Тверской баскак. Том Пятый

Часть 2 Глава 13

Середина октября 1258 года

Встав, нервно прохожусь из одного угла горницы в другой. Ровно пять шагов! Пять шагов туда, пять обратно и так круг за кругом, снова и снова. Я жду возвращение своих дозоров, и нервы натянуты до предела.

«Нашли они Абукана⁈ А если нашли, то все ли тот понял⁈ А где французы⁈ Вдруг они, действительно, уже обошли нас⁈» — Эти и еще с десяток других вопросов разрывают мой мозг вот уже пятый день. Ровно с того момента, как мы заняли деревню Моншау, и я отправил гонцов к монголам, а разведку в дальний дозор.

Сейчас я занимаю дом старосты. Крохотную домушку, сложенную из неотесанных камней и крытую снопами соломы. В ней всего одна комната с очагом посредине, поэтому хозяев пришлось выселить в сарай вместе с поросятами и гусями, что тут жили вместе с ними. Хозяева ушли, а вонь осталась, сколько не проветривай.

Во всех других случаях, я бы оставил семейству старосты их вонючую халупу и предпочел бы свой шатер, но нескончаемый дождь сделал меня менее разборчивым. Пришлось вести себя как настоящий завоеватель. К несчастью, домов в деревне немного и всем такого «комфорта» не хватило. В первую очередь дома заняли герцоги, во вторую, пошли под склады провианта, пороха, ракет, натяжных механизмов баллист и арбалетов. Оставшиеся достались госпиталю и кухне. Простым бойцам, как и прежде, пришлось довольствоваться палатками и без всяких поблажек ставить лагерь, по всем канонам, ров-насыпь-вал.

Делаю очередной круг и тут слышу крики снаружи и быстрый топот. Вскоре распахивается дверь, и, появившаяся в проеме, голова Прохора радостно сообщает.

— Дозор вернулся!

— Ну, наконец-то! — Не сдерживаясь, даю волю эмоциям. — Давай Еремея сюда, живо!

К тому времени, как командир разведки вошел в дом, я уже полностью взял себя в руки. Молча киваю на приветствие Еремея и жестом подзываю его к столу.

— Ну, давай рассказывай, что там и как!

Смяв шапку в могучих ладонях, Еремей выдохнул.

— Так это! Нашли мы ордынцев, были они в верстах пятидесяти на запад. Там еще стены города какого-то виднелись на горизонте, а прямо перед ними лагерем стояли эти… Как их бишь! — Он напряг память и выдал. — Хранцузы чертовы!

— Так, давай по порядку и не суетись! — Успокаиваю Еремея. — Флаги, гербы⁈ Видел какие там?

В ответ Стылый, не задумываясь, кивнул.

— Да там немного и было-то! Видал тока пару, один такой желтый с красной полосой от угла к углу, а второй с двумя зверями гривастыми и синими полосами.

Оба штандарта мне знакомы. Первый, это флаг герцога Верхней Лотарингии. Того самого Фридриха-Ферри, коего я недавно приводил в пример германским курфюрстам, а второй, больше всего похож на флаг графа Люксембургского.

Я так уверенно идентифицирую обоих сеньоров, потому что в далекие студенческие годы в одной из своих работ приводил их как два ярких примера проникновения в германскую империю французского влияния и культуры. Мне даже понятно почему они оба идут в авангарде французского войска. Еще и года не прошло, как граф Люксембурга, Генрих Белокурый, пользуясь слабостью власти в империи, захватил город Намюр. Теперь же присоединяясь к походу французского короля, он фактически легитимизирует свой захват, а заодно и доказывает свою преданность новому сюзерену. У лотарингского герцога Ферри III тоже есть веская причина встать под знамена крестоносного воинства. Три года назад король Людовик позволил ему жениться на Маргарите Наварской. Часть земель в Шампани, входящие в приданое жены, оспорил и захватил ее брат Тибо и получить их обратно без помощи французской короны у Ферри нет ни единого шанса. Заступничество Людовика нужно заслужить и вот Ферри III в авангарде армии короля.

Пока из донесения Еремея ясно только то, что в районе, скорее всего, города Льеж стоит лагерем передовой отряд крестоносного воинства под предводительством герцога Лотарингии, Ферри III и графа Люксембурга, Генриха Белокурого. Сколько у них бойцов, какого качества пока неясно, как и то, где сейчас главные силы короля Франции.

Поднимаю на разведчика вопросительны взгляд, и тот понимает меня без слов.

— Тамо конных, на вскидку, тыщи две будет, а есть еще и пешее войско. Тех около тыщи. Конные все в кольчугах и шлемах. Оружье у них тож справное, длинные мечи, копья, сулицы! Пешие вооружены похуже, кто во что, по большей части без кольчуг и другой брони.

«Это скорее всего ополчение Льежа». — Делаю однозначный вывод и задаю очень беспокоящий меня вопрос.

— И что ордынцы? Послание мое Абукану передал⁈

Меня беспокоит тот факт, что описанное Еремеем войско противника представляет такую легкую добычу для монгол, что Абукан может не устоять. Соблазн разгромить втрое уступающего по численности врага очень велик, но такой ход может погубить весь мой план.

Словно специально подначивая мое нетерпение, Еремей замялся.

— Так это… Тут, такое дело, к главному басурману меня не пустили. Отдал послание какому-то узкоглазому, а что тот пролаял в ответ, так я и не понял.

Пресекаю это подобие оправданий на корню.

— Ладно об этом! Говори, что апосля монголы сделали.

— А! — Радостно воспрянул Еремей, поняв, что ругать его не будут. — Так поганые по утру следующего дня двинулись на хранцузов. Те, бросили им навстречу своих панцирных всадников. Монголы, как обычно, стрелы пустили и поворотили коней. Хранцузы за ними!

Еремей запнулся, а у меня от дурного предчувствия аж скулы свело. То, что бывает в таких ситуациях при численном превосходстве монгол, мне хорошо известно. Конница противника отрывается от пехоты, попадает в окружение и уничтожается!

Нервно подстегиваю Стылого.

— Ну! И что дальше-то было⁈

Тот, словно бы вспоминая, поскреб затылок и выдал.

— Да ничего не было! Монголы боя не приняли. Утекли, як трусы, даже часть пожитков своих побросали.

Выдыхаю с облегчением.

«Все ж военная хитрость у монголов в крови. Уж как небось хотелось Абукану наказать зарвавшегося врага, а удержался! — Впервые подумал о младшем Батыевом отпрыске с уважением, но все равно поправился. — А может Берке удержал батыра от глупости!»

Еремей еще что-то рассказывает, но, перебивая его, я спрашиваю о главном.

— Так и что французы нагнали монголов⁈

— Да, куды там! — Стылый махнул рукой. — Тяжелые конники долгую скачку не потянули. Вскоре их жеребцы на шаг перешли, а опосля и совсем встали.

— А дальше⁈ — Вновь подстегиваю рассказчика, и тот продолжает.

— Дак потом, собрали хранцузы свой лагерь и вместе с пехотой по следу ордынцев двинулись.

«Вот теперь все! — Как-то разом отпустило на душе. — Попались, голубчики!»

Через мгновение радостное возбуждение начало спадать, и вновь вернулось тревожное понимание. — «Я по-прежнему ничего не знаю об основных силах противника! Где сам король Людовик и все его войско⁈»

По тому, что было известно до этого, король Франции собирал войска под городком Намюр, но не мог же он там стоять до сих пор.

«После получения известий от передового отряда о приближении монгол, Людовик должен был двинуться к нему на соединение. — Пытаюсь рассуждать логически, но понимаю, что так остаются только вопросы без ответов. — Начал движение? Нет? Как далеко успел продвинуться? По какой дороге?»

Информации по-прежнему крайне недостаточно, и я вскидываю взгляд на Еремея.

— Ты как вообще, устал⁈

Тот по-простому кивнул.

— Да есть манеха! — И тут же, поняв о чем я, испуганно замотал головой. — Тока ежели что, ты, господин консул, об сем не думай. Говори, что надо! Все сполним!

Глядя ему прямо в глаза, понимаю, что человек только-только вернулся с дозора, где пять дней подряд мок под проливным дождем и все же говорю.

— Надо вернуться обратно, Еремей! Те французы, что ты видел, это тока часть малая, а где-то есть их главные силы. Надо их найти!

— Надо, так найдем! — Уверенно пробасил разведчик, глядя мне прямо в глаза. — Счас прям и двинем в обратку!

Я останавливаю его.

— Не торопись! Пусть твои бойцы отдохнут до утра. Обсохнут хоть, да и лошадям отдых нужен. Утром выступите. — Чуть подумав, уверенно добавляю. — Лучше всего будет, ежели языка мне приведете!

Еще два дня прошло в ожидании. Правда, томительное бездействие мучило только меня, войско же в поте лица готовилось к предстоящей битве. Я определил место почти в центре долины и там начали насыпать вал под баллисты и остальную «артиллерию». Выставили фургоны по фронту, расставили вешки для определения дистанции, размерили позицию каждой бригады и роты.

Предварительно расстановку войск по фронту обговорили с герцогами на общем совете. Я предложил центр оставить за мной, а на фланги поставить спешенные дружины герцога Людовика Баварского и маркграфа Иоганна Бранденбургского. Отряд же Альберта Саксонского отвести за линию баллист и, жестко разбив на сотни, вводить в бой лишь по мере необходимости.

Я ожидал, что наибольший протест вызовет мое желание спешить рыцарей, но ошибся. Это они, как раз, восприняли спокойно. Оказалось, такой подход у них довольно распространен и очень часто применяется. Лошадь используют лишь как средство доставки тяжеловооруженного всадника к месту боя. Надо сказать, это имеет смысл, поскольку не каждый рыцарь способен сидеть в седле как монгол. Степняк взбирается на лошадь раньше, чем начинает ходить и сидит в седле устойчивее, чем стоит на ногах. Европейскому дворянину до такого уровня как до небес и свалиться с вздыбившегося коня он может запростак. А упал с лошади в полной броне — это, как минимум, поломался, а как максимум…

В общем, вопреки моему ожиданию, большую дискуссию вызвал отвод Саксонской конницы на вторую линию. Альберт распетушился и требовал дать ему место на одном из флангов, где он одним лихим ударом опрокинет хвастливых лягушатников. Его брат, как и трое других сиятельных сеньоров с ним согласились и мне пришлось потратить полдня на то, чтобы убедить их в правильности моей позиции. Это было нелегко и порой мне очень хотелось наорать на них и обозвать тупыми кретинами, но я все же сдержался. Сказался двадцатилетний опыт общения с подобными субъектами. Сдержанно, но убедительно я раз за разом втолковывал им, что побеждает не тот, кто удачно стартует, а тот, кто первым приходит к финишу.

— Бой будет долгим, — убеждал я их своей непреклонной уверенностью, — и победит в нем тот, у кого в конце останутся силы на последний решающий удар.

В конце концов я их все-таки одолел. И тут не последнюю роль сыграл тот факт, что я их всех уже бил. Разгром у Эбенхюгельского холма отложился у каждого из них в памяти, придавая моим словам неоспоримый авторитет. Единственно, чего я им не сказал, так это то, что в предлагаемой расстановке сил я видел еще один смысл. Заключался он в том, что я постарался по максимуму обезопасить себя от традиционной рыцарско-удалой глупости. Дабы никто из них не бросился в незапланированную отчаянную атаку, оголив фланг, или не кинул резерв в бой раньше времени, или еще чего-то подобного. Ведь пешком тяжелые рыцари далеко не убегут, а разделенная на отдельные сотни дружина не помчится в едином порыве туда, куда не следовало.

Ко всем этим событиям, еще утром вчерашнего дня от Абукана примчался гонец и сообщил, что сам нойон со всем туменом выйдет к долине завтра к полудню. Я тотчас отписал ему, чтобы тот не торопился отрываться от преследователей и постоянно держал их у себя за спиной.

Весть была такая горячая, что я не дал гонцу даже времени на отдых. Сменили ему лошадей на свежих, подбросили еды на дорогу и тут же отправили обратно.

Сейчас уже заканчивается ночь, и близится рассвет. Мне не спится, и, спустив ноги с походной койки, я невольно прислушиваюсь к звукам за стеной дома. Чего-то не хватает, и я не сразу понимаю в чем перемена. Только через несколько секунд до меня доходит — не слышно шума дождя.

— Мать честная, дождь кончился что ли! — Не веря своим ушам, я пытаюсь уловить звук падающих капель, но нет. За стеной стоит ночная тишина, и я поднимаю глаза к небу. — Спасибо тебе, Господи! Вот уважил, так уважил!

Все еще не в силах поверить в такую удачу, я подхожу к выходу и, открыв дверь, высовываюсь наружу. Дождя точно нет, на голову ничего не капает, и более того, на прояснившемся ночном небе полно звезд. Это дает надежду, что и грядущий день пройдет без дождя, а что это значит для меня объяснять не надо. С мокрым порохом много не навоюешь, а намокшая тетива арбалетов и баллист теряет в своей упругости и прочности. В общем, дождь играет на стороне противника, снижая эффективность моего огненного наряда.

— Спасибо тебе, Господи! — Возблагодарив судьбу еще раз, я уже собрался было вернуться в шатер, но тут услышал приближающийся топот конских копыт.

Не успеваю подумать — кто это может быть, как слышу крики охраны.

— А ну стой! С коня слазь, живо!

В ответ им уверенный бас.

— Да это ж я, Сурей! Не признали штоль⁈

И сначала недоверчивое, а потом более уверенное.

— А, это ты, Сурейка!

Сурея я знаю, он был десятником в специальной бригаде Соболя, а ныне ходит под командой Еремея Стылого. Невысокий, но кряжистый мужик из бывших охотников. Соболь хвалил его за ловкость и умение отыскать самый запутанный след врага.

То, что он сейчас здесь,меня настораживает.

«Какого черта, он же сейчас должен быть с Еремеем⁈»

По моим подсчетам разведка никак не могла так быстро обернуться. Меньше чем за два дня отыскать войско короля и вернуться было нереально. От этих мыслей у меня в душе заскреблось нехорошее предчувствие.

Через минуту из темноты появился взводный охраны и Сурей, толкающий впереди себя связанного человека.

Не дожидаясь пока они меня заметят, ошарашиваю их обоих жестким вопросом.

— В чем дело⁈ — И уже конкретно к разведчику. — А ты почему здесь⁈ Что с Еремеем⁈

Не ожидая встретить меня у двери, они на мгновение застывают в безмолвном столбняке, и первым очухивается Сурей.

— Так это, Еремей же мя послал. Сказал, срочно консулу полоняника доставь.

Я уже вижу совсем молодого парня со связанными за спиной руками. Заляпанные грязью шерстяные чулки, длинноносые туфли, короткий приталенный колет с оборванным рукавом. Юноша смотрится здесь в лесу настолько чужеродным субъектом, что я не могу удержаться от иронии.

«Вы его прямо с бала стащили, что ли⁈»

Ничего больше не говоря, прохожу в дом, оставляя дверь открытой. Уже оттуда, запалив лампу, кричу.

— Чего встали⁈ Давайте его сюда!

Тут же загрохотали по ступеням сапоги, и в горнице стало как-то тесновато. Сурей одним тычком поставил пленника на колени и вскинул на меня горящие глаза.

— Ты уж извиняй, господин консул, что ночью-то! Да, Еремей сказал срочно доставь, вот я и торопился.

Командир охраны застыл в дверях, мол что делать, выставить их, али как⁈ Жестом отправляю его обратно на воздух, крикнув вдогонку, — закрой дверь!

Затем, вновь обращаю внимание на пленника.

— Ты кто такой⁈

Мой французский, с характерным выговором парижанина, заставляет парня вскинуть на меня испуганный взгляд.

— Вы кто?!. — Выдавливает он, но я жестко обрываю его.

— Не заставляй меня повторять вопрос!

Грозный окрик округляет его и без того перепуганные глаза, и он быстро-быстро лопочет.

— Я паж графа Фландрии, Гийома-де-Дампьера, был послан к герцогу Ферри Лотарингскому с вестью.

Перевожу взгляд на Сурея, и тот, не понимая ни слова подтверждающе кивает.

— Да, торопился сильно, но от пращи не убежишь! Мне Еремей сразу сказал, живой нужен! Тоды я его аккуратненько так приложил, тока, чтоб с коня сбить.

Окровавленный висок и разбитый нос парня без слов подтверждают описанную картину. Теперь мне становится интересно. Посол из лагеря короля к командующему авангардом.

Впиваюсь суровым взглядом в лицо пленника.

— Что ты должен был передать герцогу⁈

К моему удивлению, перепуганный насмерть пленник проявляет упорство. Сцепив губы и побледнев как смерть, он произносит с осознанным отрицанием.

— Я не могу вам этого сказать.

Смотрю на совсем юное, хоть и запачканное кровью лицо и качаю головой.

'Вот это ты зря! — Мне не хочется бить и калечить этого парня, но узнать, какой приказ короля он вез, я просто обязан.

Сейчас я могу просто выйти и оставить этого мальчишку на пару минут с Суреем. Вряд ли тот продержится дольше! Могу вызвать специалиста, но как я уже сказал, не хочется калечить юношу.

Подумав с пару секунд, я подхожу к двери и приоткрыв ее, подзываю взводного охраны. Тот мгновенно подскакивает, и я шепчу ему прямо в ухо.

— Приведи мне старика из сарая!

Ныне в сарае живет семья старосты. Сам староста, его жена, четверо детей и старик. Последний, то ли отец, то ли дед хозяина. Сухой горбатый старец с бельмом на глазу и одним зубом на весь запавший рот.

Пока взводный ведет старика, я подхожу к пленнику и жестко схватив его за подбородок, вскидываю ему голову.

— Сейчас ты еще юн и красив, наверное, при дворе нет отбоя от дам. — Мой ледяной взгляд пробирает парня до печенок. — Запомни этот момент, потому что скоро ты будешь выглядеть совсем по-другому!

В этот момент хлопает дверь, и взводный вталкивает в комнату старика. Тот напуган, со сна, и потому выглядит еще ужасней, чем обычно.

Резко поворачиваю голову пленника в сторону старца.

— Вот это человек выглядел вчера, так же как ты, а сегодня он уже полуживой труп. Он все равно рассказал мне правду, вот только было уже поздно. Он выдал тайну, а вот прошлого уже не вернуть! Он навсегда останется таким уродом!

В том ужасе, в котором сейчас паренек, он не разбирает кто перед ним. Он увидит лишь исковерканное тело, обезображенное лицо, а мои слова как раскаленные гвозди вбиваются в его мозг.

— Я дам тебе еще один шанс, паж! — Говорю медленно, пожирая взглядом его обезумевшие от страха глаза. — Сейчас я повторю вопрос, и ты ответишь мне, а если нет, то…

Я не успеваю договорить, как парень почти выкрикивает мне в лицо.

— Я должен был передать герцогу слова короля. Войско Людовика на подходе, герцогу приказывают не торопиться, и не начинать бой в одиночку!

Продолжаем работать! Продолжение уже в пятницу!