Три побега из Коринфа

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

На этот раз Меликл решил пока не заходить в Коринф, а решил сопровождать Веджануса в его авантюрном походе против финикийцев? На это было две причины.

Сначала они подсчитали, что финикийцы на своем быстроходном корабле, оснащенном множеством веслах смогут достичь Коринфа самое большее через день-два позже милетцев или, возможно, даже в одно время с ними. Тогда бы у друзей карийцев оставалось слишком мало времени, чтобы осуществить свой план. Похищение Эвклеи с корабля, хорошо охраняемого финикийской гвардией, в оживленном Истмийском море было бы чрезвычайно трудным делом. Предположение Полиникоса о том, чтобы устроить засаду на финикийский корабль на обратном пути, когда на борту будет Эвклея, и, возможно, вся семья карийцев был отклонен по совету Веджануса. Вожак флота пиратов очень хорошо изучил привычки и планы работорговцев и знал, что из Коринфа они пойдут на юг, в Аргос и спартанские порты за другой группой рабов - илотами. Этот маршрут всегда проходил близко к побережью, где всегда было полно кораблей и рыбацких лодок, так что неожиданная засада была практически невозможна. Финикийцы выходили в открытое море, только тогда, когда они покинули Спарту и направились на юг, — на Крит, а оттуда на Родос. Это были уже дальние регионы, о которых Веджанус знал меньше, и поэтому он не хотел заходить так далеко. Ведь там уже была территория других пиратских банд. В этих условиях ему нужно было сделать невозможным или хотя бы отсрочить прибытие финикийцев в Коринф.

Это была одна из причин такого решения.

Второе было более серьезным.

Веджанус, и милетцы надеялись, что среди атакованных финикийцев может оказаться либо сам Хирам, или его сын, брат или какой-нибудь другой родственник. Если бы им удалось захватить столь важных пленных это было бы неимоверной удачей, ведь Хореон, чтобы выкупить своих влиятельных знакомых и столь важных компаньонов, непременно согласился бы обменять их на всю семью карийцев.

Если Эвклея тоже бы была в руках финикийцев, что было вполне возможно, то ее похитители охотно выдали бы ее за этих пленников, и особенно при Хираме. Так что все вельможи на финикийском корабле должны были оказаться в руках Веджануса как своего рода заложников свободы всем карийцам. Для достижения этой цели стоило задержаться не надолго, и прибыть в Коринф через несколько дней.

Они плыли целый день и полночи почти без отдыха. Только за несколько часов до рассвета они достигли гористого и дикого берега юго-западная оконечность острова Наксос. Здесь они быстро разбили лагерь. Усталый экипаж тут же улегся и заснул, бодрствовал только Веджанус. Короткими фразами он разговаривал с рыбаками и крестьянами, которые, его хорошо знали и, вероятно, находились у него на службе. Несколько посыльных на лошадях немедленно отправились обследовать южные берега острова.

Через несколько часов после восхода солнца Веджанус, не обращая внимания на усталость гребцов, снова поставил на ноги всю команду. Они быстро собрались и поплыли дальше. Солнце стояло уже высоко, когда они обогнули южную оконечность острова сразу за мысом, далеко вдающимся в море и снова приближающегося к берегу. Пока все шло нормально.

Они бросили якорь в полукруглой, довольно глубокой бухте, заполненной рифы и отмелями, так что проплыть между ними, не разбившись, смог бы только очень опытный моряк.

Веджанус чувствовал себя здесь как дома. Несколько местных рыбаков спокойно поприветствовали его, глядя на пиратов с любопытством, но без страха. Судя по всему, они все их хорошо знали и доверяли друг другу. Меликл даже удивился такому обстоятельству.

Как только они достигли суши и разбили лагерь, Веджанус, пригласил Меликла и кратко изложил ему свои мысли.

— Если мы не сумеем их обмануть, — сказал он, — мы потеряем их совсем. У финикийцев отличный корабль, один из самых больших и самый быстрый из всего кипрскаго флота. Это, это двух-ярусный корабль по пятьдесят гребцов с каждой стороны. Гребцы, хоть и прикованы цепями, но все здоровые и мускулистые, потому что, надо признать, им всегда дают отдыхать и хорошо кормят.

Охрана судна состоит из тридцати-сорока вооруженных солдат. Я хорошо знаю этот корабль, и не уверен, сможет ли моя небольшая барка догнать их в море.

Моя посудина слишком медленная, чтобы вообще участвовать в таком захвате, тем более твоя, Меликл, потому, что она не приспособлена к веслам и ей приходится довольствоваться ветром или ждать его. Поэтому при обычной погоне в открытом море мы ничего не добьемся. Остается только одно – засада. И я связываю ее только с одним : с безмерной трусостью финикийцев. Я не видел более трусливой нации. Они предпочитают проплыть большое расстояние, чтобы избежать даже малейшей опасности. Поэтому, как только финикийский корабль покажется вдали…

Меликл прервал его: — Во-первых, откуда ты знаешь, что этот корабль еще не отплыл?

Веджанус улыбнулся.

— Это уже мое дело, — ответил он. — Если бы он отплыл, мои люди на острове уже давно об этом знали.

— Тогда понятно …

— Итак, как только покажется корабль, то ты, Меликл, поплывешь отсюда на своем кораблике на запад, за мыс острова. А там идите прямо на них, гребите изо всех сил и, оглядываясь назад, кричите, как можно громче: - «Веджанус, Веджанус!» - стараясь подплыть как можно ближе к финикийскому кораблю. Все время оборачивайтесь, указывая назад, как будто убегаете от опасности, и продолжайте орать: — «Веджанус, Веджанус!» — Как будто я за вами гонюсь, и вот-вот выскочу с другой стороны полуострова. И убегай, как можно быстрее сюда, в бухту. А мы вас подождем здесь, за скалами. Ты понял?

— Я то, понял, а если они все же не пойдут за мной сюда?

— Тогда уже ничего не поделаешь, и все будет напрасным. Но не похоже на то, что они так поступят. Скорее всего, они возвратятся туда, откуда пришли. Они поступят так, потому, что всегда рассуждают, как трусы. Тогда нам останется только отправиться в погоню за ними. Но я не знаю, сможем мы их догнать. Однако если они не такие уж трусы, и если потеряют голову и бросятся за вами в бухту, тогда у нас появится шанс их захватить.

Демодокл, стоявший позади Меликла, слушал разговор, и захлопал в ладоши от восторга...

— О, мой бог Гермес! Как, мне начинает здесь нравиться. Как мне хочется вместе с тобой Веджанус напасть на этот финикийский корабль. Я только не понимаю, зачем финикийцам заходить сюда в залив?

— Чтобы быть поближе к материку. С моря в заливе видно несколько деревень. Финикийцы будут рассчитывать найти там убежище. Это, конечно, глупо, потому что в этих деревнях каждый рыбак, если что-то случится, будет помогать нам, а не им, тем более, если они будут знать, что это финикийцы.

— Понятно! Вот теперь понятно, — как ребенок, обрадовался Демодокл. – Скорее бы они пришли. Я уже и так с нетерпением, как настоящий пират, жду их.

— Они не заставят тебя долго ждать.

На следующий день, примерно через час после восхода солнца, Веджанус прибежал к Меликлу и велел ему немедленно отправиться в море... — Они появились, — сказал он. — Радуйся! Пора начинать!

Меликл огляделся вокруг. Зрение у него было острое, но на горизонте он не заметил никаких признаков корабля. Он с изумлением взглянул на пирата немым вопросом.

Веджанус улыбнулся. Вместо ответа он сделал едва заметный жест рукой на дым на холме далеко на востоке. Меликл кивнул головой, понимая. Это их друзья из далекой деревни подали им знак. А, оттуда финикийский корабль уже можно было увидеть.

Через полчаса корабль милетцев был готов к отплытию. Когда они обогнули мыс и спряталась за выступающей скалой, далеко позади них на востоке появился силуэт большого корабля. Он медленно увеличивался в размерах. Скрываясь за высокой осыпью камней и валунов, они дрожа от нетерпения ждали своего часа.

Все, кроме Полиникоса, были воодушевлены и обрадованы. Эта охота и преследование ненавистных финикийцев так развеселили Демодока и Тиреоса, что Меликлу пришлось их успокаивать.

— Если финикийцы увидят как вы выглядите, они никогда не поверят, что нас действительно преследуют, - сказал он.

— Не волнуйся, Меликл, когда мы приблизимся к их кораблю, мы встретимся лицом к лицу так, что он потеряют сознание от страха. Только тогда, когда мы подойдём к ним достаточно близко чтобы они нас хорошо разглядели. Вот, увидишь!

Но когда корабль приблизился, молодые люди замолчали даже без приказа. Дело становилось серьезным и было уже не до шуток. Все это понимали. Когда Ксенон, наблюдавший из за береговой скалы, подал знак: они взялись за весла. Корабль Меликла вышел из за скалы. И сразу же взору греков предстал большой, финикийский корабль. Она спокойно бороздил воду и гордо поднимал над ней клювообразную голову своей носовой статуи. Сотня весел скользила по воде, оставляя за собой серебристую пену. Корабль выглядел одновременно красивым и грозным.

Когда на нем заметили направляющийся к ним небольшой кораблик, они пришли в замешательство. Весла одной стороны перестали грести, и корабль медленно начала поворачивать нос в сторону открытого моря. Когда Меликл это заметил, он приказал рулевому держаться ближе к берегу и не приближаться к финикийцам.

— Что они делают? — прошептал Демодок.

— Они хотят уйти в открытое море, — сказал Меликл, — мы не должны их спугнуть.

— Они хотят убежать от нас, — засмеялся Демодок, — от восьми человек... Они мои герои!

На корабле по команде Меликла раздался крик, все стали показывать пальцами друг на друга, кричать и быстро махать руками. Гребцы гребли и кричали вместе с ними.

— Пираты позади нас! Пираты за нами! — настойчиво кричали они.

С корабля раздавались крики и вопросы. Но он был слишком далеко, поэтому слова едва можно было услышать.

— Они спрашивают, — наконец сказал Ксенон, — сколько здесь пиратских кораблей.

— Три, три! — крикнул Демодокл. Его высокий и звонкий голос отозвалось эхом в шуме моря.

Тиреос ущипнул его за ногу.

— Почему ты не сказал, что пять? — прошептал он.

— Я всегда говорю правду, — гордо сказал Демодокл. — Мне кажется, что им достаточно и трех кораблей.

Они изменили курс и сломя голову направились в сторону залива. У восточной оконечности бухты, уходившей далеко в море, раскинулся небольшой островок. Меликл держал курс на него, как будто намереваясь проплыть между одной стороной залива и этим островком.

Однако это было невозможно, потому что там была полоса скал и отмели, едва заметные издалека и делавшие навигацию в этом месте совершенно невозможной. При этом Меликл рассчитывал на то, что, как и он, до вчерашнего дня, финикийцы плохо знали карту побережья.

Они гребли медленно, только делая вид, что совершают резкие движения. Они с беспокойством смотрели на удалявшийся огромный корабль.

— Они уходят в открытое море, — в отчаянии прошептал Полиникос.

— Нет, они, вроде бы, поворачивают..

— Они поворачиваются к нам и плывут за нами! — крикнул Демодокл. Клянусь Гермесом, они плывут сюда. Ты видишь?

Так оно и было. Финикийский корабль полностью развернулся и теперь шел под усилием сотни весел прямо позади них.

Воодушевленный и обрадованный, Демодокл обнял Тиреоса.

— Вот, видишь, друг мой, теперь ты понял, разве я не говорил, что трех достаточно?

Достигнув предательского мелководья, они остановились, медленно повернулись и стали приближаться к острову.

Большой корабль так же быстро плыл за ними. Когда она вошла в залив, вдруг из за островка, куда направлялись милетцы, появилось новое судно.

Это была меньшая барка пиратского флота, которая, по словам Веджануса, по скорости могла тягаться с финикийским кораблем.

Она, действительно, летела как молния. Когда финикийцы заметили ее, они начали резко разворачиваться, но было уже поздно. Пиратская барка резко выдвинулась вперед и преградила им путь обратно в открытое море. С другой стороны острова вышла, до сей поры скрытая, вторая большая барка Веджануса. Финикийцы были удивлены.

Они могли еще подойти к суше, но там на их пути находились обрывы, мели, островок и корабль милетцев. Они проплыли еще несколько сотен шагов, пока, наконец, беспомощно остановились. Барка поменьше уже догнала их.

Милетцы смотрели на все как на чудесное театральное представление

По заранее согласованному плану они не должны были участвовать в бою. Их задачей было следить, чтобы никто с корабля не сбежал на сушу. Они обернулись и медленно поплыли вдоль мелководья, недалеко от берега, и встали между сушей и кораблем финикийцев.

Со стороны моря до них доносились крики. Первый пиратский корабль уже бросился на врага. Меликл приказал всем приготовиться и при необходимости ринуться на помощь Веджанусу.

Финикийский корабль по размерам был значительно больше корабля захватчиков. Количество сражающихся – учитывая, что гребцы галер не могли участвовать в бою - было примерно одинаковым. Если бы финикийцы бросились, собрав все свои основные силы, против захватчиков, как намеревался сделать Меликл два дня назад, они могли бы надеяться решить исход боя до прибытия основных сил Веджануса. Они могли обратить врага в бегство и вернуть себе свободу, но перепуганные финикийцы не воспользовались этим единственным вариантом. Просто будь они оборонялись, стояли на своей высокой палубе и не могли оторваться от пиратского корабля, который держал их на крюках. Тем временем главная пиратская галера быстро приближалась к ним.

Когда Меликл увидел это, он выругался от нетерпения: — Клянусь всеми богами, — сказал он, — я бы высек капитана этого корабля.

Но в этот момент Полиникос, обладавший лучшим зрением, схватил друга за руку.

— Смотри, смотри, Меликл, от корабля какой-то человек плывет к острову.

Все оглянулись в ту сторону.

Действительно, мужчина плыл в сторону острова, уносясь, прочь от корабля, и приближаясь к скалам. Раньше милетцы его бы не заметили, потому, что он часто нырял и плыл осторожно, чтобы малейшее движение не нарушило спокойную гладь моря.

— Отличный пловец, — сказал Меликл, — но ему это не поможет, сейчас мы его выловим.

Они повернули корабль прямо на него. Человек в воде сразу заметил, что его обнаружили, и отказался от безнадежного бегства. Движением руки он стал привлекать внимание людей с корабля. Когда они приблизились на расстояние нескольких шаги, то услышали его звонкий голос: — Благородные разбойники, не убивайте человека, который вам ничего не сделал и может выкупить свою жизнь. Благородные разбойники!

Неизвестный пловец повторил эти слова на финикийском языке, а затем добрался до корабля, ухватился руками за край и тяжело вздохнул.

Он выплюнул воду изо рта и откинул прилипшие к лицу черные волосы. И тогда перед лицами Меликла и Полиникоса предстал неожиданный сюрприз.

Они смотрели друг на друга и не могли поверить своим глазам.

— Ничего себе? Как такое может случиться? — прошептали они в немом изумлении.

Тем временем незнакомец забрался на корабль и оглядел зорким глазом всех милетцев.

— Вы греки? — спросил он. И в этот самый момент он увидел Меликла с Полиникосом и его рот открылся в немом изумлении. Он протер глаза рукой, затем протер их еще раз, словно желая очнуться от сна.

— Что я вижу, — сказал, наконец, — вы мне снитесь… и Меликл и Полиникос… оба здесь?

— А ты, Калиас … как ты здесь оказался… в море?

— Я? Я... сам ничего не понимаю. А ты, Полиникос и ты Меликл что вы сами здесь делаете, я не понимаю. — Калиас снова вздрогнул и посмотрел на них широко раскрытыми глазами. — Полиникос, сын Диомена, и ты Меликл Мореплаватель. Полиникос и Меликл, — повторил он. — Как такое возможно? Вы здесь, в море, помогаете этим негодяям захватить финикийский корабль? — Он вдруг резко оглянулся на других милетцев. — Я ничего не имею против пиратов, — резко сказал он, — среди них есть и достойные люди. Когда я был молод, я тоже мечтал стать морским разбойником, но... — тут он понизил голос и прошептал, — как вы оказались среди них,

Меликл расхохотался.

— Не волнуйся, Калиас, ты среди наших друзей, они все из Милета. Ты, наверное, это и сам понял!

— Я понимаю все меньше и меньше, а сейчас , вообще, ничего не понимаю. Так вы не пираты? Тогда что вы здесь делаете? А люди на тех кораблях? Они же самые настоящие пираты!

— Это долго рассказывать, Калиас. Лучше расскажи сам …

— Нет, — перебил его Калиас, — если вы не пираты, то у нас нет времени на разговоры. Надо поскорее убегать отсюда, пока они заняты финикийцами.

— Нам вообще не нужно убегать.

— Как так? — Калиас в отчаянии посмотрел на небо. — О, Эриния, богиня зла! Зачем ты морочишь мне голову? Почему ты не хочешь убежать, дурачок?

— Нам не нужно никуда убегать, — сказал Меликл, — так как Веджанус наш друг.

— Этот известный пират и грабитель?

— Да, Калиас. Знаешь, кто он?

— Конечно, знаю. Это худший из пиратов, мошенник из мошенников, каких немного, и его давно никто не может поймать.

— Дело не в этом. Ты знаешь, кто он такой на самом деле?

— Какое мне дело до того, кем были его отец или мать.

— Жаль. Это же бывший раб-галерник, тирренец, с той спартанской галеры в Кноссе которому я отдал тогда свои мечи и помог бежать. Помнишь те времена много лет назад в Кноссе?

В глазах Калиас вспыхнуло понимание.

— Он тот самый раб с галеры. Вспомни шесть мечей!

— Понятно. А как ты узнал его?

— Не я, а он. Это он узнал меня. И мы снова подружились.

Калиас некоторое время молчал. Затем покачал головой.

— И ты стал пиратом ради этой дружбы?

Меликл кратко объяснил причины, по которым они отправились из Милета, рассказал о карийцх, о Диоссе и Эвклее.

— Эвклея - невеста Полиникоса, а Хирам, финикийский князь, купил ее себе в качестве рабыни. Мы хотим забрать ее у Хирама, поэтому мы и помогаем Веджанусу, а вернее он нам.

— На корабле нет Хирама, — сказал Калиас.

— Может быть, на нем плывет его сын, или брат, или кто-то еще, на кого мы могли бы их обменять?

Калиас безнадежно махнул рукой.

— На нем, нет никого столь важного, просто мелкая рыбешка за которую Хирам ничего не даст.

— Это ужасно, — прошептал Полиникос.

— Да. На нем плывут лишь паршивые моряки и никчемные торговцы. — Калиас покраснел и ударил кулаком по палубе. — Тени от Хирама, — сказал он.

— Ну, но они, финикийцы.

— Хорошо. Расскажи, Калиас, как ты сам оказался на этом корабле?

— Очень просто. Я же купец и торговец. А купцы плавают на любых кораблях, которые им подходят.

— И где ты был? Наверное, в Азии?

— Сиракуцы послали меня выкупить несколько нашими пленников на Кипр к Хираму, потому что он там такой же крупной торговец рабами, как Хореон в Коринфе. Я приехал и уладил все дела. Я выкупил их и отправил в Каппадокию. В то же время Хирам меня перехитрил и обобрал так, что я не могу сказать, у меня все хорошо. Я рассчитывал на нормальные деловые отношения. Но, эти воры, пусть их съедят собаки, обобрали меня до наготы! Ты, наверное, думаешь, Меликл, кто сможет меня обмануть? Я тоже так раньше думал! А эти мерзавцы вдруг меня ограбили. Они буквально отобрали у меня все. Я остался в одном хитоне с блохами, который ты видишь на мне. Да, Меликл. Мне пришлось умолять Хирама позволить мне вернуться домой на этом корабле, а заплачу я ему позже. Он засмеялся, старый негодяй, и милостиво согласился. И эти мошенники, они взяли меня с собой. Всю дорогу они высмеивали мою бедность. Наверняка они были в сговоре и радовались тому, что меня обманули! Да, обманули! На корабле мне дали место на каком-то мусоре. Знаешь, Меликл, как перевозят гостей, у которых нет денег…

— Это не имеет значения, — прервал его Меликл.

— Нет, для меня имеет. Пятнадцать дней я не держал во рту ни капли вина. Мне пришлось пить обычную воду, вместе с галерниками… тухлую воду! Понимаешь, Меликл? — Все заулыбались, а Калиас продолжал: — Это правильно, что Зевс наказал их этим Веджанусом. Какими глупцами они оказались и трусами. Хотя у них и был быстроходный корабль, они не ушли в открытое море, а решили спрятаться в бухте, где, явно, их ждала засада. Круглые дураки! А я предупреждал их об этом, я даже накричал на них и умолял вернуться. Все было напрасно.

— А как ты сбежал с корабля?

— А, что я должен был делать? Помогать сражаться этим финикийским мошенникам? Пусть воюют сами, как хотят. Мне то, что до них? В любом случае им не уйти живыми. Ты видел, как вторая галера пиратов блокировала им выход из бухты.

Крики и шум доносились со всех сторон. Пираты уже приступили к захвату финикийского судна.

— Плывем туда, — сказал Меликл, — нам нужно поспешить и оказать помощь в случае необходимости.