Три побега из Коринфа

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Рано утром на восьмой день Ксенон, тщательно проинструктированный Полиникосом, сошел на берег и отправился в Коринф, чтобы узнать что-нибудь о заключенных в тюрьму. Деньги на выкуп он взял с собой. Полиникос и Диосс остались ждать на корабле. Диоссу пришлось дать своему другу торжественное обещание, что он не покинет корабля без его разрешения и не покажется никому из жителей Коринфа. Действительно, все здесь его знали в сто раз лучше, чем Полиникоса, и у него не было никакой бороды, которая изменила бы его облик. Ему грозила опасность быть узнанным. В конце концов, Хореон все еще его искал и его лазутчики среди населения густонаселенного порта наверняка до сих пор его выслеживали.

Поэтому Диосс сидел тихо, обвязав лицо платком, наблюдая из за него только глазами. Он объяснил экипажу, что у него болит зуб и поэтому он не сходит на берег.

Неарх или шкипер торговой эфесской барки, отягощенный годами молчаливый Лисипп, которому Ксенон доверил его тайну, ни о чем его не спрашивал. Итак, они оба сидели на палубу, скорее, ходили из угла в угол, потому что беспокойство мешало им, хотя бы немного отдохнуть. Диосс еле сдерживал себя, чтобы сходить и увидеть свой дом, до которого отсюда, как ему казалось, можно было дотянуться рукой.

Он хотел на минутку взглянуть на то, что там творилось сейчас. С барки он смотрел на свой дом на холме, знакомые полуразрушенные стены и сад, круто спускающийся к морю. Казалось, что дом был нежилой. Давно там не было ни одной живой души: ни в саду, ни на грядках, за которыми когда-то ухаживала Эвклея, которые, скорее всего, были разрушены и растоптаны. Все производило впечатление заброшенности.

Ксенон вернулся только во второй половине дня, сердитый и очень возмущенный.

Он отозвал Полиникоса в сторону и все ему рассказал. Кария и ее дети живы и все еще находится в тюрьме. Начальник тюремной охраны сказал, что все они здоровы, но не позволил ему повидаться с ними. Когда он узнал, что Ксенон принес деньги на выкуп, он очень смутился. Он признал, что время еще не просрочено, но он не может пока принять деньги. Окончательное решение зависит от некоего коринфянина по имени Терпнос. Он также сказал Ксенону, что решение о заложниках принимает кредитор, тот, кто заплатил долг, то есть Хореон. Однако Хореона нет дома, потому что он покинул Коринф на несколько дней. Он посоветовал Ксенону подождать пять-шесть дней, пока купец вернется, получит выкуп и освободит Карию с детьми.

Однако Ксенон, который был неглуп и за время своих путешествия изучил законы и декреты разных городов и стран, и слышать об этом не хотел.

— Достойный Хореон, — сказал он, — держит заключенных только как заложников долга. Однако когда долг возвращен, он не имеет никакого права держать их в заключении. Такие законы во всем мире.

Ему, Ксенону, незачем ждать Хореона, ведь его корабль отплывает через несколько дней. Ведь этот богатый купец, после возвращения все равно получит свои деньги, и не имеет права никого в этом винить. Тому нечего было ответить. Начальник тюрьмы и его наставник Терпнос, задумались, и, наконец, ушли совещаться. И они совещались, так долго, что Ксенон подумал уже, что они не вернутся. Но, примерно через час они вернулись и сказали, что не могут решить все вопросы сегодня, потому что им еще предстоит посоветоваться с управляющим дома Хореона, который представляет интересы богатого купца в его отсутствие.

После этих слов Ксенон ушел. Таким образом, он потерял полдня. Он всех проклинал и не скрывал своего беспокойства.

— Они нам там что-то готовят, Полиникос, и без этого не решаются что-либо сделать. Во что бы то ни стало им хочется дождаться Хореона. Хотя лучше было бы все дела сделать сейчас, потому что срок может истечь. Кроме того, через несколько дней наш корабль должен отправиться в обратный путь, и Лисипп не будет ждать. Я спросил одного писаря, который живет неподалеку, не опоздаем ли мы с покупкой завтра. Он сказал, что нет, но тебе лучше поторопиться.

Все это рассказал Ксенон. Он также напомнил, что Терпнос определенно хотел знать, кто отправил выкуп. Он ответил ему, о чем они уже заранее договорились с Полиникосом, что выкуп прислал Меликл Милетский.

Когда Полиникос услышал все это, он очень огорчился. После долгого совещания, в котором принимал участие и старец Лисипп, неарх корабля, Полиникос решил, что завтра обязательно сам пойдет с Ксеноном и сам обо всем позаботились. Отсутствие Хореона упростило бы присутствие Полиникоса в городе. Ведь он не собирался раскрывать свое настоящее имя и рассчитывал на то, что во время отсутствия Хореона никто в городе его не узнает.

Итак, на следующий день рано утром Полиникос вместе с Ксеноном снова отправились в тюрьму. Они пришли рано, даже слишком рано. Охранник не впустил их, и заявил, что начальник приедет через несколько часов и только тогда он поговорит с ними.

Прошли часы. Два друга кругами ходили возле тюрьмы. Полиникос становился все более злым и был в отчаянии. Он уже был почти уверен, что ничего не добьется. Он хотел снова вернуться к Лисиппу, посоветоваться с ним еще раз и попросить старого моряка взял дело в свои руки. Все моряки и купцы часто посещали различные города, и поэтому у них там всегда было много знакомых, среди наделенных властью местных граждан, которые были своеобразными защитниками иногородних гостей, и выступали от их имени в судах и местных органах власти. Иногородний грек, даже если он был истинным эллином, без посредничества местных граждан не мог ни о чем просить. У старого Лисиппа наверняка были такие знакомые в Коринфе, или даже какие-нибудь покровители, и Полиникос хотел попросить их подать в суд.

Ему казалось, что это был единственный возможный путь.

Между тем, вопреки всем ожиданиям, все дело внезапно легко решилось.

Начальник тюрьмы снова пришел вместе с Терпносм и на этот раз они обращались с ионийцами очень вежливо. Только Терпнос все время смотрел на Полиникоса и тщательно расспрашивал, кто он и откуда. Как они заранее договорились, Полиникос назвал себя Филием, сыном Филимона Милетского. На самом деле он назвал имя своего кузена, за исключением того, что тот жил в Египте с рождения.

После короткого разговора оба коринфянина сошлись во мнении о сумме выкупа за заключенных в тюрьме, после чего Полиникос с радостью обнаружил, что сумма даже несколько меньше, чем назвал Диосс.

— Вы должны заплатить сто восемьдесят пять драхм, не более того, — сказал Терпнос.

Похоже, он действовал от имени Хореона. Уже несколько недель он был одним из его многочисленных помощников и главным поставщиком продуктов питания для дома богатого купца.

Больше никаких сложностей не было. Начальник тюрьмы лишь попросил, чтобы все они как положено, составили договор на табличках и подписались. Эта просьба казалась совершенно нормальной. Поэтому послали за писарем, жившим неподалеку и имевшим опыт составления подобных договоров. Это был обычный договорный документ. Одна сторона давала деньги, другая отдавала живой товар, то есть людей. Такие дела в то время были вполне обычными и не вызывали сомнения. За полчаса все дела были улажены.

После обычных слов клятвы богине Гере, Гермесу и Афине следовал текст, продиктованный Терпносом. Что женщину карийку, жену Фемона, гражданку Коринфа, во второй раз замужем за Дромеоном, коринфянином, отданную за долги в качестве залога благородному Хореону, учитывая, что долг был заплачен, отпускают вместе с двумя детьми. Договор был выгравирован стилусом на глиняных табличках, все присутствующие внимательно его прочитали, потому что все они знали грамоту. Договор должен был быть написан в трех экземплярах и подписан трижды. Таков был обычай.