Тьма, выкованная в огне

Глава 44

Конова провожал Лориана взглядом, пока тот не скрылся во тьме, потом перешел реку по понтонному мосту и вздохнул с облегчением, радуясь царящей на том берегу прохладе. Сойдя с причала, он огляделся, удивляясь, как быстро все делается.

Деревня почти исчезла. Солдаты сносили последние хижины и складывали из глинобитных кирпичей баррикады вдоль всего берега. Лишь напротив прохода в шеренге деревьев возвышались две полуразобранные стены, служившие укрытием пушке-пятифунтовке и ее расчету. Недавно в этой хижине жила чья-то семья, но это время казалось далеким прошлым. Все, от глиняных горшков до деревянных мисок, пошло в ход и служило новой, грозной цели.

Примерно то же самое происходило и на другом конце линии обороны, ярдах в пятидесяти от жутких сарка-харов, спускавшихся к самой реке. Строптивый мурафант недовольно трубил, волоча вторую пятифунтовку на подготовленную для нее позицию. От некогда процветавшей здесь мирной жизни не осталось практически ничего.

С каждым шагом в глубь лагеря в мозгу прояснялось. Пот на лбу остывал и высыхал. Через некоторое время Конова задумался, где же он оставил свой плащ. Нет, холод все-таки лучше жары, и неважно, откуда он взялся… Эльф ускорил шаги и взбежал на холм к стенам крепости, ни разу не остановившись передохнуть. По правде говоря, чувствовал он себя превосходно.

— Надеюсь, краткий отдых пошел вам на пользу, майор, — приветствовала его Ралли.

Она сидела на поваленном куске стены и смотрела вниз, на реку. Лицо ее, как обычно, скрывал капюшон, и из-под него валили клубы голубого сигарного дыма.

В памяти Коновы всплыла часть сегодняшнего ночного кошмара.

— Если мой сон правдив, то, думаю, Морячок тоже не добрался до места. Мне очень жаль, — добавил он и перевел взгляд на реку.

Повсюду горели костры — солдаты трудились наперегонки с восходом. Даже разрушенные стены крепости понемногу восстанавливали, и тут очень кстати пришлась помощь мурафантов. Конова глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух.

— Ну нет, майор, я бы не стала сбрасывать со счетов нашего пьянчужку, — возразила она. — Вы действительно видели во сне, как он погиб?

Конова немного поразмыслил. Про деревья он решил не рассказывать.

— Нет. Последнее, что я помню, — это что я проснулся как раз в тот момент, когда на меня… то есть на него, ринулась огромная тень.

— Тогда не теряйте надежды, майор, — сказала она и слегка запрокинула голову, затягиваясь сигарой. Когда она снова подалась вперед, голос у нее сделался другим, более резким: — Ну-с, и что дальше?

Конова машинально кивнул.

— Дальше остается только ждать. Вера в Звезду соберет сюда наших врагов — всех врагов. Ловушка, она ловушка для всех, все зависит от того, как ее использовать.

Ралли выпустила длинную струю дыма и указала сигарой на деревья.

— И как, по вашему мнению, использует ее Темная Владычица?

На эту тему Конова нарочно старался не думать.

— На самом деле это неважно. Возможно, рекки атаковали крепость, рассчитывая, что эльфиды уже захватили ее и Звезда находится в их руках. Может, наше появление их спугнуло. Не знаю. Мне известно одно: завтра к этому часу принц заполучит свою Звезду, дабы поместить ее в музей, силы мятежников будут разгромлены и рассеяны, а Темная Владычица упустит шанс расширить свою власть.

Ралли недоверчиво хмыкнула.

— Боже мой, все это звучит так гладенько и аккуратненько — хоть прямо сейчас пиши готовый репортаж, не дожидаясь, чем все кончится на самом деле! Одна только мелкая деталь, майор: куда же делись эти Ее рекки, которые все это натворили, а? Если Она стремится завладеть Звездой не меньше, чем все остальные, Ее силам следовало бы находиться поблизости. Может, они следят за нами и ждут исхода битвы, а?

— Ну и пусть следят, — ответил Конова, кладя руку на грудь. — Если они попытаются напасть, то дорого за это заплатят!

Ралли внезапно встала, загасив окурок сигары о камень, на котором сидела.

— Сдается мне, майор, от этого недолгого сна ваши мозги изрядно оцепенели! В следующий раз примите ванну, что ли, — может, тогда у вас появится время подумать о последствиях собственных действий! Спокойной ночи.

Она сделала несколько шагов, потом остановилась и оглянулась через плечо.

— Увидите его королевское высочество, пожалуйста, передайте ему, что я хотела бы перекинуться с ним парой слов. Надеюсь, здесь найдется хоть один офицер, способный меня выслушать.

Конова хотел возразить, потом выругался сквозь зубы и пнул ни в чем не повинный кустик. Она просто ничего не понимает!

Он бесцельно бродил по полуразрушенной крепости, раздраженный разговором с Ралли. Его терзало то же самое чувство, которое он часто испытывал после бесед с отцом. Оба рано или поздно начинали задавать вопросы, заставлявшие его задумываться о вещах, о которых он предпочитал не думать. Он не мог сказать, откуда тут взялся этот лес, зачем он здесь и куда делись те, кто его создал. Он даже не знал наверняка, что именно сделал его отец, дав ему кусочек Ее горы, и чем это обернется для людей, ставших «Железными эльфами», как для живых, так и для мертвых. Одно Конова знал точно: он не согласен снова потерять свой полк. А если это заставит окружающих проклинать его — что ж, он готов уплатить эту цену.

Конова обошел крепость, молча оценивая сделанное, и с удовлетворением отметил гаубицу, установленную так, чтобы прикрывать ее огнем дальний берег. Несмотря на изрядное сходство с обычной пушкой, гаубица действовала иначе: она стреляла не прямой наводкой ядрами, а заполненными порохом полыми снарядами, взлетавшими по дуге и падавшими среди вражеских рядов. Эти внезапные разрывы, даже если снаряд падал слишком далеко, не причиняя врагу существенного урона, часто приводили противника в панику: никто ведь не знал, куда упадет следующая бомба! При правильно подобранной длине фитиля, удавалось даже рассчитать время так, чтобы снаряд взорвался в полете, однако этого Конова не требовал: его вполне устраивало, чтобы его неопытные артиллеристы стреляли хоть как-нибудь, не подорвавшись при этом сами.

Солдаты поднесли к пушке несколько ящиков со снарядами и теперь возводили вокруг нее небольшую стену. Конова мысленно сделал себе пометку до рассвета потолковать с артиллеристами — именно их работа может решить исход сражения.

У южной стены установили остатки шатра принца, поэтому Конова предпочел сперва обследовать центр крепости. Его путь привел к небольшому домику внутри укрепления. Скромное строение, где-то десять на десять футов, с плоской крышей и широкими карнизами. У деревянной двери, наполовину сорванной с петель, он остановился: его внимание привлекли доносящиеся изнутри голоса.

— …Не напрасно опасается… ваше искусство произвело должное впечатление…

— …Остановить, пока не поздно…

— Кого или что нужно остановить, пока не поздно? — осведомился Конова, входя в крошечную комнатенку.

Принц и Висина поднялись из-за стола, за которым сидели. Судя по замешательству на их лицах, речь шла именно о нем. Принц опомнился первым.

— Вы забываетесь, майор!

Конова коротко отдал честь, не в силах скрыть собственное изумление.

— Прошу прощения, сэр, я не ожидал найти вас здесь.

Его все сильнее охватывало ощущение нереальности происходящего. Уж кого-кого он ожидал застать беседующими наедине, но только не Висину с принцем.

— А где же мне и быть, как не там, где я нахожусь? В любом случае, — продолжал принц, мало-помалу обретая прежнюю властность, — у нас с госпожой Текой состоялся очень интересный разговор. Видите ли, мы оба разделяем любовь к природе. Мы любим птиц, любим пчел и даже лес в целом.

— В самом деле? — переспросил Конова, находивший это в лучшем случае маловероятным. — А вы, сэр, вообще-то пробовали жить на природе? Это вам не дворец.

— Все зависит от точки зрения, майор. Думаю, при необходимости я бы вполне мог с нею ужиться.

— Ну что ж, возможно, вам представится такой шанс — эльфиды уже близко.

Принц захлопал в ладоши.

— Превосходное известие, майор, просто превосходное! Нужно как можно быстрее обратить их в бегство и затем полностью посвятить себя поискам Звезды, дабы без лишних проволочек двинуться в обратный путь.

— Ваше высочество! — воскликнула Висина, сверкнув глазами. — Мы ведь только что говорили о том, как важна Звезда для моего народа!

— Что ж, дорогая моя госпожа Текой, Звезда важна для многих народов. На самом деле я все более убеждаюсь, что подобные источники могущества следует собрать в одном месте, где их можно будет спокойно изучать, а главное — охранять, в первую очередь от неправильного употребления. В конечном счете, — снисходительно добавил он, — я разделяю вашу точку зрения, что подобное могущество не должно попасть в недостаточно культурные и цивилизованные руки.

Говоря это, он смотрел на Конову.

— Да, майор, так вы что-то хотели?

Конова кивнул.

— Ралли спрашивала, нельзя ли увидеться с вами в ближайшее время. Полагаю, она желает узнать ваше мнение относительно каких-то деталей теории военного дела.

Принц поправил кивер, подвигал шеей в свободном вороте мундира.

— Что ж, она его узнает. Здесь у меня никаких дел больше нет. До свидания, госпожа Текой, до свидания, майор.

Конова отдал честь уходящему принцу, не сводя при этом глаз с Висины. Когда шаги его высочества затихли, Конова коснулся своего кивера, обращаясь к ней.

— Что, снизошли до низших умов?

Висина сердито фыркнула, потом вздохнула и села обратно на перевернутый ящик.

— События развиваются все стремительнее, и я все меньше контролирую происходящее.

Конова подошел и сел на другой ящик, передвинув саблю за спину. Скрещенными руками он оперся о маленький столик.

— В кои-то веки мы с вами испытываем одинаковые чувства!

Она отвела прядь волос, и ее лицо смягчилось. Конову даже одарили улыбкой, ослепившей его тогда, в лесу.

— Думаю, так было всегда. Я знаю, мы оба хотим, чтобы все стало правильно, — сказала она, глядя вслед ушедшему принцу.

— Вы никак рассчитывали уговорить его оставить Звезду в Эльфии?

Висина пожала плечами.

— Не знаю. Мне казалось, может, если ему все как следует объяснить, он согласится. Он действительно не дурак: он понимает, что такое власть, но не понимает, какой тяжкий груз она с собой несет.

Конова ощутил в ее словах чуть заметный укол.

— Я не такой, как он.

Висина улыбнулась ему.

— Нет, вы не такой. В некоторых отношениях вы даже хуже. Ему хочется заполучить Звезду, как ребенку хочется леденец с базара. А вам она не нужна вовсе — это-то меня и тревожит.

— Тревожит? Я думал, вас это обрадует, — вздохнул Конова. — Я ведь ничего не имею против вашего народа. На самом деле кое-кто из этого народа мне весьма не безразличен.

Он с удовольствием произнес это вслух. Она ему небезразлична, и, если бы не обстоятельства, он бы прямо сейчас показал ей, насколько… если бы она разрешила, конечно.

— Ну, я ведь тоже думаю не только о своем народе. — Девушка опустила голову, словно вдруг смутилась, и от этого показалась Конове милее прежнего. — Но посмотрите, в каком мы положении! Ее гнусные деревья окружили это место петлей и оскверняют почву, роясь в ней своими корнями в поисках Звезды. А вы по-прежнему прибегаете к этой же самой силе, не задумываясь, чем это грозит всем нам. Земля меняется, воздух стынет от злобы. Вы должны… — Она осеклась. — Конова, пожалуйста, откажись от Ее могущества, разорви обет, пока еще есть время!

Он покачал головой.

— Кто-то должен позаботиться об этом полке. Кому я это доверю, его высочеству? Ты же видела, какой он. И это наш будущий король!

От одних этих слов у него мороз пробежал по коже.

Висина потянулась через стол, но передумала и опустила руки.

— Однако он не король. Тут, в глуши, жизнь полна опасностей — всякое может случиться…

Конова ждал улыбки. Она не улыбнулась.

— Ну что ж, госпожа Текой, бенгар показал зубы. — Он даже не особенно удивился.

Висина смешалась.

— Да нет, я не говорю, что вам следует… я просто… все идет не так, как надо!

Конова прекрасно знал это чувство.

— Так всегда бывает.

Издали донесся мушкетный выстрел. Пора! Он встал.

Она тоже поднялась, подошла к нему ближе, совсем близко — так, что ее лицо очутилось всего в нескольких дюймах от его лица.

— Откажись от этого могущества! Прими естественный порядок. Помоги мне, и твоя награда будет больше, чем ты способен вообразить. Ты не просто спасешь мой народ — ты спасешь и своих людей, и я могу спасти тебя, если ты позволишь мне это сделать.

Ее рука мягко скользнула по волосам, прикрывавшим изуродованное ухо. Девушка ахнула и отдернула пальцы. На кончиках волос искрился иней.

— Поздно, — сказал он, развернулся и вышел из комнаты.

Боль была невыносима, и в течение первого часа вице-король рыдал и звал маму — сварливую, острую на язык особу, выражавшую свою материнскую любовь в основном розгами, полагая, что иначе мальчика сильным не вырастишь. Доживи она до того, чтобы увидеть, каким сделался ее сын, несомненно, решила бы, что маловато его порола.

Боль не проходила, но в конце концов он заставил себя встать на колени, держась обожженными руками за край стола.

Стол должен был сгореть дотла, однако самопожертвование Гвина спасло его. Но чего это стоило Гвину!

Он с мучительным трудом вздел себя на ноги, корчась от звука обугленной кожи, рвавшейся и трескавшейся, когда он распрямлял колени. Гвин посмотрел на стол — тот блестел, словно пламя его вовсе не коснулось, — и смахнул пепел, частицы своей собственной плоти.

Он видел, кто это сделал, и знал, кто ему за это заплатит. Но для начала ему требовались силы!

Он провел обожженными руками по поверхности стола, вглядываясь в его глубины, пытаясь дозваться Ее.

— Помоги мне! — прошептал он. Его голос прозвучал тонко и сипло, неровное дыхание то и дело прерывалось. — Помоги мне исполнить твою волю!

Под ладонями заблестел иней. Багровая, опухшая плоть остыла, потом сделалась синевато-серой, кожа пошла буграми и прожилками. Гвин поднес руку к лицу и пошевелил пальцами. Они гнулись медленно, со скрипом, как сучья на осеннем ветру. Он осторожно попробовал шевельнуться и обнаружил, что тело обросло новой кожа, напоминающей кору, и от этого движения замедлились. Однако же боль утихала.

Вице-король снова склонился над столом и сосредоточил все свои мысли на Луугут-Йоре.

Они все умрут.

Гвин положил руки на стол, воззвал к нему — но сил не хватало. Он видел «Железных эльфов», но не мог направлять Ее могущество.

— Тогда я отправлюсь туда и убью их сам! — воскликнул он, нимало не удивляясь тому, как звучит его новый голос.