Сверхмиазмы

32. Путь, который ведет в темноту

Рыба…

На Стене всё не совсем то, чем кажется. Сейчас я это хорошо понимаю. Каждая из ветвей биологической цепи сильно отличается от других. Все стали большим, чем вмещает это понятие.

Летуны это уже не просто птицы. Это тысячи видов хищников и падальщиков с длинными генетическими цепочками, бешеным разнообразием, и склонностью к проклятиям.

Рептилоиды давно вышли за пределы рептилий. Стихийники и маги разума, драконы, разумные существа с высокими технологиями, а также часто псионики… Жаль, осознанность уступает людской цепи почти на всех этапах при равной прокачке.

Коты развились в полупризрачных, плотно связанных с планами астрала и изнанки трансцендентных существ. Называть «котиком» очередного встреченного астрала, похожего на запредельного иномирного владыку, язык не поворачивается.

Про ланцетов я и вообще не говорю. Там уже тройная био-цепь с бешеной эволюцией и адаптивностью. Технически, они всё ещё черви. Но те же мизостомиды на них похожи не больше, чем хаархус на ворону, из которых развились они.

Рыба… тоже не совсем рыба. Экстрамерное существо, нарушающее законы физики считалось у проходчиков дурным предзнаменованием в основном из-за своих свойств.

Среди всех этих многочисленных ветвей биологической цепи, рыба была самым таинственным и неисследованным видом существ. И даже не летуны, а именно рыба занимала первое место по необъяснимым аномалиям.

Помимо очевидной опасности, определяемой физическими кондициями и мощностью источников, существовали непонятные аномальные свойства, которые система подсчитывала ненамного лучше нас. Потому уровень угрозы у рыб часто скакал и не соответствовал действительности.

Поэтому «рыба — всегда к неприятностям» — одна из известных поговорок в городе.

Основное свойство всей био-цепи в форме рыбы — перемещение в пространстве. Если брать все виды существ, то этот вид самой частой способностью имел особенность, связанную с мобильностью.

Оно и понятно, изначально рыба была самым обделённым видом из-за строгого ограничения по движению. Поэтому, многие виды рыб имели быстрое перемещение, способности к левитации, крошечные насекомьи лапки — варианты ограниченные только фантазией рандома.

Почти наверняка, страж-ошибка будет способен передвигаться каким-то особым образом. Нужно быть готовым к тому, что противник окажется очень мобильным и быстрым.

Это что касается рыбной составляющей.

Личность же того пустотника, который оказался стражем двадцать второго сектора, заставляла сильно задуматся над тем, с кем мы связались.

Личность этого существа во многом была покрыта мраком. Впервые о нём стало известно, когда в одном из далёких миров он основал магический орден псиоников, известный как орден Рыбьих Слёз. Его лидером и был тот, кого позже назовут бешеным рыбником.

Наверное, главной характеристикой этого парня было то, что ученики ордена были использованы, как объекты непрекращающихся подстав и экспериментов с душами и разумом. Причём орден был так тесно связан магией, что не мог сбежать от лидера, хотя едва ли среди магов был хоть один, кто высказался бы хорошо об этом чудовище.

— То есть хищная тьма сейчас на двадцать девятом, под нами? — нахмурился я. — Тогда здесь мы не спустимся.

— Да, дальше нужно будет изучить другие локации. Часть из них поглотил пересбор. Есть признаки, что недавно там был бой корвитусов с червями. Но соседние локации пострадали меньше. Одна из камер их засекла шесть часов назад. Место буквально только что пересобралось. Чуть меньще двух часов.

— Есть инфа, что там за миазмы?

— Пока нет. Сначала придётся спустить и выпустить рой дронов. Здесь мои возможности сильно ограничены. Мои поделки оказались не столь живучи, да и автономных заводов у меня здесь нет.

— Странник, сможешь нас доставить туда?

— Да. Пять минут. — сказал парень в маске и поднял правую руку.

Нечто под чёрно-золотой закрытой мантией зашевелилось, будто стая мелких зверьков, после чего вдруг разлетелась чёрными птицами с золотыми узорами в оперении.

Те с клекотом устремились сперва к высокому потолку над нами, после чего развернулись и принялись лететь прямо в стоявший рядом с нами экран. Вскоре вся стая оказалась по ту сторону и я увидел птиц уже через камеру в локации двадцать восьмого.

Единственным напоминанием о том, что птицы были здесь осталось несколько золотых клякс на краю экрана, где его задели крыльями.

Я посмотрел на руку Странника. Тот держал её опущенной — никаких следов рваного плаща и улетевших в форме птиц частей тела. Будто всё увиденное было просто иллюзией.

— Думаю, если идти в ту сторону, скоро мы окажемся в нужном месте, — произнёс он.

За дверью, которую мы специально не проверяли, находился зарождающийся рой ланцетов.

Под готическим храмом с высокой крышей и свечами на колоннах валялись сотни маленьких и больших трупов чудовищ на поздних стадиях разложения. Скафандр надёжно прикрывал обоняние, но воображение услужливо дорисовывало скопившийся здесь запах.

Набор миазмов немного менялся. Алый миазм ланцетов со сгустками плоти уже принялся за возрождение улья. Черви пожирали червей, чтобы создать новую колонию.

Поскольку ничего взрывоопасного здесь не наблюдалось, мы просто вооружились огнемётами и горючей химией. Бесполезная трата времени, как выяснилось — личинки охотно дохли, чтобы спустя несколько секунд снова ожить.

Стало понятно, что мы попросту маемся дурью.Остаток локации мы просто прошли. Мелкая ланцетная нечисть была занята, пожирая останки своих сородичей, и совершенно не интересовалась нами.

Проблемой был лишь алый миазм, который собирался на скафандре, после чего ланцетные организмы пытались проникнуть внутрь.

К счастью, дерева в Стене крайне мало и чтобы понять как его жрать ланцетам требовалось время. Просто закреплялись, как на любой поверхности, в надежде отыскать однажды органику.

Интересный способ размножения. Так можно не заметить несколько мелких ланцетов и принести в город эпидемию этой заразы. Надо будет ввести практику обеззараживания на месте для тех, кто пойдёт на эти этажи.

Насчёт того, что лифт должен идти и через сверхмиазмы, я не передумал.

— Фиксирую новый миазм. Сюда идёт мёртвая магия. До столкновения десять минут, — сообщила Сайна.

Рядом неприятным грохотом отдалось падение на кафельный пол крупного исследовательского дрона — красная биомасса заклинила механизм.

Посмотрел в сторону Странника и понял, что его рядом нет. Похоже постоянные исчезновения для него — норма. Лишь бы не оказалось, что он шпионит на хищников… Но это очень вряд ли. Совершенно иной взгляд на вещи.

Дверь в следующую локацию открылась, явив нам нависающие железные мосты, густо покрытые зелёным миазмом. Металлические конструкции, сильно проржавевшие, но ещё достаточно крепкие, были плотно облеплены зелёной порослью…

Широкие трубы и мосты были натянуты между башенками. Двадцать восьмой этаж позволял широко развернуться. Башенка был где-то в два-три этажа. Внутри каждой было помещение. Небольшое, может, метра три в диаметре. Скорее всего лестница наверх — на крыше башенки был балкончик с оградой. Выше когда-то шло что-то ещё, но оно было обвалено.

Часть обрушенной конструкции тянулась мостом ко второй башне. Та была тоньше — целая монолитная колонна с проржавевшей лестницей. От плотно застилающей её зелени от лестницы остались лишь едва заметные выпуклости. Затем, метрах в пяти над мостами, шли две трубы. Для тех, кто любит бродить чуть выше.

— Элаэ’ал’лин, — прошептала Лифа, подняв указательный и средний палец. После чего подпрыгнула и легко оказалась на ближайшей к нам башенке. Затем сразу же прижалась спиной и прицелилась в зелёную взвесь.

Даже скафандр не сделал её менее ловкой — как оказалось, опыт сражений в подобных костюмах у неё тоже был. Каким бы паршивым лидером она не была, как боец она выжимала максимум из имеющихся умений.

Следом за ней движения повторила кошка со снайпатроном конгломерата. Разве что магия ей была не нужна — ей прыгать по трубам позволяла природа.

Монстров не было. Пока что был только неописанный бонус, который стал для меня крайне приятной неожиданностью.

Помнится, я много парился с тем, как создавать миазмы. Вот, один из них теперь у меня в руках есть на халяву!

Да, болотная зелень, заполонившая эту локацию, была растительным миазмом. И этот миазм полностью мне подчинялся. Не так хорошо, как лишайник, но его я специально настраивал для управления в бою. А здесь — природный объект.

Свойства и суть миазма открылась мне очень быстро через эмпатию растений.

Миазм представлял собой нечто среднее между мхом и плесенью. И паразитировать мог на всём — люди, металлы, пластик — растение было почти всеядным.

По идее в лёгких и от дыхания тоже будет образовываться вот эта вот зелень.

Я проверил власть хуорна, вернее теперь уже верданта. Растения охотно расступились, образовывая свободное пространство. Хотя действие потребовало маны — плотность и так была достаточно велика.

Живых существ в локации, понятное дело, не было. Мелькнула мысль, что этот миазм может оказаться более смертоносен для ланцетов, чем мой лишайник.

Ржавые мосты скрипели под ногами. Листы будто были готовы вот-вот провалиться, но всё таки выдерживали наш вес. Внизу, под нами, колонны с башнями утопали глубоко в хищной тьме.

— Блин. Эта зелёная гадость тоже мешает летать, — пожаловалась Сайна.

— Не гадость, а новый союзник. Но прокладывать путь не буду. Слишком много маны уйдёт. Эстель, Тия, есть мысли?

— Я не чувствую здесь жизни, — покачала головой Тия.

— Слышу очень далёкое эхо на девять часов. Там что-то есть, но очень далеко.

— Оно движется? Идёт сюда?

— Нет. Это что-то с нестройным и спокойным ритмом. Звук читается расслабленным.

— Чувствуешь переход дальше?

— Да. Их много. Я слышу, как тяжёлый воздух разбивается о металлические двери. Чтобы сказать точнее, мне нужно быть ближе или использовать барабан.

— А слияние с локацией?

— На нижних этажей у навыка появилось ограничение, — огорчила девушка. — Я могу стать частью моста, но вся локация слишком велика. Если брать кратчайший путь через неё — то ещё больше.

Над головой нависало мутное светло-зелёное небо. Холодное и будто сквозящее чем-то нездоровым. Ещё и свисающая отовсюду с труб и башен зелёная бахрома миазма смотрелась, будто капли застывшего дождя.

Связь с растениями дала понимание сложностей Эстель. Я сразу же ощутил башню перед собой, от неё потянулся по трубам к следующей, и дальше и дальше… По итогу, прыгая между мостиками и трубами, потратил много времени и маны, чтобы обойти всю локацию.

Такие штуки легко проделывать, когда рядом с тобой есть Дайермонтул и два источника в телах Всадников. Но сейчас я хотел максимально сэкономить запас маны перед встречей с боссом.

Будет глупо потратить половину сил на то, чтобы добраться к стражу-ошибке, чтобы потом огрести от него из-за истощения.

— Пустота поменяла маршрут, — сообщила Сайна.

Все кто услышал её фразу, обратились к девушке.

— Будет не через десять, а через три минуты. Миазм шёл по касательной, а теперь — напрямик к нам.

— Нужно построить путь дальше самим к двери напрямик, — предложил Рейн. — Или отступить и пропустить миазм мимо.

— Ага, а он потом опять поменяет курс? — саркастично уточнил Мерлин.

— Я думаю, стоит повторить трюк с деревом и созиданием, — принял я решение. — В этой локации мы будем намного сильнее. У всей растительной цепи бонус. Я полностью контролирую основной миазм в этой локации. А мёртвая магия слабее той прошлой.

Сказано — сделано. Только теперь уже без рискованного превозмогания с надеждами, а как техника, к которой многие были готовы.

Орден встал в круг, взявшись за руки под самой широкой башенкой из возможных. Все, кто обладал таким навыком, переходили в древесную форму. Остальные просто встраивались в структуру через растительные скафандры. Толку от этого никакого, но от миазма прикроет намного лучше.

Затем поверх пустотелой трубы начало зеленеть древо Леса.

Легендарный посох, способности восстанавливать ману при неподвижности, объединённые источники, вампиризм Тии, черпавшей мою силу чтобы перетянуть ману в источник созидания Нэссы.

Фокус удался. Древо засияло волшебными листьями, на миг сделавшись упавшим солнышком на фоне бесконечной зелени токсильной локации.

Пустота прибыла раньше графика секунд на тридцать, но мы уже были готовы. Мёртвая магия налетела на нас, разделилась рядом с деревом на два потока и разошлась в стороны.

На растительный миазм локации мёртвая магия не влияла, так что они просто прошли сквозь друг дружку. Зелень вокруг сменилась чёрно-лиловым. Пронеслись дурные предчувствия.

Возможно, зря я это всё вообще затеял. Сидел бы себе наверху, до разрушения Стены ещё полно времени. Можно потратить его в безопасности, не рискуя снова начинать заново другим человеком.

Перед глазами начали всплывать какие-то смутные образы. Возможно тоже из будней моей пустотной версии. Но контроль над телом никто не отбирал. Просто на душе стало гадко и паскудно. Стало тошно от жизни. Но я напомнил себе, что это лишь наваждение. И этого хватило.

Миазм действительно был намного слабей. Как и в прошлый раз всё закончилось внезапно, только сейчас значительно раньше.

Мёртвая магия полетела дальше, снова собираясь в единый поток где-то за нами.

Лиловая чернота уходила, вновь возвращая привычный вид этой локации.

Затем я почувствовал лёгкую боль. Некий неприятный зуд на коже — вроде бы и ничего критичного, но раздражает. Потребовалось ещё несколько секунд, чтобы уже с большей адекватностью вспомнить, что я сейчас дерево и это не зуд, а аномальный зелёный свет, который больно жжёт листья.

Я отменил древесный вид и формация распалась. Проходчики приходили в себя. Пустота прошлась по мозгам каждого.

А что, если в такой дряни и будет поле боя со стражем-ошибкой?

Не рискну делать ставку на все наши артефакты…

Мы продолжили путь. Мой миазм стелился у ног, рисуя странные узоры в тех местах, где я шёл. Местный миазм из жрущей металл плесени растительной эмпатией передавал нам эмоции, которые можно было расценить как любовь.

А ведь эта плесень отлично растёт под таким светом. Определённо нужно взять образцы и принять на вооружение.

После того как миазм миновал, настроение поползло вверх. Дурные предчувствия, в которые я уже почти поверил, оказались ложными. Локация была нам не врагом, а другом.

— Здесь что-то вроде инопланетного болота, — сказала Сайна.

Дрон спроецировал на зелёной стене не менее зелёную ядовитую локацию с чернеющими стволами мёртвых деревьев.

Место представляло собой мёртвые изломанные джунгли с высокой влажностью и свисающей зелёной бахромой на некоторых ветвях. Лёгкий туман над поверхностью, обилие коряг, ручей — источник слабого, едва заметного свечения.

— Локация природы? — удивился я. — Хотя логично, если судить по принципу подобия.

— Я бы так не сказала. Дроны выдают крайне агрессивную среду и дохнут. Это очень опасное место. Зелень здесь выжить не могла. Разве что очень особенная, — сказала Сайна.

— А подробней? Какого типа миазмы?

— Вон тот ручей — какая-то сложная химия. Приборы её видят как некую силикатную кислоту, но формулу просчитать не в состоянии. Вот эта зелень на деревьях — это налёт хлоридов железа, меди и эфирохлоридов. Последнее не знаю что такое, но эридианцы похоже встречали. Короче, это химикат.

— А дымка?

— Фосген. Крайне токсичен. Ещё здесь тот же токсичный свет. Я пока не поняла что это такое. Возможно, имитация солнца той планеты, на которой была такая жесть.

— Надеюсь, деревья хотя бы настоящие, — заметил я. — Тия, Эстель, что по вашей части?

— Здесь есть что-то живое. Чувствую одну особь. Размер небольшой. Предположительно животное.

— Я думал, здесь только камни, черви и тараканы, — хмыкнул Кот.

— За этой локацией должна быть ещё одна. Спуск где-то в ней, — сообщила искатель.