Три побега из Коринфа

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Море голов простиралось перед Диоссом и под ним. Огромный толпа людей окружала с трех сторон небольшой и пока еще пустой стадион.

Стадион располагался посреди небольшой котловины, к и холмов, которые образовывали своеобразный природный амфитеатр. Отсюда Диоссу были видны крутые склоны и красивые здания гимнасия и трибуны. Справа от него, чуть ниже, стоял небольшой священный древний храм бога Посейдона, которому поклонялись все коринфский горожане, а еще ниже, возле стадиона, возвышался огромный мраморный алтарь, построенный несколько лет назад; ему обычно приносили торжественные жертвы в день открытия Игр.

«Они идут!» Толпа умолкла и неподвижно застыла, в благоговейном молчании, когда священная процессия начала медленно спускаться по ступеням гимнасии и идти торжественным шагом к стадиону, развернувшемуся внизу. На лидирующей позиции в торжественной процессии шли священники в длинных белых одеждах, с золотыми венками на головах, организаторы Игр, затем судьи забегов или хелланодики, затем администраторы гимнасии и, наконец, – атлеты. Тела атлетов издали блестели начищенной медью, так как они шли совершенно нагие.

Когда они появились, в толпе послышался ропот. Зазвучали имена самых знаменитых атлетов — Смотрите, Клеомен Афинский и Тисикрат Коринфский.

Затем толпа замолкла, и снова наступила тишина.

Проходя мимо алтаря Зевса, жрецы на мгновение остановились и все склонили головы. Все поняли, что настал торжественный момент. Если боги иногда находятся, среди смертных людей, тогда они наверняка должны были быть сейчас здесь, в этот славный день. Наверняка, они видят усилия людей, и их радости. Но обыденные, мелкие невзгоды человека, и его мирские дневные горести, которые не всегда замечались богами. Игры – это нечто другое. Невозможно было даже представьте себе, что боги не смогут порадовать свои глаза этим чудесным зрелищем. Конечно же, они спустились сюда красивые, но невидимые, чтобы полюбоваться прекрасными телами, выбранными из тысяч атлетов, и убедиться, что смертные извлекли максимальную пользу из великих даров жизни, здоровья, мудрости, дарованных им небесами.

Участники уже выстроились на стадионе. Зрители обсуждали самые известные случаи, которые уже не раз видели на бегах. Но так все это происходило, пока лица были плохо различимы. Диосс вытянул шею, как можно дальше, но тоже никого не узнал. Правда, среди атлетов он увидел несколько очень высоких и одним из них, возможно, был Полиникос. Он надеялся, что это был тот светловолосый, который стоял с краю.

Диосс, стоя прямо на ветке, чуть ни касаясь пяткой головы человека, стоящего под деревом.

Седой, величавый, бородатый мужчина посмотрел на него с негодованием: — Ещё раз дотронешься до меня, паршивец, и я оторву тебе ногу. — крикнул он сердито.

Ошеломленный, Диосс испуганно присел на ветке, а толпа стоящих ближе всего к нему людей засмеялась, повернувшись лицами к мальчику. При этом Диосс мельком увидел недалеко о себя, всего в нескольких шагах, молодое лицо своего нового знакомого - Меликла Милетского. Тот тоже его заметил и дружелюбно улыбаясь, помахал рукой.

За несколько дней, прошедших с момента прибытия молодых милетцев, Диосс сблизился с ними так, как будто знал их всю жизнь. Полиникос всегда выглядел как бог. Меликла он сначала немного побаивался за его несколько грубую энергию и решимость. Но затем Меликл полностью завоевал его доверие именно тем, что был другом Полиникоса, а еще и каким другом! Только теперь Диосс понял, что означало это большое слово - дружба. Меликл умудрялся встречаться в гимнасии с Полиникосом несколько раз в день, принося ему жиры, масло, и сытную еду, а вечерним подробно расспрашивал о событиях каждого дня. Сначала у Полиникоса были большие проблемы с распорядителями и судьями забегов, перед которым стояла задача следить за тем, чтобы в соревнованиях принимали участие только истинные эллины.

А так, как Полиникос, золотоволосый, высокий и светлокожий, посчитался не совсем чистым эллином, из за того, что он родился где-то в далекой стране египтянин, бросало тень на его происхождение, поэтому строгие судьи не нашли генеалогическое древо, которое он им предоставил, достаточно убедительным. Лишь свидетельские показания двух пожилых уважаемых мужчин, знавших отца Полиникоса перетянули решение в его пользу. Этими свидетелями были Калиас и Лептинос, известный купец из Милета, друживший еще в детства отцом Полиникоса. Этих свидетелей почти в последний момент с большим трудом удалось найти Меликлу, а то Полиникос, уже потерял всякую надежду на то, что его допустят к соревнованиям.

В отборочных забегах Меликл ни на шаг не отходил от своего друга, что давало тому надежду и воодушевляло его, и он наслаждался, как ребенок каждым его успехом.

Этот день стал решающим для Полиникоса и Меликла, и когда он вернулся в дом карийцев, он долго с гордостью и волнением рассказывал, что Полиникосу в этих отборочных забегах досталось одно из лучших мест, и этим он привлек внимание администрации гимнасии. И после этого Диосс еще больше зауважал Меликла так, как его поразило, что тот не только заботился о своем длинноногом друге, но и относился к нему как старший брат к младшему. Тем более было странно, что к Меликлу , который был всего на несколько лет старше Полиникоса, и старый кормчий Коройб, и Калиас, и даже мать Диосса обращалась как к уважаемому взрослому мужчине.

Как бы то ни было, Диосс зауважал Меликла, даже осмелился спросить его, каково там, в той чудесной гимнасии, как проходят тренировки, чем там занимается Полиникос, хорошее ли у него настроение и здоров ли он.

И Меликл с улыбкой терпеливо рассказывал ему, все что знал, и во всем мире он, вряд ли нашел бы более благодарного слушателя своих рассказов.

И вот Диосс, когда теперь увидел своего знакомого рядом, повеселел и обнадежился.

«Не один только я верю в победу Полиникоса». - думал он.

Внезапно толпа всколыхнулась, а затем внезапно замолчала. Все замерли.

Начался первый тур.

Полиникос в этом забеге не участвовал. Это был так называемый короткий забег, на расстояние чуть меньше стадии.

Бегуны рванулись изо всех сил, словно стрелы, выпущенные из натянутой тетивы. Сначала они бежали плотной стаей, но вскоре, добежав до отметки, двое бегунов быстро развернулись на повороте и поспешили к финишу.

— Клеомен Афинский! ... Тисикрат Коринфский! — Взревела толпа.

Тисикрат был коринфским гражданином и любимцем города, поэтому среди большинства зрителей-коринфян были его друзья и знакомые. Они начали кричать так сильно, что совершенно заглушили относительно небольшую группу афинян.

Но это не помогло. Клеомен резко стартовал сразу после поворота вперед, он бежал как молния и ему нельзя было отказать в победе. Он вбежал первым на финиш, а за ним последовал Тисикрат а всего в нескольких шагах позади него остальные. В толпе раздались бурные аплодисменты, и вскоре к ним присоединились и коринфяне. Им не хотелось отдавать победу афинянину, но они не могли не признать, что Клеомен превосходный бегун, что он является образцом для подражания для всех бегунов и любимцем всей Эллады.

Коринфяне утешались тем, что впереди были другие забеги, в которых участники снова будут соревноваться.

— Мы еще посмотрим, — говорили они

Тем временем на стадионе снова послышался гвалт.

Еще одна группа участников побежала в новом забеге. Но они стартовали не так быстро.

Это были участники, которые не стартовали в забеге на короткой дистанции, у них была своя длинная дистанция в пятнадцать кругов, и ее необходимо было пробежать чтобы сохранить силы на все круги. Этого требовала особенность забега.

Атлеты бежали не особенно быстро, без особого энтузиазма. Они хотели больше показать грацию движений, свои переполненные силой телеса, игру мускулов.

Зрители обычно аплодируют сильнейшим, вновь и вновь скандируя имена своих любимцев, но они оценивают бегунов и по грации их движений.

Полиникос тоже находится в этой группе. Когда он добежит до угла стадиона чуть поближе – Диосс явно его узнает. Он был выше других, легче телосложением, чем е остальные и у него были более светлые волосы. Его можно было узнать издалека.

— Вон тот светлый красиво бежит! — крикнул кто-то рядом.

— Это Полиникос Милетский! — воскликнул обрадованный Диосс изо всех сил своим писклявым детским голосом.

Снова раздался смех и кто-то издевательски сказал: — О, Полиникос, это, наверное, какой-то известный бегун, который конечно же, прибежит первым … с конца.

Диос покраснел от стыда, он предпочел бы провалиться сквозь землю, но вдруг услышал спокойный голос, который первым привлек внимание к Полиникосу:

— Мой друг, преподаватель гимнасии, уверял меня, что появился один новый бегун, кажется, из Милета, который сможет преподнести нашим Играм большой сюрприз.

Смех утих. Диосс теперь светится счастьем; если бы он мог, он бы обнял незнакомца, лица которого он даже не мог разглядеть.

Вдруг он снова увидел в толпе, обращенное к нему, лицо Меликла.

Взволнованный Меликл подал ему знак рукой, чтобы он сосредоточил внимание… Сейчас! Сейчас начнется!

Участников теперь стало меньше, чем в начале забега, когда они бежали все вместе и среди них трудно было кого-то узнать. Но кривая линия бегунов постепенно начала выпрямляться и с каждой секундой становилась все длиннее и длиннее.

Полиникос бежал посередине, чуть ближе к передним - пятым, а может быть шестым.

Диосс определенно узнал его и теперь не выпускал из виду. Бегуны на длинные дистанции не должны были слишком торопиться; их движения должны были быть размеренны и совершенно контролируемыми. Необходимо было сохранять силы на протяжении всех пятнадцати кругов по стадиону до последнего решающего рывка. Первый круг, второй, третий. Они вытягиваются в ряд; линия бегунов несколько укорачивается, оставшиеся атлеты побежали быстрее, пытаясь догнать остальных.

В толпе наступила тишина. Люди шепотом считают круги. Шестой, седьмой круг. Полиникос, похоже, несколько отстает.

Диосс в отчаянии кусает губы. Восьмой круг. Внезапно в толпе раздался шум. На стадионе что-то происходило. Один из атлетов ускорил шаг, увеличивая темп, все быстрее и быстрее продвигаясь вперед от середины… вот он третий и, наконец, второй...

— Тисикрат, — заревела толпа.

Тисикрат взял на себя инициативу. Коринфяне, а их большинство, не могут остановить взрыв радости, когда увидели во главе забега своего горожанина.

— Коринф! Коринф! — закричал кто-то охрипшим голосом..

Но старик с бородой, стоящий недалеко от Диоса, тихо прошептал: — Он выбежал слишком рано, и скорее всего, устанет еще до финиша.

Десятый круг. По толпе проходит дрожь. И дрожь охватывает весь стадион. Движения атлетов становятся все быстрее и яростней. Тисикрат по-прежнему лидирует, всего в нескольких шагах от него находится сбитая группа спортсменов, за ней бегут другие. Полиникос находится в этой группе, но его плохо видно. Он бежит в клубке сверкающих бедер, икр, плеч... Быстрее и быстрее, быстрее и быстрее!

Двенадцатый круг... Крики снова разносятся по толпе. Из группы отрывается один из конкурентов и с каждой минутой приближается к Тисикрату.

— Афинянин

— Клеомен!

— Афинянин

— Клеомен!

— Клеомен,

— Клеомен! …

— Все только начинается, — шепотом сказал кто-то рядом с Диоссом.

Но прямо за Клеоменом, всего в нескольких шагах от него, из кучи бегунов, отрывается еще один неизвестный участник. У нее светлые волосы и его тело легче, чем у других.

— Полиникос! — закричал Диосс, совершенно безумным голосом, и сильно пихнул пяткой в голову бородатого мужчины, стоящего внизу. Но тот этого даже не заметил — настолько его захватила развивающаяся схватка.

Клеомен догоняет Тисикрата.

— Коринф! Коринф! — закричали тысячи отчаянных голосов. Они хотели бы укрепить своего земляка уроженца в схватке с грозным противником; пот капал с их лбов, они сильно дышали, дрожа от напряжения, как будто сами участвовали в забеге.

Все напрасно. Тисикрат слишком быстро устал. С каждым шагом он отставал, он уже второй, теперь третий, скоро он будет четвертым.

Четырнадцатый забег. Клеомен бежал первым. О, нет! О, Боги, что случилось? Что-то пошло не так! Светловолосый, который уже бежал за Клеоменом, выскочил вперед, в красиво обогнал лидера.

Толпа замолкает от удивления. Среди зрителей шепотом разнеслись вопросы.

— Кто это, клянусь Ахиллом, кто это?

— Полиникос! — крикнул кто-то из толпы. Диосс узнал голос Меликла. — Полиникос из Милета!

— Из Милета! — тут же подхватила его слова группа коринфян. — «Если ему проиграл Тисикрат, то хорошо, что и Клеомен тоже проиграл», — подумал каждый из них.

— Кто хочет, лишь бы не Клеомен, — упрямо повторяли они.

Но Клеомен легко не сдавался. Ему еще предстояло пройти долгий путь в два круга. До пятнадцатого круга он позволяет молодому человеку его обогнать, он позволит ему продвинуться немного вперед.

А, на пятнадцатом — да, он снова соберется с силами, в непревзойденном финальном темпе, которого еще никто не выдерживал.

Расстояние между ним и Полиником сокращалось.

— Старик показывает, на что он способен, — шепчет кто-то по соседству.

Старик - это Клеомен. Афинянину на самом деле было всего тридцать лет, но вот уже восемь лет он был победителем во всех забегах; все его уже давно знали, поэтому и называли его «стариком».

Толпа замолкает, настолько тихо, что можно было услышать каждый вздох на стадионе. Все внимательно смотрели, затаив дыхание.

Последний поворот и осталось всего полкруга.

Полиникос по-прежнему бежит первым, но тот отстает от него всего на два шага… затем на один, уже...

Сейчас он обгонит его… О, нет. Полиникос, который почти чувствует дыхание противника на своей шее, отчаянно бросается вперед. Ведь перед ним только несколько десятков шагов. Он должен их одолеть! Должен…

В толпе раздался короткий вскрик – и снова тишина. Но вдруг пронесся рев, который становился все сильнее и сильнее.

— Милет! Милет! Милет!

Толпа заколыхалась, словно подхваченная ветром.

У Диосса замелькало перед глазами. Оба участника бежали к финишу так близко друг к другу, что не было видно, кто из них первый.

Но те, кто ближе всех сидел на каменных скамейках вокруг стадиона, они, не сомневаясь и орали во всю глотку — Милет! Милет! Полиникос Милетский!

Гром аплодисментов заглушал все крики.

Диосс в восторге закричал, захлопал, отпустил ветку и вдруг упал, как перезрелая груша прямо на голову бородатого мужчины. Но он на этот раз уже не злится. Она схватил его за талию и поднял вверх.

— Да здравствует Милет! — закричал он хриплым голосом.

Диосс обнимает его за шею, как самого близкого человека.

— Полиникос победил, — пискнул он ему прямо в ухо.

— Зато Клеомен проиграл, — отвечает ликующий бородач.

А затем Диосса стали передавать друг другу по холму под аплодисменты зрителей. перебрасывая из рук в руки, пока, наконец, благополучно не приземлили на сильные плечи Меликла.

Так закончился памятный для Диосса третий день Истмийских Игр.