Темный Лев

Глава 9

Рината

— Вот же, гад… — выплевываю по дороге, устало потирая свое лицо. Пугать меня вздумал.

Все больше и больше убеждаюсь, что с такими людьми проще всего сидеть мышонком и не высовываться. Иначе, на тебя плотничком присядут и будут гонки утраивать, пока им это выгодно.

Но, разве я смогу спокойно спать, зная, что могла спасти жизнь, но не стала, решив обойти нежелательные последствия.

Нет конечно…

Не такому меня родители учили.

Не так я воспитана.

Иду вдоль коридора, глубоко погруженная в собственные мыслительные процессы и, мне бы по-хорошему в кафетерий спуститься, чая сладкого попить, ведь еще сегодня не ела… Но я выбираю первым делом заглянуть к охране. Мне необходимо разузнать, кто-же заходил в процедурный кабинет, пока я была без сознания.

— Здравствуйте, Семен Семенович! — улыбаюсь мужчине 50-ти лет.

— Здравствуй, Рината! — приветливо кивает, — Ты что-то хотела? — тут же спрашивает озадаченно.

— Да, я хотела просмотреть записи за вчерашний день с камер на третьем этаже, а именно ту, что у процедурного кабинета.

— Ну садись, посмотрим, что есть, — кивает одобрительно, — там правда из-за перебоя есть пробел в целый час, а так, все сохранено, я проверял.

— А мне и нужна запись, после перебоя! — уточняю, присаживаясь на стул рядом с мужчиной.

Спустя несколько минут, перед глазами появляется картинка, абсолютно пустого этажа. Видимо в это время уже все перекрыли в ожидании людей из министерства. Намерено проматываю сьемку до тех пор, пока не замечаю на записи посторонний силуэт, проскользнувший в процедурную.

— Остановите! — прошу с придыханием, пытаясь рассмотреть незнакомую женщину, вошедшую в кабинет. — Вы знаете кто это? — спрашиваю Семена Семеновича.

— Нет, Рината, в первые вижу… — головой отрицательно мотает.

— Можете мне записать этот фрагмент на флешку? — упрашиваю умоляющим тоном. — Мне очень нужно!

— Да, хорошо, у меня как раз есть одна свободная…

— Спасибо!

Выхожу в недоумевающем состоянии от Семена Семеновича, крепко сжимаю в руке обтянутый пластиком электронный носитель.

Кто эта женщина? Задаюсь глобальным вопросом.

Странно, она шибко не светила своим лицом перед тем, как войти в помещение, но вот на выходе, словно намеренно посмотрела в камеру и ехидно улыбнулась. От такой улыбки в живую, озноб можно схлопотать, я уверенна. Взгляд открытый и до жути пронзительный. С монитора и вовсе это выглядело так, будто женщина именно на меня смотрела, и эта ее улыбка… словно тоже мне адресовалась.

Зачем она мне помогла? Какую цель преследует?

С этими мыслями направляюсь в ординаторскую. Сейчас все врачи на обходе, и я, зная это наверняка, смело распахиваю дверь.

Как только резкий поток кабинетного воздуха встречает меня в деревянном проеме, я моментально застываю на том же месте.

Он опять здесь.

Темный.

Я его еще не вижу, но уже кожей чувствую его присутствие. Все волоски на затылке невольно поднимаются, по рукам бегут мурашки, а ладошки потеют.

Человеком быть не нужно и так понятно, что он, как и вчера сидит на моем рабочем месте.

Вдох-выдох, вдох-выдох.

Осознаю, что это подозрительно, открыть дверь, но не войти. Поэтому набираюсь храбрости и перешагиваю порог ординаторской.

— Время встречи изменить нельзя! — выдаю на одном дыхании, прикрывая за собой дверь.

Встречаюсь с его открытым изучающим меня взглядом и на автомате дыхание задерживаю. Его глаза горят жидким серебром, что мгновенно припечатывает спиной к двери.

Почему он такой красивый и насмерть сокрушающий? Почему так, пронизывающе до пят, смотрит?

— Здравствуйте, Рината! — гремит его выразительно властный голос. Он резко, поднимается с моего кресла и смелой, но в то же время изящной походкой сокращает между нами расстояние. Он с таким дурманящим напором появляется передо мной, что назад попятиться хочется, вот только некуда. Панически боюсь втянуть его запах и задохнуться им. Боюсь этой манящей и до боли притягательной сладости его души.

— Здравствуйте! — отвечаю и вопреки своих же требований, держаться подальше, протягиваю ему руку.

Лев не мешкает ни секунды, обхватывает мою холодную ладонь и заметно вздрагивает. В это же мгновение его сконцентрированные зрачки опасно расширяются и теперь уже меня кратковременно встряхивает.

Что за неадекватная реакция?

Дыхание неестественно учащается, а кожу на позвоночнике внезапно окатывает россыпью колющих мурашек. Тепло, между нами, кажется обжигающим, и мои холодные до этого руки, ощутимо согреваются.

— У меня к вам несколько вопросов, Рината!

Эта фраза, точно триггер, заставляет меня вздрогнуть всем телом и еще крепче сжать мужскую ладонь, ведь сознание уже ярко транслирует утренний сон.

Боже, всю разом в пот бросает.

В голове сразу возникает страх — он все знает… Знает, ибо таких точных совпадений с реальностью не бывает.

То же место. Позиция. Рукопожатие. И та же фраза нутро изнуряющая.

Я помню последовательность нашего ракового диалога… Помню каждое словечко, но боюсь произносить ответ вслух, боюсь запускать цепную реакцию необратимых последствий.

Сознание красными лампочками сигналит о чудовищной опасности и, намеренно блокирует дыхание, запрещая озвучивать. Но вот его вопрошающий и глубокий в самое нутро взгляд, заставляет выдохнуть тихое…

— Спрашивайте!

Губы неосознанно дрожать начинают, как в том сне, и я не в силах унять их состояние. Не сейчас. Я с замиранием сердца, ожидаю губительную фразу — «Что вы чувствуете рядом со мной?».

И мне бы взгляд отвести, потому что тяжело удерживать контакт с этим серым туманом… Но так он точно узнает, насколько я напугана, а я не могу себе этого позволить.

Лев вдыхает полной грудью витающий вокруг нас воздух, видимо готовясь выдать самое пугающее для меня на свете и, на выдохе произносит…

— Присядем? — оглушает каким-то хриплым до дрожи скрипучим голосом.

Лев

Отвожу взгляд от пронизывающего до конечностей выражения лица девушки. Отступаю назад, неохотно разжимая потную ладонь.

— Не отпускай! — требует Темный, но уже поздно. Рука Ринаты точно обессиленная, свисает вдоль изящного и хрупкого тела.

Прописываю зверю полный игнор и намерено отхожу как можно дальше, чтобы не ощущать этот безумный, сводящий с ума аромат ее кожи.

Совершаю осторожный, едва заметный человеку вдох и собравшись мыслями начинаю…

— Насколько я знаю, операции умерших пациентов, провели именно вы, — спокойно констатирую, обретя наконец естественный голос.

— Да, — дрожь в ее голосе раздает явное волнение. Рината присаживается на свое кресло, в котором знаю, очень удобно и, встревоженно склоняет голову на бок. — Как и многие другие… — добавляет с твердой ноткой на конце.

«Многие» — у этого слова есть конкретная цифра? А то я не совсем понимаю значения данных букв. Хотя от чего же? Если судить по увиденному в операционной, можно смело предположить, что за пять лет ее работы в хирургии, по меньшей мере, полторы тысячи операций за ней числится.

— Все процедуры были последовательны, одна за другой, не так ли? — поднимаю вопросительный взгляд.

— К чему ваш вопрос? — срывается ее голос и еще больше дрожать начинает, а у меня, как следствие, цепной реакцией за грудиной колошматить. — Вы думаете я причастна к их смерти? — поднимается с кресла.

— Я лишь пытаюсь разобраться! — отзываюсь на ее явное возмущение. — Просто, это выглядит немного странно, ведь все пациенты исключительно ваши…

— Намекаете, что я допустила одинаковую операционную ошибку у всех троих? — смотрит на меня своей чумовой синевой и точно в душу заглядывая говорит, — Считаете, я связана с их смертями?

Сам офигеваю, как она танком на меня со всей скорости напирает, аж плечи в себя вжимаю неосознанно. Но что самое интересное — она права, я действительно считаю, что связь между ней и смертями имеется.

— Да, — выталкиваю как можно быстро. Эти две буквы мне сейчас глотку обжигают.

Романова вдруг всхлипывает несвойственно, словно ей пощечину зарядили и уже со слезами на глазах выдает…

— Я как рыба в воде, в мире хирургии, — утверждает сдавленным тоном. В сердце, словно толстую иглу втыкают — так мне больно от ее голоса.

Мне даже хочется извиниться за свое жесткое предположение, сказать, что я верю, ведь имел честь лицезреть собственными глазами, но не успеваю и рот открыть…

— Я ни одной смерти не допустила, кто бы не ложился под скальпель, — она усердно пытается собрать в кучу свою ранимость и слабость передо мной. — Ни разу не допускала врачебной ошибки… — собирается-таки силами, говорит теперь четко и уверенно, — И эти, три мои пациента стопроцентно шли на поправку, исключая любой намек на обратное.

В ее словах нет ни капли лжи, чувствую. Однако, меня не покидают сомнения, что она в курсе произошедшего. Эти мысли засели мне в голову еще вчера, подобно занозе, которую я не могу достать самостоятельно. Мое чутье подсказывает, что она уже видела подобное.

— Тогда, что-же, по-вашему, произошло? — пытаюсь не давить, разговаривать совершенно спокойно. Мне же нужно каким-то образом выводить ее на эмоции.

— Я… я понятия не имею, — губу прикусывает. — Они просто… — взгляд свой, сожалеющий отводит, сжимая кулачки. — Их словно…

«Обездушили» — читается в голове. Однако она не решается озвучить это вслух.

И тут меня прям дергает спросить…

— Вы в курсе, что произошло с пациентами, не так ли? — поднимаюсь со стула и намеренно подхожу ближе. Мне проще ощутить подлинные чувства, находясь максимально близко с человеком, но… Ответ на мой вопрос уже отпечатывается на ее лице. Губы Ринаты предательски задрожали, зрачки расширились от страха, а дыхание неизбежно сбилось. — Вы видели подобное раньше, я прав, Рината? — приближаюсь еще ближе, чтобы повторно убедиться.

В этот момент из горла девушки вырывается натуральное всхлипывание с оглушающим меня «ДА!».

Твою мать! Сердце кровью обливается.

Рината упорно старается предотвратить непроизвольное рыдание, прикусывает губу и совсем прекращает дышать. Вот только как бы с собой не сражалась, за ее ребрами такие судорожные процессы начинаются, что грудная клетка дергается от безысходности.

И, блядь, я не выдерживаю к чертовой матери…

— Тише! — впечатываю ее трясущуюся, в свою грудную клетку от чего мое сердце тут же переходит на гребаный бег. Все мои придирчивые подозрения и совершенно необоснованные обвинения, в мгновение ока отлетают на самый дальний план. Во мне возникает острая необходимость успокоить девушку, чего бы мне это не стоило.

Сжимаю крепко-крепко дрожащее тело Романовой и на каких-то необъяснимых инстинктах, еще и губами прижимаюсь к ее виску.

— Успокойся! — прошу совершенно растеряно. Ее неожиданная реакция, дух из тела моего выбила причем вместе с почвой под ногами.

Рината закрывает свой рот ладонью и тихо поскуливает в нее, стараясь заглушить исходящие до жути пугающие звуки. Меня же, всего на части разрывает лишь от того, что она вообще рыдать начала.

Твою мать… Сжимаю Романову так крепко, насколько это позволяет ее хрупкость.

Сколько всего душераздирающего и шокирующего поведать успел в жизни, но это… С этим я не знаю, как справиться.

— Не плачь, пожалуйста! — вылетает умоляюще.

Вдохи на полный объем легких совершаем на пару. Так же синхронно выдаем неторопливое выдохи. Шкала шторма слегка выравнивается. Замираем уже спокойнее.

Стою, держу эту стройную девушку в своих руках и понимаю, как бы мне не было приятно — это ненормально. Я вообще не приемлю связь с человеком — для меня это просто не позволительно. Я бессмертный оборотень — этим все сказано. Даже если и допустить возможность, мимолетной связи с Ринатой, чтобы цинично утолить свой возникший голод, я все равно не останусь с ней. Для такой как она — нужен любящий мужчина, а я же, холодный кусок стали, закалённый беспощадностью жестокостью и болью. Я не ищу серьезных отношений даже среди оборотней, мне свойственно одиночество, а тут обычный смертный и слабый человек…

— Успокоилась? — разрезаю хрипотой тишину. Мне срочно нужно отстраниться. Разум постепенно окутывает ее манящий запах и меня это предельно напрягает.

— Да… — опускает взгляд в пол. — Извините, — головой мотает, — Обычно я себя так не виду. Я вообще редко плачу, просто… просто навалилось много чего…

— Бывает! — выдавливаю из себя и потихоньку ослабляю хватку. — Отпускаю? — осторожно спрашиваю, замирая на несколько секунд.

— Нет, — заявляет на полном серьезе пониженным голосом. Я аж теряюсь на пару секунд, стараясь сообразить, что происходит. — Если хотите разузнать то, зачем пришли — не отпускайте… — выдает ломким шепотом, а у меня мурашки проступают на затылке.

Блядь…

— Неужели ты не чувствуешь, как ей спокойно в наших объятиях? — подливает Темный. — Не отпускай… никогда не отпускай… Моя!

— Закройся! — злобно обрываю зверя. Мне казалось, мы закрыли с ним эту тему.

Концентрируюсь снова на девушке, намеренно блокируя все рвущиеся из меня чувства и слегка сжимаю ее, как несколько секунд назад.

— Рината! — зову сдержанно, напоминая о себе. Она так затихла и притаилась, прижавшись к моей груди, что возникает желание проверить, не заснула ли. Девушка совершает протяжный судорожный выдох, который невольно обдает дыханием мою шею и…

— Я видела подобные смерти раньше, — признается Романова переходя на шепот. Я прищуриваюсь и изо всех сил сдерживаю рванувшее за пределы моего максимума сердце. Слушаю. Пытаюсь слушать… — И я расскажу о них, но только при условии, что после, вы меня отпустите, — твердо заявляет Рината.

Не знаю, что больше удивляет… То, что она так спокойно сообщила еще о некоторых подобных случаях, или то, что напрямую попросила отвалить. Мысли хаотично носятся по моей черепной коробке. В висках бешено выстукивает пульс. В априори, ее просьба попросту может быть пресечена на корню, потому как сознание догоняет — что не желает ее отпускать. Но…

— Хорошо, — соглашаюсь, нагло раздавая вранье. Сейчас самое главное, вытянуть все мельчайшие подробности, касающиеся непосредственно демонов.

Замираю на месте в ожидании ее рассказа, тем временем, как мои достаточно крепкие руки уже с трудом выполняют свою работу придерживать девушку.

— Впервые я обнаружила подобное тело в Ростове, — начинает Рината, — Как-то раз, зимним вечером, я шла домой дворами и невольно стала свидетелем одного неестественного убийства. — Сердцебиение Романовой слегка выравнивается, в то время как мое, наоборот начинает разгоняться. — Высокий парень в куртке с большим капюшоном, буквально нависал над девушкой, стоящей перед ним на коленях в снегу. Не совсем понимаю, что, собственно, происходило, между ними… — головой мотает, словно устного подтверждения на данный момент недостаточно. — Это было подобие некого контакта, после которого девушка обессиленно упала на землю.

Твою мать! Она в живую видела убийство демона. Это ж, для обычного человека такая травма, что с ума сойти можно.

— Когда парня отвлеки проходящие люди, он мгновенно скрылся из вида, я естественно поспешила на помощь, ведь я врач… Однако подойдя ближе, поняла, что уже поздно — девушка была мертва, — понижает до шепота голос. — Вся синяя, холодная, с открытыми стеклянными глазами. — Я прям физически ощущаю ее эмоции. Она словно перенеслась в тот самый день и теперь транслирует все свои ощущения. — Когда я начала шарить по карманам, чтобы вызвать полицию, тот парень с большим капюшоном, неожиданно возник передо мной. Выхватил телефон и… — вся сжимается, точно от испуга. Черт! — И дал двадцать секунд убраться как можно дальше, в противном случае он пообещал прийти и за мной…

В этот момент, меня охватывает такая злость, что хочется все громить и рушить вокруг себя, лишь хрупкое тело в руках останавливает, оно так дрожит, что мне приходится сместить немного руки с обнять ее более объёмно.

— Мне не хватило этих секунд, — надорванным голосом сообщает Рината, — Он схватил меня у самой двери подъезда и, думаю я тоже была бы уже мертва, не выйди в тот момент веселая компания на улицу.

Охватившая мой организм паника за эту девушку, сейчас столь явная, что вскоре ощущаю острую нехватку кислорода. Сердце в резонансном беге вот-вот разлетится на мелкие ошметки. Но я очень стараюсь удерживать этот несвойственный процесс. Так надо.

— На следующий день от немыслимого страха, я, бросив работу, переехала в Калининград. И все бы ничего, но спустя два года ситуация и там повторилась…

— Тот парень тебя нашел? — вылетает нестерпимо.

— Да, — руки Ринаты, которые до этого, все время находились как барьер, между нами, теперь лихорадочно обнимают мою спину и, черт побери, мое артериальное давление становиться столь сильным, что кажется, в моей голове грядет опасный для обоих взрыв.

Давай, Рината, говори… Отвлеки меня! Мысленно заставляю ее и, слава богу, она продолжает…

— Как и в первый раз, я обнаружила труп девушки неподалеку от своего дома. Только в этот раз я не стала дожидаться кого-либо и поспешила в квартиру. Помню, даже расслабилась немного, ведь не увидела того убийцу, но… на утро под дверью обнаружила записку, в которой было написано «А ты, поумнела!». Я сразу поняла, что это он, поэтому…

— Ты снова убежала! — заканчиваю за нее.

— Да, — горячее дыхание опаляет мою шею.

Черт! Содрогаюсь кратковременно все телом. Что бл… происходит?

— Полагаешь, это он в больнице постарался? — насильно откидываю все ощущения, чтобы продолжить разговор.

— Да, совпадений множество… — тепло ее дыхания продолжает атаковать мои чувствительные рецепторы и, я реально на грани поплыть. — Все эти смерти, словно послание для меня. Причем заранее спланированное, ведь преступники каким-то образом сумели обесточить больницу, ради совершения преступления.

Лишний раз поражаюсь насколько она умна, профессиональна и поразительно интуитивна. Она способна принимать здравые и взвешенные решения в одиночку. Вот только ее побег, в данной ситуации — не выход.

— Если это так, ты ведь понимаешь, что этого парня нужно остановить?

Рината напрягается в моих руках, находит мои глаза и очень серьезным тоном говорит.

— Останавливайте, только без меня.