Темный Лев

Глава 53

Лев

Ужас. Вот что я ощущал, когда увидел Ринату плачущую с разорванной майкой на груди. Немыслимую ярость — когда перевел взгляд на Саву и неудержимую жажду мести — когда сорвался в его сторону. О том, что отец убережет Ринату, совсем не сомневался, поэтому и ринулся взбесившимся зверем, выдавая самые что есть устрашающие намерения.

Я с превеликим удовольствием вспорол ему глотку и это, далеко не все что я изначально планировал сделать. Мой зверь жаждал рвать его плоть на мелкие куски, да так искусно, дабы он оставался как можно дольше живым, чтобы слушать его рваные от боли вопли.

Я вовремя удержал зверя и быстро нанес мучительный, но сокрушительный удар. На подсознании, понимал, что могу напугать свою пару и не стал жестить по-черному. Как оказалось, я даже в ярости не перестаю думать о состоянии малышки…

Как и сейчас.

— С ней все будет в порядке… — слова моего отца звучат как попытка утешить меня. — Каролина дала Руслане успокоительное и некоторое время он поспит.

Когда он называет ее Русланой, я испытываю неприятное раздражение. Моя душа, только что освободившаяся от цепей, реагирует на это словно на удар.

— Ее зовут Рината, — прошептываю я сквозь зубы, словно подчеркивая важность ее имени, важность ее личности.

Прошлая жизнь Ринаты, о которой поведала Каролина, ее темные уголки и болезненные воспоминания, словно тени, проецируются теперь и на меня. Эти тени подобно призракам мерцают в моих глазах, и я чувствую, как моя душа разрывается лишь от одного упоминания.

Трудно воспринять, что моя пара, когда-то была связана с демоном, который принес в ее жизнь тонну страданий. Эта мысль причиняет мне болезненное, разрывающее, мать его, чувство.

Ее прошлое имя, связанное с тем, кто ей причинил боль, должно остаться в прошлом. Она теперь Рината, моя пара, моя любовь. Моя. И я помогу ей освободиться от оков прошлого и покажу новое будущее, свободное от боли и страданий.

— Не рычи сын, — плечо ощущает легкое прикосновение. Рука отца, всегда была крепкой и уверенной. — Я не со зла… — звучат его слова, словно магия, способная смягчить даже самые глубокие раны.

Взгляд мой скользит к нему. Он тоже устал, тоже хапнул стресса, но он рядом. И его глаза выражают нечто большее, чем просто родительскую заботу. Они полны понимания, ведь он видит каждый мой страх и тревогу. Понимает их и принимает.

— Я знаю, извини… — усталость съедает меня изнутри, словно пламя, что сжигает последние капли энергии. — Просто, я на нервах.

Это, пожалуй, впервые, когда тяжелые моменты заставляют нас обращаться с откровениями, когда маски опускаются, и наша настоящая уязвимость становится видна.

За эти гребаные сутки, мы столько всего испытали, что мене глубоко похрен каким я сейчас слабым выгляжу со стороны. Я впервые готов признать, что истощён, измотан и эмоционально выжат. Меня растаскивает во все стороны, от дикого переживания за состояние Ринаты и ее чувств ко мне.

— Она злится на меня, знаешь? — признаюсь свободно. Хотя это признание, скорей всего перед самим собой, как осознание того, что некоторые эмоции нельзя утаить.

— Нет, ей просто больно, сын…

Мы находимся в штабе «Лиги». На третьем этаже, в исцеляющей палате. Моя малышка, моя нежная часть, спит непоколебимо, а я у ее кровати в муках разгоняюсь.

Да, я понимаю, что сделал ей больно, но, блядь… Я ведь не знал, что она демон. А жажда сделать ее бессмертной отчаянно топила меня все глубже и глубже. Я просто не видел другого выхода. Проверял. А теперь…

— Боюсь, что не простит меня.

Впервые я оголяю свои страхи, и поверьте, это нихера не так просто. Однако, я позволяю себе довериться, позволяю себе быть уязвимым перед отцом, который всегда был непоколебимым символом силы и мудрости.

— Простит, когда все поймет, — заверят отец. — Но я, на твоем месте, подключил бы Еву. Не могу отделаться от мысли, что ноги от нее растут.

— Пфф… — с ухмылкой выдыхаю. Я, блядь, больше чем уверен, что это так. Иначе, какого хуя отец в Ринате видел демона, а я нет? — Не сомневайся — это так. Однако, Ева меня в заблуждение ввела дважды, и я не горю желанием, морочить голову еще и Ринате.

— Не руби с горяча, сын, — просит спокойно, — Ева сложный член нашей семьи, но она не враг тебе.

Невероятно… Среди тишины этой белоснежной палаты, наши звериные души точно переплетаются вместе, образуя новые узлы связи — сложные, но прочные, как ветви старых деревьев, поддерживающих друг друга во времена бури. Впервые ощущаю подобное.

Поднимаю взгляд на отца. Прищуриваюсь. Возможно, он прав.

— Сначала дождусь, когда она проснется… — устало выдыхаю, сжимая переносицу.

— Жди, Лев, — одобрительно кивает отец, — А мне к своей жене пора, она с ума сходит с самого утра…

— Расскажешь ей все? — волноваться спрашиваю, не хотелось бы, чтобы мама переживала за меня.

— Уверен, она все и без меня знает, — комментирует отец, поднимаясь с дивана. — Сообщи, когда Рината будет хорошо себя чувствовать, я должен извиниться перед ней…

В его словах чувствуется неподдельная искренность и забота. Отец всегда был тем, кто берет на себя ответственность за своих близких, за ход семейных дел. Его решимость извиниться перед Ринатой говорит о том, что семья для него — святое. И я безмерно счастлив, что он готов делать всё, чтобы поддержать и укрепить наши отношения, даже не смотря на то, что Рината демон.

Смотрю на спящую малышку и без конца в голове прокручиваю всю произошедшую ебалу.

Встреча с Антоном. Похищение Ринаты. Разговор с отцом. Ебучая шокирующая правда о прошлом Ринаты. Поиски Ринаты. Спасение Ринаты. Истерика Ринаты. Сон…

Этот точно все один и тот же день?

Мне кажется, пронеслась гребаная жизнь в одном дне. Сколько эмоций, сколько, мать вашу, переживаний влетело в этот временной отрезок! Блядь, это сплошной сумасшедший водоворот чудовищных событий, несовместимых за такой короткий промежуток времени.

Этот день, да, сколько бы он ни казался продолжительным и запутанным, это всё же один день. День, который переменил всё.

Дело уже к рассвету, а моя пара до сих пор спит. Не дебил, понимаю, что это, к лучшему. Ей нужно время, силы восстановить, ведь она прошла через столько испытаний. Но, черт побери… В моей голове такая путаница и беспорядок крутится, что кажется, я мог бы взорваться от напряжения по щелчку пальцев. Биться головой о стену — кажется, мне единственны способом выпустить всю эту злобу и беспокойство.

Стою на распутье между разумом и эмоциями. С одной стороны, я понимаю, что ей нужен покой, что мои беспокойные размышления могут только усугубить её состояние. С другой стороны, эта беспомощность, это бесконечное ожидание оно… Сука, оно грызет меня изнутри.

Моя ярость, беспокойство и злоба смешиваются внутри меня, образуя взрывоопасную смесь. Я физически чувствую, как мое тело напрягается, уже готовое разнести тут все к чертовой матери. Твою ж… За голову хватаюсь. Сжимаю черепушку крепко, но один хер понимаю — это не решение и что внутренний взрыв не принесет никакого облегчения.

Ведь даже в этот момент, когда кажется, что мир рушится, я должен остаться сильным. Для неё. Мои кулаки сжимаются, ноги словно приросли к полу. Я чувствую, как взрывное напряжение медленно уходит, словно отступающий прилив. Эти мгновения служат напоминанием, что моя сила — не в разрушении, а в том, чтобы быть опорой. И я готов встретить утро, даже если оно принесет новые вызовы и сложности.

Рината

Сон, из которого я вынырнула, оказался слишком реальным и ужасающим. Это был кошмар, пугающий до самой глубины души. В нем я видела Савелия — его фигура мелькала передо мной, наполненная неимоверной злобой и жаждой мщения. В его глазах горела нечестивая ярость, словно огонь ада.

Мои крики и меркли в ненавистной тишине. Я пыталась сопротивляться, освободиться из его хватки, но каждое моё движение казалось бесполезным, как песок между пальцами. Он был непоколебим, словно сама тьма, и мне казалось, что я застряла в этом кошмаре, вечно повторяющемся, без какой-либо надежды на спасение.

Но я все-же проснулась.

Мое отчаянное дыхание и сердцебиение сейчас настолько сильно, что кажется, они могут спровоцировать летальный приступ. Тяжесть страха и напряжения до сих пор опутывает меня, но я отчаянно борюсь с этим ощущением, стараясь успокоиться и восстановить нормальный ритм дыхания.

Савелий мертв. Мертв. Он больше меня не найдет. Бояться нечего.

Вдох и выдох кажется непреодолимо трудным, словно мои легкие сжались в кулак и отказываются служить. Эта физическая реакция олицетворяет мои внутренние тревоги и страхи, которые бушуют внутри меня после похищения.

— С пробуждением Рината! — откуда-то эхом раздается незнакомый женский голос.

Вздрагиваю на месте, и словно на подрыве принимаю сидячее положение.

Черт, где я? Кто передо мной?

Концентрирую внимание на окружающем меня пространстве и осознаю, что нахожусь в больничной палате. Хоть тут и не пахнет привычными для меня медикаментами, но похожую энергетику вот совсем не спутать.

Дальше поднимаю взгляд и вижу перед собой незнакомку в белом халате. На вид, ей лет 35. Невысокого роста с рыжим оттенком цвета волос. Странно, я будто видела ее раньше. Прищуриваюсь, наводя фокус на ее лицо.

Черт, голова до сих пор в тумане, и я не могу вспомнить, где ее видела. Но что-то еще по моим ощущениям в ней не сходится, что-то не соответствует обыденному, повседневному. В мгновение ока мои инстинкты реагируют, и я осознаю, что она далеко не человек, не оборотень, а нечто иное, неизвестное и загадочное.

— Кто вы? — интересуюсь, прочищая голос.

Незнакомка широко улыбается, и без всякого стеснения присаживается на мою кровать.

— Я Ева, тетя Льва, полагаю ты не в курсе о моем существовании, но это не беда, главное, знаю тебя я.

Очень интересно. Ей обо мне Лев рассказал?

Я, признаться, после сна очень туго соображаю и пока не понимаю, в каком отделении конкретно нахожусь и как сюда попала. Последнее что я помню, как Лев нес меня на руках.

— А где Лев? — тут же спрашиваю.

Пожалуй, даже несмотря на то, что глубоко внутри имеется таится немыслимая обида за то, что он бросил меня, мне было-бы гораздо комфортней узнать о своем состоянии у него.

— На улице, зверя своего успокаивает… — отвечает без единой запинки, точно ожидала подобный вопрос. — Разозлился, что я его из палаты выгнала. Переживает за тебя.

— Эм, ясно… — и все… Дальше сплошная неловкость с моей стороны. По внутренним показателям ощущаю себя здоровой. Сторонней угрозы не чувствую. Значит, мое положение вполне устойчивое. Осталось понять, почему я здесь и что этой женщине нужно от меня.

— Я здесь не для того, чтобы рассказывать, как сильно Лев тебя любит — ты в этом сама убедишься, как только я уйду, — женщина доверчиво улыбается, но при этом ее пронзительный взгляд словно проникает в мои глаза. — Я здесь для того, чтобы слегка пролить свет на некоторые обстоятельства.

Ее слова кажутся загадочными, но в то же время как будто замедляют время, и я чувствую, как спокойствие окутывает меня, будто я нахожусь под воздействием седативных препаратов. Готовность внимательно слушать ее рассказ мешает мне почувствовать тревогу, хотя логика подсказывает, что сейчас речь пойдет о чем-то важном.

— Полагаю, ты в курсе, что являешься истинной парой могучего зверя… — замираю на месте, переставая дышать. — По глазам вижу, что в курсе, — посмеивается женщина. — Чего не скажешь по твоим ощущениям, — прищуривается самодовольно. — Физическое влечение присутствует в тебе — этого заблокировать я не смогла… Однако хорошенько заглушила в тебе пробуждение истинных чувств.

«ЧТО?» Рвется из груди, но там же и замирает. По-прежнему не в теме что происходит. Может, кто-нибудь другой объяснит? Смотрю в полном недоумении, но почему-то продолжаю молчать. Странно!

— Я ведьма, которая иногда видит то, что совсем не положено. Которую по какой-то случайности, наградили способностями больше, чем остальных. И вот, не так давно, мои способности велели прийти к тебе на помощь, — немного напрягаюсь, слыша эту фразу. — Скажу сразу — я редко встреваю в естественный процесс чьих-либо жизней, но в твоем случае, чувствовала необходимость.

Мое сердце на бег срывается, и теперь уже та, заглушенная тревога наружу выбирается.

— Когда в твою больницу нагрянули демоны, это я насытила тебя силами и частично скрыла твою сущность от Льва.

— Боже! — на меня находит озарение. — Это были вы? — Лишь сейчас вспоминаю ее пристальный взгляд на сьемке с одной из камер.

— Я, — кивает Ева, — Но сейчас не об этом, — интонирует, привлекая внимание. — По какой-то причине, моя ведьма привела прямиком к тебе. Спорить не буду, я сразу поняла кем ты являешься Льву, но мои инстинкты требовали оставить это известие в секрете.

— Что? — наконец выдыхаю рвано. — Хотите сказать, что из-за вас Лев принял меня за человека?

Та лишь в подтверждение кивает.

— Но… Но как? Ведь его отец сразу увидел во мне демона…

— Я наложила барьер на связь, он лишь твою сущность не чувствует. И если бы ты его не пометила — не поняли бы что и парой его являешься.

— Постойте! — от шока даже руку вперед себя выставляю. — Я… — звук в горле застревает, — Я пометила его?

— Да, — снова в подтверждение кивает, — В самый первый поцелуй.

Моя голова беспредельно кружится от этой неожиданной информации. Плюс к тому, еще и мурашками покрываюсь. Боже… Глаза закрываю. Это просто невозможно. Я… я пометила Льва? В самый первый поцелуй? Как это вообще может быть? Чувствую, кислорода не хватает. Еще чуть-чуть и гипоксия начнется.

Не знаю, что шокирует больше. То, что известие о паре — правда, или то, что я умудритесь пометить Льва.

— Боже, он… — голос дрожать начинает, — Он знает об этом?

— Нет, — посмеивается Ева. — Но он узнает, как только зайдет сюда.

— В каком смысле? — сердце хлюпает где-то у горла.

— Барьер снят, — спокойно объясняет. — Теперь и ты и он, ощутите связь, как и должны были в первый же день.

— Господи, да зачем вы все это сделали? — возмущениями захлебываюсь. — Все могло быть иначе… — мой голос в истерике срывается, — Я не тряслась бы каждый раз, что меня вот-вот раскроют. Я… я, возможно, рассказала бы о своем прошлом, и мы бы… Мы бы нашли другой способ поймать Савелия. Боже… Да я чуть не вскрыла себя в том кабинете, вы меня понимаете?

Все… дыхание на максимуме, еще чуть-чуть рекорд Гиннеса получит.

— Рината, успокойся, — Ева своей ладонью накрывает мою пылающую от гнева щеку. — Так было нужно, я чувствую, что все идет по плану.

Мои мысли кипят агрессией, и я хочу закричать — «Да, по какому нахрен плану?», чтобы она престала быть такой запредельно заботливой, но ее прикосновение каким-то образом успокаивает меня. Я чувствую, что мои мышцы начинают расслабляться, а гнев уходит на второй план.

— Твоя боль уйдет. Очень быстро, ты даже и не заметишь. Теперь самое важное — это набраться сил.