Ты думал, я не узнаю?.. (СИ)

Глава 44

За две недели до…

Нужно сказать ей три слова.

«Я тебя люблю».

Сказать утром, перед лабораторной по химии и двумя контрольными: по геометрии и алгебре? Прежде, чем они подойдут к школе. Дотронуться до рукава Ксюшиного темного приталенного пиджака и слегка дернуть, жестом попросив прервать увлекательный рассказ о том, как во сне она удирала от полчищ гнилых мертвяков, потому что на ночь насмотрелась ужастиков. Вот если бы папа составил ей компанию в киномарафоне, то кошмары бы ее не беспокоили, но это уже совсем другая история.

Бездумная болтовня о приснившихся зомби очень спасает ее от необходимости вспоминать сцену расставания с Ильей, случившуюся накануне вечером. Как только Ксюше удалось выудить из Артема подробности того, что на самом деле не лестничный пролет организовал ему эту феерию красок на лице, а ее парень, она бескомпромиссно заявила обидчику своего незаменимого человека о намерении расстаться. Еще никто об этом не знает, оттого Ксюша невольно замедляет шаг, стараясь отсрочить появление в стенах школы. Ребята будут спрашивать, что да как, а ей совсем не хочется возвращаться к этой теме вновь.

Нетрудно было догадаться, что внезапно поднятая Артемом тема о сомнительных нравственных качествах Ильи, и то, что он побит и скрывает правду об этом, связаны между собой настолько незамысловато, что Ксюша постыдилась, почему не раскусила мальчиков по щелчку пальцев. Она дала себе время хорошенько подумать, но, честно говоря, все возникающие в защиту Ильи аргументы разбивались вдребезги о монументальную истину: Артем ей близок, как никто. Он бы ни за что не подверг другого человека грязной клевете из вредной прихоти.

Поэтому она позвонила Илье, договорилась о встрече в ее любимой кофейне-кондитерской, где всегда полно народу, особенно после семи вечера. Там они встретились. Ксюша заготовила небольшую речь, однако к использованию заученных слов не прибегла. Не возникло нужды. Илья воспринял решение девушки в штыки, зачем-то смахнул с их столика ее чашку со сладким рафом на миндальном молоке. Культурно расстаться не получилось, а она старалась.

Какие же нелепые — эти первые отношения.

Ксюша не плакала. Наоборот, выдохнула с некоторым облегчением, как это делает ее мама, возвращаясь с работы домой, когда снимает туфли на каблуке и касается пятками пола. Облегчение от избавления. Конечно, степень влияния этого чувства отличается, чем от ношения неудобной, но придающей презентабельности виду обуви. На ней сказывается крайне странно: она не может заставить себя прекратить трещать о зомби, заполняя не только свое мыслительное пространство этой белибердой, но и забивая голову Артема. Обычно у него получается вклиниваться в быстрые паузы, которые Ксюша берет, потому что не способна растягивать воздух из легких на долгие-долгие часы, тем самым продлевая болтовню; сейчас он ниже травы, тише воды. Держится рядом, по наитию шагая с ней нога в ногу, и в целом ведет себя отстраненно. Что ж, ему требуется все существующее и несуществующее мужество, чтобы не стать рупором внутреннего голоса, орущего «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, КСЮША». Все-таки неподходящее для судьбоносного признания время и место. Если она завалит контрольные из-за потерянности, ответственность ляжет на его плечи.

Артем немного подождет.

Или нет?

К середине учебного дня от уверенности в завтрашнем дне остаются жалкие ошметки.

Сквозь забившую уши воду просачивается звонок, и мужской туалет на третьем этаже школы стремительно пустеет от зевак. Одному Литвинову не хватает никаких сил — ни моральных, ни физических — чтобы отлипнуть от хлипкой стенки кабинки и пойти в класс английского языка. С длинных передних прядей ручейками стекает ледяная вода. Несколько секунд назад (скорее всего, счет идет уже на минуты) его схватили под подмышки, втиснули сюда и, перевернув вниз головой, окунули в грязный унитаз. От растерянности Артем не успел задержать дыхание и чуть не захлебнулся. Звонок на урок спас. Так бы, может, и сдох, наглотавшись нечистот.

Артем с поразительным спокойствием размышляет о тошнотворных деталях, которые должны вызвать в нем жажду отмщения, гнев, хоть что-нибудь. Однако ни отвратительный вкус во рту, ни въевшееся под кожу туалетное амбре, ни сырая голова, побывавшая в унитазе, не откликаются в нем ожидаемым запалом.

Стряхивает с волос влагу, ползет по стенке вверх и, быстро смаргивая с ресниц холодные капли, оглядывается в поисках рюкзака. Везде пусто и распахнуто окно. Артем в него выглядывает, обнаруживает свои вещи на асфальте и подавляет секундное желание отправиться следом.

***

За одиннадцать дней до…

Вдруг из неприметного паренька, прячущего взгляд за густой челкой, Артем превращается в объект идиотских подростковых насмешек, во главе которых стоит кичливый голубоглазый блондин, рассказавший всем, что это он бросил Ксюшу. Ксюша в свою очередь ничего и никому доказывать не стала. И не будет. Себе дороже — взывать к чьей-то испорченной совести, ведь разбирательство так или иначе продолжится на разных языках и не достигнет согласия.

Травля с первых оборотов принимает ежедневную тенденцию: плевки, высмеивание и генерирование обидных прозвищ, толчки, подножки… Из небольшой группки учеников количество агрессоров за несколько дней разрастается до десятков вовлеченных лиц. В школе с новой силой вспыхивает эпидемия НЕсострадания.

Артему стыдно за то, что Ксюша становится частой свидетельницей всевозможных его унижений. Как будто мало того, что происходит у него дома. Как будто недостаточно его пресная жизнь отравлена позором. Парадоксально, что ни одно проявление буллинга не угнетает так, как рьяное рвение Метелиной выступить его защитником и ответить всем обидчикам. Будучи уверенной в правильности собственных действий, она жалуется учителям, невзирая на просьбы Артема этого не делать. Их вовлеченность — не та управа, что способна приструнить главного агрессора. Иногда только жестокость способна истребить другую жестокость. С этим ничего не поделать. Так устроены человеческие джунгли.

Ксюша искренне недоумевает, почему Артем раздражен вмешательством учителей. Она действовала из лучших побуждений, когда сообщала им о зарождающейся травле, нацеленной на ее близкого человека! Она не сомневается, что взрослые помогут. Так учили родители. Им она тоже рассказала, и те пообещали, что не пройдут мимо.

— Не решай за меня, как мне будет лучше, — отвечает ей Артем, не сумев проконтролировать поток враждебности, нечаянно вырвавшийся вместе со словами и достигший уязвимого ко всему, что он делает или говорит, сердцу Ксюши. Извиниться не успевает: она завершает вызов, резко обрывая часовой телефонный разговор.

В его мире все по-другому. Взрослые предают, а не помогают.

И, наверное, хорошо, что Ксюша никогда этого не поймет.

***

За девять дней до…

Издевки — ерунда по сравнению с тем, чтобы держать дистанцию с Ксюшей. Артем сам ее оттолкнул неосторожными словами. Можно было бы донести ту же мысль, но корректнее. Она ведь единственная, кто принимает его сторону вне зависимости от обстоятельств. Она — больше. Жизненный ориентир, уводящий Артема от худших троп. Без нее ему не выжить в дремучем мире, наводненном хищниками. Да и зачем ему выживать без нее…

Он торчит под дождем в ожидании подруги, надеясь помириться и вместе пойти в школу. Ксюша не приходит. Не появляется на уроках. Не видит, что после занятий за ним увязываются другие ученики и преследуют до тех пор, пока ни о чем неподозревающий Артем не юркает в переулок, чтобы сократить дорогу до дома. А за переулком, убедившись, что поблизости нет непрошенных очевидцев, троица нагоняет его и уводит за здание с обветшалым фасадом.

Артем попадает в знакомую компанию Яшина и двух его дружков. Прежде Артема не посещал страх, однако в этот раз что-то дьявольское ощущается в настроении бывшего Ксюшиного парня. Веет угрозой, способной распалиться до того, что унизительные вещи, происходящие с ним в последние дни, переквалифицируются в ясельные шалости.

Чутье Литвинова не подводит. Илья отдает распоряжение своим прихвостням, чтобы те стояли на шухере, пока он занят Артемом. Из тупика выхода нет. Единственный путь отрезан грозно возвышающейся фигурой Яшина, сверлящего взглядом на месте лица Артема дыру. Сердито-нахмуренными голубыми глазами ученик не просто впивается в него, а как будто стремится прогрызть кожу, мышцы, добраться до костей.

— Допрыгался ты, утырок, — выплевывает агрессор сквозь зубы и надвигается на Артема. Хватает за грудки и встряхивает. — Ты ж не пацан, а жалкое подобие человека. Нормально, что девка за тебя впрягается? Самому кишка тонка мне ответить, а? Если ссышь, то не рыпайся. Ну а за то, что Ксюха язык за зубами держать не может, по-любому тебе отвечать. Из-за вас, голубки, меня отец… — Илья осекается, вовремя осознав, что вот-вот пересечет черту, за которую нельзя выходить, и без предупреждения бьет Артема коленом под дых.

Сперва Артему кажется, что ему с одного удара ломают ребра. Как бы ни пытался —не вдохнуть, а легкие уже начинают плавиться от нехватки кислорода. Но с последующими ударами агония в груди делается привычной. Интуитивные потуги Артема отражать атаки противника немедленно подвергаются надменному высмеиванию, отчего вскоре Яшин устает, входит в кураж и колотит в полную силу.

Артем не боец и никогда им не был. Отец учил его доброте, честности, благоразумию и не успел показать, как уметь за себя постоять не словом, а действием.

Поэтому Артем оказался здесь. Побитый, морально растоптанный оскорбительной расправой сверстника над собой. И впервые испытывает ненависть к отцу. Тот ничерта не знал о жизни и обманывал его, Артема, вдалбливая какую-то несусветную чушь про то, что нужно взывать к лучшим сторонам людских натур.

Да пошел он.

ПОШЛО ОНО ВСЕ!

Артем раскрывает рот и отчаянно орет во все горло. Вдруг кто-нибудь услышит и откликнется.

Илья затыкает его очередным ударом, подзывает дружков, чтобы те крепко держали Артема. В панике Литвинов туго соображает, что с него довольно быстро сдирают штаны с нижним бельем. Предчувствуя тотальное крушение своей личности, Артем пытается отключить способность чувствовать, однако тело по-другому реагирует на нависшую угрозу в лице Ильи Яшина — судорожно извивается, оно слово налито раскаленным свинцом.

Направляя на жертву телефон со включенной камерой, агрессор озирается по сторонам, останавливает взор на валяющейся рядом с урной стеклянной бутылке и идет в том направлении, чтобы вооружиться.

Артем понимает, что сейчас будет. Чувства не отключаются. Плохо.

Острая боль пронзает его естество, погружая в бурлящий вулканический жар.

Агрессор хладнокровно кромсает честь и достоинство своей жертвы.

Все, что начинается с этой болью, больше не имеет значения. Умирать не страшно. Страшно жить и подвергаться столь чудовищным страданиям.

Артем не помнит, как возвращается домой. А возвращается он поздно — время переваливает за полночь. Отлипнув от валерьянки, мать несется к нему, чтобы поскорее вытрясти из сына объяснение, где его черти носили.

Черти не носили, а насил…

Черный каламбур Артем оставляет при себе.

Ему глубоко безразлично, что затевается скандал. Он рад, наконец, ничего не ощущать. Ни боли, ни стыда, ни печали. Несколько часов назад Артем думал, как бы поскорее попасть домой, принять душ, перекусить и побежать к Метелиным, чтобы выяснить, куда пропала Ксюша, ведь на звонки и смс-ки она не отвечает. Сейчас он вспоминает о планах с невыразимым утомлением, будто на него взвалилось бремя всего человечества. Долой все это. Больше никаких мыслей на сегодня.

— …Не смей меня игнорировать! — он совершенно случайно берет во внимание возмущающуюся мать, награждая ее опустошенным взглядом.

И вдруг начинает смеяться.

Слепая курица. Не видит и не понимает своим микроскопическим мозгом, что у ее сына атрофированы чувства. По факту, это (отныне Артем не может отождествлять себя с личностью) больше не ее сын, а она в упор не замечает. Разве у нее не должен сработать материнский инстинкт?

— Какая-то ты бракованная мать, — склонив голову вбок, Артем бездушно проговаривает вслух промелькнувшую мысль.

У Лены Литвиновой отваливается челюсть.

— Да как ты… как ты смеешь, — затрясшись всем телом, цедит женщина и стискивает кулаки. — Бракованная мать? А ты тогда кто?! — срывается на истеричный крик, пихая его в плечи. — За что Бог меня испытывает неблагодарными детьми?! Один другой краше… — Артем безразлично наблюдает со стороны, как мать несчастно хватается за голову, принявшись отыгрывать спектакль по полной программе. — Старшая накуролесила, и младший от нее не отстает. Совсем от рук отбился!.. — горько рыдает вдова и вдруг поднимает на Артема прищурено-презрительные глаза. — Я бракованная, значит? Торчишь постоянно у Метелиных… Значит, по-твоему, они идеальное семейство? От кого, думаешь, Ритка родила, а?! — выждав паузу, Лена Литвинова с отвращением кривит верхнюю губу. — От папаши твоей ненаглядной Ксюши.

Выслушав мать с отсутствующим выражением лица, Артем идет в ванную, чтобы опустошить желудок.

***

За два дня до…

Матово-черный металл приятно прилегает к ладони, остужая повышенный адреналином градус тела. Увесистый предмет лежит в руке правильно — Артем немного тренировался, наведываясь в тир, и учился стрелять. До мастерского уровня владения, как до Марса, но азы освоены. Этого вполне достаточно.

Теперь у него есть все необходимое. Пистолет, магазин с патронами, а главное решимость. Артем убедил себя, что обратной дороги нет и так же нет возможности свернуть с намеченного пути. Слишком поздно. Да и бессмысленно.

На стадии планирования эта идея рисковала отправиться в утиль, поскольку казалось, что осуществить ее физическим образом нереально. Однако свободы, предоставляемые внушительной Сетью, позволили крепче ухватиться за план и наметить первые штрихи.

Всего-то нужно было отыскать лазейку в темную сторону Сети, найти деньги, сконвертировав их в форумную валюту, и оформить заказ.

Поскольку Артему больше нечего терять, он украл кое-какие украшения Варвары Васильевны во время своего последнего визита к Метелиным. Зашел под предлогом проведать Ксюшу, отлеживающуюся дома якобы с болями в животе. Она была одна, поэтому стащить золотые изящные побрякушки из шкатулки ее матери не составило труда.

Ксюша ни о чем не догадалась. Не поняла, что Артем уже мертв. А вот он быстро раскусил фальсификацию болезни в исполнении девочки. Ксюша могла бы поусердствовать лучше, однако не стала.

В отличие от нее Артем очень старался притворяться живым.

Хотел запомниться ей лучшей версией себя.

***

24 сентября, 7.06

Минувшим вечером Артем ее обманул, заявив об отмене занятий.

Ксюша знает, что он давно, как и она, не показывался на уроках. Все эти дни ей не удавалось побороть хандру, РЕАЛЬНО спровоцировавшую проблемы с желудком. Впервые за пятнадцать лет выявили гастрит. В подростковом возрасте это типичное явление, а учитывая превалирующий стресс и то, как испортились ее пищевые привычки, неудивительно, почему болячка «выскочила» именно сейчас.

Итак, Артем хотел, чтобы сегодня она не появлялась в школе. Почему? Ксюша думала об этом с той самой минуты, когда прочла сообщение от него, но так и не пришла к ответу. Он в курсе, что у нее последний день больничного, так какая ей разница, будут сегодня проводиться занятия, или нет? Возможно, потому что она во вчерашней переписке пожаловалась на скуку и сказала, что не прочь вернуться в школу пораньше на день?..

Забраться к нему в голову и угадать, о чем он думает — задачка, с которой не справился бы даже сам Том Круз. Ксюше всегда было сложнее читать Артема, чем ему — ее. Она полагалась исключительно на шестое чувство, настроенное непосредственно на волну их связи.

Несколько дней назад периодически возникающие помехи сменились замогильной тишиной. Как раз в последнюю их встречу Ксюша прочувствовала каждой клеточкой своего существа, что что-то не так. С ним. С ними. Что-то странное она уловила в его непримечательном поведении и улыбчивой маске. Ключевое слово «маска» — ту, что он недавно продемонстрировал, Метелина узрела впервые. И как-то по-новому испугалась.

Протерев глаза, она сбрасывает с себя одеяло и начинает вялые сборы в школу. Белую блузку выуживает из стирки, помятую ткань прячет за зеленым, купленным мамой свитером. Кофта безвкусная, собственно, из-за чего они спорили накануне, но под пиджак сойдет.

Завтракает бельгийскими вафлями с нежирным творогом в компании родителей. Папа в телефоне, а мама почти что не сводит с Ксюши глаз.

Самое обычное утро.

7.52

Спустя долгое время отсутствия в школе без уважительных причин Артем Литвинов сливается с утренним потоком хлынувших в здание учеников. Отвлекшийся на спор с гардеробщицей охранник мажет невпопад ручным металлодетектором, игнорируя наличие у темноволосого юноши запрещенный предмет на дне рюкзака. Размышлять о том, как бы все сложилось, если бы коренастый мужичок средних лет засек неладное, Артем не собирается и идет к широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

Поразительно, он снова стал для окружающих невидимкой!

Ненадолго…

9.20

Дорога в школу превращается в настоящий квест под названием «Не обдели нуждающихся вниманием». Покормить голодного щенка — выполнено. Помочь бабушке перейти дорогу — сделано. Побежать за мальчишками, один из которых выронил телефон, чтобы вернуть ему пропажу — готово. Затем попасть под чары раздающего буклеты и зазывающего посетить открывшийся магазин косметики промоутера, поддаться его уговорам, поучаствовать в бесплатной лотерее и с выигранным блеском для губ бежать дальше.

В безлюдных и просторных школьных коридорах отчетливо слышен каждый шорох. Сейчас у Ксюши по расписанию биология. До конца урока остается десять минут. Она решает подождать на скамейке. Достает из портфеля карманное зеркальце, новый блеск и наносит косметический продукт на губы.

9. 30

Артем ушел с середины урока биологии, чтобы подготовиться. С началом переменки, как только галдеж заполняет школьное пространство, убирает заряженный пистолет во внутренний карман пиджака, который подвергся перекройке, потому что не вмещал габариты оружия, и выходит из туалетной кабинки на охоту.

9.36

Здание сотрясает первый предупредительный выстрел, сделанный в воздух. Пуля застревает в потолке, откалывается кусок штукатурки, падая рядом с Артемом. Людской инстинкт самосохранения срабатывает безупречно, и они стремятся прочь от источника опасности, норовя затоптать друг друга.

Артему не нужны лишние жертвы. Только одна… забрав которую, он покончит с собой.

9.49

Пронзительный детский визг до сих пор стоит непреодолимым звоном в ушах Ксюши.

Как только послышался выстрел, а за ним последовало еще два, она моментально слилась воедино с воцарившейся неконтролируемой паникой и ринулась, куда глаза глядят. До ближайшего укрытия. Вместе с группой сверстниц забежала в женскую уборную и, тщетно силясь не разрыдаться от всепоглощающего страха, затаилась.

— Кто стреляет? — раздается подрагивающий высокий шепот из соседней кабинки.

Вместо ответа — булькающий плач.

Все до последней ученицы припадают к экранам своих гаджетов, открывают школьные чаты и личные переписки, по крупицам собирая информацию о стрелке.

— Парень…

— Девятиклассник.

— Боже, я его знаю!

— Литвинов, кажется.

У Ксюши обрывается дыхание.

Этого не может быть. Просто не может быть. Произошла ошибка. Ребята обознались. Спутали его с кем-то.

Она неотрывно, боясь моргнуть, просматривает записанный кружочек с шагающим по коридору незнакомцем, выглядящим точь-в-точь как ее лучший друг, однако копия Артема, в жизни не притронувшегося к оружию, держит в руке пистолет.

Это вправду он.

Друг ее детства.

…Значит, беда подлежит предотвращению.

10.20

Охота длится недолго. Артем даже сожалеет, что ему не удалось еще немного растянуть удовольствие от поиска, преследования и загона жертвы в ловушку. Новоиспеченный палач с хладнокровной улыбкой наблюдает за тем, как Илья трясется от страха за свою жалкую жизнь, тщетно пытаясь увеличить дистанцию, и сам того не осознавая ускоряет прибытие на место неминуемой гибели.

Артем не отступит. Не передумает.

Тем не менее, когда в обозримом поле неожиданно появляется Ксюша, КОТОРОЙ БЫТЬ ЗДЕСЬ НЕ ДОЛЖНО, несокрушимость намерений Литвинова дает трещину.

10.23

— …Опусти пистолет, — сморгнув слезу, вкрадчиво просит Ксюша. — Давай сбежим. Только ты и я. Не важно куда. Не нужно…

Лицо Артема неподвижно, словно высечено из мрамора. Спустя секунду он смещает дуло левее, на Илью, которого она стремится заслонить своим телом. Эта мразь, скулящая о пощаде, не заслуживает того, чтобы Ксюша его защищала.

— Слишком поздно.

Артем лишает Илью возможности произнести последние слова и жмет на курок.

Пуля, предназначавшаяся для Яшина, попадает в Ксюшу.

Илья использует ее, как щит. Жажда отсрочить неизбежную расправу застилает его рассудок сотканной из чистейшего отчаяния пеленой.

— М-ма-ма… — ее грудь вздымается в последний раз на рваном вздохе. Глаза полны шока и страха.

Дезориентированный падением Ксюши ниц тряпичной куклой, Артем выталкивает из недр своего естества истошный крик и расправляется с Ильей.

Дрожит. Ревет.

Илья больше не двигается. Как и маленькая девочка, лежащая неподалеку. Должно быть, испугавшись очереди выстрелов, она выбежала из укрытия и попала под раздачу.

Артем садится рядом с Ксюшей, сгребает ее в объятия и, не дожидаясь, когда дыхание девушки угаснет, прижимает дуло к своей голове.

Не раздумывает.

Раздается последний выстрел.