так и должно быть. Кайлес еще совсем неопытен. Кто, кроме него, Сэльса, ему поможет?
— Можете обращаться ко мне за помощью в любое время, — взял он на себя нелегкое бремя наставничества. Глянул еще раз на макет. Лужа раздражала, но все остальное уже не казалось странным. Менталистам действительно требуется уединение. Пусть живут в своих маленьких домиках. Растят цветочки. Выгуливают красноглазов. Плюхаются в соленой луже. Медитируют вниз головой. Главное, чтобы меньше показывались на территории его академии. Ну и самое приятное — никаких пожирающих ценные растения красноглазов.
И ректор мечтательно улыбнулся, представив, насколько спокойнее станет его жизнь без раздражающего факультета менталистики.
Майра сквозь ресницы наблюдала за соседкой и злилась. Ну почему именно она? Почему именно ей подсунули это водное сокровище, от которого ее уже трясет? Она не обязана с ней возиться. Душу не грели даже слова лорда Кайлеса о великой чести стать мостом между двух держав. Нужна ей эта честь…
Если бы кто спросил Майру о причинах ее злости, она бы умерла, но не ответила. Но загляни кто внутрь ее сознания, смог бы узреть там яростно пылающий огонек. А всему виной были слова высочества, брошенные однажды: «Не думала, что огневик может быть таким… Холодным, сдержанным и одновременно горячим. Настоящий принц».
Эта фраза днями теперь преследовала Майру.
«Настоящий принц!» — фыркала она, негодуя и даже не сомневаясь, о ком говорила Цветта. Кто ее спас? Кто устроил побег, доставил в Асмас и сделал все, чтобы ее высочество исполнила свою мечту и училась в академии. Вдобавок, на роль «настоящего» принца, по мнению Майры, подходил лишь Альгар. Остальные либо молоды, либо стары и женаты, ну а Пятого никогда нет в стране. Сейчас только вернулся из поездки в Шакри-нару. Говорили, еле живым остался. Еще одно в копилку неприязни к принцессе.
Майра стиснула зубы, ощущая приступ злобной ревности.
И что она только не делала, чтобы изжить это прилипчивое чувство… Ходила смотреть на стройку новой академии. Три-четыре месяца — корона прислала лучших мастеров — и она избавится от соседки. Уговаривала себя, что эти двое все равно не смогут быть вместе: Альгар станет королем Асмаса, а Цветта — императрицей Шакри-нару. Убеждала, что Альгар на эту водяную даже не посмотрит и сама себе не верила…
«Вот ее бы на Земле никто не назвал серой мышью», — говорила, разглядывая собственное отражение в зеркале. У Цветты было то, о чем Майра мечтала тайком: черные, с блеском и легкой волной волосы, мягкие, а не серая жесткость как у нее — утром не расчесать. А глаза? Это не глаза, а искушение. Майра не сама такое придумала, слышала, как такийцы меж собой обсуждали. Что там такийцы, все мужчины поголовно рядом с принцессой становились похожими на кролика, у которого перед носом листом салата помахали.
И это тоже злило, потому как сразу представлялся Альгар, идущий, словно привязанный, за ее высочеством.
Если бы Шестой был рядом, Майра давно спросила бы его о том, как он относится к Цветтаре, но Альгар был далеко, в Такии, а сообщением такое не спросишь…
Потому Майре оставалось лишь пребывать в собственных догадках и злиться на соседку.
— Не могу, — Цветтара раздраженно отпихнула ластившуюся крольчиху. — Не получается. Это не зверь, а глупость сплошная. Может, она вообще ни о чем не думает? Хм, интересно, лорд Кайлес поменяет зверя, если я попрошу?
Майра хмыкнула. Махнула рукой и Крош соскочил с лежанки, запрыгнул на кровать, подошел важно, ткнулся бархатным носом ей в подбородок. Девушка улыбнулась, почесала длинные уши. Кроль вздохнул, вытянулся вдоль нее, задремал. Последнее время он много спал, и декан велел готовиться. Хоть магия и поддерживала в нем жизнь, но это долгожительство постепенно подходило к концу.
«Менталист должен уметь отпускать тех, кого любит, — сказал ей Кайлес. — Мы не меняем законы жизни, а лишь следуем им».
Майра знала — он прав. Она уже несколько раз отпугивала приходящую за Крошем смерть, но вечно это продолжаться не может. Она должна отпустить…
— Какой он у тебя умный! Мне бы такого! — воскликнула с завистью Цветтара, бросив раздраженный взгляд на крольчиху.
Чем принцесса не отличалась, так это терпением.
«Привыкла получать то, что хочет», — подумала с неменьшим раздражением Майра, и Крош согласно дернул лапкой, выражая единодушие. Он мысленно предложил покусать соседку, но Майра не разрешила. Слишком мелко. А вот если высочество возжелает ее Альгара, как сейчас намекала на кролика, тогда она ее сама… покусает.
— Умными не рождаются, умными воспитываются, — проговорила она, обнимая Кроша: «мое, не отдам».
Принцесса ответила негодующим фырканьем. Тратить силы и время на воспитание ей не хотелось. Но кролик — не подданный. Он не станет слушаться лишь потому, что ему принцесса приказывает.
На самом деле Цветта была не так уж и плоха. Не ныла о том, что приходится убирать по очереди комнату, самой следить за одеждой, кормить крольчиху, чистить клетку. Не ворчала на ранние подъемы, пробежки и долгие медитации. Даже знаки внимания от поголовно влюбленных в нее такийцев принимала с достоинством, никого не обижая колкими насмешками. А на все предложения руки и сердца отвечала неизменно: «Мой единственный супруг — престол Шакри-нару. Я не могу ему изменить».
Какой-то остряк предложил себя в свиту к престолу. Идея разошлась. Если Майра не ошибалась, сейчас «свита» насчитывала порядка сорока человек. И это тоже злило.
«У нас академия, а не королевский двор, — жаловалась Майра Крошу. — Они еще до дуэлей дойдут! Было бы из-за кого? Подумаешь, глаза. И волосы. Красоту есть не станешь, а вот семейка у водяной такая, что „свиту“ сожрут целиком и не подавятся».
Крош согласно кивал башкой — сожрут.
«Если Альгар… Вдруг… На эту… Если она заманит его в свое сердце, я трупом лягу, но не дам разбить ему сердце, — страдала Майра, обнимая теплого пушистика. — Она все равно к себе уедет. Престол не бросит. А он страдать останется! Нет, лучше я ей мозги прочищу и заставлю не смотреть на Альгара. Пусть у себя ищет „настоящего“ принца. Нечего на наших заглядываться».
— Научи, — внезапно попросила Цветта, старательно разглядывая стену за спиной Майры. — Я и кормлю ее, и вкусняшки таскаю, она лишь жиреет, а толку никакого. Лорд Кайлес говорит: терпение, а я… — и она, прикусив губу, огорченно мотнула головой.
— А тебе нужен результат, — Майра села на кровать, забрала кроля на колени, принявшись почесывать спинку. Крош блаженно вытянул лапки.
— Я не могу быть слабой, — честно призналась Цветта, и Майра с удивлением заметила, как заблестели ее глаза. Надо же… Ее высочество умеет плакать? Впрочем, она же водник. Они все плаксы, даже мужчины.
— Не знаю, чем тебе помочь… — протянула Майра, борясь между состраданием и долгом перед Асмасом. Помогать той, кто желает похитить сердце Альгара?
— Назови свою цену! — властно бросила принцесса, и Майра воочию увидела корону на ее голове, а вокруг тот самый трон и… разозлилась.
— Цену? — прошипела, ощущая, как потеплел воздух, как она начинает задыхаться от сдавившей горло злобы.
Глаза ее высочества заледенели, теплый воздух начал пропитываться влагой. Крош недовольно повел носом, задышал чаще, требовательно стукнул лапкой по руке хозяйки, мол, остановись, но Майра лишь отмахнулась. Крольчиха испуганно съежилась, прижав уши.
— Не лезь к нашим принцам, поняла⁈ — сорвалась на крик Майра. — Своих ищи. Плакс сопливых. Нечего тебе с огненными делать!
«Давай ее испарим! — радостно взревел внутри огонь. — Как она посмела на наше пламя посягнуть!»
Кожа на лице Цветтары стала голубеть, на волосах заигрались синие отблески, глаза потемнели, став похожими на два омута.
— Кто! Ты! Такая! Чтобы мне указывать?
Водяная стена замерла напротив огненной.
Где-то взвыла сирена.
Но они не обратили на нее внимание, не заметив, как у двери нарисовались две полупрозрачные фигуры.
— Моя какая? Огонь! — и стихия окинула Майру горделивым взглядом. — Так бы и расцеловал.
— Дерзкая и невоспитанная, — пропела вода. — Зато моя красивее.
— Ха! — побагровел огненный величество. — Щаз моя твоей красоту-то поправит!
— Ну это мы еще посмотрим!
И обе стихии замерли в предвкушении.
— Ставлю десять духов.
Огонь глянул на протянутую ему синюю ладонь, на которой в крупном жемчуге метались, танцуя, прозрачные тени. Хмыкнул:
— Принимаю, — и в воздухе возникло десять янтарно-желтых камней, с пляшущими внутри яркими точками.
В комнате между тем копилось напряжение. На одной половине тлели занавески, на другой — разбухали от влаги учебники. Между ними, на полу, поднимался клубами пар.
Мир застыл в шаге от столкновения.
В бедро Майры ткнулся бархатный нос.
— Не до тебя, подожди, — отмахнулась девушка, не упуская противника из вида.
Крош как-то по-особенному вздохнул, встал на лапы, лизнул ее в щеку. Майра замерла, повернулась, неверяще взглянула в такие родные глаза.
— Нет! — крикнула, подхватывая ставшее невесомым тело. Смерть ударила по связи, скручивая желудок в тугой ком боли, выворачивая наизнанку душу, заставляя застонать.
Она все-таки пробралась сюда, эта сборщица душ. Поймала момент, когда Майра была занята, и забрала Кроша…
— Ш-ш-ш, — чьи-то руки с силой обняли, согревая теплом. — Держись! Ты справишься! — в нос ударил сладкий аромат дорогих духов. — Прости, я такая бесполезная, не могу забрать твою боль, но я знаю, как это — терять.
— Это ты виновата! — всхлипывая, проговорила Майра. Цветта сидела рядом, обнимая и нежно поглаживая по спине.
— Тебе придется его отпустить, — мягко произнесла принцесса, никак не отреагировав на обвинение, — эмоции — наша сила и наша слабость. Так говорила моя бабушка, когда уходила. Тебе придется научиться жить с этой болью.
— Не хочу, — отчаянно зарыдала Майра, — не хочу так! Почему? Он всегда должен был быть рядом!
— Даже мой дед не может заставить быть рядом тех, кого он любит, — тихо ответила принцесса. — Никто из нас этого не может. Ты счастливая… У тебя сильный дар, и ты можешь позволить себе любить и быть с тем, кого любишь. Я тебе так завидую.
Майра аж всхлипывать перестала от таких слов.
— Ты? Мне? — посмотрела недоверчиво.
Цветта протянула ей идеально белый носовой платок.
— Конечно, мне никогда не стать таким менталистом, как ты. А про принцев… Я даже жениха своего не знаю, хотя мы обручились три года назад.
— Что здесь происходит? — дверь в комнату резко распахнулась, едва не слетев с петель.
Лорд Кайлес перешагнул через лужу, оглядел дымящиеся занавески и решительно распахнул окно.
— А я вас предупреждала, господин декан, что это произойдет! — старшая воспитательница окинула девушек строгим взглядом. — Огонь и вода обязательно сцепятся.
— Прошу, оставьте нас, — усталым голосом попросил Кайлес. Женщина недовольно вздернула подбородок и ушла, пробормотав, что некоторым не помешала бы трепка по императорской нижней части тела.
— Я спрошу один раз, что здесь произошло? — Кайлес присел на корточки перед кроватью, провел рукой по телу кролика.
Майра вытерла глаза, высморкалась.
— Мы хотели проверить, — проговорила она, не глядя на Цветтару.
— Силу наших стихий, — подхватила принцесса.
— Простите, мы были неаккуратны, — повинилась Майра, — а потом он… ушел.
— Я вижу, — кивнул декан, — и мне очень жаль, Майра, но ты и так долго его держала. Я предупреждал, откат в таком случае будет сильнее… Ты отстраняешься на неделю от занятий. Я изменю твое расписание, оставив лишь физические упражнения.
— Но… — вскинулась девушка.
— Я прослежу, — пообещала Цветта, удержав ее за плечи, — и, с вашего позволения, составлю ей компанию.
Кайлес озадаченно посмотрел на принцессу, задумался, потом кивнул:
— Хорошо. Так даже лучше. Я заберу, — и он аккуратно взял кролика из рук девушки. — Завтра мы его вместе предадим его огню. Я лично все устрою.
Майра вытерла вновь потекшие по щекам слезы.
— И дам тебе попрощаться, — пообещал Кайлес. — Если не уверена, что справишься, могу прислать сегодня на ночь наставницу.
— Нет, — сердито мотнула головой Майра, — я справлюсь. Все будет хорошо.
— Я прослежу, — пообещала Цветтара.
Кайлес снова оглядел их, сидящих в обнимку на кровати в разгромленной комнате и ушел, думая о том, что вода и огонь прекрасно могут договориться, надо лишь им не мешать.
Они проговорили почти до рассвета, а потом заснули в обнимку — лень было сушить постель принцессы. Майре запретили неделю магичить, ну а Цветта, смущаясь, призналась, что бытовые заклинания ей плохо даются. Вот залить дворец водой — запросто, а убрать воду из постели… Белье наверняка испарится вместе с влагой.
— Как тебе мог понравиться Пятый? — удивлялась Майра, поглаживая лежащую на животе крольчиху. В присутствии теплого комка меха легче было переносить уход Кроша. — Он же скучный, все время молчит и мало улыбается.
— Глупая ты, — сказала та, что была на год младше, — мужчина должен быть поддержкой, а не шутом. А Пятый… он надежный. Сказал, что уговорит деда на мою учебу здесь и уговорил. Отец от него в восторге. Говорит, всегда подозревал, что ракханы бесстрашные, теперь убедился сам. Только… — и Цветта тяжело вздохнула, — это ничего не изменит. Нам не позволят быть вместе.
— Вода, — понимающе поддержала Майра.
— Нет, стихии плевать, кто рядом со мной. Ей главное, чтоб продолжение рода, дети… Ой, прости, — спохватилась принцесса, — тебе, наверное, рано о таком думать.
— За меня уже о таком подумали, — с горечью проговорила Майра. — Дед продать хотел. Найти более выгодную партию, чтобы правнука ему подарила, которому он мог бы оставить титул.
Майра и сама не понимала, почему ее вдруг потянуло на откровенность. Наверное, всему виной была смерть Кроша — она сейчас готова была болтать о чем угодно, лишь бы не думать о нем.
— Выгоднее Шестого? — вскинула идеальную бровь принцесса.
— Он не верил в нашу помолвку, — пожала плечами девушка. — Считал, меня недостойной королевской семьи. У меня же дар был бракованным.
— А ты?
— А я… — задумалась Майра. — Понимаешь, у нас несколько иначе подбирают жен в королевской семье. Избранница может быть хоть простолюдинкой, хотя, кажется, такого не было, но из торговых точно были. Главное — сила дара, чтобы первенец выжил. Ну и чувства. Любой из принцев может быть избран королем, так что первый раз все предпочитают жениться по любви.
— Знаешь, мне нравится ваш подход, — Цветта легла удобнее, заложила руку под голову, вторую запустила в мех крольчихи. Та аж хрюкнула от удовольствия — теперь ее чесали в две руки, — не то, что у нас. Один брак и обязательно династический. Во благо и с учетом интересов государства. А дар… Достаточно, чтобы высокий уровень был у одного из родителей. Вода в этом плане менее требовательна. Зато и разброс среди наследников большой. Из всех нас — лишь у меня сильный дар.
— И ты выйдешь замуж за того, кого ни разу не видела? — изумилась Майра.
— Нас познакомят примерно за полгода до брака, дадут время привыкнуть друг к другу. Вода в этом плане большая мастерица, постарается нас свести, чтобы не возникло неприязни. Ну а чувства… Хватит, если мы будем уважать друг друга.
— Тогда Пятый…
— Всего лишь увлечение, — сухо проговорила принцесса, — и даже то, что я его сама поцеловала, ничего не значит.
— Ты его что? — ошеломленно переспросила Майра. Охнула: — Поцеловала? Вы же едва знакомы⁈
Цветта ответила невнятным звуком и замолчала. Молчала и Майра. А что тут сказать? Что у ее высочества нет права дурить голову Пятому? Повторить: «Руки прочь от принцев»? Так Пятый взрослый, сам разберется, что делать с чувствами Цветтары.
Майра, конечно, слышала, что у водников царят свободные нравы и девицы сами на шею вешаются. Но одно дело слышать, а другое — убедиться в этом самой.
— У нас не принято встречаться с тем, кого собираешься бросить, — не выдержала она.
Тишина сделалась неприязненно болезненной.
— Хоть будь честной с ним, — попросила Майра, начиная искренне переживать за Пятого. Нет, если разобраться, все принцы ей не чужие. Ведь его величество официально принял ее в семью.
— Если тебя это успокоит — я его никогда не забуду, — тихо пообещала ее высочество.
И Майра прикусила язык, пряча негодование поглубже. Кто она, чтобы осуждать? Это ведь не ее выдадут замуж за чужого и нелюбимого человека. Не ее заставят многократно пожалеть о том, что выбрала Асмас вместо Лифганы. Не ее будут высмеивать за привязанность к огневикам… А если узнают о чувствах к Пятому…
— Если понадобится помощь, — заявила она решительно, — что-нибудь передать тайно, встречу устроить — обращайся. Обещаю — не выдам. Только во дворце никому не попадайтесь. Пятого сожрут, если узнают, что он с тобой, гм, встречается.
— Не переживай, — усмехнулась Цветта, — как послу Асмаса, у него есть право проводить со мной время. И поверь, после появления императорского флота у берегов Асмаса, ваши подданные будут счастливы видеть теплоту наших встреч.
— Политика, — поморщилась Майра, искренне ненавидящая подобные вещи.
— Привыкай, ты же у нас будущая королева, — хихикнула Цветта, чем вызвала мучительный стон у девушки. — Кстати, могу дать пару уроков. И решительно не понимаю, почему тебя до сих пор не учат ничему такому, — она пошевелила пальцами в воздухе.
— Так до твоего появления, выбор огня был секретом. Он, в принципе, до сих пор секрет. До официального объявления я обычная девушка. — Майра потянулась, сладко зевнула.
— Обычная девушка не встречается с принцем, не побеждает в играх Огня, — указала на очевидное Цветта, — и не является подопечной ассары и его величества. Знаешь, когда будет официальное объявление?
— После праздника Зимы, на день рождения Альгара, — озабоченно нахмурилась Майра. Ритуал совершеннолетия не был простым для магов, а уж для будущего короля…
— Уверена, тогда за тебя и возьмутся, ваше будущее величество, — елейно пропела Цветтара.
— Нет, — простонала Майра, накрываясь подушкой, — ненавижу этикет и протоколы.
— Заметно, но, поверь, всем плевать на твои предпочтения. Их работа — воспитать из тебя королеву. Чем больше будешь сопротивляться, тем хуже придется.
И что-то в голосе принцессы заставило Майру спросить, затаив дыхание:
— Тебя наказывали?
— Скорее принуждали, — тон ее высочества был сух и безразличен. — Наказывали других. Тех, к кому я хорошо относилась. Знаешь, я очень давно ни с кем не говорила так, как с тобой. Прости, мне правда жаль, что твой кролик ушел.
Майра в темноте нашла на ощупь руку Цветты, сжала.
— Ты не виновата, я сама должна была его отпустить. И пока ты здесь, — решительно заявила она, — можешь разговаривать со мной. Не бойся, лорд Кайлес вообще никого не наказывает, даже такийцев. Ну а воспитательницы только выглядят строгими… На самом деле они нас любят. Максимум отругают и сладкого лишат. И с кроликом я тебе помогу. Ничего сложного в этом нет. Дай ей имя. Начни относиться как к другу. Рассказывай все, что случилось с тобой за день. Делись секретами. Перестань видеть в ней тупую бессловесную тварь и связь начнет образовываться. У нас даже слабые девочки смогли это сделать, а у тебя дар вполне силен.
— Я, — Цветта откашлялась. — Мне сложно начать доверять. Даже зверьку. Но ты права, без доверия я не смогу выстроить связь. Да и глупо ожидать, что она сможет меня предать. Но когда я смотрю на нее, не могу перестать думать о том, что она предаст меня за лист салата.
— Дура ты, — не выдержала Майра, — хоть и принцесса. И этикет с протоколом тебя ничему не научили. Ты первой должна стать ей другом. Завоевать доверие, убедить, что не бросишь. Тогда можешь рассчитывать на то, что она не продаст тебя за лист салата. Тьфу, — скривилась Майра, — у тебя точно вода вместо мозгов. Как тебе такое вообще могло прийти в голову? Не-е-е. Пятого я с тобой не отпущу. Он сложнее кролика будет. А если у тебя такие проблемы с доверием… — и Майра выразительно вздохнула, думая о том, как ей повезло родиться в Асмасе. Пусть дед чуть не сломал ей жизнь, зато лорд Кайлес ее спас. А потом она встретила Шестого, ассару и остальных принцев. «Нет, — убежденно кивнула сама себе девушка, — огонь лучше воды, пусть та мягче и гибче, зато огонь правильнее и честнее».
Ее высочество ответила тяжелым молчанием, явно не одобряя того, что кто-то посмел решать за нее судьбу отношений с Пятым.
— Думаю, я назову ее Майрой, — после паузы мстительно произнесла Цветтара.
— Только посмей, — подскочила Майра, разъяренно уставившись на соседку.
— И кто мне запретит? — величественно села на кровати принцесса.
— Я!
— Ты? Смешно.
— Ах смешно⁈
Подушка взметнулась в воздух, чтобы гневно обрушиться на голову высочества.
Бах! Ладонь пробила ткань и вырвавшееся на свободу белое облако перьев окутало кровать.
— Тьфу! — выплюнула перо изо рта принцесса.
— Гадость, — поддержала Майра, оглядывая покрытую пушистым покрывалом кровать. Взлохматила волосы. Достала оттуда парочку перьев.
— Апчхи, — поддержала их крольчиха.
— М-м-м, Перышко? — предложила Майра, вертя в руке белое с серыми вкраплениями перо.
— Перышко, — задумчиво проговорила Цветтара, смахнула перья с крольчихи, подняла ее в воздух. Взвесила в руках. — Таким Перышком и убить можно. Но мне нравится. Будет напоминать о том, что на меня покушались подушкой.
Майра ответила насмешливым фырканьем и принялась сметать перья с постели. Жить с соседкой оказалось в разы веселее, чем одной.