Вот мой сад. Вы, может быть,
Посетить его хотите?
Не стесняйтесь, полюбуйтесь,
Приглашаю, приходите!
Сад, не сглазить бы, велик —
Он один такой в местечке!
Каждый листик веселится,
Светятся стволы, как свечки!
Умывает их роса,
День расчесывает гребнем,
Отягчаются плодами
Ветки в воздухе целебном.
Никнут яблоки к земле,
Тяжелы, круглы, румяны,
Груши на ветвях безмолвны
И желанны, так желанны!
Смотрят воровски, хитро
Вишни черными глазами.
Сливы... Ах, какие сливы,
Так и просятся к нам сами!
Персики свежи, нежны
И манят усладой летней,
Словно пухленькие щечки
Девы пятнадцатилетней.
Да, мой сад велик, богат,
В нем, благодаренье Богу,
Ах, не сглазить бы, — деревьев
И плодов различных много.
Я, не сглазить бы, его
Так люблю... Ну, право слово,
Я люблю свой сад красивый,
Будто бы отца родного!
В летний день, после обеда,
Скажем, съевши суп, жаркое,
Забираюсь в глубь густую
И лежу в тени, в покое,
Скажем, под тенистой грушей,
И неведомые птички
Надо мной свистят, трезвонят, —
Дьявол разберет их клички!
Канарейки, может быть!
Гм... Не молкнут, балаболки!
На меня, с их пеньем вместе,
Сыплются лучей осколки.
Дереву поклон отвесим, —
В тень сбегутся, как мышата,
Золотые пятна: сыплют
На меня пригоршни злата.
Путаются в бороде,
Тычутся в глаза, щекочут,
Ссорятся, — а в чем причина?
Уступить никто не хочет!
Ну их к бабушке! Тьфу, тьфу!
Право, экая досада,
Катятся по мне, глумятся,
Не пойму, чего им надо!
Тихо я лежу, смотрю,
Как листы зашелестели.
Кажется мне: я качаюсь
В золотистой колыбели.
Снизу ломтики небес
Вижу, затаив дыханье,
И в глазах моих так мягко
Ткутся нити сонной ткани,
Мягко, сладко... Где же я?
Это морок? Наважденье?
Нет, в саду я, слава Богу,
Вот он, всем на загляденье!
Отгадайте, что в саду
Я задумал сделать? Всюду,
После жаркого таммуза,
Все плоды срывать я буду.
Вишни попрошу сперва
С дерева сойти чуть слышно,
А потом залью я водкой,
Сахаром засыплю вишню.
Крепкой или сладкой — вас
Угощу вишневкой скоро,
А покуда мы займемся
Персиками у забора.
Пусть поспеют, и тогда —
Что за чудное даренье! —
Благоверная моя
Приготовит нам варенье.
Поглядели б на него —
И застыли б изумленно:
Как янтарь оно сверкает,
Словно амбра благовонно!
Благоверная моя,
Не совру, весьма искусна.
Если я хвалю варенье,
Значит вправду очень вкусно!
Вот и слив пришла пора...
Но, друзья, не поспешая,
Сливы превратим в повидло,
Не в повидло — в яство рая!
Пусть в печи — в горшке с ведро —
Двое суток протомятся,
Их протрут, — нужны приправы, —
Но не в этом дело, братцы!
Хлеб намажьте вы повидлом —
И возрадуются души!
К тете Груше воззовите,
К той, что маринует груши.
Удовольствия от них
Ваше сердце возжелало?
Уксус вы прокипятите,
Как жена моя, сначала,
С сахаром, само собой,
Пряности прибавьте тоже
И лавровый лист, а груши
Опустите чуть попозже,
С хвостиками, целиком,
Но без кожуры, конечно:
Не засахарятся, знайте, —
Говорю чистосердечно!
Грушам должное воздав,
Яблокам не дайте спуску,
Чтоб из яблок сделать кугель,
Цимес, книши на закуску!
Но не будем на обжор
Мы похожи! Без отсрочки
Я из самых лучших яблок
Кваса наварю три бочки.
Ведь в субботу, после сна,
Осенью, когда — пусть тихо —
Хочется зевнуть, чихнуть,
Но зевка-то нет и чиха,
Хочется испить — чего?
Сладкой, горькой ли новинки?
Тут-то в самый раз — наш квас,
Но притом — не без кислинки!
Мелочь, скажете? Нет, нет!
Зная изобилье это,
С Божьей помощью в мой дом
Средь зимы вступает лето.
Длинным зимним вечерком
Добрым людям сердце радо:
Нам поговорить друг с другом
И полакомиться надо.
Рассажу их вкруг стола,
Крикну: "Пани!" — мол, к беседе
Приступаем, так на славу
Угости, жена, соседей.
К чаю — коржики, торты,
Сдоба, пряники... Тогда-то
Появляется внезапно
На столе мой сад богатый.
Жизни радуются все,
Наступает миг счастливый:
На столе зимою зреют
Груши, персики и сливы!
Груши — в маринаде, значит,
Вишни — стало быть, вишневка,
Сливы, персики — повидло
И варенье, — вот как ловко!
Лбы в поту: трудна работа,
Люди лакомства хватают,
За щеки они за обе
Всё, что схватят, уплетают!
И становятся нам слаще
Яства, и тепло, и речи,
Лампа что костер пылает
И слепят огнями свечи.
Развязались языки, —
Любо поострить народу;
Наконец — прости, Всевышний, —
Раскрываем карт колоду.
Проигрыш? Иль повезло?
Увлечен, как все, игрою,
Слышу всё ж: стучится в ставни
Груша зимнею порою:
"Ой, хозяин, мне темно,
Ой, мне горько жить на свете!
Хлещет голую меня
Прутьями моими ветер!"
Карты надо тасовать,
Но в душе — тоска, надсада.
Еле слышно я вздыхаю:
О, как жаль, как жаль мне сада!
Перевод С. Липкина