Топоры, вода и хвост

Пролог

Если кто-нибудь когда-нибудь бывал в Харькове, то наверняка слышал выражение, что это город узких улиц и больших площадей. Эту истину я знал с детства, а сегодня убедился в том, что улочки в нем могут быть ну просто очень узкими.

Наша машина застряла. Нет, легковой автомобиль мог проехать тут без каких-либо проблем, но будка старенького рабочего ЗИЛ-а уперлась в толстые нижние ветви деревьев, что росли ровно друг напротив друга на обочинах и почти сплелись густыми кронами.

Благо до нужного нам адреса оставался один квартал и я, взяв сумку с инструментами, пошёл пешком, а Васька погнал в объезд.

До дома, из которого поступил вызов, я добежал минут за пять. Когда вам тридцать четыре, и вы не профессиональный алкаш, то еще можете позволить себе преодолевать такие расстояния не запыхавшись. Пусть у вас на плече и висят килограмм пятнадцать разнообразных ключей, отверток, наборов с резиновыми прокладками и другого полезного груза.

Я сверился с бланком и вошел в указанный на бумаге подъезд. Квартира терпящих бедствие располагалась на первом этаже. Мне открыли дверь после первой же соловьиной трели, пропетой пожелтевшим от времени звонком. В проеме появилась невысокая, худенькая женщина в застиранном цветастом халате.

- Сантехника вызывали?

- Да, - ответила она сильно прокуренным голосом. - Входите.

- Что прорвало? - спросил остановившись.

- А это не у нас, - сказала хозяйка квартиры как ни в чем не бывало.

Я выругался.

- А где? Вы же звонили!

- Я. Только у нас ничего не прорвало. Подвал залило.

И тут с улицы послышался длинный, настойчивый гудок автомобильного сигнала. Василий, наконец-то, добрался.

Успокаивая на ходу хозяйку обещаниями все устранить, выскочил во двор и быстро посвятил Василия в суть дела. Он мужик опытный. Это я тут работаю всего полгода, а коллега полжизни отдал починке всякого рода труб. И после того, как мы открыли подвал, не бывший даже запертым, мой опытный напарник сказал, что в воду полезу я, потому как сапог у нас не было, а имелись лишь прорезиненные штаны. Одни. И Вася попросту в них не влезет, невзирая на их свойство растягиваться, потому как за долгие годы, проведенные за рулем рабочего, а также личного автомобилей, отрастил огромное шарообразное пузо.

Я вздохнул, надел и полез. А что делать? Он главнее, ему виднее.

Вода в подвале доходила мне до середины голени.

Поправил на плече сумку с инструментом и медленно двинулся к тому месту, где, предположительно, находился вентиль. Включил налобный фонарь и повертел головой из стороны в сторону. Лучом света поймал нужный мне предмет и направился к нему.

Перекрыл воду. Процедура уже привычная и не сказать, что трудная. Можно откачивать.

Тут я с досадой почувствовал, как в одном из сапог, составлявших со штаниной одно целое, захлюпала вода. Холодная. Видно где-то в старой спецодежде появилась дырочка. Неприятное ощущение, но не смертельное.

Уже было развернулся к выходу и собрался покинуть подвал, как вдруг луч фонаря выловил в темноте что-то непривычное взгляду. Разглядев что это, я вздрогнул.

Электрический щиток. Старый и ржавый. Слепленный из чего попало каким-то местным горе-мастером. Мутная вода достигала нижнего края клубка спутанных, местами неизолированных проводов.

Я стоял посередине затопленного подвала и думал, что делать. Можно было направиться к выходу и сказать про это Васе. Или можно было самостоятельно выключить рубильник.

Выбрал второй вариант и осторожно побрел к щитку. Стараясь не волновать устоявшуюся воду, почти не дыша, приблизился к нему и положил руку на запотевшую от влаги ручку рубильника. Я раньше видел щитки подобного типа, считающиеся стандартными, и знал, что они полностью отрубают электричество во всем подъезде. Сейчас кому-то выключу телевизор, а кто-то не сможет закончить готовку на любимой и родной электроплите.

И тут позади раздался громкий всплеск и зычное Васькино "Лови!"

Мгновенно понял, что произошло, и сердце в груди замерло.

Волна от брошенного в подвал Васей рукава докатилась до меня в один миг. Она была небольшой, но ее вполне хватило для того, чтобы вода коснулась оголенной меди проводов.

***

Первым, что я почувствовал, когда пришел в себя, был холод. Скорее всего, меня откинуло от щитка ударом электрического тока.

Какая же ледяная вода.

Нужно встать, иначе я утону в этом чертовом подвале. Повезло мне, что рука не вцепилась в ручку рубильника мертвой хваткой. Потому как в таком случае остался бы висеть на ней прожаренным трупом.

Открыл глаза, поднес руки к лицу, намереваясь разглядеть их под лучом света налобного фонаря. Сказать по чести, боялся, что увижу страшное. Однажды я видел, что бывает с руками тех, кто получил сильнейший удар электричеством. Зрелище из малоприятных.

Руки оказались в порядке. Хотя нет. Я же был в робе. Почему у меня голые руки? И свет. Он шел не от моего фонаря, а откуда-то сверху. Довольно яркий, но не электрический.

И тут я почувствовал, что лежу точно не в воде, а на твердой поверхности. Да, определенно. Может Васька вытащил меня из подвала и раздел, догадавшись, что со мной произошло? Слышал я о том, что человека, которого ударила молния, нужно сразу в землю зарыть, чтобы из него электричество вышло побыстрее. Или что-то вроде того. Так может и он меня так?

Проморгался, оглядел себя уже полностью и обомлел.

Я был совершенно гол! Неужто на мне сожгло всю одежду? И даже сапоги, соединенные с прорезиненными штанами?

Быть этого не может! Скорее, меня раздел Василий. Тогда где он? А может уже и врачи. Хотя нет, если бы я находился сейчас в больничной палате, то лежал бы в постели. А я не в ней, я в… А где же я?

Сел и огляделся.

Лучше бы этого не делал. Меня окружал лес. Причем лес ночной, а с неба на него лила свет необычайно яркая и полная луна. Деревья высокие, лиственные, с очень толстыми стволами. Ветвями они хаотично переплетались между собой, а прямо перед глазами располагался густой кустарник.

Не помню такого леса в окрестностях города. У нас в основном посадки, в коих такие непроходимые дебри не встретить, а можно гулять как по пешеходным дорожкам.

Я помотал головой. Снова взглянул вокруг и убедился, что пейзаж реален. Провел рукой по земле и почувствовал, как между пальцев проходят длинные травинки. Да, я лежал на траве. Она была холодной и мокрой от росы или недавно прошедшего дождя.

Неожиданный порыв ночного ветра заставил меня передернуть плечами. По коже пробежали мурашки.

Нужно было согреться. Я встал и замахал руками, поворачиваясь в разные стороны. И тут обратил внимание на то, что у меня ничего не болит. Если не брать в расчет холода, я не испытывал абсолютно никакого дискомфорта. Странно, учитывая, что меня недавно шибануло сильным разрядом тока.

Прекратил изображать из себя мельницу. После небольшой гимнастики стало несколько теплее.

Остановившись, я услыхал негромкие голоса. Или мне показалось? Да нет, точно – откуда-то издалека до меня доносилась еле слышная человеческая речь.

Обрадованный тем, что сейчас мне помогут или, хотя бы, дадут одежду, я пошел на звук. С каждым шагом в его сторону голоса становились все громче и, наконец, превратились в заунывное пение.

Несмотря на то, что свет, исходящий от Луны, был ярче хорошего городского фонаря, я увидел, что прямо по моему курсу горит костер. Я находился от него еще довольно далеко, и потому он казался мне пока маленьким костерком.

Хм… Песни и костер. Я что, вышел к какому-то лагерю бардов? Или просто туристов?

Ну да ладно, пусть они окажутся хоть пионерами. Лишь бы дали пару своих вещей и чаем горячим напоили.

Я уже почти было вышел из-за деревьев к источнику света, как вдруг увиденное заставило меня скрыться за ближайшим деревом и упасть в траву.

То, что предстало перед моими глазами, точно не было костром. Ни пионерским, ни каким другим.

Передо мной раскинулась широкая поляна, а на ней что-то, напоминавшее руины, оставшиеся от каменного строения. Из центра покрытой камнями площадки на добрых три метра в ночное небо бил огненный фонтан. Вокруг него стояли несколько высоких человек в белых одеяниях, напомнивших мне обычные банные халаты, но более длинных, почти до пят. Может это представители какой-нибудь секты?

Огонь позволил разглядеть подробно их лица.

Они имели овальную форму, острые черты и все как на подбор, были прямо-таки нечеловечески красивыми. Светлые волосы этих странных людей доходили им почти до пояса, а головы украшали венки из каких-то колючих растений. У одного из них на груди я заметил висящий на толстой цепи медальон, отражавший яркий свет огня. Владелец побрякушки держал в руках что-то похожее на свиток и читал с него. Остальные, не отставая, повторяли за ним.

Они синхронно пели странную песню на незнакомом мне языке. Это продолжалось некоторое время, но наконец сектанты прекратили петь и, как по команде, воздели руки вверх. Тотчас столб пламени стал выше еще на добрый метр и в нем появилось существо, после вида которого у меня совсем пропало желание выходить к длинноволосым, потому как мои собственные волосы встали дыбом.

Трехметровый амбал красного цвета вышел из огненного столба и отошел в сторону, замерев недалеко от него. Он был мускулист, с прекрасными пропорциями. Прямо мечта бодибилдера. Однако что-то странное было в его внешности. Я пригляделся получше и вздрогнул. Нет, задрожал. Только уже не от холода, а от страха.

У него из головы росли рога. Причем не по краям, как у коровы, например, а начиная расти у верхней границы лба, изгибались к затылку. А его руки. Их нельзя было назвать руками. Это были лапы. Очень большие лапы с толстыми пальцами, оканчивавшихся длинными и острыми когтями. Глаз с моего места я разглядеть не мог, видел лишь, что их лица мало похожи на человеческие.

Затем, из огня вышел второй такой же. И третий. Странные существа выходили из огненного столба и выстраивались в ряд. Всего их вышло девять. Они стояли молча и глядели на людей в белых одеяниях.

Тот человек, на шее которого висел медальон, видимо был чем-то недоволен. Он еще раз нараспев прочел то, что было написано на свитке, и остальные пропели за ним. И вновь его лицо скривилось в недовольной гримасе.

Огненный столб стал уменьшаться в размерах и через некоторое время полностью погас.

Послышался шум и на поляне появились новые личности. Они попросту заполнили все свободное пространство. От множества факелов в их руках на поляне стало светло, как днем.

Появившиеся были облачены в одежды с преобладанием зеленого цвета, а на их поясах висело оружие - кинжалы и изогнутые мечи. У многих я заметил на спине луки и колчаны со стрелами.

Они расступились, пропуская вперед высокого, выделявшегося даже среди них, мужчину. У него не было оружия, только какой-то короткий жезл в руке, усыпанный блестящими камешками. Голову украшал причудливый венец из светлого металла.

Он подошел к человеку со свитком и, как я понял по его интонации, что-то спросил у него. Тот склонил голову и тихо заговорил. Не дослушав, высокий нанес ему сильный удар тыльной стороной ладони, да так, что человек выронил свиток и сам чуть не упал. Однако устоял, но не бросился на обидчика, а лишь еще сильнее опустил голову, не смея даже потереть ушибленную щеку.

Больше не обращая на него внимания, тип в венце крикнул что-то, обращаясь к толпе. Тотчас люди в зеленых одеждах снова расступились, в этот раз пропуская вперед странную процессию.

В центр поляны вышло десять длинноволосых. Они вели за веревки, накинутые на шеи, каких-то оборванцев, с повязками на глазах и со связанными за спиной руками. Пленники были грязны и сильно избиты, но, все же, я смог разглядеть, что они больше похожи на обычных людей, чем те, что их сейчас окружали.

Подведя связанных к замершим и так и не сдвинувшимся со своих мест с начала появления рогатым, пленников поставили на колени и, сдернув с них повязки, конвоиры быстро отскочили в сторону.

Тип в венце снова что-то выкрикнул, в этот раз обращаясь к красным существам. И те как с цепи сорвались – набросились на стоявших на коленях перед ними людей. Каждый из рогатых вонзил в грудь орущего от страха человека свою когтистую лапу и вырвал что-то, похожее на кровавый пульсирующий кусок мяса.

Я не врач, но мне показалось, что это были сердца. По крайней мере, в том месте груди, насколько знаю, располагаются они. Люди упали на землю, а куски плоти в когтистых лапах вспыхнули и загорелись обычным пламенем, каким в кострах горят дрова.

И рогатые их сожрали. Прямо так, горящими.

А затем присели над погибшими и принялись поедать оставленные без сердец тела, отрывая от них все новые и новые части. Каждый последующий кусок плоти загорался в лапах рогатых, перед тем, как они отправляли их пасти, полные длинных и острых зубов.

На окружающих, казалось, это зрелище не производило никакого впечатления, они с невозмутимым видом взирали на происходящее. У меня же к горлу подступило содержимое желудка, и я едва сдерживался чтобы не вывернуть его на траву, опасаясь, что меня услышат.

Не прошло и пяти минут, как эти чудовища начали свою ужасную трапезу, и от девяти пленников остались лишь окровавленные лохмотья, недавно бывшие их одеждой.

Десятый же, оставшийся пока в живых, смотрел на это с ужасом на лице и дрожал как осиновый лист. Наконец, рогатые обратили внимание и на него, скопом ринувшись к последней жертве.

Над поляной взлетел вопль отчаяния и сразу замолк. Снова раздалось громкое чавканье, и я отвернулся, уже совершенно не в силах смотреть на происходящее.

Так, надо валить отсюда. Оставаться там, где творится чёр-те что, не было никакого желания.