Ты думал, я не узнаю?.. (СИ)

Глава 42

Три года назад, лето

«И чего она носится туда-сюда, будто в одно место ужаленная?» — с такой мыслью Артем поглядывает на свою лучшую подругу, громко напевающую мотивы хитов Майкла Джексона. Она промычала, не стесняясь фальшивить, почти что весь его альбом, выпущенный в девяносто первом году. Бубнит слова и перебирает содержимое внушительного гардероба, предварительно опустошив шкаф и вывалив все на кровать.

Его, между прочим, завалило ее шмотками… от которых ненавязчиво-сладко — вроде персиками — пахнет. Приятно. Поначалу он намеревался достучаться до Ксюши из-под тряпочного завала, но обнаружил, что в тени импровизированного укрытия ему вполне комфортно. А наблюдает он за Ксюшей через щелочку между небрежными слоями ее кофточек.

Сейчас она примеряет джинсовую юбку. Чересчур короткую, на его взгляд. Хотя многие девушки спокойно таскают мини, и его старшая сестра обожает носить подобное, а мать на нее за это бросается с клекотом. Ксюша вертляво прыгает перед зеркалом во весь рост и крутит головой, пытаясь оценить вид сзади. Ведет бедрами вправо, влево, рисуя настолько неуклюжую восьмерку, что Артема пробивает на слабый смех. Дурында.

— Чего ржешь, Литвинов? — краснеет Ксюша.

Артем лениво выбирается из-под ее шмоток и смахивает со лба отросшую челку.

— Странно выглядишь. Напялила какую-то нелепость с вышивкой.

— Разве странно? Мне нравится.

— Куда собираешься?

Ксюша сердито хмурится и цокает языком.

— Я же тебе говорила! Забыл опять?

— Извини, — ему искренне жаль. Жаль, что он порой не в силах контролировать поток мыслей, уносящий его прочь от реальности, Ксюши и ее фонтанирующей энергии, как правило пробивающей все препятствия между ними, невзирая на сложность их конструкций.

Она смягчается. Тут же. Артем заинтересовано выгибает бровь, наблюдая за проявляющимся на ее щеках румянце.

— Меня в кино пригласили, вообще-то. А ты забыл. Тц… — с очень мягким упреком напоминает ему Ксюша.

— Кто? — чувствуя себя настоящим дебилом, спрашивает Артем.

Кино. Короткая джинсовая юбка. Ее пунцовые щеки… Прежде он не видел ее столь робкой, смущенной и воодушевленной. Картина вырисовывается предельно ясная, тем не менее, он не прекращает тупить.

— Яшин из девятого «А», — отвечает Метелина, наматывая на указательный палец длинный светлый локон.

Артем застывает в одной позе и с огромным трудом заставляет себя моргнуть, чтобы избавиться от ощущения присутствия песка в глазах. Без толку. Делается лишь хуже: песок превращается в стекло. А самый крупный осколок пробивает грудину.

Свидание? Ее первое, между прочим.

Как он мог пропустить мимо ушей эту новость?

У Артема темнеет в глазах от мысли, что он упустил тот момент, когда Ксюша завязала общение с каким-то парнем. Сблизилась с ним настолько, что собирается пойти на свидание. Теперь он наконец-таки замечает ее горячую, на грани хмельной, радость, так и льющуюся через край, в то время как он гниет в своем биологически-функционирующем саркофаге.

Цветение. Увядание.

Он слетел с ее орбиты. Уже давно. Его затягивает в черную дыру, ей же эта участь не страшна. С каждым днем сияя ярче, она влечет к себе энергию, жизнь. Ему суждено быть поглощенным квазаром и стать с ним единым целым — гибелью, разрушением планет и галактик.

А ведь еще недавно они варились от жары, здесь, в этой комнате. И все было относительно безмятежно. Ксюша читала книгу, а голова Артема покоилась на ее ногах. Не было никакого Яшина из девятого «А». Не было матери, вторгнувшейся в комнату Артема без стука в самый пикантный момент, к которому он пришел через отвращение к себе и приобретенные желания с потребностями. Ущербность и унижение, которые ему довелось испытать, он бы охотно желал выдрать из памяти с корнем.

— Эй, не висни. Земля вызывает Артема-а-а!

Темноволосый парнишка медленно фокусирует взгляд на склонившейся над ним Ксюшей. Она щелкает пальцами перед его носом, и ему чудится, словно это происходит в замедленной съемке. Сердце набатом грохочет о ребра, сотрясая картину мира девятибалльным землетрясением.

Ей нравится другой. Этот Яшин. Кто он? Артем ворошит в памяти образы школьников, на которых обращал внимание, и приходит к осознанию, что посторонних лиц, задержавшихся в его воспоминаниях, совсем немного.

— Когда? — сипло выдавливает Артем.

— Что — когда?

— Когда в кино идете?

— Завтра, — не раздумывая, отвечает Ксюша.

— Вдвоем?

— Ну да, — на ее лице расплывается улыбка.

«Конечно, вдвоем, дебил, это же свидание» — Артем мысленно ругает себя за несообразительность, поднимаясь с пола и отряхиваясь от вещей Ксюши.

Они, наверное, поцелуются. Этот Яшин будет ее лапать. А она?.. Будет ли ей приятно? А что, если нет, но она не сможет за себя постоять? Если он ее принудит к чему-нибудь опасному? А родители ее в курсе?

— Слушай.

Артем опускает руки на плечи подруги, некрепко сжимая их, и впивается в ее оторопело-округленные глаза серьезным взором.

— Позвони мне, если что-нибудь пойдет не так.

Ксюша со смехом запрокидывает голову.

— Что может пойти не так? Илья нормальный. Не пьет, не курит, спортом занимается.

Данная ею характеристика постороннего человека, грозящего впутаться в их нерушимые прочные узы, обжигает Артема изнутри.

— Ты давно его знаешь? Откуда такая уверенность? — Литвинов демонстративно корчит гримасу.

— Ты чего завелся? — вздыхает Ксюша и ведет плечами, сбрасывая с них ладони лучшего друга. — Он же в нашей школе учится, — но под неотступно-сверлящим взглядом Артема решает сдаться. — Ладно. Обещаю, если что-то пойдет не так, я дам тебе знать.

Она возвращается к своему занятию — выбору одежды для похода в кино с другим парнем. Артем чувствует себя неуместным. Здесь. Рядом с ней. Наблюдающим за тем, как Ксюша наряжается для какого-то хмыря.

Он ей не нужен.

По крайней мере, сейчас. Мысленно Метелина витает далеко от Артема. Так зачем ей мешать?

— Я домой, — Артем с нажимом проговаривает короткое извещение и покидает девичью комнату прежде, чем слышит в ответ полувопросительное «пока».

На следующий день она не пишет и не звонит ему, изо всех сил пытающемуся справиться с агонизирующей жаждой нарушить затянувшееся молчание и выяснить, как у нее дела. Каждые несколько минут обновляя ее профиль в соцсети, Артем с замиранием сердца боится увидеть появление нового поста… посвященное кому-то. Он проштудировал страничку Ильи Яшина от начала до конца в поисках подтверждения своего нехорошего впечатления на его счет. Крепкий, высокий, голубоглазый блондин. Состоит в школьной команде по футболу, слушает рок, любит мотоциклы. Обладатель топорного юмора, как подмечает Артем после изучения некоторых его переписок с друзьями в комментариях под постами. Что-то в его самопрезентации не дает Артему покоя.

Затишье в общении с Ксюшей, которое за последние годы могло похвастаться беспрерывностью и глубиной, затягивается еще на день. Мучительно долгий, невероятно тоскливый и одинокий для Артема. Такого давно не случалось. За исключением тех случаев, когда кто-то из них ложился с болезнью — но даже тогда они находили лазейки из отсутствия физических сил и настроения для того, чтобы связаться друг с другом.

Когда она, наконец, соизволяет написать Артему, он намеренно игнорирует ее сообщение, сильнее стиснув зубы. Игру в кошки-мышки спустя неделю прекращает тоже Ксюша. Приходит к его дому, просит выйти к подъезду, чтобы поговорить и уладить недопонимание. Однако трещина раскола, образовавшаяся между ними, разрастается, и вместо примирения происходит ссора, чего не приключалось на их памяти. Возможно, когда они были малышами и не могли поделить игрушки.

Ссорятся, потому что у Ксюши появился кто-то вытесняющий Артема из ее жизни.

Ссорятся, потому что Ксюша с этим не согласна.

Ссорятся, потому что Артем больше не верит тому, что их дружба — отдельная вселенная, принадлежащая исключительно им.

Он возвращается домой с чувством абсолютной опустошенности. Его мир вероломно разграбили, перевернув поломанные остатки вверх дном. И там — дома — тоже пусто.

Она возвращается домой с разбитым сердцем и находит слабое утешение своей боли в объятиях матери, чье сердце тоже теперь не на месте из-за ее горьких слез. Варвара дает дочке надежду, что они с Артемом непременно помирятся, ибо сама истово верит в то, что говорит, ибо сама не представляет Ксюшу и Артему по отдельности.

Проходят дни, недели. Близится конец августа. Маячащее на носу начало учебного года не сулит Артему благоприятных перемен. Он редко высовывается из своей комнаты, не выходит на улицу, сутками напролет зависая в компьютерных играх. Погружение в виртуальную реальность — единственное, что спасает от обезображено-искаженной действительности вне мониторных рамок. Там, вне этих рамок, больше нет ничего, что удерживало бы его внимание.

Он не появляется на школьной линейке, прогуливает первый учебный день. С безразличным лицом выслушивает нотацию матери, пристыженной классной руководительницей. Так и быть. Сходит он в эту школу. Поторчит на уроках, попусту потратив время.

Туманным сентябрьским утром Артем, хмурясь накрапывающему дождю, натыкается на Ксюшу. Они пересекаются на прежнем месте, где всегда встречались, чтобы потом вместе идти на занятия.

Почему она стоит тут? Неужели ждет его?

Да.

Ждет.

После месяца, проведенного в ссоре с Артемом, Ксюша сомневалась, имеет ли смысл придерживаться этого ритуала, плотно интегрировавшегося в ее жизнь. Но попытки обмануть свое тело и приучить его не останавливаться на конкретном месте в конкретное время не венчались успехом. Первого сентября она прождала его полчаса, из-за чего опоздала на линейку. На следующий день еле-еле подоспела на биологию, так и не встретившись с Артемом. Сегодня ей повезло.

Ксюша поджимает губы и быстро отворачивается от друга детства, надеясь, что он не заметил, как предательски затрясся ее подбородок. До упора засунув руки в карманы школьного пиджака, Метелина неуверенно переставляет ногу и мыском туфли наступает в лужу. Со следующим шагом она прислушивается к шарканью подошвой тяжелой обуви на шнуровке.

Он идет за ней, не проронив ни звука.