Ученица дракона

Глава 35

«Неужели нет надежды?» — про себя спросила Витни, зная, что Даре прочтет ее мысли.

И его молчание, к сожалению, тоже было ответом. Ответом, который пробуждал страх и желание бежать из этой обреченной крепости. Но вот куда бежать, подойдя к окну, подумала Витни. Шаг за шагом, милей за милей армия перунцев, Алерна и мельхеры разрушат города и дойдут до столицы. И куда потом бежать? Девушка не знала ответа на этот вопрос. И хотя она, вернувшись в столицу Сердели, не почувствовала себя дома, здесь, на окраине королевства, она наконец-то приняла свой путь, который, правда, скорее всего, здесь и завершится, осознала девушка.

Витни вздрогнула, когда почувствовала прикосновение Дарса. Она и не заметила, что он подошел так близко, после чего сжал ее плечо в успокаивающем и обнадеживающем жесте.

— Вспомни ущелье с каменными великанами, тогда тоже, казалось, не было надежды, — тихо сказал дракон.

И хотя Витни видела Дарса на поле боя, когда его кнуг заставил мажадов отступить, для нее он оставался драконом, тем, кто спас ее на мосту, ведущем в земли Забытого короля. А также тем, кто поддерживал всю группу принца Зекара в походе, с легкостью находя слова для каждого человека. А может, ему, как и людям, были свойственны сомнения и страхи, и он просто умело скрывал их, подумала Витни. Ведь и ей было страшно, когда она сражалась против перунцев, а рядом умирали воины — и свои, и чужаки. Но она не отступила и никому не показала ни одной эмоцией, что боится остаться на поле перед стенами Оширской крепости.

Даре крепче сжал плечо девушки и послал теплую волну, делясь с ней своей надеждой, которую он все же не терял — никогда.

Остальные мужчины в зале совещаний внимательно следили за странным разговором, пытаясь по огрызкам фраз понять, что связывает девушку и демона.

— Ключи калхары, они существуют или это только красивая легенда?

Вопрос Витни, которая быстро взяла себя в руки, заставил Дарса улыбнуться. Он, как и Сендельмен, предрекал юной воительнице большое будущее. Осталось дождаться, когда девушка сможет себя проявить не только на поле брани. Если конечно у нее появится такая возможность.

Эгр нахмурился, заметив улыбки, которыми как старые и хорошие знакомые обменялись Витни и Даре. Орк хотел и сам подойти к девушке, успев заметить тень, которая омрачила ее лицо и в какой-то момент заставила потускнеть глаза. Но не успел. Да и как это выглядела бы со стороны, подумал Эгр. Вот поэтому он и остался сидеть на месте, наблюдая за глобусом, который Луде переставил от Калеба, а также прислушиваясь к разговору.

— В архивах и книгах Тар Имо нет сведений о ключах и самих мажадах. Но если где- то и есть эти сведения, то скоро Калид и Эль это выяснят, — ответил, вместо задумавшегося Дарса, который не сводил пристального взгляда с орка, Лар Белый.

Витни посмотрела на своего наставника и учителя. Лар хранил молчание с самого начала разговора. Сегодня, он впервые за свою жизнь уступил противнику на поле боя. Впрочем, этот поединок едва можно было назвать честным. Но Лар, как и всегда, не сдавался. Витни распрямилась, вздернула подбородок и вернулась к столу, вновь заняв свое место. И пусть Эгр считал ее титул всего лишь глупостью и данью традициям, но девушка собиралась прибегнуть к той силе, которую давал титул силар. А ведь она могла оспорить любое решение коменданта крепости и настоять на своем. Что и собиралась сделать, если Ролан примет неправильное на ее взгляд решение. Она подумала о мальчишках, которые смотрели на нее восхищенными глазами. Они надеялись, что комендант и им прикажет выдать оружие из арсенала, чтобы сражаться с врагом. Но нет, решила девушка, этого никогда не произойдет. Она не потеряет надежду и сделает все, чтобы спасти не крепость, а людей, которые нашли в ней временное убежище, способное правда превратиться в груду камней на их могиле. Но этого девушка не собиралась допустить.

Даре последовал примеру Витни и присел рядом с ней, продолжая считывать не только ее мысли, но и присутствующих за столом мужчин.

Надежда… она в большой или меньшей степени, но она горела в сердцах всех, кто сегодня собрался в зале совещаний. Дракон переводил взгляд с одного мужчины на другого, изучая каждого из них. Ведь они не знали, что имеют дело со чтецом. А даже если бы и знали, то у них не было ни одного шанса и возможности скрыть свое сознание от чужого вторжения.

Ролан… чувство вины. Оно было таким сильным, что Даре не понимал, как другие не ощущают его. Комендант винил себя в том, что позволил крепости превратиться из оплота, из древних легенд, в развалину, которую был не в силах удержать. Ведь в отличие от Калида, который не сразу вспомнил кто такой Ортон Хотон, Ролан помнил и знал. Да и имя Хотона было вырезано на столичной стеле на площади перед королевским дворцом. Так что его историю знали и дети в Сердели. И если драконы и представители других магических рас пытались снискать славу Бер’тиса и Лара Белого, в Сердели воины мечтали повторить путь Хотона. Первого в истории получившего титул силар, а также основателя Оширской крепости. Легенды приписывали ему и появление сигнальных башен и огней. Но главное — он отдал жизнь, сражаясь против перунцев. По крайней мере так люди помнили события той эпохи.

О нем, о Ролане, никто не будет вспоминать через тысячелетия, не вспомнят о нем и через сто лет. И лучше так, спрятал горькую усмешку мужчина, опасаясь, что его имя станет нарицательным, и он нем будут помнить, как о том, кто сдал крепость врагу. Если будет кому вспоминать и хулить его имя.

Ролан винил себя в том, что усомнился в решении принца, который доверился слову орка. Винил себя в том, что отправил прошение в столицу об отставке. И вот в его сердце надежда едва теплилась. А за его внешней уверенностью, читал Даре, таился страх, что его следующее ошибочное решение приведет к уничтожению крепости вместе со всеми людьми, укрывшихся в ней. Ролан сжал под столом кулаки, сжал до белых костяшек, а на его лице так и не дрогнул ни один мускул.

Джеймс Луде переставил глобус, отняв эту игрушку у Калеба, а затем к общему вздоху разочарования сам крутанул его.

Каждый мужчина за столом пытался бороться со своими страхами, не зная чем занять руки, привыкшие к грубой рукояти меча. Да и на поле боя все было ясно и понятно, там был враг, с которым надо было сражаться. А в душном кабинете, ведь и распахнутое окно не спасало от духоты довольно необычной для этого времени года, спертый воздух не способствовал размышлениям. Да и не привыкли эти мужчины к разговорам.

Джеймс вообще хотел покинуть зал совещаний и напиться, а еще лучше провести ночь в обществе двух смазливых служанок. Даре копнул чуть глубже и усмехнулся, когда понял, что Луде собирался таким способом отметить свою смерть, ведь живым он не надеялся покинуть Оширскую крепость. Капитан видел то, на что были способны мажады, и он хотел умереть не от их руки. Даре нахмурился, не понимая, что за свечение он видит на груди Лудса. А потом недоверчивая улыбка тронула его губы — чешуйка дракона. Вот что носил Луде на цепочки — маленькую чешуйку.

Джеймс никогда не верил в старую легенду, рассказанную дедом. Но все же он принял талисман, который отец снял с шеи и вручил ему как некое удивительное сокровище. По семейной легенде некогда эту чешуйку дракон даровал их предку, служившему юнгой на корабле, и ее передавали от отца к сыну на протяжении тысячелетий. Луде не верил в легенду, не верил он и в тысячелетнюю историю своего рода, но он никогда не снимал талисман с шеи. Была ли это вера в амулет или же это была дань семейным традициям, он и сам не знал.

Даре не удержался от маленькой шалости и послал энергический импульс, напитывая чешуйку пламенем. Джеймс вздрогнул, когда ощутил тепло на груди. Он протянул руку и прикоснулся к талисману, который, казалось, горел. «А может и правда», — промелькнула всего лишь одна мысль. А затем Луде вспомнил о том, что многие из его предков не раз оказывались между жизнью и смертью, но все же всегда выживали. Как будто эта чешуйка и впрямь хранила их.

Даре подумал, что порой человеку было надо так мало, чтобы поверить в чудо. И пусть в большей степени это была вера в себя и свои возможности. Кто знает, возможно, эта вера могла в предстоящем бою спасти жизнь Лудсу. Главное, он был готов поверить в белую чешуйку дракона.

Герон… Даре даже не узнал его сегодня, когда увидел во дворе крепости. И дело было не в шрамах, полученных в бою с разбойниками. Нет, аура у капитана стала другой, с последней встречи несколько лет назад она значительно потускнела. Как- будто все яркие краски жизни стерлись из истории Герона.

Отчаянье и уныние, вина и сожаление, они разрушали сущность капитана. И Даре сомневался, что даже с целительскими способностями Эйвена можно было ему помочь. К тому же целительская магия врачевала тела, а не искру жизни. И не всех можно было спасти, особенно если человек не желал быть спасенным. Если он потерял надежду, а его аура выглядела серой массой, а не радугой. Даже читая мысли Герона, в его чувствах трудно было разобраться.

Даре разминулся с принцем Зекаром, так что он мог увидеть только через чужие мысли то, как изменился наследник престола. Хотя в будущем, дракон не сомневался, он еще успеет встретиться с Зекаром, и, возможно, принц сможет помочь другу разобраться в себе. Но все же и Даре не мог закрыть глаза на ауру Герона, он не мог не вмешаться. Дракон добавил всего лишь несколько красок в ауру капитана, стирая темные пятна. Это была не целительская магия, ведь ее Герон мог и не принять, это была запрещенная магия. Еще несколько лет назад Даре не осмелился бы внести изменения в чужую ауру, но демоны, и в этом Калид оказался прав, повлияли на молодого чтеца.

Герон вздрогнул и поднял взгляд, заглянув в глаза дракона. Смерть наставника, терзавшая его долгое время, наконец-то стала только воспоминанием, будто ее вычеркнули из прошлого.

«Это слишком опасно», — подумал Эйвен, который заметил манипуляции брата.

«Одно дело позволить кому-то умереть на поле боя, если это невозможно изменить. И совсем другое — видеть, как кто-то сам убивает себя своими мыслями и эмоциями. И иметь возможность ему помочь, но пройти мимо из-за глупых правил».

Эйвен ничего не подумал в ответ, вернее он закрыл свои мысли, не желая вступать с братом в спор. И эта привычка Эйвена в последнее время злила Дарса. Он пытался несколько раз поговорить с братом, но тот со своим обетом молчания, очень редко вступал в разговор даже мысленно.

Даре перевел взгляд дальше, задержав его только на мгновение на Калебе. В другое время он изучил бы этого бойца в прошлом и наемника сейчас. Но время, оно было сейчас слишком большой роскошью даже для бессмертного.

Глостер, пожалуй, был единственным, кто не испытал сожалений и вины. Он просто делал то, что считал необходимым в данный момент. И если для него задание Сендельмена — охранять принца — было просто работой, за которую достойно платили. То сейчас речь шла не о вознаграждении и дрязгах в королевской семье, сейчас на кону были Сердели. И Глостер не боялся отдать жизнь, чтобы остановить мажадов. И что, как ни удивительно, он верил не в демонов и драконов, он верил в великого Сендельмена, мага, который на протяжении столетий стоял на страже Сердели.

Даре тоже безмерно уважал порой молчаливого или саркастичного мага, но вот найти способ, чтобы остановить мажадов… дракон покачал головой. Все же он надеялся, что родителям удаться отыскать старого отшельника в деймене и получить у него ответы о ключах калхары. Хотя Даре и хорошо знал о том, какими бывают древние авары. И слишком хорошо он понимал, что если демон не пожелает принять гостей и ответить на их вопросы, то ничто не заставит его передумать.

К тому же оставался третий вариант, и демон ничего не знал о том, как остановить мельхеров. Но ведь кому-то много тысячелетий назад уже удалось закрыть пожирателей в одном мире. Но как? — не понимал Даре. У кого было столько силы? Да и смелости — отдать целый мир на откуп мельхерам.

Эгр был единственным орком, которого пригласили на совет. Но он привел с собой своих помощников — Яджала и Урика. Это была демонстрация силы орков, ведь они составляли костяк армии защитников крепости. Но если помощники вожака не вмешивались в разговор и не принимали участия в обсуждении, хотя очень внимательно следили за людьми, и не только ими, то Эгр собирался отстоять жизни своих воинов, не позволив всем оркам сложить головы под стенами человеческой крепости.

Дарса заинтересовал орк еще на поле боя, когда тот покинул крепость, чтобы прикрыть отступление Лара, которого оглушило после использования заклятия. На самом деле Лару, который в свое время был наставником Дарса, ничего не угрожало. Эйвен был готов в любую секунду защитить дракона. Но орк этого не знал, хотя и понимал, что ему не выстоять против пожирателей.

Орков, как и темных драконов, не любили в Изолере. Но если дрейфусам могли противостоять только одалимы, с орками можно было сражаться, хотя они и были хорошими воинами.

А этот орк, чуть нахмурился Даре, был слишком хорош на поле боя даже для своего народа. Да и орк ли, было усомнился дракон, но после того, как изучил его магическим зрением, решил, что да, Эгр был орком, вот только в его венах текла не только кровь и других рас, но также и измененная кровь. Магические эксперименты? А цвет глаз — побочный эффект? Ответов на эти вопросы не было в голове орка, ведь сейчас он думал не только о своем клане, но также и о юной воительнице. И хотя Витни пыталась не думать об Эгре, она-то знала о способностях Дарса, но у нее это плохо получалось.

Мысли, у каждого из присутствующих в зале заседаний в голове были сотни мыслей, и Даре на мгновение прикрыл глаза. И хотя он ни разу в своей жизни не видел старого демона Марака, он был готов согласиться с ним, порой, чужие мысли не давали ни одной минуты покоя…

— Колдунья и эти мажады не будут ждать, когда мы найдем способ уничтожить их, — в это раз слова коменданта прервали поток чужих мыслей в голове Дарса. — Вскоре они нанесут новый удар.

Даре подумал, что это произойдет гораздо раньше, нежели думает комендант и его помощники. Ведь в этот мгновение он с братом ощутил огромный всплеск энергии. Даре сначала решил, что колдунья открыла портал в другой мир и призвала всех мажадов. Но ткань мироздания оставалась нетронутой. А вот Эйвен со своим целительским даром первым догадался, что за энергию они учуяли. Энергия, которая была ненавистна каждому целителю и лекарю, энергия смерти… Колдунья не решилась вновь приоткрыть портал, нет, она отдала трем мажадам жизни сотни людей, чтобы они получили силу. И судя по некротической энергии, Алерна отыскала где-то и магически одаренных, которых также отдала пожирателям. Так что у защитников Оширской крепости не было даже суток, речь шла о часах перед следующей схваткой.

И в этот раз Эйвен не промолчал. Было заметно, как он побледнел, ведь он сильнее брата ощущал смерть — людей, магов и детей. И все же подумал он не об этих смертях.

«Они нашли проход в горах. Через час почти вся армия перунцев будет здесь».

Даре ощущал магию, но вот проход в горах…

«Откуда?»

Но Эйвен только пожал плечами, не желая сейчас обсуждать и этот вопрос. Даре вздохнул, а ведь когда-то у них с братом не было секретов друг от друга. Но это было раньше, в то время, когда они были детьми и подростками. А сейчас каждому было что скрывать.

— В крепости много женщин и детей, — Витни не сводила взгляда с лица коменданта.

— Мы не можем приговорить этих людей к смерти.

Ролан вспомнил о том, что совсем недавно он сам и приговорил этих людей к смерти, запретив выделить солдат для их сопровождения. Вот так и получилось, что люди из ближайших поселений укрылись в крепости, вместо того, чтобы бежать на восток, к маленькому городу, расположенному в одном дне пешего пути от Оширской крепости.

В зале совещаний наступила тишина. Мужчины помнили о прошлом решении коменданта, но тогда в крепости еще не было Витни, хотя ей уже рассказали о том, как и почему люди оказались запертыми в Ошире вместе с солдатами.

И сейчас Витни так и не отвела взгляда от глаз коменданта. Ведь решение о судьбе людей во многом зависело от него. Но не только от него.

— Мы разрушим восточную стену и взорвем горы, чтобы люди смогли покинуть крепость, — предложила Витни. — А в это время мы прикроем их отход. Возможно, им и хватит времени бежать.

Ролан привстал с кресла, но затем практически упал обратно и закрыл глаза, чтобы не видеть бирюзовый взгляд девушки. Удержать крепость? Это было невозможно, понимал мужчина. Да и что это изменит? Ничего. Впрочем, спасение человеческих жизней даст спасенным только отсрочку. Но это было все лучше, нежели увидеть собственными глазами смерть женщин и детей. Или еще хуже — увидеть, как с ними расправятся мажады. А то, что будет потом… Ролан понимал, что он этого не увидит. Ведь скорее всего никто из присутствующих в зале, кроме чужаков, не переживет ближайших суток.

Витни наконец-то перевила взгляд на других мужчин, которые молчали, ожидая вердикта коменданта.

— Мой отряд выполнил сделку, заключенную с принцем, — Эгр распрямился. — Мы не договаривались умереть вместе с вами.

Витни вздрогнула и подумала, что и в этом оказалась права — орка волновали только его сородичи. А там у костра… ей все показалось, ведь между человеком и орком была пропасть, и даже сотни союзнических договоров — это не изменили бы.

— И не надо. Вас никто не просит умирать с нами. Вы прикроете отступление гражданских и последуете вместе с ними на восток. Защитите их, а затем вы вольны вернуться в свою степь.

Витни не хотела встречаться взглядом с Эгром, но не удержалась и посмотрела в его глаза, а затем увидела насмешку на его лице. Она подумала, что он вступит в спор или же передумает, но орк присел обратно, соглашаясь с предложением девушки.

— Как скажешь, силар, — заметил он сквозь зубы.

Вслед за орком усмехнулся и комендант.

— Да будет так, — согласился Ролан. — Осталось обсудить только наши действия.

Лар'тей как никогда гордился своей ученицей. Ведь мужчины вступили в дискуссию, обсуждая кто кого должен защищать и когда взорвать восточную стену. Большинство воинов предлагали дождаться нападения противника. Но Витни, как и все присутствующие, понимала, что сейчас время играло против них. Каждое промедление означало уменьшение шанса людям спастись, так что девушка стояла на своем решении, не забыв напомнить о тех регалиях, которые ей давал титул и принесенная принцу присяга.

А также Лар видел, что Витни изменилась. Она повзрослела, где-то ожесточилась, но все же не собиралась изменить своим принципам. И не взирая на сложность ситуации и свалившуюся на ее плечи ответственность, она выстояла там, где и зрелые мужчины могли растеряться. Ведь уверенность Ролана не обманула и Лара.

Мужчины, они покидали зал совещаний, приняв свою судьбу. Каждый из них собирался побыть в тишине, чтобы справиться со своими страхами, а затем с улыбкой выйти к солдатам и сообщить им о принятом решении. А те, у кого были близкие, просто хотели сказать им прощай и обнять их перед расставанием.

Мужчины выходили, кивая, но вот только не пришлым демонам и драконам, а Витни, которая нашла в себе силы, чтобы на каждый кивок ответить улыбкой. И только Эгр покинул зал совещаний, так и не сказав девушке больше ни слова. Только Урик подмигнул Витни, но Яджал поторопил его, и они покинули комнату.

И только Даре, Эйвен и Лар'тей остались сидеть на местах, разглядывая Витни, которая тоже приняла окончательное решение. Не покинул комнату и Герои. Но смотрел он на свои руки, не понимая почему дрожат пальцы.

— Я не уйду, — тихо сообщила девушка. Витни отодвинула стул, поморщившись от его скрипа. А потом она подошла к наставнику и положила руку ему на плечи, после чего не удержалась и обняла его. Лар ответил на объятия, подумав, что, видимо, ему суждено наблюдать как ученики взрослеют и выбирают свой путь. Но вот только остальные ученики могли о себе позаботиться, впрочем, что тоже не мешало им рисковать жизнью. Но, к сожалению, человеческая жизнь была слишком хрупка и недолговечна. Лар мог вмешаться, мог попытаться переубедить или остановить девушку. Но не хотел. Да и не мог же он всю жизнь тенью следовать за ней. К тому же дракон сам учил Витни принимать решения и отстаивать их не только словом, но и делом. Но все же…

— Ты не должна слепо следовать приказам Сендельмена, ведь сам он с принцем бежал.

— Я остаюсь здесь не поэтому, — пожала плечами Витни. — Да и ты это понимаешь.

— Понимает, — вмешался в разговор Даре. — И это правильное решение. Сейчас твое место здесь, среди защитников крепости.

— Даре… — Лар попытался остановить чтеца, но тот покачал головой.

— Порой решения одного человека способны изменить судьбы многих. А в Витни так много силы, что она способна повести за собой людей. А это редкий дар, и очень необходимый в настоящий момент.

— И она должна пожертвовать собой? — вспылил Лар.

— Каждому приходится делать свой выбор. Витни сделала его, — Даре усмехнулся, — впрочем, как и ты. И как каждый из присутствующих.

— А ты? — с вызовом спросил до этого хранивший молчание Герои. — Ты останешься?

Даре изучающе посмотрел на капитана. Да, его попытка, что-то изменить в ауре Герона, провалилась. Темные пятна поедали светлые мазки.

— Так вы останетесь? — повторил капитан, обращаясь ко всем драконам.

Но Даре отрицательно покачал головой.

— Нет, — признался он. — Просчитывая траектории, я вижу здесь только смерть. Никто из людей, оставшихся защищать крепость, не уцелеет.

Лар побледнел. Хотя его видения твердили о том же. Смерть всему живому в радиусе нескольких миль от крепости. Огонь, пожирающий все на своем пути. Мертвая земля, ведь даже если они найдут способ остановить мельхеров, окружающая земля навсегда останется мертвой.

— Мы с Эйвеном прикроем отступление людей и возьмем с собой детей. К сожалению, это все, что мы можем на этот момент… И нам лучше поторопиться, пока Алерна не набросила купол на крепость и ее окрестности.

— А это возможно? — встрепенулась Витни.

Даре покосился на брата, но решил промолчать о всплесках некротической энергии и о проходе в горах. В этот раз мажадов не остановит и кнуг демона. А судьба солдат уже была предрешена.

— Как я сказал, лучше нам поторопиться.

Дракон видел, как аура Герона вновь стала темной, практически черной. Увы, своим вмешательством он ничего не изменил. А вот надежда в сердце Витни практически горела пламенем. И сегодня, понимал Даре, только это пламя могло заставить пылать сердца остальных защитников крепости, в особенности простых солдат и тех фермеров, которые останутся сражаться с врагом, чтобы увеличить шанс близким на спасение.

Витни вышла во двор и встала рядом с комендантом и его помощниками. Ей, как и им, не с кем было прощаться.

— Дадим им несколько минут… и начнем.