Ученица дракона

Глава 44

Зекар убрал подзорную трубу. Прошло несколько дней, а от драконов не было известий. Что, однако, не заставило принца с армией бежать. Напротив, Зекар и не ожидал что на его зов откликнуться многие. Каждый день к армии присоединились аристократы, купцы, вольные наемники. И среди пришедших, к удивлению принца, оказалось много женщин. И это были не только наемницы, а также те воительницы, которые были вынуждены покинуть гвардию после реформ короля. К армии примкнули и простые женщины, многие из которых привыкли орудовать только ножом на кухне, но все же они пришли, чтобы помогать целителям и лекарям. И принц вопреки советам своих генералов не отослал ни одну женщину обратно.

Конечно, и многие пришедшие на зов мужчины не были воинами, но армии требовались и не только солдаты.

Король остался в столице, его самочувствие вновь ухудшилось, и многие, не будучи предсказателями, пророчествовали, что скоро принц наденет корону Сердели.

Колдунья же не торопилась начать сражение. Казалось, она ждала, когда к армии противника примкнет как можно больше людей. Алерна надеялась на своих мельхеров, а Зекар надеялся, что пожирательнице и старому дракону удаться осуществить задуманное. Ведь иначе принцу было суждено увидеть смерть всех тех, кого он собрал под своими знаменами.

Несколько дней сердельская армия готовилась к решающему сражению. Были вырыты рвы, устроены ловушки. А сама армия была разделена на несколько частей. Авангард должен был навязать противнику бой, а затем дрогнуть и отступить. Зекар был уверен, что перунцы последуют за ними. И вот тогда в бой должна была вступить основная часть. Впервые в жизни принц принимал самостоятельные решения. Конечно он выслушал советы генералов, но готов он был прислушаться только к одному совету. Но маг одобрил его план только молчаливым кивком головы.

Принц всегда ждал похвалы отца, а оказалась, что это молчаливое одобрение Сендельмена было лучшей похвалой.

Ночи стали прохладнее, впрочем, как и дни, и Зекар закутался в меховую накидку.

— Ваше высочество! — позвал гвардеец.

Принц отвлекся от мучавших его мыслей.

— Милорд Сендельмен просит вас зайти к нему.

Зекар кивнул. Молодой гвардеец был едва младше самого принца, но все же, подумал он, между ними была пропасть. Гвардеец еще не успел вкусить горечь потерь и битвы. Но наступивший день должен был сравнять их.

Наследник престола без предупреждения зашел в шатер мага. Сендельмен оставался аскетом и в походе. В его палатке не было кровати, только циновка — такая же как и у обычных солдат. Запавшие щеки и черные круги под глазами свидетельствовали о том, что маг не высыпался уже много ночей. И все же он находил время, чтобы пройтись между палатками солдат, ответить на их вопросы и даже одним своим присутствием сохранить надежду в человеческих сердцах.

— Пожиратели ушли!

Зекар вздрогнул. Фигуры в черных плащах пугали принца больше всего. И он знал, что его план предстоящей битвы провалится, если демоны не совладают с мажадами.

— Уверен? — уточнил принц.

Сендельмен устало кивнул.

— Мир без них дышит по-другому… Не знаю, как им удалось снять проклятие, но мельхеры больше не вернутся. Но это не означает, что победа за нами. Просто теперь мы будем биться на равных с перунцами.

— А большего нам и не надо, — тихо ответил принц.

— Колдунья может преподнести нам еще не один сюрприз, — заметил устало маг и зевнул.

— Но она лишилась своих главных убийц.

Маг промолчал о том, что колдунья впитала достаточно силы, чтобы ее стоило опасаться. Но люди почти ничего не знали о магии, а Зекару предстоял и так трудный бой.

— Я видел страх в глазах солдат… — пробормотал наследник.

Сендельмен внимательно взглянул на своего воспитанника. Зекар думал, что маг своим присутствием давал надежду солдатам. Но колдун знал, что это за принцем следовали люди, и не только военные.

— Но они не побегут с поля боя.

— Знаю, — буркнул Зекар.

Маг встретил взгляд принца.

— Страх не делает человека трусом, — успокоил он.

— Знаю, — повторил принц.

В этот раз Сендельмен и Зекар шли бок о бок. И хотя принц чувствовал озноб и дрожь, он расстегнул меховую накидку. Солдаты вставали и низко кланялись при их приближении.

А наследник престола пожимал руки не только офицерам, но и обычным солдатам, многие из которых еще месяц назад были обычными фермерами. Зекар без труда находил нужные слова, и вскоре весь лагерь всколыхнулся. Люди передавали слова принца и мага.

А Сендельмен, следуя на шаг позади за своим принцем, улыбался. Он видел, что атмосфера в лагере изменилась. Отец Зекара никогда не пренебрегал советом колдуна, но все же он не стал великим королем, хорошим — да, но не великим. А Зекар всегда осмеливался спорить и настаивать на своем. Так и рождаются легенды, подумал колдун, наблюдая за принцем. Легенды, которые будут жить в веках, даже если им не найдется строчек на страницах книги.

Зекар надел доспехи, позволяя оруженосцу закрепить ремни. Дрожь продолжала сотрясать тело, как и озноб, но принц не дрогнул, когда оруженосец подвел к нему коня. Зекар вскочил в седло, и не дожидаясь генералов, он поскакал на возвышенность.

Принц уступил уговорам Сендельмена. Он отказался от идеи возглавить авангард. Ведь его ранение или смерть могли внести смятение в ряды солдат. И первое столкновение армий принц собирался наблюдать со стороны. Генерал Форейн, который разменял уже шестой десяток, сам вызвался возглавить нападение. Старший сын генерала погиб несколько дней назад, столкнувшись с отрядом наемников в лесу, и он желал отомстить за его смерть. Но все же его вела не только месть, ведь сегодня на поле боя рядом с ним сражались еще двое его сыновей, и рисковать бездумно воинами он бы не стал.

— Генерал ждет вашего знака.

Зекар не повернул головы. Он долгим взглядом окинул Долину пяти рек, окруженную лесом и горами. Пути назад уже не было. И он поднял руку.

До ушей принца донеся голос Форейна, призывающего солдат не жалеть жизни ради короля и принца!

Наследник престола поморщился. Он не желал, чтобы солдаты бились, воспевая его имя. Сегодня воины отдавали жизнь ради королевства и своих семей. И только Зекар сражался за людей, перед которыми он нес ответствовать по праву своего рождения.

Земля дрогнула под ногами, когда две армии сошлись в бою. Принц в подзорную трубу видел, как его солдаты умирали, а ему оставалось только смотреть. Ведь выбор был прост — или пожертвовать сотнями жизней или всей армией!

Сендельмен появился за спиной принца. Хотя тот еще раньше ощутил его присутствие. Ведь таким колдуна он еще никогда не видел. Казалось вся сила мага клубилась вокруг него, ища выхода.

— Долго им не продержаться, — заметил принц.

И подтверждая его слова, к наследнику подбежал один из ординарцев генерала, спешившись в нескольких метрах от кургана, на котором принц взирал на долину.

— Ваше высочество! Генерал Форейн просит разрешения отступить. Он не в состоянии сдерживать врага.

Зекар вопросительно взглянул на Сендельмена. Маг, однако, проигнорировал этот взгляд. Перунцы и наемники были слишком сильны, и многие сердельцы уже сложили головы на поле боя. Принцу казалось, что он ощущает каждую смерть подданного, и этих смертей было слишком много для начала сражения. Он хотел отдать приказ об отступлении, чтобы спасти тех воинов, которых добивали, когда они падали не в состоянии подняться. Но отступать было некуда, знал он. Нельзя было позволить армии перунцев и дальше жечь селения и уничтожать города.

— Не отступать, — приказал Зекар. — Держаться изо всех сил, до тех пор, пока я не разрешу отступить!

— Да, мой принц!

Зекар наконец-то осознал, что в том числе и от его решения зависит исход этой битвы. И даже если большинство решений лишат его покоя, он думал о будущем Сердели. Ведь отрядам, посланным вперед, требовалось время, чтобы занять свои позиции с двух флангов.

— Достойное решение, — заметил Сендельмен.

— Да уж, достойное, — горько прошептал принц.

В подзорную трубу он видел сотни маленьких сцен на поле сражения. Он не узнавал в лицо своих солдат, ведь их было так много, а гвардейцы занимали позиции с флангов. Но все же некоторые лица военачальников были ему знакомы. И стоило им отдать должное, они не прятались за спинами солдат. Нет, аристократы, многие из которых были принцу знакомы, и многие кого он считал прожигателями жизни и средств рода, сейчас доказывали на поле боя, что они были достойными потомками тех, кто когда-то совершал подвиги во имя Сердели, и кто осваивал новые земли, пригодные для проживания, сражаясь с монстрами, населявшими в прошлом Изолеру.

В роду Форейн было всего три сына. Один умер несколько дней назад, двое других отдали свою жизнь сегодня. Но у каждого из них были дети, которые когда-нибудь продолжат славу своего рода, сжал подзорную трубу принц.

Прошел еще час, и от авангарда едва осталась десятая часть. Крики и стоны раненых раздавались на равнине вместе с лязгом оружия.

Приказ отступать поступил слишком поздно. Но Форейн удержал сердельских солдат, и только после приказа он развернул оставшихся в живых. Лошадь под генералом давно пала. Сам он получил несколько ранений, но не покинул поле боя. Зекар не слышал, ведь бой кипел так рядом, но все же далеко от него, но он видел, как адъютант подбежал к Форейну и сообщил ему о смерти сыновей. Зачем, подумал принц, опасаясь, что старый вояка совершит ошибку и не выполнит приказ. Генерал и впрямь замер на мгновение, а затем продолжил вести своих солдат, чтобы увлечь перунцев в западню.

— Наконец-то, — пробормотал Зекар.

Этот момент он уже обговорил с Сендельменом. Генерал Форейн возглавил авангард, но а основное сражение наследник престола собирался возглавить сам. Сердели, осознал он, это не только королевский род и пророчества. Да и в Сердели оставалось еще много тех, в ком текла королевская кровь. И пусть ее было мало, но не кровь делала человека правителем, и не она давала ему право на трон. Да и первый король Сердели был воином, как и череда великих королей после него.

И сегодня принц хотел напомнить всем, почему его род был достоин трона. А смерть или жизнь его сегодня ожидала — эти мысли отступили.

Две армии сошлись в бою, и все смешалось. Генералы отражали удары простых солдат, а наемники умирали под руками фермеров.

И только вокруг колдуньи и колдуна образовался вакуум. Эти противники были слишком опасны для людей, ведь их магия могла забрать многие жизни.

Колдунья появилась на поле боя верхом на белоснежном коне. Но присмотревшись, Сендельмен увидел, что лошадь была облачена в металлические доспехи, покрытые белой попоной. Но в некоторых местах попону поднимал ветер, демонстрируя стальной блеск пластин. Колдунья обезопасила себя от падения с лошади, ведь металл было не пробить стрелами и не прорубить копьями. Сендельмен взглянул на кобылу, которую ему подвели и покачал головой. Пусть живет, подумал он, ведь для нее у мага не было заклятий.

Королевский маг Сердели шел пешим. Ветер развевал его волосы и полы плаща. И все-таки нашлось несколько глупцов, которые метали копья и выпускали стрелы, желая сразить колдуна. Правда ни один из воинов противника не решился подойти и близко к магу, который, не замедляя шага, отбил все летящее в него оружие.

Алерна же ждала, когда маг подойдет достаточно близко, чтобы свидетелями ее победы стали воины с двух сторон.

И вот, наконец-то, между ними — колдуном и колдуньей — осталось всего лишь сотня метров. Вокруг них кипела битва, но они смотрели друг на друга, оценивая силы противника.

— Тебе не одолеть меня! — Голос колдуньи, усиленный магией, прогремел над всей равниной.

Солдаты на мгновение остановились, оглушенные криком колдуньи, а затем снова бросились в атаку.

Сендельмен не стал прибегать к показухе. Он не стремился никому ничего доказать. То время осталось в далеком прошлом, когда разжечь фитиль свечи магией для него было так сложно, что он смотрел на родителей, надеясь получить их похвалу, которую так и не дождался, встречая только брезгливое презрение в свой адрес. А когда магия из маленького пересыхающего ручья превратилась в водопад, способный затмить силу родителей, Сендельмену не требовалась уже их похвала. Он сам оценивал себя за свои поступки и деяния.

Вот и сейчас маг вышел на поле боя не для того, чтобы устроить представление. Настоящие поступки — они молчаливы. Вышел биться — бейся! А не болтай.

А Алерна ошибочно приняла молчание колдуна за его слабость. Она рассмеялась и выдохнула легкое заклятие, которое должно было смести первые ряды королевских гвардейцев и всего лишь один отряд, который возглавили сердельские воительницы. Когда король и его советники изгнали воительниц из гвардии, колдун мог вмешаться, но не стал. Люди сами должны были осознать ошибочность своих поступков и деяний. Ведь столичная стела хранила и женские имена на черном камне. Но об этом почему-то захотели забыть. Как и то, что первого короля во всех битвах сопровождала его невеста, ставшая затем королевой, но навсегда оставшаяся воительницей.

Шепнул заклятие и Сендельмен, уничтожая магию Алерны.

— Бейся со мной!

Он не кричал, он не усилил свой голос магией, но все же все услышали слова колдуна.

— И до тебя дойдет черед! — пообещала колдунья.

Сендельмен использовал в своей жизни магию и против людей, ведь его жизнь насчитывала несколько столетий, и в прошлом были разные поступки и ошибки. Но он никогда не убивал ради удовольствия. И сейчас, в отличие от колдуньи, он собирался сражаться с ней, а не убивать перунских солдат, в то время как она была готова среди сотни поверженных врагов уничтожить и десятки своих союзников.

Королевский колдун Сердели хоть и не считал себя великим магом, но его сила позволила бы ему прожить не одно тысячелетие. Да и истории были известны маги, которые становились бессмертными. Но сейчас на одной чаше весов оказалась победы Сердели и спасение многотысячной армии, а на другой чаше оказалась собственная жизнь. Алерна была сильна, магия мажадов и некротическая энергия дали ей новую магию. И если не убить ее, подумал колдун, то вскоре ей станет подвластно поднимать и мертвых. И тогда, тогда многим придется объединиться, чтобы убить ее.

Он столько раз твердил Зекару, что жизнь принца важнее жизни любого другого человека. Но при этом он утверждал, что судить надо не по словам, а поступкам. Так и вышло, что Зекар сражался в самой гущи битвы, и рядом с ним, защищая своего принца, бились простые солдаты и аристократы, воительницы-соратницы Форта Дершорта и простые фермеры. Вот она сила людей, о которой они так часто забывали в мирной жизни. А именно им, тем кто сегодня с криком, чтобы скрыть собственный страх и напугать врага, бился в Долине пяти рек, впредь было суждено отразить множество атак. Ведь мирное время Изолеры уходило в прошлое. Впереди было еще много войн, реформ и изменений. Зекару суждено было править в тяжелое время, которое однажды, верил Сендельмен, назовут великим. Как и короля, правившего в это время в Сердели, назовут великим. Но колдуну увидеть это было не суждено.

Что же, он знал, что этот день когда-нибудь настанет. Невозможно делать что-то в пол силы. Требовать от других великих жертв, когда сам себе ты уготовил бессмертие. Да и в тот день, когда, будучи подростком, он ощутил в себе всю мощь магии, он видел мгновение из своего будущего. Он увидел свою смерть. И сейчас окружающая действительность напомнила то видение. Поэтому он всегда и учил Зекара, что враг может оказаться сильнее.

«— И что тогда делать?

— Бежать — если от этого не зависят чужие жизни, и принять бой — если бежать невозможно.

— А если победить невозможно?»

Сендельмен помнил этот разговор, хотя прошло больше пятнадцати лет. Тогда он ничего не ответил. А сейчас он принял решение.

А заклятия колдуньи змеями, ураганом, снегом и огненными пиками нападали на людей. И колдун, блокируя ее заклятия, четко ощутил момент, когда он перестал поспевать за Алерной. И если его собственные силы были не безграничны, колдунья их только наращивала, научившись у мельхеров собирать некротическую энергию.

— И это все, все что ты можешь?!

В голосе колдуньи прозвучало торжество, она поверила в свою победу. Хотя улыбка на лице редко улыбающегося мага ее насторожила. Так не улыбаются проигравшие.

Колдун сплел соединяющее заклятие, протянув несколько нитей к ведьме. Та не могла не заметить его действий. Вот только эта магия была способна сразить ученика, а не могущественную колдунью. Глупец, подумала она и призвала черную смерть. Это было опасное заклятие, которое не знало поражения, при условии, что призвавший заклятие, удержит его, а соперник окажется слабее. Да и чтобы воспользоваться им нужна была огромная сила. Ведь после страшных и смертельных слов пути назад не было. Но если силы Алерны не иссякли, то силы колдуна из бушующего водопада вновь стали, если не ручьем, то только рекой.

Сендельмен не пытался защититься или бежать. Он знал, заклятие все равно настигнет его. И не только его. Колдун увидел, как усмешка тронула губы Алерны, когда проклятие вступило в силу. Но улыбка через пару мгновений исчезла с ее лица. А в глазах застыл, наконец-то, страх. Но было слишком поздно, когда она осознала, что за нити ранее сплел колдун.

Великим мага делает не только сила, а также знания и умения, подумал Сендельмен, наблюдая, как колдунья рухнула со своей лошади на снег. Вслед за ней на снег упал и колдун, успев перед смертью активировать свое самое последнее заклятие…

Зекар прикрыл глаза, когда увидел, что тело наставника вспыхнуло огнем. Несколько секунд, и ветер подхватил его прах. Принц прорвался сквозь преграду врагов, сердельцы прорубили ему проход мечами, и поспешно опустился на колени, собирая то, что можно будет сохранить для Сердели, воздавая почести величайшему за всю историю королевства колдуну.

Воины прикрывали своего принца, скорбя вместе с ним по ушедшему магу. Но, увы, у них не было возможности оплакать сейчас своих братьев по оружию и королевского мага.

Ведь битва еще продолжалась. Исчезло проклятие мажадов, исчезла магия колдунов. Теперь на поле боя остались лишь люди против людей… И о перемирии не было и речи. Воины вновь сошлись в бою, пылая ненавистью и жаждой отмщения.

Джонтейн боялась сделать этот шаг, боялась вступить в портал, но желание увидеть мать и других сородичей оказалось сильнее. Джона удивленно осмотрелась, она оказалась в кабинете отца. Один взгляд на стол, заваленный бумагами и книгами, один взгляд на потухший камин, и боль от потери вернулась. Девушка посмотрела в окно, вспомнив бывшую панораму, раньше за стеклом всегда бушевала песчаная буря. Но сегодня там царила тишина.

Она выбежала из кабинета, спеша в тронный зал и желая увидеть мать.

Девушка облегченно выдохнула, когда, распахнув двери, увидела стражу у двери, а королеву на троне.

— Мне это удалось, — прошептала она.

Но слова и улыбка замерли на устах Джонтейн, когда она поняла, что силуэты матери и стражей — неподвижны.

Следующие шаги она уже не бежала, нет, она боялась проверить свое предположение. Джона прикоснулась к руке матери и испуганно вскрикнула, когда та растворилась в воздухе, оставив после себя только тень на троне.

Взгляд по сторонам, и только тени на полу напомнили о стражи у двери.

— Нет, — прошептала Джона. Она предложила свою жизнь в качестве жертвы, она не призывала смерть для своих сородичей. Девушка бежала по коридорам и распахивала двери, только по теням на полу и стенах считая тех, кто исчез в одно мгновение.

Она выбежала из дворца, ища взглядом живых, но не находила их. А песчаная буря и впрямь утихла. И впервые в этом мире можно было увидеть за темными облаками и песчинками в воздухе солнечные лучи. Мир избавился от пожирателей, он возрождался.

Мельхеров больше не было. Девушка закричала и упала на колени. Она и сама не знала, сколько просидела так, чувствуя жгучие слезы, которые жалили как лезвие мечей.

Заметив легкое дуновение ветра, девушка резко обернулась. Она никого не увидела, но ощутила знакомую магию, жрица Эльтара пришла и за ней. Вот и хорошо, подумала Джона.

— Ты убила их всех! — обвиняющее бросила девушка, не задумываясь о расплате, которую она понесет за свои слова, а может и жаждая ее приблизить.

— Нет, — твердо ответила жрица Эльтара, оставаясь невидимой. — Ты пришла в мой дом. Ты предложила плату, и я приняла ее. Я освободила твой народ.

— Они все мертвы… — прошептала, все еще надеясь на чудо, Джонтейн.

— Мельхеры олицетворяли свет и добро, пока не нарушили равновесия. Они обратились ко злу. Мое проклятие было только следствием принятых ими решений… Когда я сняла заклятие, они увидели все то зло, что совершали тысячелетиями. И тогда они ушли. Они отдали бессмертие в качестве расплаты, чтобы войти во врата мертвых.

Девушка хотела услышать ложь в словах жрицы, но не находила ее.

— Тогда я хочу уйти вслед за ними, — прошептала она.

— Посмотри по сторонам, — приказала жрица. — И подумай — готова ли ты уйти.

Джонтейн открыла глаза, но она все еще видела перед собой только тени ушедших. И к сожалению, невозможно было понять, кому они принадлежали. Но затем девушка подняла взгляд и недоверчиво по-детски приоткрыла рот, будто не верила увиденному. Их было не больше нескольких десятков, может, их была сотня, не более. Дети и подростки, которые были младше самой Джоны. И которые с надеждой смотрели на нее. А она видела их глаза, ведь их лица не были скрыты черными балдахинами.

— Они, как и ты, были рождены в этом мире. Вы не успели совершить убийства, поэтому вы живы. Это твой народ, королева! И вы возродите свою расу, возродите ее такой, какой она некогда и была задумана. Вы возродите этот мир!

— У нас нет сил…

— Они есть, не сомневайся.

— Подожди… — попросила Джона, чувствуя, что жрица была готова покинуть ее.

— Что? — раздался далекий шепот.

— Они обрели покой? — дрогнув, спросила девушка.

— Да…

Она прикрыла глаза, услышав это короткое да. А затем она поднялась с коленей и гордо выпрямилась. Ветер осушил слезы на ее щеках. Боль отступила. Ведь она была необходима своему народу. Той горстке, что осталась от некогда великой расы.

Одна из девочек-подростков первой опустилась на колени:

— Королева мертва, да здравствует новая королева.

И все выжившие юные мельхеры опустились вслед за девочкой на колени.

— Королева мертва, да здравствует королева!

Мир, в котором она родилась, его традиции и обряды канули в прошлое. Теперь Джона собиралась принять новые законы и создать новые ритуалы и традиции. То, каким станет окружающий мир, теперь зависело от них всех, в том числе и от Джоны.

— Встаньте, вы не слуги, чтобы стоять передо мной на коленях.

Она осеклась, прервав свою речь, когда увидела на мертвой земле маленький зеленый отросток. Она закрыла глаза и попыталась увидеть окружающий мир таким, каким он может стать. И обязательно станет, подумала Джона… хотя на его восстановление и уйдут годы.