Суженая мага огня

67 Новый член ордена

Зал застыл в тишине. Раздавалось лишь тихое шуршание огня магических ламп, и я ясно слышала стук собственного сердца. Жилки на висках напряглись и болезненно запульсировали.

Сладковатый запах раскуренных хвойных смол густой дымкой заполнил пространство. Он должен был вселить в присутствующих чувство справедливости и вечной жизни в близости Света, которую обещал нам Великий Арнос, и все застыли в торжественном ожидании справедливости.

Когда-то я любила храмовые благовония, но сейчас меня мутило от настойчивого запаха. Я сердилась ещё и потому, что он заглушал едва уловимые нотки вербены.

Генрих здесь. Я чувствовала. И гордо выпрямилась. Несмотря на положение, в котором оказалась, я — принцесса! И должна держаться. Я пройду ваши испытания, вам не сломить меня!

— Принцесса Беатрис побывала в плену Тёмного Лорда, — ядовитым голосом зачитал Ристус выведенные собственной рукой руны манускрипта. — После этого у неё открылись способности к магии огня. Принцесса объявляется зачарованной и приговаривается к испытанию Праведным огнём. Приговор в исполнение приведёт… магистр Даренфорс.

Грудь пронзило копьём. Болезненно и тошнотворно.

Я сжала кулаками замызганный подол платья и сгорбилась.

Нет-нет-нет! В происходящие никак не верилось! Генри рвался на суд, чтобы помочь мне, но никак не для того чтобы причинить мне вред!

Из темноты ложа поднялась мощная фигура, одетая в украшенную позолотой рясу магистра. Высокий рост, широкие плечи, знакомый шаг — я сразу его узнала, и по нутру потекло приятное тепло.

Генри… И он теперь магистр.

Медленным шагом герцог вышел в середину зала и откинул капюшон, показав лицо. Похудевший, измотанный, бледный. Он глядел на меня, нахмурившись, разглядывал окровавленные руки и наспех расчёсанные волосы.

— Генри… — прошептала я одними губами, роняя слёзы на юбку.

Взгляд Генри оставался суровым и беспристрастным. Паладин поднял руку, набрав в неё огня. Я вздрогнула и затаила дыхание.

Генри молниеносно развернулся к Первому магистру:

— Ристус! — громогласно выкрикнул он.

Грозный голос паладина эхом отозвался в высоких каменных сводах.

— Ты — единственный, кроме меня, кто знал об огне Беатрис! Ты знаешь, что она — не зачарованная!

Глаза Первого магистра вспыхнули голубыми огнями, а на кончиках пальцев заиграли молнии. Маги в зале загудели.

— Тишина! — оборвал Ристус, сложив пальцы в знак, навесивший вокруг него магический защитный купол.

— Здесь собрались маги всей Ниртании! — произнёс Генри. — Здесь пройдёт Праведный Суд! Но судить мы будем тебя, Тёмный Лорд! Я догадался, кто ты, Ристус!

— Не верьте, братья! Он — её муж, она околдовала его! — выкрикнул магистр, сжимая побелевшими костяшками ручки кресла. — Не верьте ему!

— Ты проверил меня на камне истины и проверил Беатрис! Между нами нет брака! И нет никаких других отношений! Я — справедливый судья!

Было очень больно услышать из уст Генри, что между нами ничего нет! Радость от его заступничества сменилась тревогой и разочарованием.

Из загудевшего ложа магов поднялся ещё один человек. Он скинул капюшон, и я узнала отца. Присутствие короля заставило толпу вновь стихнуть. Генри бросил взгляд на отца, и тот утвердительно кивнул.

— Снимай щит и иди сюда! — топнул ногой паладин, переведя взгляд на Ристуса. — Я ощупаю твоё хранилище, нет ли в нём крови невинных девиц! И все присутствующие будут свидетелями!

Первый магистр принялся неспешно подниматься с кресла, выразительно поскуливая от немощи. Не сводя взгляда с Генриха, он выпрямился. Молниеносным движением вскинул руку, сложил пальцы в заклинании и открыл портал.

Генрих ожидал этого, и его огненный шар в один миг разбил замерцавшее окно портала.

— Сбежать не выйдет! — выкрикнул король, тоже набрав огня в ладони. — Будет суд, как назначено кодексом Света!

— Иди ко мне, я сказал! — рявкнул Генри, сжигая Ристуса яростным взглядом.

— Ладно, паладин, — покачал головой магистр. — Четыреста лет мне удавалось скрываться под носом королей! Питаться кровью их дочерей! Я убил твоего отца Адеваля, Генри, когда он стал догадываться… И жену твою я был рад высасывать, она такая нежная и сочная! И не зверей так — не поможет! Да, ты прав! Я служу Великому богу, который однажды поглотит весь ваш Свет! Во им Салаира!

Ристус вскинул руку и метнул молнии в Генри и отца. Оба они с грохотом отлетели к каменной стене. За яркой вспышкой я не успела увидеть, выставил ли кто-нибудь из них щит! Сердце забилось от страха. Так страшно мне никогда не было! Разряд молнии, попавшей в тело, совершенно смертелен!

Маги поднялись из лож. Зал наполнился ярким свечением, вспышками, грохотом и гулом.

Я заскулила и зажмурилась, но сияние, пробившееся сквозь веки, и неистовый оглушающий крик заставили вновь открыть глаза.

Мой паладин уже поднялся на ноги и мощной струёй пламени жарил Тёмного Лорда.

— Сдохни! Сдохни! — твердил Генри с ожесточённой гримасой на лице.

Ристус, объятый огнём, верещал так, что дрожали своды. Лорд плавился в огне, словно свеча, а потом вдруг вспыхнул, как сухая ветка. Пламя взвилось до потолка и стихло.

— Теперь всё… — Генри упал на колени от усталости и тяжело выдохнул. Волосы его взмокли, кожа блестела в отсветах ламп и догорающего пламени.

К паладину подошёл отец, потирая окровавленную голову, и указал на меня.

— Беатрис всё ещё ждёт приговора перед лицом Света, — сказал он. — Сегодня ты судья.

Генри выпрямился и поправил рясу. Маги окружили его.

— Принцесса Беатрис признаётся первородным магом. Именем Арноса освободите от кандалов!

Генри стоял, не шевелясь, посреди зала. Не подходил. Глядел на меня со снисхождением и даже с печалью. И я не могла понять почему он так холоден и неприветлив, ведь всё закончилось!

Сердится за мой выбор?

— И что, никакой проверки?! — выкрикнула я, когда страж расстегнул магические кандалы и снял цепи с ног.

Я хотела бросить Генри на шею и целовать его лицо, губы, руки. Хотела признаться в то, что магом мне быть ещё от силы месяцев восемь. Но он глядел на меня так холодно и сурово, будто чужой, и я не решилась.

— Я всё уже проверил, принцесса, и всё вам сказал. — Генри развернулся к королю и тихо сказал: — Объявите нового члена ордена, Мой Лорд.

Папа вышел вперёд, всё ещё держа руку на разбитой голове. Кровь тёмными полосами застыла на его белых волосах.

— Я король Ниртании объявляю принцессу Беатрис — магистром ордена и магом огня!

— Добро пожаловать в орден, принцесса, — добавил Генри. — Надеюсь, вы счастливы. Всё, о чём вы мечтали, осуществилось.

Он коротко поклонился мне и развернулся к отцу:

— Прошу извинить меня, Мой Лорд, я устал. Пойду.

— Конечно, Генрих, — отец похлопал по плечу паладина. — Вечером приходи на пир! Будем отмечать вступление в орден нового магистра!

Я глядела в удаляющуюся спину моего паладина и на печальное колыхание длинных пол его рясы. Чувствовала себя так, будто стою перед прилавком с огромным мешком монет в руках. Передо мной весь мир. Но самого главного купить я не могу…

Глаза защипало, и я отвернулась.

Отец подошёл и обнял меня.

— Знаю, как ты испугалась, милая. Я сказал тебе: верь своим мужчинам! Генрих обещал, что докажет твою первородность! Главное было дотерпеть до суда, чтобы выманить Ристуса из его башни!

— А-а-а… — заскулила я. — Ты знал, что он — Тёмный?! А я так хотела рассказать это тебе!

— Мне рассказал Генрих. Рассказал про твою первородность, о том, как в тебе появился огонь… И о том, что ты пришла с этим к Ристусу, желая учиться! Именно потому не хотела детей… Прости нас, что не уберегли тебя! Прости, что не поняли раньше, кто был наш истинный враг!

Я всхлипывала, вытирая лицо о рясу отца. Пережитый страх захлестнул меня, и внятных слов не оставалось.

— Генрих предложил выманить Ристуса из башни на суд — других способов не было, — продолжил отец. — Нужно было, чтобы он ни о чём не подозревал, иначе переместился бы порталом и залёг на дно лет на сто. Потом снова бы всё повторилось… Ну, всё, не плачь, Беатрис, слёзы не на пользу малышу. Мы победили! Теперь можешь пойти и сказать Генриху о ребёнке, порадовать.

Я помотала головой, поглядев на отца. Кровь всё текла у него по виску.

— Ты ранен. Сядь, я вылечу.

— Да ну, брось, ерунда!

Я посадила отца на скамью и погладила рану ладонью. Целительная сила прилила к пальцам. Рана затянулась.

— Нет, я ему не скажу, обойдётся, — промычала я.

— Почему нет?! Мне заставить его извиниться перед тобой, на коленях приползти? Только скажи! Я прикажу ему жениться обратно сейчас же!

— Нет, ни за что! Ты видел, как он смотрел на меня, он и знать меня не хочет! Для него маг огня — будто и не женщина! Он меня не любит!

— Беатрис, ты же умная женщина! Генрих растерян, подавлен, он думает, что это ты его не любишь! Ведь это ты потребовала развод и не хотела рожать от него детей! Сколько нужно было иметь терпения, когда жена много лет водит за нос и из прихоти не даёт наследника?! Я бы тебя давно отлупил и принудил! А Генрих святой! Он тебя избаловал. Избаловал, потому что любит. Или ты хочешь в монастырь?! — отец тревожно приподнял бровь.

— Папа! Нет, я хочу к Генри. Я скажу ему… Скажу вечером...

— Вот умница! Только я хочу дать тебе один совет, — с очень серьёзным видом сказал отец.

Я вопрошающе приподняла бровь.

— Хоть сейчас и зима, но… панталоны не надевай — их долго стягивать.

— Папа!