Ученица дракона

Глава 41

Рядом с границей Тар Имо по совету колдуна Бертейн приземлился. И почти сразу обратился в одалима. В этот раз это оказалось сделать гораздо проще, нежели обратиться в дракона в королевском саду Сердели. Берт не видел себя со стороны, но он сбрасывал оковы старости. И сейчас он выглядел зрелым мужчиной, а не ветхим стариком. Морщины на его лице разгладились, а взгляд стал более зорким.

Одалим вдохнул чистый воздух Изолеры и с жадностью взглянул на пронзительное чистое небо. Полет взбудоражил его воспоминания. А солнце согревало его, будто радовалось его возвращению…

Все в Изолере было другим, нежели в ее мире, запрокинула голову Джона. Она хотела скинуть с себя балдахин и кожей ощутить тепло.

— Здесь так много жизни, — раздался ее тихий шепот.

А там была только смерть, подумал дракон, наблюдая за девушкой, которая присела на корточки, разглядывая бабочку, пьющую нектар цветка.

Дракон отвел взгляд и посмотрел на границу. Когда-то она пропускала представителя любой расы, который не замышлял зла. А теперь, как успел рассказать Сендельмен, драконы укрылись в Тар Имо за защитной стеной магии, огородившись от всех, в том числе и от людей. И только стража с советом драконов решала, кого допустить в королевство.

Берт помнил другое время и не понимал, почему все так изменилось. Не понимал, когда драконы разочаровались в Изолере, что перестали вмешиваться в конфликты людей и других рас. Теперь драконы света покидали свое королевство только в случае войны с Дрейфусами.

Берт прикоснулся к прозрачной границе, предупреждая стражу о гостях. А затем он настороженно замер, разглядывая небо и желая увидеть своих братьев или сестер. Но он ждал их появления не только с надеждой, но и со страхом. Прошли тысячелетия. И теперь он гадал, сохранили ли драконы память о нем и его падении. И как они его встретят в Таре? — с ненавистью и осуждением, или же попытаются понять, что заставило его принять решение о спасении друга.

Дракон отвел взгляд от бескрайнего неба и посмотрел на Джону. Она потеряла отца, но за прошедшие сутки она ни разу не упомянула об этом. Она вообще почти не говорила, с любопытством и недоверием изучая новый мир.

— Почему мы не можем пройти границу? Почему твой народ заставляет тебя ждать как попрошайку?

Порой Берт и забывал, что мельхеры не похоже на его сородичей. И речь шла не только об их разрушительной силе. Все мельхеры были связаны со своей королевой. Они не нарушали ее приказа, не задумывались о том, чтобы предать ее. И даже их жажда была ничто по сравнению с верностью королеве и сородичам.

А драконы были свободны. Каждый из них мог совершить ошибку. И вот худшей карой было осуждение в глазах сородичей. Поэтому Берт и торопил встречу с драконами, чтобы узнать об аварах, но с другой стороны, он боялся прочитать ответ на свой вопрос в их глазах.

Берт так задумался, запутываясь в собственных ошибках, сомнениях и вине, что даже не заметил тень дракона в небе.

Промелькнула даже мысль, что дракон использовал портал, но Берт отбросил ее, с любопытством разглядывая лицо незнакомого одалима. Вздох облегчения сорвался с его уст, он все же не был готов увидеть того, кого знал, казалось правда, в прошлой жизни. Но затем другая мысль, что, возможно, в живых из старых знакомых никого не осталось, кольнула сердце. И впервые Бертейн позволил себе подумать о родителях. Все эти тысячелетия он гнал от себя эти мысли, надеясь, что они забыли о нем. И хотя в это он не верил, все же надеялся, что они смогли жить дальше, потеряв надежду на его возвращение. А может, закралась и другая мысль, они и не желали его возвращения…

Калид не поверил, когда Селений вновь вызвал его, чтобы поделиться следующим видением. В последнее время жрец видел слишком много видений, хотя, как догадывался Калид, Сел не делился всем что видел. А возможно, и жрица Алике ему запретила все рассказывать совету драконов. К тому же сам жрец не торопился самостоятельно принять участие в борьбе с мельхерами, каждую свободную секунду он проводил с женой, которая со дня на день должна была подарить ему ребенка. И даже весь совет драконов с интересом следил, с какими способностями родится малыш и унаследует ли он от матери ундины ее возможности.

Сар’тей практически поселился в доме Селения. Удивительно, но даже нашествие мельхеров его заинтересовало меньше, нежели предстоящее рождение ребенка.

И у Калида вновь закралось сомнение, что Сар и Мер'тей знают намного больше о пожирателях, нежели говорят. Но двое магистров развеяли его сомнения.

«Драконы не могут победить мельхеров, увы, даже заново их запереть нам не удаться. Но авары, возможно, подскажут вам ответ».

«А мы столько раз спасали Изолеру, что сейчас пришло ваше время».

Первый и второй магистр Тара, Калид смотрел в глаза каждого из них и никому не решился рассказать правду о прошлом драконов. И эта тайна мучила одалима. Да и невозможно было вечно утаивать от них правду. Так что после истории с мельхерами, Калид и Эльвира собирались все рассказать совету драконов. Ведь никто не знал, когда прошлое ворвется в их жизнь.

К тому же оставался Лар. И вот недоговаривать и скрывать правду от друга было сложнее всего.

Но сейчас, Эль была права, надо было сосредоточиться на проблеме с мельхерами, подумал Калид и попытался непредвзято посмотреть на Бер’тиса. И это было сделать непросто. Ведь этот дракон успел стать легендой для своего народа, да и для всех рас Изолеры. Мало уже кто помнил имя Гелес'тея — первого магистра Тара, который привел свой народ в Изолеру. А ведь он был тоже героем, который ушел, чтобы сохранить тайну драконов от мира и от них самих.

Но сейчас Калида интересовал Бертейн. Вот только после разговора с Маракам он и сам не знал, кого ожидал увидеть. Но вот стоило ему только поймать взгляд дракона, и Калид все понял про этого одалима. Да и в чем по сути была его вина? Он спас друга, который и призвал пожирателей. Но мельхеры и сами могли прийти в Изолеру и любой другой мир. Но вот запереть разрушителей в одном мире… Эль сказала, что за тысячелетия мельхеры могли уничтожить тысячи миров, если не были бы заперты. И это тоже была правда.

— Для меня честь знакомство с тобой, — произнес Калид, вспомнив все, что знал об этом драконе, который и сегодня, судя по его спутнице, не опустил руки, а продолжал сражаться, надеясь защитить миры от мельхеров. Калид поднес руку к груди. — Пусть Алике хранит тебя!

Бер'тис растерялся, чего с ним никогда не происходило. Он боялся встретить взгляд незнакомого дракона, боялся, что ему придется назвать свое имя и объяснить, что его привело сюда. Но этот незнакомый дракон смотрел на него таким взглядом, что было понятно, что он знал, кто перед ним, и не осуждал.

— Драконы хранят память обо мне?

— Как о великом воине и в то же время как о миротворце.

Берт посмотрел на Джону, не вмешивающуюся в разговор, и покачал головой.

— Значит, вы не знаете всей истории.

— Знаем, — тихо ответил Калид.

— И не осуждаете?

— Мы не судьи, — после короткой заминки ответил седьмой магистр Тара. — Ты представишь меня своей спутнице?

— Меня зовут Джонтейн. И я могу сама за себя говорить.

Калид не испытывал страха перед этой девушкой. Да и не ощущал он в ней зла. Марак говорил что-то об инициации, которую девушка явно не прошла, если решилась с одалимом прийти в королевство драконов.

— И что тебя привело в Тар Имо, Джонтейн?

— Я буду говорить только с советом драконов, а также с аварами, которые находятся в вашем королевстве.

— В Тар Имо сейчас нет ни одного авара. А совет драконов запретил мельхерам перейти границу.

Девушка нахмурилась. Она была уверена, что дракон, как и все, будет испытывать страх, но он смотрел на нее скорее с грустью, нежели со страхом и ужасом. Джона подумала о смерти отца, он отдал свою жизнь, чтобы позволить им прийти в Изолеру. А теперь между шансом выполнить его последнюю просьбу и ответами стоял этот дракон. Джона подошла к одалиму, проигнорировал окрик Бер’тиса:

— Я все равно пройду эту границу, и лучше не заставляй меня использовать силу.

— Хотела бы — уже использовала, — возразил Калид. — Но ты не убийца, пока что.

— Это можно исправить, — с вызовом бросила Джона.

— Не слушай ее! Она желает помочь!

Калид перевел взгляд с девушки на дракона.

— Как? Никто не знает, как остановить мельхеров.

— Я и не собираюсь остановить свой народ! И я не позволю вновь запереть нас в мертвом мире!

— Тогда зачем ты здесь? Ведь ты пока еще даже не настоящая пожирательница. Эту границу тебе не пройти, да и меня, поверь, будет убить нелегко.

— Мы хотим спасти и Изолеру, и мельхеров, — отстраняя девушку, объяснил Бертейн.

— Всех спасти… и как? Ведь в прошлом тебе это не удалось.

— Потому что я и не пытался… — тихо признался одалим. — Я хотел остановить их, но сейчас я должен исправить свои ошибки.

— Это возможно?

— Не знаю… мы не знаем ответа на этот вопрос. Поэтому и прибыли сюда, маг Сердели сказал, что мы сможем найти здесь аваров. А мне надо попасть в айдан одного могущественного демона, но вызвать его, сейчас, боюсь, у меня не хватит сил, к тому же не уверен, что этот демон пожелает мне помочь.

— Да уж, этот демон не очень-то дружелюбен.

Бер'тис нахмурился.

— Между прочим, ты так и не представился.

— Калид, но мое имя тебе точно ничего не скажет… Но демонов в Таре, как я сказал, нет.

— И где нам найти их? Времени, к сожалению, почти нет. Через несколько дней две армии сойдутся в поединке. Но вот только никому не выстоять против мельхеров. А колдунья, сколь могущественна она ни была бы, она не сможет долго удерживать мельхеров.

Калид сам настоял, что лично встретит двух странных гостей — дракона и мельхера. К тому же слова Селения давали большую пищу для размышлений. «Мельхеров может спасти только мельхер». В ту секунду, когда Калид услышал эту фразу, то подумал, что жрец в предвкушении пополнения своей семьи, не понимал всей серьезности ситуации. Но он, скорее всего, как и жрица Алике, просчитывая траектории — увидел путь, но почему-то не стал рассказывать подробности. А вот сейчас выбор надо было сделать Калиду — или поверить словам девушки или отказать ей в помощи.

— Что же, если вы ищете аваров, то так и быть, вы сможете их увидеть.

— Когда? — вновь оживилась Джона.

— Так как мы не хотим допустить уничтожение Сердели, то сейчас.

В этот раз удивился не только Бертейн, но и пожирательница. Девушка отскочила в сторону, с трудом поборов желание воспользоваться своей силой, когда услышала незнакомый голос позади себя. И вот откуда на границе появился человек, Джона не могла понять. Пожирательница отступила еще на шаг, ведь все ее инстинкты твердили об опасности. Память других мельхеров подсказала ответ, кто перед ней.

— Ты демон.

Эльвира пожала плечами. Она себя демоном так и не осознала. А уже в следующую секунду равнина перед Тар Имо исчезла, растворяясь в тумане, и все перенеслись в айдан Мак Шонри. Эль перенесла всех в библиотеку, желая избежать встречи со своим дедом. Но ее попытка избежать разговора не увенчалась успехом. Старый демон уже поджидал их. Хотя старым он был только по прожитым годам, ведь выглядел он еще довольно молодо.

Демон сидел в кресле, и Эль невольно поморщилась. Прошло три года, как она узнала, что у нее есть родня в мире демонов. Тогда и началось ее обучение у деда использовать свою силу. Ей казалось, что она стала понимать аваров, но она никогда не задумывалась, что и Мак Шонри узнал ее слишком хорошо. И судя по начатой третьей бутылки вина, он уже не один час поджидал ее.

— Я позволил тебе найди айдан Эскандара. Но ты решилась без разрешения вторгнуться на территорию высшего демона. А теперь ты притащила в мой дом — эту тварь.

В следующую секунду все произошло так быстро, что никто не успел отреагировать на действия Джоны. Девушка в ответ оскорбление бросилась на авара. Но она успела сделать всего лишь один шаг, когда кнуг авара ужалил ее как змея, а затем отбросил в сторону, ударяя о стеллажи книг.

Бертейн попытался защитить девушку, но в руках демона ожил второй кнуг. И одалим приземлился рядом пожирательницей.

— Хватит! — Эльвира посмотрела в глаза деда.

— Эта тв… она напала на меня, в моем собственном доме!

— Ты первым оскорбил ее. Отпусти их.

— Ты авар, а не человек.

— А это позволь решать мне. Отпусти их, прошу.

Мак Шонри убрал кнуги и покачал головой. Внешне, казалось, что он успокоился, но вот его рога накалились докрасна, демонстрируя его настоящие эмоции.

— И дракон и… она, они должны уйти.

— Мы и так собирались уйти, — проворчала Эльвира, наблюдая, как Калид присел рядом с Бертейном, помогая тому встать.

— То есть ты уйдешь с ними?

Эльвира подошла к деду, с отцом ей все же было гораздо проще договориться. Хотя она и была удивлена, что он тоже сегодня не поджидал ее, чтобы вновь прочесть лекцию о том, что она не должна вмешиваться в дела людей.

— Если кто-то угрожал бы твоему айдану, неужели ты бежал бы?

— Так все это ради Изолеры? Тогда я могу договориться с этими разрушителями. Они получат свободу и смогут пожирать другие миры, а Изолеру они оставят в покое.

Эльвира вдохнула. Она привязалась к каждому демону, пополнившему ее род, но осознать, что ее и их ценности разнятся порой было сложно. И уж такой ценой спасти Изолеру она не хотела.

— Нам надо вновь встретиться с Мараком.

Мак Шонри взял со стола недопитую бутылку вина.

— Они могут остаться, но ненадолго.

Древний высший демон покинул библиотеку, громко хлопнув дверью, выражая этим свое недовольство. Но не успела дверь захлопнуться, как ее вновь распахнули.

— Крики деда были слышны во всем айдане…

Даре осекся, поспешно ища взглядом ту, чьи мысли ворвались водопадом в его голову. И через мгновение он уже сидел на корточках перед девушкой, закутанной в черный балдахин.

— Осторожно, — тихо сказал Калид.

Но Дарсу не нужны были слова, ведь стоило ему войти в библиотеку и на него просто обрушился поток мыслей. Разделить их не составило труда. Дракон, Бер'тис, того мучили тени поступков и тени ушедших, а также огромное желание все исправить, а потом найти покой. Даре хотел найти слова утешения для него, но вот девушка на полу, которая уже оправилась от боли после удара кнутом, кричала так громко, что дракон бросился в первую очередь к ней. На какое-то мгновение, чтец даже подумал, что она кричит вслух, но это был безмолвный крик. Мысли, сотни мыслей спиралями переплетались в голове пожирательницы. Ведь ее мозг был устроен по-другому, нежели у драконов, людей и даже демонов.

Пожирательница одновременно прослеживала несколько веток мыслей. Даре вспомнил о трех мельхерах перед Оширской крепостью. Он уже тогда отметил их коллективный разум, но вот только между теми, закутанными в черное фигурами, и этой девушкой была огромная пропасть. Те были разрушителями. Они давно уже перестали чувствовать настоящие светлые эмоции, а на их руках было столько убийств, что они забыли, что значит любить или испытывать настоящую боль. Все что у них было — это жажда и преданность королеве.

А эта девушка была другой. В ней было очень много ненависти, гнева, злости… А также страха… Она боялась за свой народ, боялась обряда, который ей предстояло пройти и страшилась за будущее матери, ожидавшее всех королев. Ведь преданность королеве закреплялась магически, и отголоски обряда заставили даже Дарса нахмуриться.

Боль от смерти отца, от того, что мир Изолеры был так прекрасен, а она боялась превратить его в пустыню и боялась, что после обряда ничего не почувствует, забирая чужие жизни. И жажда, она тоже сводила с ума.

Даре был уверен, что мельхеры заслуживали только ненависти и уничтожения, но сейчас он уже не был уверен в этом. Даже бешенная собака огрызается, пытаясь спастись. А хищное животное готово перегрызть глотку любого разумному, защищая детенышей. А мельхеры хотели выжить.

— Давай я помогу тебе подняться.

Даре протянул руку, и на нее девушку посмотрела со страхом. Ведь к мельхерам боялись прикоснуться, опасаясь, что они заберут жизнь. И при прикосновении трудно было бороться с жаждой.

Черное покрывало мешало рассмотреть демона, который правда, как и женщина, открывшая портал, оставался в облике человека. Но его сущность была такой же, как и у древнего демона, посмевшего занести на нее кнуг.

Джона хотела сорвать это одеяние, но только королева имела права ходить с открытым лицом. И эти ритуалы и традиции — они тоже были ей ненавистны. Порой Джоне казалось, что она проживала не свою жизнь, но все же это было лучше, нежели осознание, что следующий ритуал лишит ее и этой жизни и права выбора. К тому же нос под тканью чесался, но девушка не осмеливалась предстать пред всеми без него. Хотя она и нарушала правила, когда бегала к Бертейну.

Даре улыбнулся. Девушка справилась со всеми своими эмоциями. Это было очень любопытно, но она поставила блок, позволив им бушевать в сознании, но не подаваясь им в настоящий момент. И в какой-то момент это дурацкое покрывало всплыло в сознании.

— Так сними его, — посоветовал дракон.

Джона испуганно отступила от Дарса.

— Ты прочел мои мысли? — подозрительно уточнила она.

— Мы не враги тебе, — продолжил чтец, подумав, что он точно не враг. — И цели у нас одинаковые.

— Я не боюсь вас.

Ложь, подумал Даре. Авары, как и мельхеры, были бессмертны. И пока последние уничтожали миры, авары оставались в стороне, потому что им было все равно. Они не пытались сражаться с мельхерами, они не пытались найти способ их убить. Но сейчас все изменилось. И хотя Мак Шонри покинул библиотеку, отказав в помощи, но Даре прекрасно читал в его сознании, что, если мельхеры будут угрожать хоть одному члену его семьи, он изменит свое отношение. И хотя лампа Изидора служила для того, чтобы запирать в хаосе высших аваров, которые были бессмертны, старый демон был готов рискнуть и изменить ее предназначение, сделав ее оружием против мельхеров. И если Даре еще несколько минут назад был готов помочь Мак Шонри в его задумке, то сейчас он не желал смерти этой девушке и тем более не желал ей судьбы быть запертой в хаосе.

— Страх заставляет нас порой идти в наступление, нежели признаться в нем и найти путь мира.

— Кто ты?

— Тысячелетия, долгие тысячелетия мельхеры прибывали в уверенности, что их бессмертию ничего не грозит. Да, Бер’тис заточил вас в одном мире. Но вы сохранили свои жизни. Хотя ваше существование и стало жалким. Но теперь все изменилось. Возможно, мы не сможем защитить Сердели, возможно, вы успеете уничтожить часть Изолеры, но поверь, мы найдем способ уничтожить вас. Ради спасения невинных… Даже если мы этого и не хотим. Но если, как ты думаешь, есть хотя бы один шанс изменить вас и погасить пламя вашей жажды, помоги нам, помоги своему народу и самой себе.

— Мы не всегда были пожирателями миров, — глухо произнесла Джона, вспоминая то, что еще недавно было скрыто от нее. — Было время, когда мельхеры создавали миры. Целые вселенные. Мы дарили жизнь, а не отнимали ее. Я видела это в отголосках памяти матери и других сородичей. Но они этого не помнят, а может, не хотят помнить… А может, и я однажды это забуду.

— И что произошло? — спросила Эльвира.

Джона не успела ответить, за нее это сделал Бертейн.

— Мельхеры были прокляты. Весь род. И вместо созидания, они стали разрушителями. Но любое проклятие можно снять.

Калид и Эль переглянулись, они вот не были так в этом уверены. Снять проклятие…

Джона колебалась только мгновение, а потом сбросила балдахин. Без него и впрямь дышалось лучше, ведь воздух в мире демонов был пламенем, способным убить обычного человека.

Девушка не стала принимать чужой облик, а осталась собой настоящей, как еще недавно предстала перед старым драконом. Но ее внешность судя по рассеянным взглядам никого не ужаснула и не впечатлила. Те, кто находился в комнате, никогда не выносили приговоры, ориентируясь на цвет кожи или форму ушей.

Только Даре окинул ее заинтересованным взглядом. Но он не нашел ничего отталкивающего в ее внешности и, поймав взгляд девушки, улыбнулся.

А вот Джона с удивлением смотрела на чтеца, чувствуя, как в первые в жизни на ее щеках выступил румянец. А затем она перевела взгляд на дракона, представившегося Калидом, и его спутницу. Такую ауру она еще никогда не видела. С одной стороны, она хотела подойти ближе, протянуть руку и выпить ее. А с другой стороны, она почувствовала страх, ее народ питался разрушением и смертью, а их аура, причем, общая для двоих, была настолько сильной, что Джона боялась, что не сможет ее хм… переварить.

Пожирательница даже отступила от них, ища защиту почему-то у Дарса.

«Кмх… надеюсь, мне показалось, и наша семья не пополнится мельхером».

Даре посмотрел на отца, который снял защиту и послал ментальное сообщение.

«Нет, не пополнится, — усмехнулся дракон. А потому подумал и добавил. — Селений давно сказал, кем будет моя избранница».

Настал черед Калида удивленно посмотреть на сына. Драконы жили очень долго, а авары были бессмертны. Так что столетие Дарса было только маленьким камнем у подножия горы. Поэтому его желания найти избранницу, как минимум, удивило.

И так как защита была снята, Даре без труда читал мысли отца.

«Я не просил дать мне ответа, и тем более я не задал этого вопроса. Селений сказал, что я должен стать настоящим демоном, чтобы получить то, что я буду желать всем сердцем».

Калид задумался о даре Селения. Провидец в последнее время действительно видел слишком много картин будущего. И это тоже что-то да означало.

Ведь и рождение детей было связано с пророчеством. И возможно время, когда оно осуществится, уже незаметно подкралось.

«Кто знает», — усмехнулся Даре.

«Значит, твоя избранница будет демоном?»

Даре отвел взгляд и покачал головой. Нет, Селений предсказал ему избранницу из другого народа. И если бы не вера в способности одного из наставников, он никогда бы не поверил в его предсказание.

Чтец усмехнулся, подумав, что если и Эйвен выберет в будущем избранницей не дракену, то отца это не обрадует. Но при этом он примет выбора сыновей, как принял и выбор дочери. Даре перевел взгляд на мать. Да, демоны убивали ради своего рода, но любить они так не умели. Они знали, что такое род и кровь, но не то, что такое семья.

— Но, чтобы снять проклятие, надо знать, кто проклял.

Эльвира обеспокоенно посмотрела на мужа и сына, догадавшись об их безмолвном разговоре. Она заметила и взгляд Дарса, и чтобы отвлечь сына, она вернула его, вернее его мысли в айдан Мак Шонри и в эту библиотеку.

И конечно же Даре первым прочитал ответ, мельхера не могла скрыть о него сознание, а Бертейн и не пытался, хотя и понимал, что столкнулся со чтецом.

— Жрица Эльтара.

Эльвира все-таки рассмеялась, хотя смех быстро оборвался, и она присело в кресло.

— И это вы называете шансом? Прийти к жрице и попросить ее снять проклятие? Даже драконы не видели уже много лет свою жрицу. А Эльтар… она никогда не являлась в этом мире.

— Я могу пойти в ее мир… если только мне укажут дорогу.

Эльвира вскинула взгляд и посмотрела на юную, а теперь без покрывала это было хорошо видно, пожирательницу. Был ли у нее шанс живой вернуться из обители Эльтары? Нет, его не было.

— К деду можно и не обращаться, — заметил Даре, — в этом он не поможет.

— Но есть еще Марак.

— Который попросил вас больше не надоедать ему, — напомнил чтец.

— Вы знаете Марака?

Бертейн запутался, не понимая, что связывает дракона с женщиной, вернее демоном, ведь ее человеческий облик не обманул его, впрочем, как и облик молодого парня. Но дракон едва успел закончить свою мысль, как чтец посмотрел прямо ему в глаза.

— Пришлось обмануть сестру и отослать ее из айдана, — неожиданно признался он, — а то, она не отстала бы от тебя. — Поймав непонимающий взгляд дракона, он пояснил, — в детстве она мечтала стать воительницей, о которой будут, как и о тебе, слагать легенды.

— Не думал, что мое имя известно и в мире демонов, — пробормотал Берт.

— Она дракон, как и я, — усмехнулся Даре и посмотрел уже на отца, в мыслях которого прочитал сомнения о том, кем же желает и кем становится сын. — Но сейчас нам надо торопиться, путь до айдана будет не легким и не быстрым.