Тверской баскак. Том Пятый

Часть 1 Глава 10

Февраль 1258 года

Солнце уже скрылось за горизонтом, но темнота еще не наступила. Серое марево февральского вечера стоит над огромным военным лагерем. Оба берега Влтавы словно накрыты ковром из бесчисленных юрт, шатров и палаток, а зеленые склоны близлежащих холмов заполнены стадами пасущихся коней. Над всем этим скопищем людей и животных стоит не стихающий даже ночью глухой человеческий гул, мычание скота, крики верблюдов и стойкий запах навоза.

После объявления о признании малолетнего Конрадина королем Германии Бурундай взял паузу, решая в каком направлении ему следует двинуть войско приближающейся весной. Отсюда с берегов Влтавы напрашивался поход на Венгрию и дальше в Италию, но прежде чем втянуться в такую затяжную кампанию, необходимо было прикрыть тылы и крепко усадить на трон только что объявленного короля. Для этого требовалось движение в совершенно ином направлении, на север, туда, где монгольские тумены могли бы заставить германских баронов признать власть юного Гогенштауфена.

Пока эта дилемма переваривалась в голове Бурундая, герцогу Баварии было запрещено покидать монгольский лагерь. Маясь от безделья, он каждый день изводил меня одним и тем же вопросом — ну когда же⁈ Я лишь флегматично пожимал плечами, поскольку в отличии от него, у меня не было причин торопиться. Я ждал подхода каравана с порохом, зарядами для баллист и двумя новыми пушками. Он наконец-то объявился и со дня на день должен был прибыть в лагерь.

Еще по вызову Бурундая в ставку монгольского войска приехал Даниил Романович, князь Галицкий, и эта новость указала мне на то, что престарелый полководец Бурундай не страдает забывчивостью и не упускает мелочей. Упомянутая как-то мною идея с Австрийским наследством оказывается пришлась ему по душе, и не особо афишируя свое решение, он просто вызвал Даниила с сыном Романом в ставку. Ведь теперь после разгрома Отакара II австрийский престол можно было бы и переделить заново.

Я узнал о приезде Даниила на днях, когда со слов своих соглядатаев Калида рассказал мне о прибытии Галицкого князя. Вот тогда-то у меня и возникла идея.

«А не созвать ли Великих князей на откровенный разговор⁈»

Идея мне понравилась, когда еще судьба сведет нас всех вместе в одном месте. Грех было не воспользоваться и не попытаться заключить соглашение. Забыть о прошлых обидах и попытаться мирно договориться о границах и сферах влияния.

Да, это было бы идеально, но даже в проекте эта идея показалась мне практически нереализуемой. Во-первых, родственнички совершенно не выносили друг друга. У Даниила Галицкого масса претензий к Киевскому князю, а Александр Ярославич на дух не переносит ни меня, ни Даниила. У Андрея вроде бы неплохие отношения с тестем, но старшему брату он все еще не может простить предательства, да и меня, откровенно говоря, не жалует.

Эти проблемы были, конечно, серьезным препятствием, но в принципе преодолимым. Другое дело, что проводить такую сходку без ведома Бурундая было бы откровенным вызовом. Можно было не сомневаться, что в глазах мнительного монгола она точно предстала бы тайным собранием заговорщиков. Портить отношения с ним мне сейчас никак не хотелось, но и просить разрешения тоже было не с руки. Ведь тогда надо было бы рассказывать о цели этого собрания и посвящать Бурундая в свои планы, что точно было бы верхом глупости.

В общем, пока я ломал голову над этой проблемой, Бурундай вдруг сам снял все вопросы. Вызвав к себе, он поручил мне провести с Даниилом предварительные переговоры и прощупать тему. По-прежнему ли у того есть желание надеть на своего сына Австрийскую корону и что для этого он готов сделать? Я тогда ловко ввернул, что хорошо бы все обставить так, чтобы Даниил не догадался к чему это я задаю такие вопросы. Бурундай бросил на меня испытывающе-вопросительный взгляд, и я, сделав глубокомысленный вид и подумав с минуту, выдал.

— Я могу собрать всех русских князей, что сейчас находятся в твоем лагере, якобы для соглашения о временном перемирии. Например, на время похода отложить старые обиды и не пакостить друг другу при первом удобном случае.

Нахмурив брови, Бурундай посидел с пару секунд в тишине, а потом одобрительно кивнул, мол действуй.

И вот сейчас я еду на эту встречу. Кобыла неспешно петляет между кострами. Сзади, не отставая ни на шаг, едут Калида и пятерка стрелков. Встреча предстоит непростая, а князья, как известно, народ горячий, так что охрана не помешает.

Надо сказать, что так удачно решив главную проблему, я тут же столкнулся с другой. На первое же приглашение Александр ответил отказом. Просто выставил моего посланника, выкрикнув вдогонку, что ноги его не будет в шатре человека, обманувшего его доверие. Оказалось, что память у Александра хорошая и он еще помнит о том, что когда-то я был его наместником в Твери и, по его мнению, воспользовался этим положением в своих корыстных целях.

То, что это просто отговорка, было понятно. Главная же причина отказа крылась в спесивом великокняжеском нежелании встречаться с каким-то там безродным консулом. Да еще на его территории — это мол умаление достоинства, да и небезопасно! К тому же не приходилось сомневаться, что подобные мотивы найдутся и у Андрея с Даниилом.

Тогда мне на ум пришла другая комбинация. Дело в том, что, отправляясь в поход, на всякий случай я подстраховался и «пригласил» с собой старших сыновей тех князей Союза, которые не внушали мне особого доверия. Кто-то скажет, что я мол взял аманатов-заложников, но я предпочитаю называть это по-другому — надо же где-то молодежи приобретать боевой опыт.

Из всей этой молодой аристократической поросли для такого дела больше других подходил Владимир Ма’лый, старший сын Романа Михаиловича Старого некогда Брянского, а ныне с моей «безвозмездной» помощью Великого князя Черниговского. Ему и его людям я приказал поставить отдельные шатры на северной границе лагеря, а потом он, уже как самостоятельная единица, разослал всем приглашения, якобы по крайнему настоянию своего отца.

Обмануть всех я не старался, понимая, что князья люди не глупые и сразу почуют, откуда ветер дует. Я ставил в первую очередь на их любопытство, нейтральность переговорной площадки и равноценно-высокий статус принимающей стороны. Расчет оправдался, и к моему удовлетворению все три князя приняли предложение юного Владимира.

Объехав крайние юрты, выезжаю к лагерю Черниговского княжича, и его стремянной тут же бросается ко мне, дабы принять повод. Князья уже здесь, вижу их лошадей и дружинников охраны. Как и договаривались, в ожидании меня Роман угощает их в специальном шатре для переговоров.

Спрыгнув с седла и размяв ноги, уверенно направляюсь туда же. У входа в него меня встречает ближний боярин княжича и, поклонившись в пояс, ведет вовнутрь.

Четыре яркие спиртовые лампы освещают пространство шатра, высвечивая сидящих по-татарски гостей. Сидеть прямо на полу все уже пообвыкли, да и поди попробуй найди тут стол и стулья.

От самого по’лога приветствую всех присутствующих. Кланяюсь, как положено, в пояс, но взгляда с гостей не спускаю. Андрей и Александр, едва кивнув в ответ, тут же недовольно отводят глаза, а вот Даниил, не стесняясь, с интересом рассматривает меня в упор. Мы с ним еще не встречались, но не сомневаюсь, он обо мне наслышан.

Владимир поднимается ко мне навстречу и ведет к свободному месту. Большая хонтахта, вкруг которой сидят князья, заставлена яствами. На угощение я не поскупился, тут и несколько сортов мяса, и рыба, и большой графин с брусничной настойкой. Пока я усаживаюсь, слуга наполняет кубки, и Владимир поднимает тост за благополучие и удачу каждого из присутствующих.

Выпили и, мрачно уставясь каждый в свою тарелку, принялись за еду. Я не тороплюсь начинать разговор, потому как знаю, все ждут от меня именно этого и готовятся принять любое слово в штыки.

«Пусть подождут, авось любопытство пересилит раздражение!» — Усмехаюсь про себя и, налив себе еще, поднимаю кубок за гостеприимного хозяина.

За хозяина дома не выпить грех, и все снова присоединяются. Наконец, крякнув и утерев рукавом усы, Даниил с шумом опустил свой кубок на стол.

— Трапеза у тебя, Владимир, знатная, и эта штука, — он поцокал ногтем по стеклу графина, — тож горло продирает! Тока вот не за этим мы здесь собрались!

Он а вслед за ним и Александр с Андреем устремили взгляд на Владимира, и тот с растерянным видом метнулся глазами в мою сторону, мол что дальше-то⁈

Вижу, князья уже разогрелись, и тянуть дольше не стоит. Аккуратно звякаю серебряной вилкой о металл кубка. Резкий звук притягивает все взгляды ко мне, и тогда я начинаю.

— Досточтимые Великие князья, как вы, наверное, уже догадались, княжич собрал вас у себя в шатре по моей просьбе. У меня к вам есть слово о том, как нам обустроить дела наши мирские к общему миру и согласию.

На мои слова Андрей и Александр мрачно нахмурились, не ожидая услышать ничего хорошего, а Даниил саркастично хмыкнул.

— Эво как! Ну что ж послушаем!

Выдержав паузу, я продолжаю.

— В таком деле главное, чтобы все было по справедливости и чтобы каждый не тока выгоду свою искал, но и интересы других учитывал.

— То не для князя Галицкого, — со злой иронией прерывает меня Александр, — он вон городки мои западные захапал, а ныне и к Турову с Пинском лапу свою загребущую тянет! Только не выйдет у него ничего!

Даниил с ответом в карман не лезет и раздраженно бросает в ответ.

— Ты бы, Ярославич, напраслину-то не баял. Городки Межибож и Колодяжен испокон веку за предками моими были.

— Да ну…! — Александр подался вперед, но предвосхищая готовую вспыхнуть ссору, я повышаю голос.

— Уважаемые князья, прошу вас не горячиться, а выслушать меня до конца! — Подаю знак Владимиру, и его слуги тут же убирают посуду и раскатывают на столешнице рулон с картой. На ней весьма схематично изображена вся Русь и Дикое поле вплоть до Черноморского побережья. Общие расстояния и пропорции выполнены приблизительно, из расчета дневных переходов между городами, а вот сами они нанесены практически все.

На сегодняшний день эта карта бесценна, и Даниил не сдерживает своего восхищения.

— Ух ты! Это где ж ты таким богатством-то разжился⁈

Оставляю этот вопрос без ответа, но обращаюсь именно к ему.

— Хорошо, Данило Романыч, давай начнем с тебя. — Вцепляюсь в него напряженным взглядом. — У меня к тебе есть неплохое предложение. Что бы ты, к примеру, сказал на возможность обменять недавно захваченные у Киевского князя городки на Австрийское герцогство⁈

В этот момент я делаю ставку на то, что он до сих пор не знает, для чего его вызвал Бурундай и на то, что старая обида еще не утихла. Ведь пять лет назад, когда его сын Роман женился на далеко неюной Гертруде Бабенберг, венгерский король Бела обещал ему в приданное Австрийскую корону. Естественно, обманул, а когда запахло жареным так вообще переметнулся на сторону Богемского короля. Думаю, для самолюбия Даниила это была серьезная пощечина и поквитаться с Белой IV у него давно чешутся руки.

Мои слова слегка ошарашили Галицкого князя, и он, даже зажмурясь, с силой мотнул головой, мол ты о чем Фрязин.

Медленно впечатывая каждое слово, растолковываю по новой.

— Предложение мое к тебе таково: ты возвращаешь Александру Ярославичу захваченные тобой Киевские города: Межибож, Заславль и Колодяжен, навсегда признаешь на них и на Турово-Пинские земли право Киевского князя, а взамен получаешь Австрию и герцогскую корону для сына.

Вижу, мои слова и уверенность поставили всех в тупик. Такого поворота никто не ожидал, и сейчас не только Даниил, но и Ярославичи выглядят слегка растерянными. На лицах всех троих написано практически одно и тоже — что за игру он затеял⁈ Какое ему дело до этих городов⁈ Все лихорадочно пытаются осмыслить, как вообще может быть связано Австрийское герцогство и земли на востоке Волыни.

Пауза затягивается, но в отличие от полного непонимания Александра с Андреем я ловлю в глазах Даниила еще и затаенный интерес. Предложение ему кажется весьма заманчивым, но он никак не может взять в толк, каким тут боком я и как вообще возможно устроить такую сделку.

Это непонимание выливается в раздражение.

— Да кто ты такой, Фрязин, чтобы чужие земли мне сулить⁈ — Зло бросает он в мою сторону, и я тут же ловлю его на этом.

— Кто я такой не важно, сейчас вопрос в другом — согласился бы ты на такой размен или нет⁈

Я сморю ему прямо в глаза и чувствую, что он понимает — его пытаются развести, но не видит как. Давать серьезные обещания взамен пустых предложений, да еще от невесть кого, он не собирается и потому не видит, как его тут могут обмануть.

Пока он ломает голову, я ловлю удивленно-растерянный взгляд Александра. Тому непонятно, чего ради я вписываюсь за его земли. И действительно, зачем мне помогать Киевскому князю⁈ Этот вопрос я себе уже задавал и ответил на него так. Нищий Киевский князь, да еще такой как Александр Невский, для меня куда опасней, чем слегка обросший жирком. Сидя в разоренном до основания Киеве, Александр не успокоится и будет всеми правдами и неправдами мутить воду, добиваясь Владимирского княжения. Поэтому моя цель в этом разговоре не только зафиксировать статус кво в Залесской Руси, но и получить свой маленький гешефт. То бишь, выторговав для Александра несколько городков на западной границе и Турово-Пинское княжество на севере, я хочу получить с него клятвенное признание прав его младшего брата на Великое Владимирское княжение. По-моему, такая клятва, произнесенная даже в узком кругу, примирит братьев и сильно успокоит ситуацию на Руси. К тому же за эту услугу я хочу выбить с Андрея обещание не мешать волжским городам, таким как Ярославль, Кострома и Нижний Новгород вступать в Союз городов.

Вот такая вот комбинация крутится у меня в голове, пока я смотрю на Даниила. Князь хмурится, но понимает, что хоть какой-то ответ ему надо дать.

Покачав головой и усмехнувшись, он все же выдавил из себя.

— Ладно, скажу! Ежели бы в твоих силах, Фрязин, было устроить такой размен, то я бы, пожалуй, согласился. — Он еще раз хмыкнул, давая понять, что абсолютно не верит в реальность такого исхода, и только потому соглашается.

Тут я обвожу всех взглядом и уточняю.

— Думаю, все здесь слышали, как Даниил Романович, князь Галицкий, сейчас сказал, что ежели сыну его Роману придется впору Австрийская корона, то он вернет Александру Ярославичу захваченные у него городки и не станет претендовать на Туров-Пинские земли.

Останавливаю взгляд на Данииле.

— Все так, верно⁈ Я ничего не напутал⁈

Вновь скривившись в усмешке, тот с вызовом кивает.

— Да, верно!

Получив ответ, я беру перо и, макнув его в чернильницу, провожу линию границы по указанным городам, включая в нее и все Турово-Пинское княжество. В полной тишине все смотрят на меня и на появляющуюся на карте линию.

Начертив, поднимаю взгляд на Александра.

— А ты, князь Киевский, что скажешь⁈ Ежели бы я такой размен устроил и ты получил бы обратно земли, как на западе, так и на севере, то согласился бы ты тогда в расчете за столь немалый подарок признать право твоего младшего брата на Владимирский стол и полностью отказаться от претензий на него?

Покачав головой, старший Ярославич тоже натянуто усмехнулся.

— Ну, уж ежели б Галичане так расщедрились, то и я бы скупиться не стал! — Произносит он, всем своим видом демонстрируя, что отбрасывает даже малейшую вероятность подобного варианта.

Понятное дело, он как и Даниил показывает, что в возможность размена не верит и даже в открытую насмехается. Хотя направление его взгляда говорит мне об обратном! Выдавая себя, он не отрываясь смотрит на только что появившуюся на карте границу. Его плохо скрываемый интерес показывает, что где-то глубоко в душе Александр понимает, такой неожиданный подарок позволил бы ему выбраться из осточертевшей нищеты, что связывает по рукам и ногам. Владимирское княжество — пока журавль, до которого все равно не дотянуться, а так хоть синица в руках!

Успеваю подметить это скользнувшее в его глазах сожаление, но не выдаю себя. Храня на лице полную невозмутимость, добиваюсь от него конкретного ответа.

— То есть, да? Признал бы право Андрея на Владимир⁈

Жестко стиснув зубы, Александр все ж таки подтверждает.

— Да, признал бы!

Поздравив себя в душе, перевожу взгляд на Андрея.

— Коли уж все позволили себе столь откровенные признания, то и тебя, князь Андрей, я тоже спрошу. — Широко улыбаясь, одновременно отмечаю на карте волжские города: Ярославль, Кострому, Городец и Нижний Новгород. — Ежели в ответ на широкий жест Галицкого князя, твой старший брат проявит великодушие и не станет боле искать под тобой Владимирского стола! Ответишь ли ты на это любезным богу деянием⁈ Поклянешься, что в этом случае не станешь мешать вступлению отмеченных мною поселений в Союз Городов Русских?

Держу на лице все туже задорную улыбку, показывая Андрею, что это мол такая игра, все сделали ход, теперь твой черед. Даниил тоже щерится подначивающей усмешкой, и даже Александр и тот чуть растянул губы. Возникшая ситуация кажется им какой-то нереально-сказочной и от этого слегка забавной, и даже по-семейному доброй. Пусть и гипотетически, но эти двое только-что позволили себе великодушный жест, а ведь каждому хочется быть щедрым, особенно когда это ему ничего не стоит.

Андрей все еще хранит на лице серьезное выражение, ему непонятно как все только что услышанное вообще взаимосвязано, но общее насмешливо-хорошее настроение заражает и его.

Рассмеявшись, он небрежно махнул рукой.

— Ладно, обещаю тебе, Фрязин, коли случится, как ты сказал, то быть по-твоему. Слова худого не скажу, пусть вступают в твой Союз.