Темный Лев

Глава 11

Алиса

— Озвучь, чего ты жаждешь больше всего? — спрашивает Яр, а сам ведет пальцами по внутренней стороне моего бедра. Ох! — Скажи, Алиса! — вынуждает, накрывая ладонью нежную пульсирующую плоть.

— Да! — вырывается рвано, ведь я так сильно жаждала его прикосновения, кусок в горло не лез.

— Что — да? — спрашивает намеренно замирая.

Мы словно ролями поменялись на постоянку. Он раковой соблазнитель, а я пай девочка, краснеющая от всего греховного.

— Хочешь, ощутить меня в себе? — с этим предложением его палец погружается во влагу, выделившейся наружу секреции.

— Да, хочу, Ярик! — инстинктивно подаюсь навстречу. Близость с ним, единственное что успокаивает мое надорванное от потери ведьмы сердечко. — Сделай своей!

— О… это будет слишком просто, Алиса — коварно улыбается Ким, — Вспомни, сколько ты меня мучала! — страстно прикусывает мой подбородок, — Сколько намеренно соблазняла!

Его пальцы наглаживают клитор, лениво так, неторопливо, ох… да он явно издевается!

Мы ночь вместе переночевали, полноценный день провели, но кроме того как просто ласками ублажать, больше ничего не предпринимает. А мне до боли хочется слиться с ним воедино. Ощутить его каждой своей звериной клеточкой.

— Ну, так обхитри его! — просит тигрица. — Заставь сдаться!

Ух! Во мне точно что-то хищное пробудилось от активности одержимой зверины. Ладно…

— Решил помучить? — подхватываю его же игру. Ныряю рукой в его шорты и бесстыже сжимаю ладошкой твердый член.

— Твою мать… — ругается рвано Яр, дергаясь всем телом.

— Ну давай Ким, каков твой ответ? — поддеваю специально, начиная двигать рукой вдоль бархатистой плоти. Боже какая нежная, даже у меня такой нигде нет.

— Плакать же будешь, — сквозь силу выталкивает. Ох, как ему хорошо… — А я обещал твоему дяде, что не доведу до слез.

Вероятней всего, я заплачу если он не сорвет мою девственность, нежели наоборот.

— Я не расскажу, Ким, обещаю… — стягиваю с него чертовы шорты. — Действуй! — заставляю ломким голосом.

— Ягодка! — шепчет в губы, еле сдерживаясь. Думает… Думает… О чем он думает?

— Я люблю тебя Яр, не мучь меня! — это уже хнычу от отчаяния. Фиксирую зрительный контакт. Все вокруг исчезает, а меня в его зелень затягивает и в ней же раскидывает. Вот и хорошо! Там и хочу остаться…

— Алиса! — сдавленно выдает, теряя остатки разума. В его глазах отчетливо вижу немыслимую жажду. Жажду обладать мной, до потери сознания. Его зрачки настолько расширяются, что любимую зеленую радужку еле замечаю. Ким совершает какой-то рваный протяжно судорожный выдох, точно избавляется от неуверенности, а вот уже после нового вдоха требовательно выталкивает… — На меня смотри…

Ох ты ж, божечки! Мурашки в рассыпную пустились по моей коже. Все, отсчет запущен… Еще чуть-чуть и в раю.

Смотрю… Конечно же смотрю! Еще и замерла в придачу.

Это какой-то высший уровень сумасшествия. Но я не отвожу взгляда, упиваюсь этим безумием. Яр теперь уже обнаженный. Страстный. Непривычный. Изумительный. Космический. Красивый.

В нем все идеально. И там… в паху… тоже…

Мамочки!

Чувствую его твердый член на своих складочках и уже беспощадно содрогаюсь. «Боже, как все чувственно!» Аж глаза закрываю. Все многолетние установки слетают. Остается только база, а она, как мы все знаем, основана на инстинктах.

— Смотри, Алиса! — повторяет возбужденный голос. — Смотри как ты моей становишься! — и… ох… проникает в мою невинную, пульсирующую плоть.

— Ким! — выстанываю гортанно и неосознанно когти выпускаю, вонзая их в упругие мышцы на его спине.

— Ягодка! — хрипит он, замирая глубоко во мне, — Ты как, маленькая? Дышишь?

Лихорадочно головой киваю, хотя, на самом деле боюсь совершить очередной выдох, знаю, он с болью выльется. Еле слезы сдерживаю.

— Дыши, Алиса! — умоляет, губ моих касаясь. Соприкасаемся лицами. Ловим наконец дыхание друг друга и замираем.

— Почему не двигаешься? — только и выдаю, огибая дикую боль. Панически боюсь ее наружу выдать, чтобы не расстроить Яра. Я, честно, не думала, что такое возможно. Я… я вроде как сильная… Гебрид же, но… Бог ты мой, как все саднит и распирает.

— Слежу за твоими реакциями, и знаешь, что сейчас получаю? — вталкивает в губы. — Твою боль, Алиса!

Господи, лишь бы не спасовал сейчас! Молиться начинаю. Однако напрасно…

— Расслабься, маленькая, — просит ласково, посылая голосом мощную порцию дрожи, которая в априори глушит все нестерпимые ощущения. — И вынь из меня свои миленькие коготки… — в эту просьбу еще и нежность добавляет, будто ему совсем не больно.

— Боже, прости! — лишь сейчас осознаю, что раню его серьезно.

— Тшш! — успокаивает трепетно, пока я осторожно извлекаю звериное естество. — Со мной все в порядке, Ягодка, я за тебя беспокоюсь.

— Отпустило, Ким, отпустило… — еще и киваю в знак дополнительного подтверждения.

— Ким! — слегка смеется Яр, — Ты мою фамилию, словно второе имя применяешь, Алиса Ким, — и снова смеется.

Меня же от этой вроде как легкой вибрации, в дрожь импульсивную бросает и если секундой назад ноющую плоть резями обдавало, то теперь удовольствием опаляет.

— Уф! — сокращаюсь всеми мышцами от неожиданного прихода. — Ким, боже мой, двигайся! — умоляю бессвязно.

— Так? — спрашивает Яр, совершая резкий толчок во мне.

— Боже, да! — выстанываю, прогибаясь в спине. От боли и след простыл. Да здравствуют ошеломительные ощущения!

— На меня смотри, Алиса! — вновь требует, совершая еще ряд подобных телодвижений.

Ох, господи ты боже мой!

— Буду… Буду смотреть, Яр… Ты… ты только не останавливайся… — дрожу не только голосом, но и телом. Хорошо мне… Боже, как хорошо!

— Тогда полетели, Алиса Ким!

Артем Злобин

— Сын, держи себя в руках! — просит отец. — Тебе больно, знаю, но ты должен смириться.

— Да, знаю я! — со психа колесо машины херачу. — Просто, она там с ним… — сквозь зубы выцеживаю, — А ей нет восемнадцати…

— Успокойся! — уже более строго говорит. — Я тоже не совсем доволен происходящем, но это ее жизнь… Ее пара!

— Черт, мне скучно без нее, я сам не свой… — признаюсь, вытягивая боль наружу. — Постоянно на подрыве, телефон уже измучил, а она не отвечает. — Сжимаю в руке гаджет, что тот трещать начинает.

— Отвлекись, давай, Тем! — советует отец. — В клуб сходи, выпусти пар с…

— Пап! — торможу его фразу.

Я уже сделал это и не раз — не помогло.

— Я в Питер лечу, по заданию Льва… Побуду там до нашей днюхе…

— Звони только! — просит кратко.

— Ок!

С отцом у нас всегда разговор короткий, это с мамой я бы полчаса сейчас болтал. Ее уникальный голосок можно вечно слушать, он завораживает. Но это хорошо, что не она позвонила, у меня все по минутам расписано и сейчас мы в аэропорт поедем с некой Завицкой. Мне давали время сгонять домой, собраться, но я тормознул. Потому что узнал подробности о произошедшей ночи.

Как я и говорил — наш кореец, воспользовался моей сестрой. Затискал до того, что ведьма Алискина, просто взяла и выметнулась, раньше положенного времени. И видите ли ту боль, которую она сейчас испытывает от несанкционированной потери сущности, может излечить лишь Ким, черт его дери…

Сам же проблему создал, а теперь героически выпутывается… Молодец бл…!

Это мне сейчас ее утишать нужно! Мне, держать за ручку и отвлекать. Мы вместе должны залечивать свои раны… Вместе!

Наша с Алисой связь — капкан. Если ты всю жизнь находишься между его стальными зубьями, то выбраться в будущем можно лишь через мучения.

Черт!

Кулаки сжимаю от досады. Капкан то раскрывается. И раны, из которых вынимается каленый металл, кровоточат все больше и больше, вскрывая все самые страшные страхи наружу. И тут как бы самое важное заткнуть эти самые раны, чтобы не заработать сепсис, но мне, мать вашу, нечем. У меня нет целебного бинта под названием «пара». Есть лишь одноразовые пластыри в виде распутных порочных девиц, которые лишь на время останавливают кровотечение, а не вылечивают.

Осталась всего одна надежда на спасение — «Лига». Я это принял. Отрицать не пытаюсь. Буду жить тем, чем насыщают. И даже если это окажется неэффективным — все равно буду двигаться дальше.

Питер, встречай! По полной…

Лев

На моем столе лежит неутешительная информация. Демонических преступлений стало еще больше. Если пару дней назад трупы находили в окрестностях небольших городов, то сейчас их находят и в мегаполисах. А это уже показатель весомой тревоги. Мне пришлось привлечь всех свободных сотрудников «Лиги» в поимке этих бесконтрольных, ничтожных и ненасытных тварей.

Удивляюсь, что еще отец со мной не связался, обычно в такие громкие ситуации он всегда вливается. Видимо мама с Анютой его по полной завлекли, раз он нос свой не высовывает. Да, я бы и сам с удовольствием провел время с младшей сестренкой, она такая забавная безмятежная. Обнять ее хочу!

— Привет, Ангелочек! — находясь в некой эйфории воспоминаний, проникаю в ее беззаботную голову.

— Привет, Лев! — взвизгивает ее, пока еще, детский голосок. — Я так соскучилась по тебе! Ты когда приедешь?

— Ох, малышка… — смеяться невольно начинаю. — Даже не знаю, работы гора.

— У тебя всегда ее целый Эверест, но я-то такая одна!

Она всегда заставляет улыбаться. Давно просек, хочешь получить дозу счастья — свяжись с Анютой.

— Единственная моя, я обещаю, как только решу некоторые проблемы — прилечу тут-же…

— Под словом «проблемы», ты имеешь в виду демонов, или… — выдерживает паузу. — Или свою девушку?

— Что? — тут же передергивает всего. — Рината не моя девушка! — вылетает неосознанно быстро.

— Какая Рината? — слышу подозрительно насмешливый голосок. — Я о той, с которой ты вечера проводишь… — точно стебется, причем намеренно.

Черт! Какого… ту происходит?

— Ну вот, я все и разжевала… — тянет голосом. — А то, понять не могла к чему эти сны…

Напрягаюсь мгновенно, прекрасно зная, что ее сны — вещие, поэтому переставая дышать спрашиваю.

— Анюта, что тебе снилось? — мой голос теперь далеко не нежный.

Между нами повисает молчание. И, это блин, особенность ее характера, не спешит никогда, а меня всего изнутри разрывает от интереса.

— Анют? — напоминаю, про себя.

— Твой зверь признал пару, но ты намеренно блокируешь уже запущенный процесс, все отрицаешь. В этом и есть твоя проблема.

Фух…

Как камень с души свалился. Думал, что-то похуже…

— Она не моя пара, Ань… — выдыхаю облегченно. — Она человек, но по какому-то стечению обстоятельств приглянулась зверю, вот он и бузит…

— Как знаешь… — отзывается пофигистически, исключительно по-детски.

— Сама где? — намеренно перевожу тему разговора. Знаю, она не любитель сидеть на месте, вечно таскает родителей по миру.

— Мы у Таи с Яном, решили навестить наш «глобус».

— Глобус… — снова улыбаюсь, вспоминая о беременной сестре. — Ты только ей не вздумай такое ляпнуть, — предупреждаю на всякий случай.

— Хорошо, — отражает смехом, — Ну все, Лев, мы с Мироном купаться пошли…

— Целую!

На радостной ноте завершаю разговор и поднимаюсь с кресла. Испытывающее пялюсь на время, прикидывая сколько еще в запасе и решительно двигаю на выход.

Я не шутил, когда говорил о Вере. Я действительно намерен выпустить пар по полной, перед тем как вновь увидеть Романову. Иначе… иначе свихнуть, к чертовой матери.

— Зря надеешься! — врезается грубый голос Темного.

— Я уверен! — отсекаю его неодобрительный тон.

— Ты не захочешь ее… — продолжает нагнетать. — Ты больше никого не захочешь…

— Она не моя пара! — срываюсь злостно. — Запомни, бл… — повелительно приказываю. — Рината — человек!

На этом ставлю жирную точку, перед тем как открыть дверь квартиры Веры.

Переступая порог, уже начинаю оценивать пространство пустой прихожей. Удивляюсь на мгновение. Вера всегда встречает маня, когда бы я не заявлялся.

Слегка в недоуменном состоянии иду прямиком в спальню, знаю, она там. Как только взгляд цепляет голое тело девушки, стоящее раком на кровати, частично обтянутое пошлятским латексом, меня отвращённо корежит всего.

— Я уже заждалась тебя, Лев! — выгибается, раскрывая передо мной бедра.

На ее «типа» трусах, напрочь отсутствует мотня, соответственно половые гениталии несуразно вываливаются наружу из этого бляцкого костюма, что для меня является сплошным омерзением. А еще, мать вашу, в ее заднице пробка анальная вибрирует.

— Сними все это — командую раздраженно и нахрен выбираюсь из спальни. Тут не то, что возбудиться невозможно, тут психологическую травму заработать можно.

Твою… Настрой весь только сбила.

Целенаправленно подхожу к комоду, на котором стоит мой любимый вискарь и наполняю бокал, янтарной жидкостью. Практически залпом выпиваю алкоголь, после того как, слышу шорох за спиной.

— Лев? — женские руки мою грудь обнимают. — Тебе не понравилось? — слащаво раздает тягучим голосом.

Не понравилось? Да, я в бешенстве? В принципе всю эту хрень не приемлю. Мне важен тесный контакт, без каких-либо преград.

— К чему все это? — монотонно спрашиваю, хотя алкоголь так резко обжег горло, что по идее хрипеть должен.

— Решила попробовать чего-то новенькое! — ее ладони пряжку ремня накрывают.

Машинально роняю взгляд на женские руки. Прищуриваюсь.

— Тебя что-то не устраивает? — продолжаю тем-же ровным тоном, — Недостаточно оргазмов получаешь? — тут уже слегка возмущением нажимаю.

— Нет, что ты? — шепчет, облизывая мочку моего уха в попытке завести. Но мои рецепторы молчат. Даже не так… Мне перестает нравится. Эта ее вязкая слюна, которой она покрывает мое ухо…

— Не надо! — веду плечом и тут же выдёргиваю руки, которые успели залезть в мои штаны. Понимаю веду себя грубо, но оно как-то неосознанно все выходит на каких-то непонятных мне инстинктах.

Поворачиваюсь к ней лицом, и чтобы сгладить грубость, более спокойно говорю.

— Мне не понравилось, Вера. Не нужно пялить на себя всю эту пошлую дрянь, чтобы потрахаться со мной.

— Хорошо! — так-же спокойно отвечает. — Я голая перед тобой. — демонстрационно поднимает руки.

Вижу.

Но ее нагота почему-то не цепляет. Не обладаю тем звериным желанием, которое всегда вырывалось при видя неприкрытых аппетитных прелестей.

— Коленями на диван! — приказываю твердо. Может вид со спины изменит ситуацию?

Вера тут же повинуется, торопливо располагается на сидении дивана и кошкой прогибается в спине.

Черт! Ругаюсь мысленно, мотая головой.

Кто бы мог подумать? Вроде вот она, сексуальная поза, которая, встреча от встречи беспроигрышно возбуждала, сейчас кажется несуразной и совершенно не желанной.

Сука… Психовать начинаю, вспоминая болтовню зверя.

Что за хрень?

Так! Успокойся. Сконцентрируйся. Просто прикоснись к ее заднице и возбуждение придёт.

Сквозь силу подхожу к Вере, та во всю течет, ее аромат заполняет все пространство. И вроде тут и должен произойти тот самый точек в моем паху, но там полнейший штиль. Как будто передо мной обычная рабочая обстановка, не предвещающая чего-то ошеломляющего.

Касаюсь голой кожи загорелых бедер и веду пальцами вверх, собирая рой мурашек по дороге. Шевеление, конечно, происходит в штанах, но не настолько, чтобы сходу вонзиться в ее промежность и жестко вдалбливаться до самой разрядки.

Вторую руку подключаю в обеспокоенный процесс. Обхватываю ее упругую грудь и сжимаю до громкого женского стона.

Слава богу! Радуюсь боевой готовности и начинаю расстегивать ширинку.

— Да, Лев ласкай меня! — пискляво умоляет Вера и, вашу ж мать… все на этом и заканчивается.

«Вот нахрен ты рот свой раскрыла?»

— Ну, же Темный, скорей вставь его в меня! — покачивает своим задом передо мной, а мне блядь, орать во все горло от досады хочется.

— Так! — шлепаю ее по ягодицы. — Иди-ка сюда! — помогаю ей встать на ноги. — Опускайся, — вниз киваю.

— С удовольствием — комментирует Вера улыбаясь.

— И ни звука! — предупреждаю раздраженно.

Вера с ходу падает на колени передо мной и, профессионально принимается реанимировать мой член. Умело засасывает головку в рот и дополнительно начинает стимулировать плоть языком. Должен признать у нее все быстро получается, член реагирует… Вот только я не получаю от процесса кайфа, все исключительно на физиологическом уровне, без какого-либо выброса в кровь гормона удовольствия. Все серо и уныло, до тошноты противно и непривычно.

— Остановись! — недовольно высекаю, свое поражение. Впервые со мной такое.

Вера недоуменно вскидывает растерянный взгляд и медленно опускает руки.

— Тебе не нравится? — испуганно спрашивает.

«Нет, мать вашу, мне ни хера не нравится…» Хочется выкрикнуть, но я так же сдержанно застегиваю ширинку и без всякого ответа оставляю оскорбленную девушку сидеть на полу.

Пулей вылетаю из подъезда, сажусь в ожидающую меня машину и гортанно командую…

— Домой!