Степкина правда

Школа

В самый канун первого сентября мы с Леной готовились в школу. Как досадно быстро прошло без того короткое иркутское лето! И вот опять надо искать учебники, чистые тетради (хорошо еще, что у нас мама сама учительница и сумела где-то купить потрепанные учебники и целых пять толстых тетрадей!), сшивать в тетради чистые листы и готовить учителям «пайковую плату». А это самое трудное. Когда я учился в четвертом классе, а Лена в третьем, тогда у меня и у сестры было по одной учительнице, и готовить пайковую плату было легко: насыпал в один кулек муки, в другой проса, в третий еще что-нибудь — и шагай в школу! А теперь у меня будет несколько учителей, и для каждого надо кулечки. Ведь зарплаты учителя не получали, а ученики вместо денег платили им мукой и другими продуктами. Даже керосином и спичками. А в зимние месяцы еще и дровами!

И вот, нагруженные пакетами и кульками, мы отправились в школу. Во дворе меня догнал Саша. У него кульков было меньше и маленькие, но зато он нес несколько связок соленых и копченых омулей, еще с лета наловленных его отцом с нашей «Дружбы». И другие ученики, которые победней, вместо муки и крупы несли лук, сушеные грибы, картошку и другие овощи. Даже квашеную капусту. А зато Валька Панкович и Стриж привезли в школу целые мешки. И учителя их за это очень благодарили. Только один учитель по математике не благодарил. И от нескольких кульков даже отказался. А Вальке и Стрижу сказал:

— Уж если вы так щедры, то отвезите их в детский дом, там этому будут рады.

Вот когда я узнал, что Стриж и Коровин оставлены в пятом классе третий год, что Саша и Степка тоже второгодники, потому что зимой им не в чем было ходить в школу, и они не учились, А Волик хоть и старше меня, а учится в пятом классе: три года он совсем не учился.

Парт было мало, и многие садились за парты по трое, но Коровин сел рядом с Панковичем и никого больше не пустил. А я сел за одну парту с Яшкой и Воликом. А получилось это так. Стриж первым занял парту и позвал меня:

— Антилигент, садись вместях, подсказывать будешь.

Я, конечно, не хотел сидеть рядом с Яшкой, но все парты уже были расхватаны. А когда пришел Волик, Стриж весело запищал:

— Мальцы, не сажай Цыганка, а то замарает!

А Волик подошел к Яшке, подвинул его и сел рядом. Стриж запротестовал, и, может быть, бойскауты и заступились бы за него, но на втором уроке вместе с учителем пришел директор школы и сказал:

— Поздравляю вас с новым учебным годом, товарищи. И могу вас порадовать: после праздников половина учеников перейдет в новую школу, и тесноты такой больше не будет.

А дома я слышал, как мама жаловалась бабе Окте. Оказывается, в ее школе было собрание учителей, и всех их предупредили, что ругать учеников, ставить в угол и оставлять без обеда запрещается и что в крайних случаях можно только вызывать родителей или просить шалунов из класса.

— Ты представляешь, я должна просить! — возмущалась мама. — Совсем по-чеховски: «Прошу вас выйти вон!»

Баба Октя ахала и твердила: «Ах ты, батюшки, как же их не бить-то, бездельников», а я, конечно, обрадовался и решил сразу же после обеда рассказать Саше.