Темный Лев

Глава 1

Лев

Познать себя. Познать свои возможности, к черту границы. Ломать себя до изнеможения. Каждый пройденный день, закаляет дух. Столкновение с проблемой — повседневность. Действовать строго по правилам, никаких исключений!

Еду и словно мантру в голове проговариваю, пока на заднем сидении открыто цапаются всеми любимые ангельские близнецы.

— Ты мне не указ! Я сказала, что проведу весь завтрашний день с Яром и точка! — раздраженно выталкивает из себя Алиса.

Бедная девочка, ей богу! Ее распирает от эмоций к собственной паре, а времяпровождение с ним, безжалостно ограничивают. Точно куском мяса перед самым носом хищника дразнят, а испробовать не дают. Где справедливость?

— Тебе было сказано, всего три часа в день и ни минутой больше… — недовольно раздает свою злость Тема. — Ты и так в универе каждый день с ним рядом сидишь.

И этого парня понять можно. Алиса для него, важнее всех на свете, а она, предательница, руководствуясь похотливым инстинктам, постоянно к своему тигру тянется, отворачиваясь от родной крови и плоти.

— Не завидуй! — дуется маленькая язва.

— Только попробуй слинять из дома, Алиса… — еще больше злится заботливый волчонок.

Ох, Артёмка… Все прекрасно понимают, что его «забота» ни что иное, как банальная ревность. Его близняшка, скоро в чужие руки перейдет, вот он и не может смириться.

— Еще как слиняю, пока ты спать крепко будешь… — не унимается племянница.

— Так, успокоились! — холодно обрываю несуразную ругань. Они могут до бесконечности перетираться словесно. И так весь день мозг грузил, общаясь с потенциальными руководителями, прибывшими для замены начальников некоторых подразделений. Так еще и племяши мозг выносят. — Вышли из машины и молча потопали в свою квартиру.

Зайцы вздрогнули, услышав мое раздражение. С полутона поняли, что достали своими спорами. Обычно я к ним спокойный тоном обращаюсь, но тут реально перебор.

— Я жду… — поторапливаю спецом, не двигаясь с места. Чувствую, как мешкаются, нерешительно выбираясь, потому и добавляю… — Утром зайду, все обсудим.

Близнецы научились распознавать тональность моего голоса. Поэтому беспрекословно подчиняются зная, что спорить со мной бесполезно. Порой мне кажется, что меня они больше слушаются, чем отца, хотя тот, до сих пор всех держит в тонусе.

— Слава богу, тишина! — облегченно прислоняюсь затылком к изголовью сидения. Всю дорогу слушал неугомонных родственников. Черт, когда уже пройдет этот гребаный последний месяц и я сниму с себя статус смотрителя? Уже дошло до того, что я крестики на календаре зачеркиваю в ожидании их восемнадцатилетия. Вот надо было соглашаться присматривать за проблемными племяшами? Будто у меня дел совсем нет. Это все беременная Тая и ее неземные чары. Знает, что никогда не откажу ей.

Чтобы вы понимали, Алиса и Артем Злобины — дети моей старшей сестры Таисии. Эта, «не разлей вода» парочка жила в полнейшей идиллии ровно до тех пор, пока Алиса не встретила свою пару в детском саду. В детском саду, блядь! Это ж как повезло малышке то, а!

Короче, после этого, начался невыносимый кошмар. Тема вечно кидался на Яра, так как он инстинктивно проявлял внимание к его сестре, а Алиска, засранка, еще и масло в огонь подливала, соблазняя своего корейца. И так тринадцать лет…

Мне кажется, даже отец от них устал, поэтому и открестился от опеки. Такое ощущение, что он и тут мою выдержку решил испытать на прочность.

— Куда, Лев Тимурович? — слышу монотонный голос своего водителя. Понимает, что я не собираюсь в квартиру подниматься.

— К Вере, — четко и лаконично направляю.

Если меня безвылазно тренировали десять гребаных лет подряд, это не значит, что я был послушным паинькой. Даже среди плотного графика, я выискивал минуты, чтобы удовлетворять свои физиологические потребности.

Не скажу, что я ловелас конченый, хотя раньше, возможно так и казалось, но эй… я был подростком, у которого гормоны напрямую в пах херачили и, на тот момент мне по боку было, где и с кем. Однако сейчас, я как-то устаканился, обзавелся одной светской особой и время от времени ее потрахиваю, ради собственного удовольствия.

— Почему ты никогда не зовешь меня в свою квартиру? — слащавый голосок Веры, раздражают мои усталые перепонки. — Мы уже полгода вместе…

Вместе… Глаза мысленно закатываю.

Черт, лучше бы еще раз на мне поскакала, чем намеренно заводить уже бракованную пластинку.

— Тебя что-то не устраивает? — прямо заливаю недовольство.

— Нет, что-ты? — теряется тут же, — Просто, хочется узнать тебя немного ближе. Ты же, такой скрытный…

Отец как-то раз сказал, что жилье, которое ты благоустроил для передыха от суетливой рутины, не стоит марать мимолетными связями. Его нужно оставлять максимально нетронутым, ради своего же спокойствия. Оно должно быть убежищем как для сознания, так и для души. Поэтому…

— Моя квартира, обо мне ничего не расскажет. И поверь, ты знаешь достаточно информации обо мне, для того чтобы трахаться, — спокойно озвучиваю, натягивая на голое тело одежду. — На большее я категорически не настроен, Вера, я думал мы это уяснили с самого начала. — Обрываю ее воздушные фантазии на корню.

Мне чужда всякого рода привязанность. Мыльные сопли не про меня. Не хочу быть обременен девушкой, которая ровным счетом для меня ничего не значит.

— Ну, Лев… — тянет сексуальным голосом, обнимая со спины. — Ты что, обиделся?

Пф… Стебусь мысленно.

— Нет, дорогая, это не про меня… — снимаю с себя ее цепкие руки, которые так и норовят снова в штаны занырнуть.

Все, я походу натрахался на сегодня. И на ближайшее время тоже…

— Завтра приедешь? — затравленно выталкивает из себя волнение.

— Позвоню, — отвечаю, перебирая ее эмоции в своей голове.

Думаю, если в следующую нашу встречу мозгоклюйство не прекратится — все, давай до свиданья!

Мне вполне хватает нервотрепки на работе и, моя связь с Верой гарантировала выброс ненужных эмоций, переполняющих мое звериное нутро, однако сейчас, я ощущаю необходимость сбросить с себя и этот внезапно полученный негатив.

Спрашивается, зачем ехал вообще, если умиротворения получаю дома?

Я вроде изначально предупреждал, что иного рода отношений у нас однозначно не будет и она приняла мои условия, теперь же выносит мое терпение наружу, нарушая собственное согласие.

Стою перед окном с порцией полюбившегося вискаря и тупо смотрю вниз. Московская ночь — время, когда город оживает. Сотни тысяч огней, ярких рекламных вывесок создают впечатляющую атмосферу. Она то и расслабляет сознание день ото дня. Вид с башни «Федерация» — один из самых впечатляющих зрелищ на всей планете. Наблюдая за суетой крупного мегаполиса, с высоты собственной квартиры, постепенно начинаю залипать, отпуская дневную накопленную усталость.

Тело заметно расслабляется, дыхание замедляется и сознание наконец, разрешает погрузиться в долгожданный сон.

Рината

Испуганно отворачиваюсь от окна, и бегу, будто от этого зависит моя жизнь. Потому что прямо сейчас, думаю, так оно и есть. Инстинктивно понимаю, что мне не стоило видеть то, что я увидела.

Савелий со своей шайкой, безжалостно издевались над обычными людьми, которые, как мне показалось, уже были в неадекватном состоянии. Они игрались с ними, потягивая жизненную силу каждого из них, четко по кругу. Точно ритуал какой-то чудовищный и абсолютно не допустимый.

Ускоряюсь, едва успев обойти ухоженные кустарники на обширной лужайке, и уклоняюсь от деревьев. Мне хочется оглянуться. Но я не настолько глупа, чтобы тратить на это время. Я старательно уношу свои ватные ноги, как те девушки, из самых страшных фильмов ужасов.

Не перестаю бежать; даже, когда слышу лай гончих собак. Они пока достаточно далеко и, если мне удастся добраться до шоссе, у меня хватит времени оторваться от них.

Но вдруг моя нога, как назло, запинается о сухую обломленную ветку и, я жалко падаю вниз лицом, врезаясь в сырую от дождя землю.

Боже! На испуге, отчаянно пытаюсь подняться, но никак не могу… Нога застряла меж веток, а еще, я наверно сломала щиколотку.

Господи! Молиться начинаю, слыша быстрые и тяжелые шаги рядом с собой.

Меня сейчас обнаружат… Обнаружат и снова запрут, а я большего не выдержу.

Перестаю двигаться, намеренно останавливая вокруг себя шум. Замираю, задерживая сбившееся дыхание. Может пробегут мимо… Может не заметят, ночь ведь. Но нет, кто-то со всей силы хватает меня за руки и резко дергает на себя.

— Рината Андреевна, вас срочно вызывают! — раздается над головой шепчущий голос.

— Боже! — от неожиданности мигом подскакиваю на ноги с громко бьющимся в груди сердцем. — Что… — выдыхаю рвано. — Что случилось? — хватаюсь за грудь, жадно глотая душный, пропитанный больничным запахом спертый воздух.

Концентрирую сонное внимание на лице разбудившего меня человека и лишь сейчас улавливаю взглядом нашего новенького интерна Ивана. Боже… расслабленно выдыхаю, опуская плечи вниз.

— Что такое, Ваня? — переносицу потираю. Ох, как сердце бешено колотится, аж солнечное сплетение передавливает.

— Там… пациента привезли тяжелого, сказали вас звать… — он что-то говорит-говорит, а я же, лишь слышу опасное биение собственного сердца и, это самый важный на данный момент, настораживающий звук в моих ушах.

Это сон… Это всего лишь был сон. Все хорошо! Я в безопасности, на работе и… Рината… Меня теперь зовут Рината. Ни как не могу привыкнуть.

— Ваня, что? — еще раз переспрашиваю, понимая, что не уловили и слова озвученной парнем информации.

— Пациент, там… — рукой назад показывает. — Тяжелый…

Интерн явно в легком шоке, это первый раз, когда ему приходиться будить меня.

— Черт, — ругаюсь, поднимая взгляд на часы в ординаторской. — Я провела четыре сложнейших операции и отдохнула всего пару часов, неужели никто не может заменить меня в такой огромной больнице? — возмущаюсь, но все равно двигаюсь к обеспокоенному интерну.

— Простите, но случай и правда тяжелый, множественные переломы, гематомы и вероятно, задеты жизненно важные органы.

Парень хоть и новичок, но вижу, с него будет толк. Главное научиться трезво оценивать масштабность ситуации, сложившейся у пациента.

— Почему так неуверенно говоришь, еще рентген не делали?

— Сейчас делают, а меня, чтобы не терять время, за вами послали.

— Ясно, — выдыхаю, подготавливаясь к началу расспроса о прибывшем пациенте. — Рассказывай…

— Неизвестный парень поступил уже в бессознательном состоянии, по словам медиков его сбила машина. Прогноз не утешительный, обширные повреждения и возможность выжить минимальная. Вся надежда на вас! Вы же волшебница…

— Так, — намеренно останавливаю ненужную для меня лесть. — Я вроде предупреждала, о подобным не говорить. — Заглядываю в его глаза, продвигая серьезность. — Еще раз, для особо впечатлительных… Я обычный врач, точно такой же, как и все в этой больнице. Не нужно заострять на мне внимание — я этого не люблю!

Стою, тщательно борюсь со своим страхом, который скрывается внутри меня уже долгое время. Я нанималась в эту больницу хирургом с одним лишь условием, чтобы меня не рекламировали и никак не выделяли.

— Но, вас вызвал сам глав врач, он доверяет только вам!

— И?

Будто этот факт что-то меняет.

— Просто, нашего пострадавшего сбил его родственник, — заявляет сухо. — Я подслушал его разговор…

Да кто бы сомневался! И это я не по испуганного Ивана. Я про наше наглое руководство.

— Ясно! — кулаки сжимаю от раздражения. Вот она, вселенская несправедливость. — Дальше я сама, — обрываю парня, сама же направляюсь в операционную, готовиться.

Не стоит ему лезть в это темное дело. Он еще молод и малейшее неверное слово, может лишить его карьеры. Если происшествие действительно связано с родственником шефа, то этот случай будет нести в себе исключительную конфиденциальность.

Преодолев лишающий силы напряжённый рабочий процесс, я на ватных ногах, буквально вываливаюсь в пространство больничного коридора. По стеночке плетусь, перебирая затекшие суставы.

Операция длилась десять с половиной часов. Пострадавшему парню перелили несколько литров крови, зашили селезенку, почку, легкое, да я вообще его по кусочкам собрала и не ради наглого глав врача, а ради самого юноши. Молодой такой, красивый. Еще жить да жить…

— Рината Андреевна, спасибо огромное… — подлетает Георгий Степанович, перегораживая мне путь. Но, я настолько устала, что тут же, в протест, поднимаю руку, заставляя помолчать.

— Потрудитесь узнать имя пациента и на завтра назначьте МРТ головного мозга, у него гематома в височной доле, возможно кровоизлияние. Все рекомендации по уходу за постродавшим, я расписала и передала Ивану Крюкову… — говорю довольно-таки четко, хотя язык еле ворочается во рту. При этом, я даже не смотрю в глаза шефа. Вообще не вижу смысла портить свое и без того плохое эмоциональное состояние, его наглым лицемерным видом. Он не раз злоупотреблял своими полномочиями, прикрывая чужие преступления. И кто как не я знаю, что подобные случаи бесследно благополучно заметаются.

— Я домой, отсыпаться, — наконец поднимаю свой полный серьезностью взгляд, давая четко понять, что в курсе произошедшего. — Имя, не забудьте… — еще раз проговариваю.

— Обязательно! — кивает неуверенно. — Отдыхайте!

Мы оба прекрасно знаем, что не смотря на тяжесть повреждений, парень выживет, я и по сложнее проводила операции. Поэтому без угрызения совести прошмыгиваю мимо шефа и, скидывая с себя халат выхожу из больницы.

Глубоко вдохнув порцию свежего воздуха, судорожно выдыхаю, закрывая глаза.

Ну и сменка…

Еще таких парочку и я, вне всякого сомнения — труп…