Темный Лев

Глава 33

Счастье.

Безграничное счастье обволакивает мою душу, когда сознание выпрыгивает из обычного, вполне адекватного, безобидного сна. Казалось бы, подобное в принципе несвойственно, особенно после перенесённых мной жутких испытаний, но… На удивление это происходит.

Впитав в себя совершенно новую волну позитивных эмоций, медленно открываю глаза. Понимаю, они еще пьяные, фокус размыт, но это совсем не пугает. Наоборот. Восхищает.

Закусываю губу, ощутив приятную теплоту, распространяющуюся по всему моему телу. Слабый утренний свет проникает сквозь занавески, создавая мягкую атмосферу в хозяйской комнате.

В этот момент я осознаю, что просыпаюсь после ночи, проведенной в тесных объятиях, до боли желанного зверя.

Мое сердце все еще бьется урывками, напоминая о перенесенном удовольствии, которое подарил Темный, во время вечернего интимного момента. Не поверите, но я чувствую себя настолько благодарной и счастливой, что у меня появляется такая улыбка на лице, которую в априори сложно теперь скрыть.

Лев рядом. Буквально в паре сантиметрах. Я чувствую его всем своим телом и ощущение насыщенности, которое возникает во мне — постепенно сокрушает.

Плавно поворачивая голову на подушке, фиксирую взгляд на его спокойном лице. Идеально красивое, залитое утренним светом, вызывающим во мне волну необъяснимого трепета. Он спит так безмятежно, словно является самой безопасной и приютной обители для меня.

Касаюсь своей кожи, ощущаю пылающий румянец на щеках, который, уверена, теперь на пару с глупой улыбкой не исчезнет.

«Боже…» Глаза прикрываю, стараясь успокоить разгоняющееся внутри меня сердцебиение. Впервые хочу оступиться. Споткнуться и упасть в омут этой порочной связь. Плюнуть на все и сознаться в том, кто я есть и для какой цели все демоны меня разыскивают.

Он поймет. Я знаю. Он примет меня, ведь, как он говорит — я его пара.

— Опасно так смотреть на голодного зверя!

Вздрагиваю всем телом, услышав сонный хриплый голос Темного.

Боже… Напугал.

— Я… я… — теряться начинаю.

— Иди сюда! — объятия Льва, мгновенно останавливают мою внутреннюю панику. — Я пошутил, — лицом с моим соприкасается. — С добрым утром! — нежится, вдыхая мой запах.

— С добрым, — шепчу в загорелую шею, зеркаля его действия. Льну к нему.

Господи, как же мне нравиться тесниться в его руках. Не мыслимо просто. Однако, отстраняюсь неохотно, физиология все же дает о себе знать.

— Мне в уборную нужно, — сообщаю, понимая, что руки Льва и не планируют отпускать, ни на минуту.

— Я отнесу, — сгребает меня крепче и рывком поднимает с постели.

— Что… — взвизгиваю от неожиданности. — Нет, не нужно… Я сама!

Но Лев будто не слышит. Продолжает тащить меня, причем туда, где даже нет моих принадлежностей.

— Лев… — вздрагиваю, ощутив свою пятую точку на каменной столешнице раковины.

Почему он такой игривый с утра пораньше?

— Ты такая смешная… — лицо ладонями обхватывает, в глаза заглядывая. — Привет! — очень ласково произносит, точно впервые видит.

— Привет! — отражаю тем же, заливаясь смущением.

Что это, в его глазах проявляется? Аж сердце со страховки вниз срывается.

— Полчаса… — шепчет, поглаживая мои щеки большими пальцами, — Полчаса, Рината, не забывай…

В который раз я слышу эту фразу? Десятый? Каждое утро, точно будильник по расписанию, он со всей серьезностью мне напоминал.

По началу меня это немного напрягало, потому как ограничение во времени меня изначально не устраивало. Но спустя пару дней, уже подсознательно ожидая эти слова, я улыбаться начинала, слыша их в своей голове. Сейчас же, отойдя от привычной реакции, я уже в открытую смехом заливаюсь. Вот прям от хохота голову назад запрокидываю и глаза закрываю.

Боже, какой он жадный на время…

Лев, замерев на месте неприкрыто любуется моим состоянием. Ловит каждую мою неадекватную эмоцию и сам смеяться начинает. Видимо, у меня очень заразительный смех…

— Я буду готова минут через двадцать… — успокоив веселящий порыв, сообщаю улыбаясь.

Очень необычно себя ощущаю рядом с ним…

Вчера он пальцами меня ласкал, а я даже не зацикливаюсь на этом. Мало того, мне ни капельки не стыдно, несмотря на то что, весь интимный процесс был, до неприличия пошлым. Уснула, не успев коснуться головой подушки, опять же… Стыд-позор, но я, засранка, лишь невинно улыбаюсь. Кошмар свой ночной вновь продемонстрировала… По идеи, бояться должна, ведь толком не знаю, что вслух озвучить успела, но во мне нет и капли паники.

Что во мне меняется? Что ломается? Моя система не так работает — факт. Отбросила осторожность и просто вперед топает, без оглядки назад.

Хорошо ли это? Правильно ли? Пока не знаю, но… от того, что я чувствую — убегать совершенно не хочется.

— Мне очень нравится твое платье, — слышится в моей голове, пока кабинка лифта нас медленно спускает вниз вместе с несколькими жильцами «Федерации».

— Спасибо! — отвечаю, не переставая улыбаться. Вот дурочка…

— Люблю, когда твои плечи открыты, — Темный притягивает меня спиной к своей груди и очень нежно обнимает, — И теперь, я могу делать это… — моей кожи касаются легкие поцелуи его теплых губ.

Боже! Глаза от тяжести закрываю, ощущая как табун заразительных мурашек мой затылок обливают.

— Ты дрожишь, — замечает Лев, медленно проводя носом по моей шее.

Дрожу? Конечно, я дрожу! Его каменное достоинство упирается в мою поясницу и ох… низ живота жаром обливает.

— Лев… — это уже вслух срывается. Что он делает? На нас же люди оборачиваются.

— М? — как ни в чем не бывало отзывается. — Что не так, Рината? — возбуждающий шепот поражает мое чувствительное ухо.

Молчу. Просто дышу. Думаю, если осмелюсь открыть рот — стон вылетит.

— Привыкай, сладкая, — висок нежно целует, — По-другому не будет.

Это, ни что иное, как явная угроза. Мучительная, лишающая равновесия пытка. На что она нацелена? С ума меня свести? Так я и так на грани. Дезориентирована.

Хочу его и уже без всяких отрицаний себе признаюсь.

Ловлю себя на мысли, что впервые в жизни, не хочу идти на работу. Хочу самостоятельно нажать на кнопку 69 и нагло утянуть Льва в квартиру. Мне не терпится завершить начатое, вот прям сейчас.

Но… я, конечно, этого не сделаю, воспитание не позволит… ну и, чувство долга тоже не уймется. У Темного, неприлично серьезная работа — глобальной важности… Да и у меня две плановые операции по графику.

— Иди ко мне! — Лев неожиданно, прижимает меня к стене между вторым и третьем этажом, лестничного марша в больнице. — Ты же не думала, что я тебя так просто отпущу, Рината? — и прижимается ко мне своим твердым телом, что напрочь выбивает дыхание из легких.

— Лев, — только и успеваю выдохнуть, перед трепетным прикосновением настойчивых губ. Ох… В груди все дрожать начинает, а низ живота скручивать в тугой узел.

Он даже не целует, просто провокационно водит своими губами по моим. Дразнит.

— Поцелуешь меня? — спрашивает, вдыхая в меня свое убийственное желание.

Боже, по сторонам оглядываюсь. Может же, кто-то в нас врубиться.

— На меня смотри… — голос Темного мой взгляд возвращает. Уф… какой требовательный, аж колени дрожат. — Хочу твой язычок на прощанье… — руки крепче талию сжимают, впечатывают меня трепещущую в упругую массивную грудь.

Мамочки! Трусики бесстыдно увлажняются. Все так горячо и… и страстно.

Поцелую ли я?

Конечно поцелую, сама умираю, как хочу.

Забыв обо всем на свете, медленно тянусь к желанным до безумия губам. Осторожно касаюсь мягкой плоти языком и, боже… неконтролируемо извлекаю вслух бесстыдный, до невыносимости пошлый стон.

— Черт! — возбуждённо транслирует Лев, углубляя неистовый поцелуй. — Какая же ты сладкая, Рината! — это уже в мыслях передает, жадно сминая мои губы. — Губительно сладкая….

— Молодые люди? — неожиданно раздается около нас женский голос, — Вы в больнице, совесть имейте…

Боже… В испуге отрываюсь от губ Темного и перевожу расфокусированный взгляд на старушку.

— Она нас видит? — с тревогой в голосе спрашиваю Льва.

— Да, — быстро отвечает, головой кивая, — Я не заметил, как тень скинул…

— Боже простите… — тут же извиняться начинаю. Стыдно-то как.

— Обнаглели совсем… — не унимается бабуля, — Позорники…

Смотрю на Темного, краской заливаюсь, а он с подозрительным видом кулаки сжимает, пока старушка вниз с возмущениями спускается.

— Идем, — руку мне протягивает.

Вижу злится. Причем открыто злится. В глазах бесы, дыхание на подрыве, еще и зубы скрипят, что у самой желваки от эмоций поигрывают. Видимо, он не ожидал, что подобное случится может. Поэтому и гневается.

Покорно повинуюсь. Вкладываю свою подрагивающую ручонку в его огромную крепкую ладонь и, в полнейшем молчании позволяю себя сопроводить. Мои опешившие инстинкты намеренно заставляют держать язык за зубами. Каждая клеточка чувствует причастность к случившемуся и я, как тот нашкодивший ребенок, весь путь взглядом пол сканирую. Стыд до сих пор не отпускает мое сознание, все продолжает и продолжает ворошить мои, заливающееся беспокойством эмоции.

— Спасибо! — осмелившись, неловко выдавливаю, переступая с ноги на ногу у двери своего кабинета. — Дальше, наверно я сама… — и губы поджимаю. Совсем не знаю, что еще сказать. Переживаю.

Подумать только, еще несколько мгновений назад, в необыкновенном моменте единения я порочной сладостью упивалась, купалась в звериных ласках и по стеночке позорно растекалась, как заблудшая путана… Сейчас-же в смятении необъяснимом теряюсь. Мне хочется коснуться его на прощанье, запах в легкие втянуть, хоть чуть-чуть успокоиться, но… просить об этом побаиваюсь. У меня возникает такое предчувствие, что он жалеет о сделанном. И от этого очень тревожно, ведь я уже настроилась отдаться ему без остатка.

Смотрю в его раскалённое серебро и от пугающего волнения тереблю пальцами свое льняное платье. Что дальше? Что предпримет? Улыбнется хоть?

Жду. Секунду, вторую, третью и…

— Иди, — монотонно извлекает, после чего резко разворачивается и торопливо покидает третьей этаж, оставляя мое сердце в невыносимой панике.

Лев

— Какого хрена… Какого, сука, хрена ты тень не удержал? — ору на Темного уже сидя в машине.

— Бля, мой косяк… Увлекся, — виновато оправдывается.

— Увлекся? — кулаки сжимаю. — Ты, бл… морда бесстыжая, подло подставил меня перед Ринатой. Заставил усомниться. Я, мать твою, доверился тебе… — сквозь зубы выцеживаю.

— Блядь, а ты не думал, что я тоже ее жажду? — отражает злобу лев, — У нее нет звериного существа… Нет! — закипать начинает. — Кого мне хотеть, если не ее? Кем упиваться? У меня, на пару с тобой кукушка едет, когда Романова рядом. Я, так-же как и ты теряюсь от сладости ее языка…

Он сейчас далеко не похож на стойкого, сдержанного зверину, кем до этого момента неоспоримо являлся. Сейчас он похож на сломленного, терзающегося в муках ревнивого подростка и, блядь, я его прекрасно понимаю.

Но…

— Она человек, — глаза закрываю. — Ты навредить ей можешь…

— Рот завали… — обрывает злобно. — Я никогда, слышишь… Никогда не обижу ее, — чуть ли не ревет. Ноздри раздуты, уши торчком, ощетинился. — Её больше ты ранишь, своим невозмутимым характером. Даже не обнял девочку, а она, я чувствовал — нуждалась в этом. Она в растерянности стояла… Ожидала твоих объяснений, но ты, помешенный придурок на контроле, наплевав на нее, стал со мной разбираться.

Цепенею на месте, обливаясь холодным потом. Темный прав. Я наверно обидел ее. Сука, дебила каменного кусок.

Фак! — дергаюсь ошалело. Прокручивая в голове видеопленку.

И как быть дальше? Вернуться? В сознание ее погрузиться и прощение попросить?

Черт! Сам закипать начинаю.

— Останови! — даю команду водителю. Мне нужно воздухом подышать. Пройтись в одиночестве. Подумать.

Выбираюсь из машины и заприметив парковую зону, стремительно туда направляюсь.

Минут двадцать хожу… Вдыхаю свежесть утреннего воздуха и все успокоиться не могу. Все думаю, думаю, но, как оказывается в пустую.

— Ладно, оба виноваты… — признаю спустя пару минут. — Она та самая эйфория, которая сознания по полной лишает…

— Только что доперло? — стебаться начинает.

— Темный, вот не к месту сейчас, а… Как исправляться, лучше скажи…

— Ха-ха! — показательно выталкивает, — Ни ты, ни я в этом не волочем… Спроси совета у отца, он у нас знаток в разведении конфликтов.

Пять минут. Пять минут у меня уходит на то, чтобы сосредоточиться и, как можно, глубоко заныкать все свои неадекватные эмоции. Отец, существо постарше меня… И малейшей секунды для него будет вполне достаточно, просечь всю нескромную ситуацию. Чего мне, нахрен не нужно.

— Отец! — невозмутимость вытягиваю.

— Лев, рад слышать, сын, — сдержанно отражает, папа. — Слушаю…

Все так очевидно, скажите? Палюсь, да? Что-то с моим тоном? Тревожный слишком?

Так, бл… просто спроси, он твой отец, все же…

— В общем, совет мне твой нужен… — и замолкаю, кулаки сжимая. Как вообще сформулировать вопрос, без лишних последствий?

Пока я обдумываю, отец продолжает терпеливо молчать. Видимо его настроение на подъёме, раз он позволяет себе подобное.

— Ты знаешь мой холодный характер, я… я всех без разбора им замораживаю… — ну кроме, мамы, Таи и Анюты, конечно же — они неприкосновенны, от слова, совсем. — Я девушку ранил, к которой неравнодушен и… и не знаю как правильно извиниться, чтоб еще больше не накосячить…

— Ты влюбился? — летит, вполне ожидаемый вопрос.

Влюбился? Да бл… нет такого слова, что я на данный момент испытываю. Не придумали еще.

«Пара» — одно слово может все объяснить, но… Я не готов произнести его вслух.

— Что-то типа того… — ухожу от прямого ответа. — Просто… — обессиленно выталкиваю, теряя сдержанность, — все сложно… — и все… Весь мой словарный запас на этом заканчивается.

Начинает казаться, что зря к отцу обратился. Он в принципе маму не расстраивает. Такой идиллии как у них вообще нигде не наблюдал.

— Знаешь… — вдруг начинает папа, — Когда Алина попадает под влияние моих глупых поступков, я просто укусить себя предлагаю, и поверь, это, бесспорно, вместо тысячи слов и действий, но… — теперь отец на паузу уходит. — Она моя пара и видимо для тебя, это не вариант, однако… Ты можешь загладить вину своей искренностью… Объясни, что заставило тебя ее разочаровать. Откровение всегда на коне, Лев — по себе знаю. Но если и это вариант для тебя не подходит, то устрой «романтик», как народ сейчас это называет. Сделай то, что удивит ее, обезоружит и притупит обиду.

— А конкретней? — поторапливаю на нервике. Уже прям бежать куда-то хочется.

— В самом начале наших с Алиной отношений я с работы ее выкрал, а после устроил секс марафон в самолете, что несомненно усыпило ее бдительность. Этот поступок настолько стал для нее значимым, что она до сих пор его вспоминает, причем с лучезарной улыбкой.

Пока отец, мне дураку, разжевывал беспроигрышные варианты пикапа, в голове созревали строчки исповеди для Романовой.

Не то чтобы в моей башке поэмы складывались, нет… Это до боли простые в обиходе слова, но поверьте, не каждый мужчина решится произнести их в слух, даже прекрасно зная, что не прав.

Пока в остаточное время решал с отцом рабочие моменты, на связь вышел Каюм. Тактично прервав поток заданий глубокоуважаемого родителя, я незамедлительно ответил на звонок своего сотрудника.

— Да, Каюм? — и замираю в ожидании ценной информации.

— Утро доброе, Лев Тимурович! Я с новостями.

— Слушаю!

— Сава с Антоном связался, приказал подготовить план похищения Романовой. Дал срок два дня.

Дьявол, сердце с грохотом о ребра ударяет. Прекрасно понимал, к чему, в конечном итоге все придет и, конечно, ожидал подобных указаний со стороны демона, но блядь, услышав его сейчас, всего передергивает от немыслимого страха. Лев рев оглушительный поднимает, от чего сознание кратковременно замыкает, пока пальцы со всей дури в кулаки собираются.

Сука! В жилах кипящая кровь, за миллисекунду в лед застывает.

— Каковы наши действия? — летит вдогонку, вполне адекватный вопрос, который еще и почву из-под ног выбивает.

Впервые в жизни перед сотрудником теряюсь. Стопорюсь в молчании и зависаю в сознании. Что ответить? Как мне быть? Блядь… Какой план похищения, если я еще ни хрена не решил?

— Так! — в кучу собираюсь. — Тяните пока время, Каюм, я еще не решил… — это все что могу из себя выжать и отключаюсь.