Стихотворения и поэмы

ИЗ ЗИМНИХ ПЕСЕН /Перевод В. Жаботинского/

I. «Разбудил меня сегодня…»

Разбудил меня сегодня

Гам ворон и утра холод.

Я проснулся почему то

Словно в праздник бодр и молод;

Словно в сердце, кто — не знаю,

Брызнул струйкой родниковой;

Словно вдруг моя каморка

Стала лучше, стала новой…

А, мороз убрал окошко!

Хорошо убрал, на славу:

Точно посох Аарона

За ночь вырастил дубраву.

Кипарисы в хлопьях снега,

Дуб, алоэ, пальма, роза…

Добрый день, побеги стужи!

Шлю привет, цветы мороза!

И холодный, свежий, белый

Залил блеск мою каморку,

Словно был в ней добрый ангел,

Прилетавший на уборку.

И сияньем беззаботным

Залилась душа, ликуя,

Словно был в ней добрый ангел

И омыл ее, целуя.

II. «А пока узорный иней…»

А пока узорный иней

Сыплет радуги на солнце,

Кто там искрой огневою

Бьется, бьется мне в оконце?

Шаловливый луч-малютка

В этой заросли горящей

Заблудился, зацепился

И повис в алмазной чаще…

Бьется, плещется, трепещет

Искрометною пылинкой.

Рвется вон из белой сети —

Вдруг затих — и стал росинкой…

Вон другая… Вон и третья…

И смотри — окно раздето,

И в каморку бурно хлынул

Ливень солнечного света.

То меня искало солнце

И настигло-затопило,

И в душе запела радость,

Бодрость дерзкая и сила…

Божий мир хорош и светел —

Я на плечи плащ накину

И, влюбленный, опьяненный,

Ринусь в белую пучину…

III. «Только стал я на пороге…»

Только стал я на пороге —

И лучи, как брату рады,

Окружили, закружили,

Затопили без пощады.

Сколько солнц отвсюду мечет

Бриллиантовые стрелы!…

Словно девушка нагая,

Блещет мир бесстыдно-белый.

Белизна, куда ни взглянешь,

Белизна без дна и граней —

Все лучится, все сверкает,

Все как будто в новом сане…

Снегу, мощному Владыке,

Служат службой удалою

Белый Свет и белый Холод,

Тот стрелой, а тот иглою.

Верно, ночью грозный голос

Прогремел державным кликом:

«Завтра всем в уборе белом

Быть на празднике великом!»

Серебро, хрусталь и мрамор,

Яхонт, радуга, червонцы —

Так и брызжут с каждой крыши,

С каждой веточки на солнце…

Нежен, чист еще, как в небе,

Стелет снег лебяжьи ризы

На заборы, мостовые,

Подоконники, карнизы;

Устилает тротуары

Мягкой белою периной, —

Нити проволок обвиты

Серебристой паутиной, —

А на крышах — одеяла,

Все с хрустальной бахромою:

В целом мире белый праздник,

Мир венчается с зимою!

Белизна зовет и дразнит…

Сверху день рукой незримой

Сыплет пылью золотою

С диадемы негасимой…

А деревья, где для пташек

В белом инее чертоги,

Все звенят в сияньи утра

Гамом радостной тревоги…

IV. «… Гей, Мороз, ожги насквозь!»

… Гей, Мороз, ожги насквозь!

В жар и холод разом брось,

Запуши мне ус и брови,

Влей железа вместо крови,

Словно звонкие мечи,

Буйны силы отточи,

И окуй, чтоб не прорвали,

Грудь как панцырем из стали

Разгуляйся, проморозь,

Рви, царапай, жги насквозь,

Напружи во мне все ткани,

Захвати мне дух в гортани,

Пылью золота гори

И, безумствуя, цари!

V. «Треск и визг и лязг металла…»

Треск и визг и лязг металла.

Словно рубятся враги, —

То хрустят упругим снегом

Богатырские шаги:

Утро шествует, вздымая

Радость облаком, как пыль…—

В дымке пара мчатся кони,

Заливаясь: циль-циль-циль…

В пестрых сетчатых попонах,

То навстречу, то вослед,

Мчатся, мечут брызги снега —

И проносятся— и нет.

В буйном хаосе веселья,

Звона, пара и саней

Чуть мелькают вихрем шубы —

Щеки в пламени — он с ней…

Словно та же ненасытность

Охватила все сердца:

Пролететь одним размахом

Ширь земную до конца!

Воля! Воля! — Эй, свободен?

Так помчи меня, живей,

Утопи меня в безумстве,

Душу с бурею развей!

Мчи, лети…— Куда? — Не знаю!

Я не знаю — все равно,

Лишь бы жизнь и кровь кипела,

Искрясь, пенясь, как вино.

Да, я сроду бледный книжник,

Да, я робок, слаб и хил —

Но и я во льду пустынном

Искру силы сохранил;

Но и я во льду пустынном

Затаил святые сны,

Ароматы новой, дивной

И невиданной весны…

Что так проволоки грустно,

По осеннему гудят?

Бьет мой дух еще каскадом,

И запас еще богат!

Уходи, тоска лихая!

Чуден холод золотой!

Вырву кубок у судьбины,

Чтоб не выхватил другой, —

И одним глотком великим

Выпью кубок мой до дна,

Да сгорит в огне разгула

Мощь, и пылкость, и весна!

А потом, когда иссякнет

Сила юная в груди, —

Довези меня до леса,

Там, за городом — и жди.

Тих зимою лес могучий,

Тишь под сводами его:

Бел он, убран, и разубран —

И безвестно, для кого…

Среброкудрый и холодный,

Белым таинством объят,

Он свершает Славе Божьей

Некий жертвенный обряд…

Я войду. Между стволами

Непорочный снег блестит.

Есть поверье:дивный молот

В глубине лесной сокрыт.

Из груди я сердце выну —

Словно меч, а грудь — ножны,

И в горниле у мороза

Раскалю до белизны.

И вздыму я тяжкий молот,

И застонет белый рай,

И в груди лесного эхо

Грянет откликом: Дерзай!

И под молотом нальется

Сердце крепостью, как он, —

И пойду своей дорогой,

Семикраты закален…

1903 — 1904

Перевод В. Жаботинского