Тьма, выкованная в огне

Глава 33

Полк оставлял туземное стойбище не без сожаления. Как выяснилось, эльфиды весьма охотно вели меновую торговлю. Особенно их интересовали иголки, медные пуговицы, бобы арр и зеркальца. Довольные солдаты набили вещмешки вялеными фруктами, сладкими орехами с местным названием «вумья», а кроме того, тоненькими сеточками из растительных волокон, предназначенными для ношения на голове в качестве защиты от насекомых.

Но вовсе не выгодная торговля заставляла людей с тоской оглядываться назад, едва они двинулись вверх по реке. И даже не голые по пояс эльфидки, похоже нимало не смущенные жадными мужскими взглядами. Они покидали маленький оазис мира и покоя, а впереди их ждала война.

Страх солдаты между собой не обсуждают. Солдаты говорят о бабах, еде, офицерах, погоде — о чем угодно, только не о собственных чувствах, если, конечно, эти чувства не связаны с бабами, едой, офицерами или погодой. Это вовсе не означает, будто им неведом страх. Очень даже ведом. А иначе зачем бы им таскать при себе столько амулетов и оберегов? Столько бутылочек с бальзамами — поговаривали, в некоторых склянках даже хранится моча бенгара, объявленного полковым талисманом, — и чудодейственными зельями? Да стоит лишь взглянуть, как часто они делают знаки от сглаза, нарочито громко хохочут или, напротив, избегают смеяться вовсе. Само их ремесло состоит в том, чтобы непрерывно подвергать жизнь опасности, однако обсуждать опасности среди них тоже не принято. Солдаты просто отмахиваются от них, поскольку они — часть их работы, только и всего. Вот и сейчас, успев похоронить нескольких товарищей, бойцы шагали навстречу неведомой угрозе, где наверняка погибнут многие, но никто не заикался о страхе, засевшем, разумеется, в душе у каждого.

Висина никак не могла постичь суть столь очевидного противоречия.

Конова вот тоже молчал. Даже в лесу, наедине лишь с ней он, без всякого сомнения, по-прежнему оставался солдатом. Он мог идти куда угодно, делать что угодно, но без армии явно чувствовал себя словно потерявшийся ребенок. А теперь, когда ему вернули полк, девушка вообще не испытывала уверенности, нужен ли эльфу кто-нибудь, кроме него.

Например, она. Висина знала, что небезразлична ему. Конова, в общем-то, и не особо трудился скрывать это. Но всякий раз, едва заходил разговор об империи, природе, Темной Владычице, он словно отступал в сторону, хотя, по ощущениям девушки, майор испытывал чувства, схожие с ее собственными.

Не в силах справиться с переживаниями подобно рода, Висина приходила в бешенство. Ее народу, его традиционному образу жизни грозили империя и Темная Владычица. Конова же, несомненно, служил одной из них и, кроме того, имел все шансы угодить в прислужники другой. Если не проявит осторожности. А в результате ей, Висине, в ближайшее время предстояло сделать выбор. И что-то в глубине души подсказывало: когда наступит этот час, обратного пути не будет.

— Все плохо, Ралли, все так плохо! — вздохнула девушка, устраиваясь поудобнее.

Она ехала в фургоне госпожи Синдзин, а потому говорить приходилось непривычно громко, иначе все заглушал бесконечный скрип и треск дерева, убитого и облеченного в самые неестественные формы. Древесина испускала слабые воспоминания о растениях, некогда послуживших ее источником, и это лишь сильнее вгоняло в тоску. Ну почему все, к чему ни прикоснется человек, причиняет столько боли?

Ралли от души затянулась сигарой, выпустив огромное облако голубого дыма.

— Когда молодые люди идут на войну, милочка, разумеется, ничего хорошего в этом нет. Весь вопрос в том, что надо сделать, чтобы стало лучше.

— Надо изгнать империю из Эльфии, — твердо ответила Висина.

Она уловила чье-то присутствие справа. Джир выпрыгнул из укрытия и набросился на маленького крысиного дракона. Писк, хруст, и добыча в два укуса исчезла в пасти бенгара. Девушка улыбнулась. Ей передались радость и удовлетворение, исходящие от зверя.

— Этот хищник чужой для здешней системы.

Ралли понимающе кивнула.

— Да, разумеется. А скажи, с кем тогда объединятся эльфиды для борьбы против Темной Владычицы? Может, с орками? Орки всегда стремились расширить свои владения на юг. Или с гномами? Ну да, если вы предоставите им право добывать полезные ископаемые. Или, может…

Висина вскинула руки в знак капитуляции.

— Да-да, я понимаю, что ты имеешь в виду! Но ведь империя не может оставаться здесь, ты же сама видишь! Это не их земля. Они угнетают мой народ и грабят нашу страну! Этот полк послан затем, чтобы отобрать у нас одну из наших святынь! И как после этого мы можем сотрудничать с ними?

Ее тошнило от собственного лицемерия. Ведь она-то служила той самой империи, которую так ненавидела. Точно так же, как и Конова. Чем же она лучше его?

— Всем нам приходится делать вещи, которыми не стоит гордиться, милочка. Но, как я уже говорила, весь вопрос в том, что ты делаешь для того, чтобы стало лучше. А ответ, — Ралли, наклонившись, похлопала девушку по коленке, — ответ тебе и так известен.

— Ты в меня веришь больше, чем я сама, — вздохнула Висина.

Она знала, хотя ей и не нравилось признавать это, что империя, какой бы гнусной и безжалостной ни являлась, никогда по собственной воле не даст Темной Владычице распространить влияние ни на Эльфию, ни на любую другую часть света. А Конова сделает все от него зависящее для защиты всех железных эльфов и ее, Висины, в частности. Понимание придавало уверенности, но в то же время смущало.

Она уловила новое движение. Висина вскинула голову, направив чувства вовне. Приближалось какое-то летающее существо, но какое именно, девушка определить не могла.

— О, да это же Морячок! — воскликнула Ралли, ткнув в небо сигарой.

Висина проследила за ее взглядом. В их сторону, с трудом удерживаясь в воздухе, плыл белоснежный пеликан. Время от времени птица кренилась набок, словно ее сносило ветром, однако неизменно возвращалась на прежний курс. Джир, задрав башку, следил за ней точно зачарованный.

— Он ранен!

Ралли хмыкнула.

— Не то чтобы… — Она поднялась во весь рост, выпустила в воздух большое кольцо дыма, затем снова села и накинула на голову капюшон плаща. — Пригнись!

Птица, заметив сигнал, направилась прямиком в сторону фургона. Солдаты заорали, тыча на нее пальцами, но сержанты быстро навели в строю порядок.

Ралли на миг выглянула из-под капюшона.

— Пригнись же!

Висина распласталась по полу фургона. Пеликан спикировал прямо на них, однако малость промазал, ударившись о крышу, снова взмыл в воздух и развернулся на одном крыле посреди фонтана перьев. Джир залег в мокрой траве, яростно дергая хвостом. Птица заметила притаившегося бенгара и с воплем ринулась к повозке, бешено размахивая широкими перепончатыми лапами, как будто могла бежать по воздуху. В конце концов она рухнула на парусиновый тент, взметнув новый вихрь белых перьев.

— Бедняжка!

Висина вскарабкалась на тент на помощь оглушенному пеликану. Их неожиданный гость поднял голову и отряхнулся. Кожистый горловой мешок хлопнул, будто третье крыло. Увидев девушку, птица немедленно распахнула огромный клюв. Внутри лежал кожаный тубус. Висина опасливо протянула руку и выудила послание. И тут ноздри ее уловили жуткий запах.

— Ралли! По-моему, эту птицу отравили!

Старуха протянула ей через плечо большую деревянную флягу.

— Ага, как же, отравили! Держи противоядие.

Висина обменяла тубус на емкость, откупорила и понюхала.

— Но ведь это пиво!

Ралли фыркнула и кивнула.

— То, что доктор прописал. Ты даже не представляешь, сколько виски он выдул. Морячок любит выпить, но когда протрезвеет, превращается в жалкую и злобную кучку перьев.

Пеликан, так и сидевший с разинутым клювом, хрипло заверещал, привлекая внимание Висины. Девушка нехотя наклонила флягу. Кожистый мешок растянулся, наполняясь. Птица, резко запрокинув голову, захлопнула клюв, и пиво единым духом исчезло у нее в глотке. Пеликан с довольным видом вперевалочку доковылял до края фургона, где уставился вниз, на трусившего рядом бенгара. Пару раз щелкнув на него клювом, птица побрела обратно к центру повозки, уселась с растопыренными крыльями и закрыла глаза. Под ней сердито рычали и визжали сриксы, но Морячка их возмущение нисколько не занимало.

— Он не умер? — Висина пригляделась, дышит ли пеликан.

Ралли даже не повернула головы. Она следила за Джиром, который зачарованно разглядывал большую черепаху у обочины.

— Нет, просто отсыпается. Наш Морячок — самый толковый курьер, какого я знаю. Он способен найти кого угодно и где угодно. Но только если его напоить как следует.

Пеликан приоткрыл клюв, исторгнув волну ядреного перегара, сопровождаемую вздохом удовлетворения. Висина заткнула пустую флягу, спустилась с тента и заняла прежнее место рядом с Ралли. Старуха, бросив вожжи на колени, читала записку, извлеченную из кожаного тубуса.

— Что там? — спросила девушка, оглядываясь. Просто на всякий случай.

Пеликан издавал отчетливый храп.

Ралли спрятала записку и несколько раз задумчиво затянулась сигарой.

— Это от моего издателя в Келуине. У нас настолько серьезные проблемы, что я даже не представляла, что такое возможно. А у меня, знаешь ли, воображение богатое.