— Прости, — вдруг выдыхает, будто только что поняла всю гребаную серьезность. — Я не хотела… ранить.
Искренность такая штука, которая, несомненно, подкупает, а в моем случае, еще и обезоруживает.
— Ты не знала, я все понимаю, — поджимаю губы. — Просто, для истинной пары, подобные мысли, действительно больнее некуда.
Ловлю ее взгляд, прищуриваюсь. Она заметно беспокоится. Покусывает свои пухлые губки, вновь теребит салфетку.
— Значит ты, тот большой начальник, который отдает приказы ликвидировать демонов? — осторожно интересуется, хмуря свой миленький лрбик.
— Большой начальник — Темный Тимур, мой отец, но ты права, все приказы отдаю я.
— Отменяешь, тоже ты? — прищуривается, склоняя голову в бок.
Не понимаю к чему вопрос, но все же киваю.
— Считаешь, в больнице и в твоей квартире я в полной безопасности?
Какой интересный вопрос! С подтекстом. Понимаю, не только безопасность ее волнует на данный момент. Она планирует большую часть времени в дали от меня находиться.
Нет, так не пойдет, Рината.
— В квартире на все двести, а что касается больницы… — специально тяну, подбирая более подходящий повод не ходить на работу, — Как давно ты не была в отпуске?
Рината жевать перестает. Задумывается, ненадолго, будто действительно вспоминает. Тут улыбнуться хочется, без всякой фальши, ведь мы оба знаем, что никогда. Мы, кстати, с ней схожи. Работа для меня — жизнь. Вот только не сейчас.
— Ты не запрешь меня в своей берлоге, — неожиданно озвучивает вслух, головой мотая. — Я не буду отсиживаться зная, что мой график операциями забит на два месяц вперед…
Вот совсем не сомневался, что откажется. И дело совсем не в операциях. Она, до жути боится оставаться рядом со мной наедине.
— Не дави на нее, — требует Темный. — Ты и так, ведро необъяснимого влил в ее сознание, что уверен, мозг еще несколько дней все профильтровывать будет.
Согласен. Давить не стоит. Но и вестись на все подряд я не намерен.
— Расслабься, Романова, кушай, спокойно… — киваю на ее тарелку, с хитрой улыбкой. — Я удвою охрану в больнице, так уж и быть, пойду на компромисс… — постукиваю пальцами по деревянной поверхности стола, где, полюбившиеся синие глаза и залипают на несколько секунд. — Но… — стук прекращается. Глубокая до мурашек синева медленно в мой туман вливается. — С завтрашнего дня твой график изменится.
— Полагаю, сократится? — возмущенно идеальную бровь выгибает.
Какая догадливая у меня девочка… Спецом лыбу вытягиваю, потому как такое озвучивать с превеликим удовольствием хочется.
— Больше никаких ночных смен, — решительно заявляю, — Отныне работать будешь строго по будням с восьми до пяти.
Еще хочется добавить, что, помимо этого я частенько буду к ней на работу захаживать, но решаю промолчать, в душе и так победное ликование тешится, еле эмоции сдерживаю.
Рината заметно настораживается, сверля меня убийственным взглядом, и я был к этому готов. Злится неподдельно, но не комментирует. Вилку в руке сжимает. Голову опускает.
— И… — плечом ведет, прочищая горло, — И ты постоянно будешь рядом? — мучительно медленно глаза поднимает. Ух… Они точно на тон посинели.
— Не пугай ее! — снова вклинивается зверь.
— По возможности… — отвечаю доходчиво и в то же время неопределенно.
Плечики Романовой заметно расслабляются и остаток нашей занимательной трапезы проходит в молчании.
Рината
В мире, как оказалось, много всего таинственного… Ведьмы, гибриды, тигры, пумы, волки… Боже, зоопарк какой-то, не иначе. Цирк шапито на арене которой разумные звери за публикой приглядывают, а Темный их больной начальник, обладающий какими-то непонятными способностями…
Ох… Ну и на что он способен? Взглядом замучить может? Или… или убить им?
Господи, он пугает меня до дрожи… И ровно так-же притягивает.
Просто… несопоставимость полнейшая.
Как-же всю эту полученную информацию уложить так, чтобы с ума не сойти от переизбытка знаний?
Ума не приложу.
Он оборотень. Я его пара. И он, что самое опасное — пометить меня хочет и… и я, понятия не имею, что в последствии случиться.
Еще и условия мне свои ставит… Это просто возмутительно! Но, черт бы его побрал, я ведусь на них… ведусь, хотя в принципе, на это с детства не заточена…
Шок полнейший.
Будешь жить в моей квартире — хорошо. Никаких ночных смен — ладно. Буду везде сопровождать лично — я и тут кивнуть умудрилась.
Что со мной? Скажите?
Вот, стоит рядом со мной, весь такой красивый, в коридоре своей идеальной квартиры — улыбается, а мое деревянное сердце делает непозволительно ровный, на переплетённой веревочке из нервов кульбит.
— Твои вещи привезут сегодня вечером.
Летит мне в висок оповещение, совместно с его тяжелым дыханием.
Что?
Набираюсь смелости. Разворачиваюсь.
— Лишаешь меня возможности собрать вещи самостоятельно? — глаза в глаза. Возмущение на пике. — Там мое белье… Мои личные вещи… И к ним, будут притрагиваться посторонние мне люди?
Ярость так и закипает на кострище. Прям булькает оживлённо. Он не просто меня моей привычной жизни лишает — он по своим правилам жить заставляет.
— А если я пообещаю, что собственноручно упакую твои вещи… Успокоишься?
Замираю.
— Ты? — весь воздух неожиданно покидает мои легкие. — Мое белье соберешь? — волноваться начинаю. Краснею. Теряюсь неожиданно.
— Особенно, твое белье… — губу сексуально закусывает.
Боже, сердце двойным ударом пробивает. Все ухает вниз и мурашками заполняет.
Он будет держать в руках мои трусики… Он, божественное олицетворение порочного секса, привыкший видеть дорогое изящное белье, будет собирать мои… — в панику погружаюсь, — А у меня… у меня там все настолько скромно…
Так! В ступор мгновенный вхожу. Голову намеренно встряхиваю. А почему меня это волнует? Ну, там-же не бабушкины панталоны, в конце концов. И вообще, это чистой воды его провокация. Он же специально в краску вгоняет.
— Хорошо… — снова покоряюсь.
Пусть сам едет. А я тут, в одиночестве посижу, подумаю, как выпутаться из всей этой ситуации. А может книжку почитаю, в кой то веки… Я там, в гостиной, на полке видела несколько произведений интересных.
Переминаюсь с ноги на ногу, стоя у двери гостевой спальни, в которую планирую слинять, но не знаю как. Я же, гостья, как ни как.
— Рината, посмотри на маня! — вдруг просит Лев таким задушевным тоном, что не подчиниться не выходит. — Я чувствую, как тебе не просто… И понимаю, что всему нужно время, — говоря это, он хмурится. Облокачивается спиной на стену, сует руки в карманы. — Поэтому не буду торопиться, пока ты не привыкнешь ко мне.
Охотно верю…
— Говоришь, торопиться не будешь? — раздражением обливаюсь. — Зачем тогда настаиваешь, чтобы я всегда находилась рядом… Жила у тебя… Работала меньше. А?
Не могу удержать язык за зубами, сарказм так и выбирается наружу, как и внутренняя паника.
Мне уже прям, кричать хочется, без всякого стеснения, как вдруг… крепкие мужские руки мою талию перехватывают.
— Хочу, потому что, — резко к себе притягивает, сливая наши тела воедино, — Безумно хочу! — прижимается губами к моему лбу. — Глупо скрывать данный фвкт, но… это не единственная причина, Рината. Я должен тебя защитить и никому другому доверить тебя не могу.
От его искреннего голоса дрожью, до самых мизинчиков простреливает. От его запаха — штормит. От прикосновения губ — пьянит.
— Только со мной ты в безопасности, пойми ради бога…
Почему-то я не до конца разделяю его мнение. Внутри, некий блок осторожности не дает покоя. Он говорит об опасности, которая подстерегает за углом, а меня больше он беспокоит. Наша связь. Убивающая неизвестность.
— Мне сложно думать, когда ты рядом, — признаюсь тихим шепотом, старясь при этом не вдыхать его запах.
— Взаимно. Сам голову теряю… — и еще крепче сжимает.
Боже, я своим телом чувствую, как мышцы под его футболкой напрягаются.
— Мне дистанция нужна, Лев… — упираюсь в крепкую грудь, пытаясь воздух словить подальше от него.
— Больница в помощь… — невозмутимо транслирует, продолжая удерживать. — Целых восемь часов…
Черт, он меня совсем не слышит.
С этим осознанием перестаю бороться с дыханием и наконец судорожно вдыхаю его соблазнительный аромат.
Черт… Какой опьяняющий… Только им дышать хочется. Вечно. Но не могу.
Прилагая максимум усилий, чтоб удержать в голове ту запрещающую по всем фронтам табличку «Не сдавайся».
Он делает вид, что не понимает меня. Ладно, зайдем с другой стороны.
— Я буду спать отдельно… — вновь совершаю попытку отстраниться, но опять же, безрезультатно. Господи, как в его шею уткнуться хочется…
— Будешь… — сразу соглашается. — Давить не собираюсь.
Ох, правда? Уже радует, но…
— И целовать ты меня не будешь, — выходит как-то совсем неохотно, сама замечаю, но… блин, так надо.
— А вот это затруднительно, Романова, — головой мотает.
Да, уж. Не то слово.
— Лев, мы оба понимаем, чем все закончиться, может, — напоминаю вчерашний день и невольно вздрагиваю, вспоминая его язык на своей промежности.
Ох… зачем я это сделала? Боже, помоги!
Допусти я повторение… — Все… Мгновенно сознание выхлестывает.
— Не вижу в этом ничего ужасного… — к уху склоняется, намеренно возбуждает. — Наоборот… Я потружусь сделать так, чтобы было прекрасно.
— Лев… — я уже реально дрожать начинаю.
— Не могу ничего с собой поделать, Рината… Разрывает, как тянет к тебе…
Мамочки… Устоять бы на ногах.
— И… и это пугает, пойми… — очень стараюсь отряхнуться от его соблазняющей дымки. — Все слишком быстро развивается… — говорю бессвязно, с придыханием. — Я просто, не поспеваю переосмысливать, Лев… Все так сложно.
— Хорошо, целовать не буду, — соглашается, и слава богу, ослабляет хватку. — Но не надейся, Романова, в комнате прятаться я тебе не дам.
Ладно! Киваю послушно, выкарабкиваясь из его рук.
— И чем, по-твоему, мы будем заниматься? Я так понимаю, пока не поймают опасного для меня демона, я пленница в этих стенах.
— Очень бы этого хотел, — хищно скалится, — Но, я же не изверг вездесущий… — подмигивает с икринкой. Я постараюсь удивить тебя…
Артем
Сижу с телефоном в руке. В сомнениях расхожусь. Нога так отстукивает чечётку, что ламинат под ногами ходуном ходит.
Сердце вновь срывается, услышав новое входящее голосовое сообщение от Алисы. Моей Алисы… Моей маленькой сестренки.
Я не отвечаю, просто прослушиваю и все. Не могу, не могу осмелиться и слова проговорить в этот чертов микрофон.
— Темочка, миленький… Ну ответь пожалуйста! Я умираю, как хочу услышать твой голос…
Останавливаю запись. Со всей дури сжимаю гаджет. Черт, ну что за душераздирающий голосок? Он же сердце рвет на части.
— Скучаю по тебе, Тем… — замолкает, носом шмыгая. — Не знаю, что со мной происходит… — окончательно расклеивается, всхлипывает во все связки. — Стоит, Яру отлучиться, мне плохо становится… В двойне все ныть начинает… — Любимый голосок на истерический визг срывается, а мой звериный злостью всю комнату заполняет. — Тем… — скова всхлип, — Я так хочу к тебе прижаться! Сердцебиение твое услышать… Знаешь, я никогда не говорила, но оно, как колыбельная для меня… Успокаивает…
— Черт! — на ноги подскакиваю. Волк грубо бьется внутри меня, здравомыслия лишая. И я реально лавирую на грани в Москву сорваться.
Смотрю на свой телефон и совсем не думая, через быстрый набор корейца набираю.
Какого хрена эта усатая морда шляется в одиночку?
Стою на дрожащих ногах, дыхание задерживаю, пока гребаные гудки из динамика мои перепонки раздражают.
— Да, Тем! — лениво отвечает.
Сука! Мы еще и на релаксе полнейшем разгуливаем.
— Послушай, кореец! — сквозь зубы выцеживаю. — Собрал свои лапы в кучу и дернул к Алисе галопом… — на крик бешеный перехожу.
— Злобин, ты прихуел? — летит запугивающая ответка. — Что за наезды?
— Ты, блядь, какого хера Алису одну оставил? — буром валю на него. — Она там в истерике бьется от одиночества, а ты котяра, где-то расслабленно шляешься…
— Рот свой завали! — воздухом давится. — Меня дома от силы пяти минут нет, я лишь к курьеру за едой на лифте вниз спустился…
Замираю на месте. Что за херня творится?
— Ты, бл… где сейчас? — сам теряюсь в пространстве.
— Дверь входную открываю…
Стою туплю. Всего шатает из стороны в сторону. Черт, что с Алисой происходит?
— Так, не говори, что я звонил… — не прошу — приказываю тоном, — Успокой мою сестру, а я пока с Евой созвонюсь…
— Артем, ты меня пиздец, пугаешь… — паникой расходится Ким. — Что происходит?
Сам, сука, не знаю. Чувствую, как ее кроет.
— Просто будь с ней… — выдыхаю и трубку кидаю.