Уроки вежливости для косолапых

Глава 14. Интерактивные уроки

Возвращаюсь в класс, бросаю взгляд на большие настенные часы. До момента, когда в кабинет ворвутся любимые семиклашки, остается чуть больше пятнадцати минут.

Еще раз осматриваю парты на предмет наличия на них всего необходимого для сегодняшнего урока, а именно: распечатанные мною иллюстрации к уроку, одноразовые бумажные тарелочки, деревянные палочки, резиновые перчатки и пластмассовые ванночки, наполненные небольшим количеством почвы.

Контейнер ставлю на учительский стол, потом запускаю компьютер и открываю список доставшихся мне кровопийц.

Нет, в принципе ребята они неплохие, просто упрямые. В их возрасте это даже нормально. В целом управляемые

— Здрасте, Марина Евгеньевна.

— Здрасте…

В течение нескольких минут до меня доносятся еще с десяток таких вот “здрасте”.

— А это что? — звонкий узнаваемый голос Егоровой заставляет меня оторвать взгляд от экрана компьютера.

— А вы как думаете, Егорова? — улыбаюсь девчонке.

На втором уроке я выяснила, что именно Егорова является старостой класса, что, в общем-то, меня совсем не удивило.

— Ээээ… — она растерянно рассматривает разложенные на столе предметы, — нууу, похоже на землю, — наконец выдает свой вердикт.

— В точку, Егорова.

— Марина Евгеньевна, а зачем нам земля? — подает голос отличница Мурашова.

Девочка она обычно тихая и скромная, говорит мало и в основном по делу.

— Начнем урок, узнаете, — улыбаюсь, снова перевожу взгляд на нахмурившуюся Егорову.

Вздохнув, девочки занимают свои места. Постепенно подтягивается вся бригада, именуемая седьмым “А”.

На лице каждого я замечаю растерянность, непонимание и даже намек на интерес.

После звонка дожидаюсь, пока все рассядутся по своим местам и притихнут.

По крайней мере ребята относительно тихие, упертые, но криками и прыжками по головам уроки не срывают.

Окидываю взглядом учеников, прохожусь внимательно по рядам.

— Егорова, я так понимаю, отсутствующих нет? — обращаюсь к старосте.

Девочка тут же поднимается с места и гордо заявляет:

— Нет, Марина Евгеньевна, все здесь.

— Хорошо, садитесь, пожалуйста, — она, конечно, пытается скрыть улыбку, но я все равно замечаю довольное выражение на ее лице.

Ей, безусловно, нравится такое вот обращение. Впрочем, я уже успела заметить, что не только ей. Так или иначе, в классе почти каждый гордо вытягивает шею и вздергивает носик всякий раз, когда я обращаюсь к кому-либо со своим подчеркнутым “вы”.

— Ну что же, — встаю со своего стула и беру в руки контейнер, на который вплоть до этого самого момента совершенно никто не обращал никакого внимания, — в таком случае, полагаю, начнем урок.

Обхожу свой учительский стол и встаю так, чтобы всем меня было видно.

Не без удовлетворения отмечаю про себя, что теперь взгляды учеников постепенно устремляются на прозрачный контейнер, набитый шевелящейся в ней живностью.

— Марина Евгеньевна, — обращаясь ко мне, Данилов Олег вытягивает руку.

— Слушаю вас, Данилов.

Мальчик встает — по крайней мере этому я их научила — хмурится, и наконец задает вопрос.

— А что это у вас там? В коробочке? — кивает Олег на заветный контейнер.

Поднимаю контейнер, рассматриваю его и снова перевожу взгляд на ученика.

— Ваши предположения, Олег? — интересуюсь, улыбаясь.

Он некоторое время морщится, почему-то не решаясь ответить.

— Да черви у нее там, че непонятного, — доносится с другого конца класса.

— Буров, сколько еще раз мне нужно объяснить правила поведения на моих уроках, и не только моих, чтобы вы их усвоили?

Мальчишка недовольно откидывается на спинку стула и даже глаза закатывает.

— Встаньте, пожалуйста, Олег, а вы садитесь, — обращаюсь к Данилову.

Саша Буров тем временем, недовольно вздохнув, тяжело поднимается из-за парты.

— Полагаю, вы хотите нам что-то сказать? — все свое внимание я сосредотачиваю на Бурове.

Смотрю на мальчишку и мысленно возвращаюсь к неожиданной встрече в буфете с его, чтоб его, дядей. Я до сих пор не смирилась с этой мыслью. Однако Буров старший больше не появлялся в поле моего зрения, а потому я просто надеялась, что он меня все-таки не узнал.

Очень надеялась.

— Да я все сказал, — пожимает плечами Саша, старательно пытаясь показать свою незаинтересованность, однако взгляд мальчика то и дело падает на контейнер, — там земляные черви, — добавляет уже громче.

В классе сразу же становится шумно.

— Фууууу… — заключают дети, корча рожицы.

Потом начинаются перешептывания, кое-кто поглядывает на меня с сомнением, кто-то откровенно пялится во все глаза. Ну что сказать, план по привлечению внимания отлично сработал.

Отличный трюк, можно повторить, наверное. Если вдруг найду разные стадии головастиков.

Позволяю детям вдоволь пошептаться и когда они наконец затихают, произношу:

— Верно, Александр, в контейнере земляные черви, ровно двадцать четыре взрослые половозрелые особи.

По классу разносится очередное ожидаемое “фуууу”.

— Садитесь, Саша, если, конечно, вам больше нечего сказать.

Буров плюхается на свой стул, а я продолжаю:

— Итак, добровольцу вызвавшемуся раздать всем по одной особи, исправлю три двойки, желающие?

Ожидаемо желающих оказывается не много, среди девочек их и вовсе нет.

— Данилов, ну вперед.

Мальчишка поднимается с места и уверено направляется ко мне.

— Я бы советовала вам захватить перчатку, Олег.

— Да я не боюсь.

— Я не сомневаюсь, но заданный мною материал все же нужно читать, а не игнорировать.

— В смысле? — он тупит взгляд.

— Возьмите перчатку, Данилов.

— Да писает он всем телом! — в классе снова раздается голос Бурова.

— Фууууу… — ожидаемо гудит класс.

— Буров!

— А что Буров, это же правда.

— Во-первых, вы снова проигнорировали правила поведения на уроке, Саша, — говорю строго, а саму на смех пробивает, — а во-вторых, дождевые черви не писают, а выделяют жидкие продукты обмена веществ и не всей поверхностью тела.

— Угу, да там поди разбери, где у него брюхо, — на этот раз Саша поднимается с места.

Я бесшумно выдыхаю и поджимаю губы просто, чтобы не рассмеяться в голос. Надо же, кто мог подумать, что этот мальчишка прочитает материал, хоть и поверхностно.

— Олег, перчатка, — напоминаю застывшему на пути Данилову. — Садитесь, Буров.

Признаться, меня не столько волнует способ выделения, сколько возможная аллергическая реакция. Вероятность ничтожна, но и подвергать детей даже незначительной опасности в мои планы не входит. Даже перчатки, и те без латекса.

Как там говорится? Береженого Бог бережет? Ну и мне в карму плюсик, возможно.

Данилов все же выполняет мою просьбу, надевает перчатку и забирает у меня контейнер.

— Осторожно, это такие же живые существа, как и вы, — наставляю, прежде, чем он начнет раздавать червей, — сильно не сжимать, если какие-то из особей к друг другу прилипли, не отдирать, осторожно положите пару на одну тарелку.

На удивление Олег меня внимательно слушает, потом кивает и произносит:

— Я понял, Марина Евгеньевна, я же не живодер.

По мере того, как Олег раскладывает по партам предмет нашего урока, остальные, сначала с неприязнью, потом с сомнением, начинают присматриваться к извивающимся червям.

— Марина Евгеньевна, а это у них что такое на теле? — подняв руку, интересуется Егорова.

— Поясок, Катя.

— А зачем?

— Вы бы знали зачем, если бы соизволили подготовиться к сегодняшнему уроку, как было задано.

Она молча опускает глаза.

— Тема сегодняшнего урока: кровеносная, выделительная системы, а также размножение класса малощетинковых червей на примере их самого известного представителя.

— Мы че их резать будем? — сегодня Буров кажется особенно разговорчивым.

Я уже не напоминаю ему о том, что нужно сначала поднять руку. Видимо, это просто бесполезно.

— Нет, резать мы их не будем.

— А как тогда мы будем рассматривать их кровеносную систему? — не сдается Буров, как по мне, просто развлекаясь.

— Я бы вам сказала как, Буров, но это будет неприлично. А рассматривать кровеносную систему мы будем на картинках. На живом черве мы рассмотрим особенности внешнего строения, повторим материал прошлого урока.

— Ну и ладно, — усмехается Саша и возвращается на свое место.

Олег тем временем возвращает мне пустой контейнер.

— Спасибо, Данилов.

— А двойки на что исправите?

— Либо на тройки, — его лицо мгновенно мрачнеет, — либо на оценку, которую вы заработаете на следующей контрольной.

— Не надо на тройки, — соглашается Олег и возвращается на свое место.

— Итак, начнем с повторения, — все еще слегка шокированные, они смотрят на бумажные тарелки. Как видите, длина земляных червей может отличаться от особи к особи, посмотрите на особь соседей. Некоторые могут достигать длины трех метров. На теле вы можете видеть сегменты… — меня внезапно прерывает настойчивый короткий стук.

Не успеваю я отреагировать, как дверь открывается и в кабинет входит Воскресенская, а следом за ней…

Мамочки, ну нет, только не он.

— Добрый день.

Дети реагируют быстрее, поднимаются со своих мест, приветствуя вошедших.

— Да вы, мать вашу, издеваетесь, — шепчу себе под нос.

— Марина Евгеньевна, — Воскресенская обращается ко мне, — познакомьтесь, Михаил Юрьевич Буров, член совета учредителей.

— Чем обязана? — беру себя в руки и смотрю на Анну Николаевну, при этом игнорируя Бурова.

Вселенная, ну когда я успела так накосячить? За что ты мне мстишь? А?

— Михаил Юрьевич…

— Спасибо, Анна Николаевна, — мужчина перебивает директрису, его низкий, но весьма звучный голос заставляет меня инстинктивно перевести взгляд. — Я бы хотел поприсутствовать на уроке, если вы не против, — глядя на меня, заявляет этот здоровенный медведь.

Черт, вблизи и на трезвую голову он кажется еще больше.

— Видите ли, я приехал раньше чем планировал, — продолжает, буквально сверля меня взглядом и заставляя тем самым гадать: узнал не узнал.

Нет, я знала, конечно, что эта встреча неизбежна, но рассчитывала, что успею подготовиться как раз к родительскому собранию, назначенному на шесть часов вечера.

И уж точно не рассчитывала, что меня банально застанут врасплох.

— Полагаю, вы не будете против моего присутствия?

О нет, он не спрашивает, а просто констатирует факт.

Я не буду против.

— Пожалуйста, — стараюсь говорить максимально спокойно и не отводить взгляд от этих гипнотизирующих голубых глаз напротив.

— Это еще что такое? — визг Воскресенской выводит меня из ступора.

Да, еб вашу тетю Глашу.

Я совершенно забыла о червях.

— Марина Евгеньевна, я спрашиваю, что это такое? — все в том же диапазоне, слегка истерично голосит Воскресенская, чем явно привлекает внимание Бурова.

— Черви, земляные, половозрелые, — выдаю на автомате, и лишь когда совершенно ошарашенный Буров снова поворачивается лицом ко мне, понимаю, что только что сморозила.