Тьма, выкованная в огне

Глава 29

— Ну и воняет тут! Хуже, чем во чреве у нечистого! — Инкермон зажал нос, оказавшись у самого большого отверстия.

— Ну да, пованивает маленько, — согласился Йимт. Он поднял повыше пылающую головню, разглядывая ход, ведущий внутрь холма. — Однако, по мне, под землей всяко лучше. Давайте-ка быстро вниз и устроимся там, покуда остальные не доперли.

Элвин, пробираясь в числе прочих бойцов отделения внутрь холма, дышал исключительно ртом. Лично он сильно сомневался, будто кто-то из полка вздумает претендовать на их убежище.

По мере спуска из темноты возникали письмена, искусно вырезанные на стенах узкого прохода. Языка Элвин не знал, но догадывался об их назначении. Они служили чем-то вроде оберега. Значки сливались в слова, слова — в узоры, и наконец все поверхности вокруг оказались покрыты замысловатыми рельефами.

Громадные человекоподобные фигуры сладострастно сливались в тесных и причудливых объятиях. Трудно было угадать, где кончается одно существо и начинается другое. В отличие от божка снаружи, краска их никогда не касалась, и голый песчаник в свете факела выглядел почти живой плотью. Элвин глазел на рельефы, одновременно завороженный и исполненный отвращения, а отделение тем временем достигло центрального зала. Здесь, по-видимому, располагалась их новая спальня, хотя и без кроватей. На Ренвара немедленно накатило знакомое чувство, но ничего поделать с ним он все равно не мог. Юноша лишь обнаружил, что дышит часто-часто, а потому сделал большой глоток из фляги, стараясь не смотреть на стены.

В отличие от него, Йимт выглядел спокойным и уверенным. И одновременно готовым в любой момент встретить опасность. Он всегда каким-то образом ухитрялся присвоить себе не только пространство вокруг, но даже воздух, которым дышал. Окружающие уважали гнома и в то же время опасались, сами не зная почему. Впрочем, почему, Элвин отчасти догадывался, повидав Бешеного Коротышку в деле.

Йимт расчесывал бороду кончиком короткого деревянного кинжала. Из спутанной массы волос то и дело выпархивало какое-нибудь насекомое, безоглядно устремлявшееся к головням, освещавшим их новое временное пристанище.

Внутри пещеры, хотя, возможно, и не пещеры, но солдаты все равно считали ее пещерой, воняло не так сильно, как по пути сюда. А может, они просто притерпелись. Как бы то ни было, Элвин и сам начал подумывать, что заночевать тут не так уж и плохо.

— На-ка. — Йимт протянул Инкермону одну из своих фляг. — Глотни маленько да приготовься продуть мне часть денежек!

Тот отшатнулся, яростно мотая головой.

— Буду тебе весьма признателен, если ты не станешь угощать меня твоим гнусным пойлом! И не пытайся соблазнять меня азартными играми, грех это!

Он окинул взглядом остальных.

— Неужто у вас стыда нет? Ночевать среди порочных языческих изображений! Вы как хотите, а я тут не останусь. Я человек верующий!

Гном вскинул лохматую бровь. Дабы зрелище вышло более впечатляющим, она исчезла под козырьком сдвинутого на лоб кивера.

— Да ну? И как же ты, мужик, очутился в нашем веселом братстве? Моя история чересчур длинная, чтобы ее сейчас пересказывать. Бедняга Элвин пострадал через свою мальчишескую дурь. — Он обернулся к юноше. — Не обижайся, сынок, вырастешь — поумнеешь. А остальные здесь присутствующие — воры, грабители и разбойники с большой дороги. Ну разумеется, это неправда, просто всех их оклеветали, чтобы вынудить поступить на службу. Но вот ты тут откуда взялся? В самом деле, пора нам всем поближе познакомиться друг с другом, мы ведь теперь одна большая семья!

Инкермон фыркнул, сплюнул куда-то под ноги Йимту и, пригнувшись, исчез в проходе.

— Ну так что, в другой раз расскажешь? — крикнул гном. Остальные солдаты заржали и заулюлюкали вслед крестьянину. Аркгорн махнул на них рукой. — Ладно вам, оставьте его. Каждый человек имеет право думать что хочет. И к вам это тоже относится. Однако права влекут за собой обязанности, и одна из обязанностей — держать большую часть того, что ты думаешь, при себе.

Тут многие уставились на него с удивлением. Элвин в том числе. Гном покачал головой и тяжко вздохнул.

— Ну подумайте башкой, ребятки. Не все ж мозги вы пропили. В этой армии больше рас и народов, чем зубов у дракона, и у каждого свой взгляд на мир. Взять хотя бы майора. Мало того что он эльф, так еще и заморский. А вы же знаете, что там живет эльфийская ведьма, Темная Вла…

— Не произноси Ее имени!

Все вздрогнули. Инкермон вернулся в зал через другой коридор. Он прижимал к груди белую книжицу.

— Не произноси Ее имени, ибо Она алчет занять престол Великого Отца, сотворившего мир! Тот, кто упоминает о Ней, призывает Ее! Как же можете вы сидеть сложа руки, когда Ее порождения вновь расползаются по лику земному? Не видите разве, что грядет конец света?

Солдаты зашептались. Элвин взглянул на Йимта. Тот сидел с неподвижностью каменного изваяния. Когда гном наконец раскрыл рот, шепот его разнесся по пещере точно выстрел.

— Если чей конец и близок, то только твой, покуда ты не бросишь эти разговоры. Твой так называемый Великий Отец — отец одним людям. Он сотворил по своему образу и подобию только человека, но не нас, остальных.

Йимт медленно поднялся на ноги. Элвин ахнул: гном медленно вытягивал из ножен друкар. Инкермон тоже заметил его движение и выставил белую книжицу перед собой, как будто она могла отразить удар.

— Так ты, значит, один из приверженцев Чистого Порядка, — продолжал Йимт все так же тихо. Он шагнул вперед. — Я-то думал, ты просто чистоплюй и всезнайка. Но дело-то, оказывается, куда серьезнее, ага?

— Я верую в Единого Творца, создавшего чистый, упорядоченный мир и заселившего его Своими творениями! — отвечал Инкермон. Голос у него дрожал, но глаза горели верой, граничившей с безумием. — Очевидно, что сам этот наш разговор бросает вызов Его порядку! И истинно верующим надлежит восстановить изначальную чистоту!

— Ах вот как. А что говорится в твоей книжечке насчет гномов, орков и тому подобных существ? Им тоже надлежит уверовать?

Инкермон презрительно фыркнул.

— О низших расах здесь речи нет, ведь Он их не создавал. Это из-за них мир в наше время запятнан злом, магией и ложными верованиями! В Писании же сказано, что лишь Ему надлежит владеть подобной силой!

Элвин думал, Йимт зарубит Инкермона на месте, но тот лишь ухмыльнулся.

— А, так, значит, ты признаешь, что твой творец не более чем капризный маг? Насколько я слышал, пару сотен лет назад он со своими приятелями-колдунами надрался в борделе да и сочинил всю эту историю, чтобы пустить пыль в глаза девкам.

Инкермон аж забулькал от гнева.

— Святотатство! Ах ты, червь, рожденный из грязи! Да как ты смеешь клеветать на Него!

Друкар свистнул в воздухе и застыл в дюйме от шеи бывшего крестьянина.

Все замерли. Элвин прекрасно понимал: остановить гнома никто не решится. Он вскочил на ноги и очутился рядом с Аркгорном до того, как успел осознать собственные действия.

— Знаешь, Йимт, убери-ка ты лучше друкар, — сказал он.

Клинок черной тенью неподвижно висел в воздухе над плечом Инкермона. На шее крестьянина пульсировала крупная жила, и Ренвар будто воочию увидел фонтан крови, ударивший из нее в потолок.

— Чем меньше таких, как он, тем лучше. — Костяшки пальцев гнома на рукояти друкара побелели.

— А тебя за это повесят, и кто тогда отделением командовать будет? К тому же ты сам сказал, что всякий имеет право на личное мнение, а это как раз и есть его личное мнение. Не могу сказать, что я с ним согласен, да я с ним и не согласен вовсе, но если все примутся убивать тех, с кем они не согласны, кто ж тогда в живых-то останется?

Йимт моргнул, слегка повернул голову и заглянул юноше в глаза. Несколько секунд протекли в гробовом молчании. Взгляд Инкермона лихорадочно метался между Элвином, гномом и клинком у его шеи. Наконец Аркгорн кивнул и медленно опустил друкар. На крестьянина даже не посмотрел.

— Ступай молись своему творцу! — буркнул Йимт, развернувшись спиной к Инкермону.

Тот немедленно шмыгнул в проход.

Гном обвел взглядом притихших солдат, потом снова уставился Элвина.

— Знаешь, Элли, — он похлопал юношу по руке, — не то чтобы я собирался вас бросить, но если что, лучшего командира, чем ты, этому отделению не найти.

Йимт сел на пол, привалился спиной к чьему-то пышному бюсту, выпиравшему из стены, и принялся разбирать «костолом». Солдаты разом загомонили и принялись насмешливо поздравлять Элвина, словно будущего короля Калагрии.

— Отвалите от парня, — буркнул Йимт. Он, прищурившись, загляну в правый ствол арбалета. — А то вы не знаете, что мозгов у него побольше, чем у вас всех, вместе взятых!

— А как же я? — осведомился боец с огромными рыжими бакенбардами.

Йимт одним глазом уставился на него поверх ствола. Его бровь снова угрожающе поползла к козырьку.

— Ты, Бууко, и ссаки из сапога толком не выльешь, даже если тебе на голенище инструкцию написать!

— Чего вдруг? Читать-то я умею! — возмутился рыжий, гордо выпятив грудь и оглянувшись в поисках сторонников.

Ответом ему послужил новый взрыв хохота. Элвин невольно присоединился к общему веселью. Бууко, сам немногим выше гнома, костлявый, как зимняя курица, негодующе открыл рот, потом закрыл, пожал плечами и завозился с мушкетом.

— За оружием смотреть в оба! — напомнил Йимт всему отделению. — В здешней сырости ржавчина за неделю разъест железо в пыль, если не смазывать каждый день. Как говаривала моя бабуся, держи ствол да хрен в чистоте — и доживешь до седых волос, не зная горя!

— Что, прямо так и говорила?

Элвин устроился между Неваляшкой, деловито попыхивающим трубочкой, и Аликом, которому, похоже, с трудом удавалось чистить мушкет, не уронив его. Ренвар придержал оружие толстяка. Тот кивнул с благодарной улыбкой.

— А то как же! Мудрейшая была старушка. Уж она-то знала жизнь лучше, чем вы все, вместе взятые. Вот как-то раз был случай… Песочком его, песочком! Так вот, жил однажды молодой рудокоп…

Элвин улыбнулся и под болтовню Йимта занялся собственным мушкетом. Ему сделалось необычайно уютно. Он обвел взглядом стены. К его немалому удивлению, соблазнительные изображения утратили свое магическое действие. Правда, на глаза юноше тут же попалась группа, где одним из действующих лиц выступала коза. Или все-таки она ему только померещилась? Достав из поясной сумки шило, Элвин принялся выковыривать из запального отверстия крошки глины. Вот забьется оно, и мушкет не сможет стрелять. Надо же, такая мелочь, а какая важная! Он задумчиво поднял глаза на Йимта. А ведь в сущности, когда имеешь дело с людьми или гномами, мелочи тоже часто оказываются важнее всего.

— Ну что, ребята, кто из вас самый рисковый? — вкрадчиво поинтересовался Аркгорн. Он запустил руку в кивер и выудил на свет потрепанную колоду карт. — Делайте ставки, парни! Эльфидские сиастры идут по двенадцать за имперский соверен, или по одному за четыре колониальные монеты. Серебряных, я имею в виду. У вас-то, поди, карманы одними медяками набиты!