Суженая мага огня

49 Горизонтальные уроки часть 2

Генри взял за запястье и прижал к постели, второй рукой принялся развязывать корсет. Я податливо выгнулась, помогая себе освободиться от одежды.

Мягко проведя языком по ореолу соска, паладин вобрал его в рот и застонал.

Перед глазами заплясали цветные огни. Кожу сладостно закололо миллионами игл. Я закинула бёдра на Генри, прижимая к себе.

Внутри, словно из жерла вулкана, поднимался огонь, крутились пламенные вихри. Жар ударил в руки и ноги, тело напряглось, и Генри это почувствовал.

— Расслабься, дай огню течь свободно, — прошептал он, оторвавшись от моей груди.

— Как?! Свободно?! — воскликнула я. — Если расслаблюсь — взорвусь! Войди в меня, Генри, забери часть огня, это поможет, я чувствую!

— Нет, — покачал он головой. — Я обещал тебе урок.

— Генри, не-ет, — застонала я обречённо. — Как ты жесток!

Он одобрительно улыбнулся и продолжил целовать и лизать мою кожу, доводя до истомы. Моё хранилище, переполненное огнём, пульсировало и грозило разорваться. От ласки паладина его лишь сильнее распирало.

— Дай огню двигаться, течь по телу…

Я закрыла глаза, слушая собственное рваное дыхание, и попробовала направить рвущееся неистовство по кругу, как учил Генри. Теперь сама, без помощи его рук.

Огонь забурлил, не желая поддаваться, но я была тверда.

— Хорошо, Трис, — прошептал Генри, не убирая губ с груди, и провёл ладонью меж бёдер. — Какая ты влажная…

Паладин раздвинул свой халат и медленно наполнил меня.

— А-а! — застонала я, кусая губу.

Так глубоко, так сладко! Медленно… Нежно… Доводя до грани неистовства, но не переступая её.

От силы чувства я впилась в ткань халата на спине Генри и почувствовала, как она плавится под моим прикосновением. Мои ладони воспламенились. Я страшно испугалась и дёрнулась.

Генри не выпустил. Сощурился от боли, но продолжал медленно, но мощно двигаться во мне.

— Погаси огонь, совладай с ним, Трис! — грозно рыкнул он. — А потом насладись мной.

Я сделала глубокий вдох и сжала кулаки, переплавляя огонь в любовь к Генри. Её вместить я могла бесконечно много. На глазах выступили слёзы от умиления, что всё оказалось так просто.

Паладин поцеловал в губы и лёгкими поцелуями убрал влагу с глаз.

— Всё хорошо, любимая.

Наши хранилища сплелись, стали целым. Огненная лава, бушевавшая в хаосе, подчинилась единому ритму, потекла по каналам, наполняя тела любовной истомой. Волной прокатилась по позвоночнику и разразилась в обоих торжеством.

Генри ускорил движения, я вскрикнула. И оба мы озарились янтарным сиянием.

Мы лежали, успокаивая дыхание, и весь мир словно сузился до нас двоих. Я вплела пальцы в его волосы и не желала отпускать.

— Ты умница, — сказал Генри, поглядев на меня, и погладил по взмокшим волосам. — Огонь делает неуправляемым страх или страсть. В прошлый раз, когда мы занимались любовью, ты была очень напугана, буквально готова взорваться, я забрал твои излишки. Но теперь ты поняла, как совладать с собой. Я очень доволен.

— Спасибо, Генри, — поглядела на него с любовью.

Паладин поднялся, чтобы вновь улизнуть в ванную, но я удержала его за халат и потянулась раздевать. Но он придержал.

Стоял передо мной на постели на коленях, я тянула его за пояс на себя, не желая отпускать. Больше никогда не хотела его отпускать.

— Сейчас вернусь, — прошептал он.

— Нет, не отпущу, — засияла улыбкой я.

Я убрала полы халата на бёдрах и поцеловала.

— Боюсь спросить, где ты научилась такому? — хрипло сказал он, положив горячую ладонь мне на спину.

— Ещё нигде… но сейчас попытаюсь… — отрывисто проговорила я.

— Ладно, молчи...

Генри судорожно гладил меня по оголённой спине, беспощадно срывая остатки платья. Жалко было, оно же совсем новое. Но я промолчала, не отрываясь от ласк и стараясь подарить паладину удовольствие, от которого дыхание его судорожно прерывалось.

Совершенно неожиданным порывом Генри поднял меня, опрокинул на спину, резко вошёл и тут же закончил.

— Ух! — прошептала я. — Не обязательно было так!

— Обязательно. Я хочу сына, — поцеловал в губы горячо и страстно.

Генри долго благодарно целовал меня. А потом всё повторилось. И длилось долго. Так долго, что, не помню, как уснули, наполненные любовью и нежностью.