Тамбера

Помощь

Итак, по настоянию Кависты, Маруко вновь должен был отправиться на остров Кай. И хотя большого желания ехать туда у старика не было, уже на другой день после разговора с сыном он сел в свою лодку и поплыл знакомым путём на восток.

Он решил сперва повидаться с Визано, обсудить с ним кое-какие дела, а уж потом найти Веллингтона и рассказать ему о событиях на Лонторе. Но получилось иначе. Первым, кого он увидел, высадившись на берег и подойдя к дому Веллингтона, был сам англичанин.

Время было полуденное, стояла невыносимая жара. Разомлевший от зноя и духоты, Веллингтон устроился на открытой террасе. Он лежал на кушетке, голый до пояса. Двое слуг стояли в изголовье и обмахивали его опахалами.

Появление нежданного гостя, по-видимому, не доставило хозяину дома особого удовольствия. Скрестив ноги, Маруко сел на пол возле кушетки, но Веллингтон даже головы к нему не повернул.

— Что надо, Маруко? — холодно процедил он, будто спрашивал человека, живущего где-то поблизости и являющегося к нему чуть не каждый день.

— Я приехал сюда, чтобы сообщить вам, господин, тревожные новости, — ответил Маруко.

Он умолк, ожидая, что скажет на это англичанин. Но тот ничего не сказал, и Маруко добавил:

— Очень плохие новости, господин. Теперь мы будем продавать мускатные орехи только по контракту.

Не успел он на этот раз перевести дыхание, как Веллингтон спросил:

— Контракт? Что еще за контракт?

— Условия этого контракта такие, что мы должны продавать мускатные орехи только голландцам, и больше никому.

— Так. А еще что? — сказал Веллингтон, приподнимаясь на своем ложе.

— Они и цену назначили: десять дуитов за один кати.

— Ха! Всего десять дуитов?

— Да, господин. Но это еще не все. Голландцы объявили, что те жители Лонтора, которые не примут их условий, будут считаться врагами голландцев. И еще они хотят, чтобы такой порядок остался навсегда. Мы думаем, господин, что этот контракт…

— Самый грабительский! — закончил за него Веллингтон, поднимаясь на ноги. — Никак нельзя допускать, чтобы голландцы добились своего.

— Правда ваша, господин, они настоящие грабители.

— Ясное дело. Но и вы хороши, болваны! Увидели голландцев на Лонторе и обрадовались, милости просим, будьте у нас как дома. Ну что за дурачье безмозглое! — Он криво усмехнулся. — Хотел бы я сейчас взглянуть на вашего старосту. Он еще смел со мной ссориться! Я помню, голландцы чего только ему не наобещали. А он и уши развесил. Ну вот, пусть теперь радуется!

— Имбата не знает, что и делать, — вздохнул Маруко. — Совсем растерялся.

— Растерялся, говоришь? Это на него похоже. Да и все вы такие.

— Нет, господин, не все. Есть среди нас и такие, кто не хочет подчиняться голландцам.

— А, ерунда! — пренебрежительно махнул рукой англичанин и продолжал, будто вслух рассуждая сам с собой: — Надо же было им выдумать этот контракт! Десять дуитов за один кати… Но уж я-то не позволю, чтобы мне диктовали, по какой цене продавать мускатный орех.

Маруко догадывался, что последует за этими словами, и не ошибся в своем предположении.

— Как бы там ни было, — сказал твердо Веллингтон, обращаясь к Маруко, — а ты обязан по-прежнему каждые три месяца платить мне за аренду мускатника пятьсот дуитов. Так и знай. А сколько ты будешь получать от голландцев, меня не касается.

У Маруко уже давно был готов на это ответ:

— Если мне придется подписать контракт с голландцами, то ведь от этого пострадаете вы, господин, а не я. Получать всего десять дуитов за кати, а вам платить каждые три месяца по пятьсот, — это будет мне не под силу. Я перестану обрабатывать мускатник и верну его вам, господин.

— Кажется, ты стал воображать, что умнее меня? — покосился на него англичанин. — Нет уж, Маруко, раз ты взял этот участок в аренду, изволь и отвечать за него. Я вижу, ты не прочь взвалить все свои неприятности на меня. Какая наглость! Да-да, все вы, лонторцы, одинаковы: нахальные, подлые и трусливые людишки! — Голландцы навязывают вам свой контракт, а вы сидите сложа руки, слово боитесь сказать.

— Я говорил вам, господин, есть у нас люди, которые не хотят больше терпеть голландцев.

— Все это одна болтовня!

— Нет, господин. Вот мой сын, Кависта, задумал совсем прогнать голландцев с Лонтора.

— Прогнать? Интересно, как же он это сделает? С ножами, что ли, вы против голландцев пойдете?

— Вот я и приехал к вам за помощью. Сын мой очень вас просит, чтобы вы помогли нам.

— От вас только и жди всяких просьб.

— Кависта очень надеется, что вы не откажете, господин. Ведь не одни мы от этого контракта пострадаем. Он и вам может принести вред.

— Еще чего! Чтобы мне, англичанину, какие-то голландцы ставили условия! Я и не подумаю их выполнять. А насчет помощи твоему сыну, это надо хорошенько обдумать. Прежде всего я должен знать, серьезно ли Кависта задумал вышвырнуть голландцев с Лонтора.

— Конечно, серьезно, господин.

— Что же, он один хочет это сделать?

— Как это один! Уже целый отряд собрался.

— А ты не врешь? Смотри у меня!

— Я говорю чистую правду, господин. Можете сами в этом убедиться.

Веллингтон задумался.

— Да, — сказал он наконец, — придется, видно, мне ехать на Лонтор. С удовольствием посмотрю на физиономию вашего старосты. Ну, Маруко, иди собирайся в обратный путь.

— Мы прямо сейчас отправимся? — спросил Маруко.

— Да, сейчас.

Маруко необходимо было повидать Визано, и он произнес жалобным тоном:

— Но я… я очень устал с дороги, господин.

— Опять эта несносная болтовня! Ну ладно, сейчас тебе принесут еды, пока будешь есть — отдохнешь. Но больше задерживаться не будем ни секунды.

Маруко не стал возражать. Когда англичанин ушел в дом, Маруко попытался было разыскать Визано, но ему не повезло: слуги сказали, что молодой господин с утра ушел ловить рыбу и вернется вечером.

Пока Маруко ел и отдыхал, Веллингтон отдал необходимые распоряжения, и вскоре у дома стояли четыре носильщика из свиты англичанина, нагруженные какими-то тюками и ящиком. Видно, Веллингтон и в самом деле решил помочь Кависте.

Прошло не более двух часов с того момента, когда Маруко высадился на острове Кай, и вот он уже опять в море. Плыли на вместительном боте Веллингтона. Кроме запасов провизии, в бот был погружен солидных размеров ящик. Веллингтон объяснил Маруко, что в этом ящике подарок для Кависты.

С тех пор как англичанин покинул Лонтор, он возвращался на этот остров впервые. И когда вдали показались наконец знакомые очертания, его лицо расплылось в довольной улыбке. Но она была вызвана не радостью, какую испытывает человек, истосковавшийся по любимым местам, а совсем иным чувством. Улыбка быстро исчезла, и Веллингтон принял обычный холодный и надменный вид, как только услышал голос Маруко:

— Где будем причаливать, господин?

— Ты что, не знаешь, где на Лонторе причаливают?

— Я думаю, может, лучше высадиться незаметно?

— Что? Так, значит, по-твоему, я должен возвращаться на Лонтор тайком?

— Нет, нет, господин. Просто я подумал, может, вы не хотите, чтобы вас здесь видели. А то еще кто-нибудь пронюхает, что вы хотите помочь Кависте. Мне-то все равно, господин, воля ваша.

— Никто не знает, зачем я приехал. А хотя бы и узнал кто, ты думаешь, я боюсь? A-а, я понял, в чем дело. Ты боишься, что голландцы увидят тебя рядом со мной, англичанином.

— Я вовсе и не боюсь этого, господин.

— Ну, то-то же! Причаливай, где всегда. И чем скорее лонторцы узнают, что я приехал на остров, тем лучше. Скоро они поймут, кто им больше сделал добра: я или голландцы.

Маруко послушно направил бот к берегу.

Ступив на берег Лонтора, англичанин напустил на себя важный вид. Он гордо огляделся вокруг и неторопливо, с сознанием собственного достоинства зашагал к поселку, сопровождаемый Маруко и своей верной охраной. Женщины, полоскавшие на берегу белье, оживленно зашептались: многие из них узнали Веллингтона. Они ещё долго смотрели ему вслед, высказывая разные догадки насчет появления англичанина на Лонторе.

Увидев голландскую крепость, Веллингтон сердито нахмурился.

— Да, они здесь прочно обосновались, — пробормотал он. — А в этом доме, наверное, живет староста кампунга? — спросил Веллингтон, окинув взглядом новый дом Имбаты. — И получил он его, верно, от голландцев в знак дружбы? Зайду-ка я для начала к Имбате. Давно мы с ним не виделись!

— Идемте сперва к моему сыну, — робко попросил Маруко. — Уж очень он вас ждет, господин. А потом я провожу вас к старосте.

Веллингтон хотел было сделать по-своему, но раздумал, и они пошли прямо к жилищу Маруко. Однако там они никого не застали. Дом был пуст. Только на верхней ступеньке лестницы сидела младшая дочка Маруко, как видно, дожидавшаяся возвращения отца. Завидев его, она сбежала вниз, ему навстречу.

— Братец, сестры, мама и тетя ушли из дому, — одним духом выпалила девочка.

— Куда? — удивился Маруко.

— Вон туда, — ответила девочка, указывая пальчиком на темневший вдали лес.

— Придется идти в лес, сказал Маруко англичанину.

И они снова двинулись в путь. Шли густыми зарослями кустарника, впереди Маруко, за ним Веллингтон, шествие замыкали слуги с тяжелой ношей на руках. Уставший и раздосадованный бесцельной, как ему показалось, тратой времени, Веллингтон недовольно ворчал себе под нос.

Лишь когда путники достигли тайного убежища, где скрывались Кависта и его единомышленники, англичанин почувствовал, что не напрасно прибыл на Лонтор. Здесь была почти половина жителей кампунга. По тому, как все эти люди смотрели на него, Веллингтон понял, что его ждали. Англичанин еще больше приосанился, поглядывая на всех с важным высокомерием. Он восхищался в душе своим благородством, ведь он приехал помочь тем самым людям, которые когда-то отвернулись от него.

Маруко быстро разыскал Кависту и повел его к Веллингтону, рассказывая по дороге, как ему удалось доставить сюда такою важного гостя.

— Да-да, я прибыл на Лонтор, чтобы помочь вам, — прервал Маруко на полуслове англичанин, когда отец с сыном подошли к нему. — Думаю, вы будете довольны.

Кависта громко сказал, обращаясь к толпившимся вокруг лонторцам:

— Друзья! Господин Веллингтон приехал к нам, чтобы помочь выгнать отсюда голландцев. — И, повернувшись к англичанину, продолжал: — Мы очень рады видеть вас здесь, господин. Я уже слышал, что вы приехали не с пустыми руками. Вы привезли нам оружие? Где оно?

— Теперь я вижу, что проделал такой длинный путь не зря, — ответил Веллингтон. — Я тоже считаю, что подлым голландцам нечего делать на вашем острове. Вы должны их выгнать вон.

Услыхав это, сподвижники Кависты еще теснее обступили англичанина, боясь упустить хоть одно слово. Веллингтон чувствовал, что они проникаются к нему благодарностью и уважением, что он в их глазах спаситель.

— Мне с самого начала было ясно, — продолжал он, — что голландцы приехали на Лонтор для того, чтобы обманывать вас и притеснять. Вы должны были сразу же их прогнать. Почему ваш староста поверил голландцам, а не мне? Почему он не захотел слушать моих советов? Вот теперь вы и расплачиваетесь за его глупость и упрямство. Я рад, что наконец-то вы решили разделаться с этими наглыми чужеземцами. Но готовы ли вы воевать с ними? Знаете ли вы, что они вооружены до зубов?

— Посмотрите, господин, это мой старый кинжал. Я наточил его как следует, — громко сказал кто-то.

Другие стали наперебой кричать, что и у них отточены кинжалы.

— Да разве копьями и кинжалами разрушишь крепость? — воскликнул Веллингтон. — До чего же вы наивны!

— Мы и не думаем разрушать крепость, — возразил Кависта.

— Не думаете? Тогда вам не выгнать голландцев с Лонтора!

— У нас есть план. Мы хотим, чтобы голландцы ушли отсюда по своей воле, без кровопролития. Если это не удастся, мы нападем на них и силой выгоним с Лонтора.

— Значит, сперва вы хотите дело уладить миром? — насмешливо спросил Веллингтон. — Интересно, что же вы придумали?

— Мы выкрадем из крепости племянницу ван Спойлта, — стал объяснять Кависта, — и отпустим ее только при том условии, если все голландцы уберутся с нашего острова.

— Ну хорошо, а вдруг вам все-таки придется воевать, одних ведь копий будет мало.

— Вы правы, господин. Но у нас, кроме копий и кинжалов, ничего нет. Поэтому я и послал своего отца к вам за помощью.

— Да, только я один могу вам помочь, — гордо проговорил Веллингтон. — И знайте, англичане слов на ветер не бросают. Смотрите, что я вам привез.

По его знаку носильщики поставили в центр живого круга большой деревянный ящик, привезенный с острова Кай.

Взгляды всех устремились к ящику, в котором, как говорил Веллингтон, было спасение от голландцев.

— Смотрите! — громко повторил англичанин, отдирая крышку. Весь ящик был доверху наполнен толстыми серыми плитками. — Это порох. Он куда опаснее, чем все ваши кинжалы и копья. Им вы легко разрушите даже голландскую крепость.

В толпе раздались возгласы восхищения.

— А как с ним обращаться? — спросил кто-то.

— Надо вложить порох в плотную коробку, куда не проникает воздух, и поджечь вот этот шнур, — объяснял Веллингтон, доставая из ящика шнур, одну из плиток и коробку. — Огонь по шнуру добежит до плитки — и произойдет взрыв. Если взять пороха побольше, то взрыв будет такой, что разнесет все вокруг. Вот я вам сейчас покажу, как это делается.

Кольцо любопытных сжалось теснее, но Веллингтон всем велел отойти подальше, на безопасное расстояние.

Потом он взял одну самую маленькую плитку взрывчатки, тщательно упаковал ее, поджег шнур и отскочил в сторону. Через несколько секунд оглушительный взрыв потряс воздух. Лонторцы пришли в неописуемое изумление. Теперь даже самые недоверчивые больше не сомневались в могуществе Веллингтона.

— Это был маленький кусочек, — сказал англичанин. — Чем больше пороха, тем сильнее будет взрыв. Поняли?

— Значит, весь остальной порох вы оставляете нам? — спросил Кависта.

— Да. Оставляю. И надеюсь, что вы победите голландцев. Только не забудьте и меня пригласить на праздник победы. Маруко знает, где меня искать. Пусть он даст мне тогда знать.

— Хорошо, господин, — ответил Маруко, опередив своего сына, который тоже хотел что-то сказать. — Вы, кажется, собираетесь уходить, я провожу вас.

— Ты никуда не пойдешь, — вмешался Кависта. — Нельзя терять времени. Я хочу дать тебе одно важное поручение.

— Нет, я пойду, — заупрямился Маруко. — Надо проводить господина Веллингтона. Он вон какой путь из-за нас проделал, а мы не можем его до берега проводить!

— Ну, ладно, — согласился Кависта, — только сразу же возвращайся, есть важное дело.

— Скажи сейчас, какое это дело.

— Да понимаешь, мы тут обсуждали, кто бы мог выкрасть Клару из крепости, и все решили, что лучше тебя никто этого не сделает.

— Почему именно я должен ее выкрадывать? — забеспокоился Маруко. — Ты, сынок, слишком многое хочешь взвалить на мои старые плечи. И потом ты забываешь, что сам я не считаю ван Спойлта своим врагом.

— Именно поэтому на тебя и лгал выбор, отец. Голландцы ни в чем тебя не подозревают. Это нам на руку.

— Да, но…

— И потом, — перебил его Кависта, — у тебя ведь есть опыт в этих делах.

— Дай мне хотя бы немного подумать.

— А что тут думать? Вон как в тот раз все хорошо удалось…

— Ладно, ладно, после поговорим, — недовольно сморщился Маруко.

— Иди провожай господина Веллингтона. Я вижу, вы спешите, господин? — обратился он к англичанину.

— Да, спешу, — ответил тот, — здесь мне больше делать нечего. Осталось только зайти к Имбате. И домой.

— А для чего вы пойдете к Имбате? — поинтересовался было Кависта.

— Это уж мое дело, — отрезал Веллингтон.

— Я надеюсь, господин, вы постараетесь, чтобы в кампунге вас не заметили, — предупредил Кависта.

— Ты думаешь, я дитя неразумное, ничего не понимаю?

Кависта ничего не ответил. Пожалуй, не следует его задерживать. Пусть поскорее уходит. И он велел отцу поторапливаться.

— Желаю тебе победить голландцев, Кависта, — прощаясь с ним, сказал Веллингтон.

— Мы победим обязательно.

С чувством исполненного долга и удовлетворенным самолюбием Веллингтон не спеша отправился в кампунг, сопровождаемый Маруко и четырьмя телохранителями.

Как только они скрылись, Кависта, обращаясь к обступившим его друзьям, сказал:

— Конечно, сейчас мы рады этому англичанину, он привез нам оружие. Но если он вздумает вновь поселиться на Лонторе, когда мы прогоним голландцев, нам и с ним придется воевать.

— Интересно, зачем ему понадобился староста, — обеспокоенно спросил Умбада.

— Я его спрашивал, не говорит, — ответил Кависта. — А где Вина? Еще не вернулся?

— Нет.

— До меня дошли слухи, будто Имбата согласился подписать торговый контракт. Я велел Вине узнать, правда ли это. Он должен вернуться с минуты на минуту. Тогда мы все узнаем.

— А что делать сейчас, Кависта? — спросил Вето. — Разойтись пока по домам или оставаться тут?

— Надо бы подождать отца. Но если у кого-нибудь есть дома дела, пусть идет.

Ушло человек пять, остальные, собравшись в тесный кружок, стали обсуждать план действий. Надо было решить, как лучше использовать привезенный Веллингтоном порох и где спрятать Клару после похищения ее из кре-ности. Когда зашел разговор о Кларе, не обошлось без шуток: Кависте предрекали второй раз быть женихом.

Скоро появился Вина. По его лицу было видно, что он принес важные новости. Кависта подозвал его к себе и стал расспрашивать.

— Я заходил к Ивари, — начал Вина, — они ведь со старостой соседи. Она говорит, что Имбата, наверное, все-таки заключит контракт.

— Тем лучше! — презрительно бросил Кависта. — Значит, мы скоро от этого старосты избавимся. Да, Имбата, видно, совсем из ума выжил.

— Но самое удивительное — это новость о его сыне, — продолжал Вина.

— О Тамбере? А с ним что?

— Он работает в крепости у голландцев.

— Вот негодяй! — возмутился Кависта, глаза его заблестели, лицо налилось кровью. — Теперь он тоже наш враг, и очень опасный, куда опаснее голландцев!

— Да ведь он мальчишка еще, — попытался возразить Самбока.

— Именно это и страшно, пак. В его возрасте многого не понимают. А ему ведь известны наши замыслы. Только бы он не разболтал голландцам! Тогда нам придется туго! Увидел бы я сейчас Тамберу здесь, я бы ему показал! Но как Имбата мог позволить ему уйти в крепость?..

— Ивари говорит, родители не пускали его, — добавил Вина, — но мальчишка и слушать их не стал.

— Ну что ж, если мать с отцом оказались бессильны, придется нам за него взяться.

Непреклонная решимость и даже жестокость прозвучали в этих словах Кависты. На его щеках заходили от гнева желваки.

— Пойдем к Имбате! — предложил он.

— Всем идти? — спросил Вина.

— Хватит десяти человек.

Вубани, подметавшая в это время двор, еще издали увидела Кависту и его друзей, идущих решительным шагом по улице кампунга. Она сразу догадалась, что эта группа направляется к дому старосты, и замерла в ожидании. В душе женщины росла тревога.

— Где паман, тетушка Вубани? — подойдя совсем близко, спросил Кависта. Голос у него был недобрый: ни с чем хорошим он прийти не мог.

— На заднем дворе, сынок, — ответила Вубани. — Заходите в дом, пожалуйста, я сейчас его позову.

Десять человек поднялись на террасу и расселись на стульях, а Вубани пошла за дом, где Имбата колол дрова.

Услыхав от жены, что пришел Кависта с друзьями, и, как видно, не с добром, Имбата задумался, почуяв в воздухе опасность, он со страхом представил себе, что может произойти. Он уже давно ожидал этой встречи и готовился к ней. Поэтому, оказавшись лицом к лицу с незваными гостями, Имбата был внешне спокоен, даже, пожалуй, слишком спокоен. Пришедшие к нему люди угадывали в его спокойствии усталую покорность человека, который еще до схватки с противником чувствует себя побежденным.

Но Кависте сейчас было не до того, чтобы считаться с чувствами и переживаниями Имбаты или кого другого.

— Паман, — начал он резко, — я слышал, ты собираешься заключить с голландцами контракт. Нечего сказать, хороший пример ты подаешь остальным. Так ведут себя только трусы. И я надеюсь, ты понимаешь: нам такой староста не нужен.

— Я могу и не быть старостой, — тихо произнес Имбата.

— Хорошо, хоть ты не упрямишься, паман. А кем тебя заменить, мы уж найдем. Теперь еще одно дело, более важное. Мы узнали, что твой сын пошел работать к голландцам. Я не понимаю, как ты мог ему это разрешить. Что ты за отец! Не справляешься даже с собственным сыном! Если ты сам не мог с ним сладить, почему не обратился за помощью к нам?

— Ясно, Кависта, — отрывисто проговорил Имбата. — Не говори больше об этом. Признаю — моя ошибка.

— Это хуже, чем ошибка. Ведь твой сын работает у врагов. А за поступки сына отвечает отец.

— Я же сказал, Кависта, что виноват. Что ты еще хочешь?

— Ладно, оставим это. Но помни, с твоим сыном может случиться беда. И тогда будет поздно что-нибудь делать!

Посчитав, что разговор окончен, Кависта подал своим друзьям знак следовать за ним и ушел, даже не попрощавшись с Имбатой.

Имбата продолжал стоять, не двигаясь. Его лицо, бессильно опущенные руки, тусклый взгляд — все выражало безропотную покорность судьбе. Казалось, он не слыхал зловещего предупреждения Кависты, Зато Вубани, которая все это время стояла, притаившись, за дверью, не пропустила ни одного слова. Угроза Кависты как ножом пронзила ей сердце. Отворив дверь, она подошла к мужу.

— Они замыслили плохое? — тихо промолвила она.

Имбата опустил голову.

— Почему ты им ничего не ответил?

Что можно сказать человеку, когда он в гневе?

— Но ведь наш сын в опасности, — взволнованно сказала Вубани. — Мы должны спасти его… Ах, какой страшный сон мне сегодня приснился! Как будто море разбушевалось и вышло из берегов. Огромные, как гора Апи, волны хлынули на кампунг и затопили все кругом. Вот он и сбывается, сон-то. Что же нам теперь делать, как уберечь сына от беды? — в отчаянии воскликнула она.

Вечно тебе всякие страхи мерещатся, — раздраженно сказал Имбата. — Что делать? А я откуда знаю, что делать! Сыт я всем этим по горло, слышишь? — почти крикнул он. — То Веллингтон вдруг заявляется, то этот сумасшедший грозит, а теперь еще ты со своими снами!.. А ведь сама виновата. Кто разрешил Тамбере уйти к голландцам в крепость? Вот и думай теперь, как его от беды избавить, а меня оставь в покое…

Вубани горестно вздохнула. Она почувствовала, что говорить сейчас с мужем бесполезно.

В доме воцарилась гнетущая тишина…

Неожиданно раздался звук шагов. На веранду поднялся запыхавшийся от быстрой ходьбы голландский солдат. Он сказал Имбате, что ван Спойлт велел ему прибыть в крепость.