Уроки вежливости для косолапых

Глава 20

Михаил — Ты же был в другом костюме, — Санька косится на меня недоверчивым взглядом, когда я встречаю его у двери кабинета после урока физики. — Смотри, какой наблюдательный. Он пожимает плечами, окидывает меня оценивающим взглядом и демонстративно чешет подбородок. На лице засранца появляется самодовольная ухмылка. — Ты чё, реально, что ли, на неё запал? — Ты сейчас договоришься, — отмахиваюсь от племянника. — Только не говори, что на свидание её пригласишь, — осмотрев меня с ног до головы, он складывает руки на груди и хмурится. — Чёрный тебе больше идёт. — Иди давай, специалист, блин. Тебя Паша ждёт. — Я думал, мы вместе поедем домой, — удивляется племянник. — Индюк тоже думал. Знаешь, чем закончил? — Очень смешно, — недовольно бурчит в ответ. — Я, вообще-то, серьёзно. — Я тоже, — говорю уже без намёка на сарказм. — Но у тебя уроков больше нет, а на собрании тебе особо делать нечего. Вряд ли ты там что-то новое услышишь. — Ты тоже не услышишь ничего нового, но зачем-то же идёшь, — справедливо парирует Санёк.

Иногда его сообразительность и умение в иронию даже раздражают. В кого только такой? — Сань, вот тебе обязательно надо меня побесить, да? — Нет, но это весело, — не скрывая довольной улыбки, отвечает племянник. — Расскажешь потом, как прошло свидание? Остановившись у машины, Санька оборачивается и смотрит на меня с любопытством. — Свидание? У вас свидание, шеф? Вышедший покурить Паша едва не роняет сигарету. — Прикинь, — весело отзывается Санька, глядя на моего водителя. — С училкой, — добавляет почти восторженно. — Шеф, это, конечно, не моё дело, но вы здоровы? — на лице Павлика отражается неподдельное удивление и даже беспокойство. — Не твоё, — подтверждаю, открывая заднюю дверь для Санька, пока он снова не открыл рот, и практически заталкиваю племянника в салон. — Не, ну шеф, вы меня пугаете. Свидание? — пришедший в себя Павлик совершенно не стесняясь начинает подтрунивать.

Паша работает на меня больше пяти лет. За это время успел неплохо меня изучить. На его памяти это — первое упоминание о свидании. Женщин моих он, конечно, видел, но обычно не больше одного, в крайнем случае двух раз. — Паш, вот ты у меня кто? Водитель? — Ага. — Вот и води. Отвези Санька домой и по пути возьми что-нибудь поесть, или доставку закажи. — Ладно, шеф, не злитесь, — он примирительно поднимает ладони. — Я же просто за вас переживаю. — Ещё слово — и переживать ты будешь о новом месте работы. Бросаю взгляд на ржущего в машине Санька, качаю головой и захлопываю дверь. — Головой за него отвечаешь, — напоминаю водителю. — Обижаете, шеф.

На этом заканчиваю этот дебильный диалог, разворачиваюсь и молча возвращаюсь на территорию школы.

Санька прав, безусловно, ничего нового я на этом собрании не услышу, но и отказать себе в удовольствии подразнить своим присутствием Маришу Евгеньевну не могу.

В туалете я, пожалуй, слегка перегнул палку: лезть к ней под кофту было не очень разумно, даже глупо. Как-то само вышло, я не планировал. Да и целовать её не планировал, по крайней мере не в туалете. Хотел только немного смутить, в рамках разумного. Пришлось снова отпустить беглянку и молча наблюдать, как, сверкая пятками, она удаляется прочь.

Потом, отдышавшись немного, привёл себя в относительный порядок и пошёл переодеваться. Цирк с раздеванием был исключительно для одного зрителя, естественно, оставаться в пострадавшем от руки Марины Евгеньевны костюме я не собирался. В машине у меня всегда имелся запасной, на всякий случай.

Наверное, не слишком красиво было заставлять беглянку застирывать пятно на моей рубашке, учитывая наличие запасной одежды в машине, но уж больно сильно хотелось посмотреть на её реакцию.

К назначенному времени я возвращаюсь в класс. Переступаю порог и первым делом обращаю внимание на Марину. Приосанившись и натянув на лицо почти доброжелательную улыбку, она приветствует родителей учеников.

Быстро окидываю взглядом парты и, к своему удивлению, обнаруживаю абсолютный порядок. Усмехнувшись своим мыслям, снова перевожу внимание на Марину и ловлю какой-то не совсем здоровый кайф, когда, поймав на себе её взгляд, вижу в нём сначала едва заметную растерянность, медленно сменяющуюся гневом и желанием прикопать меня на этом самом месте, может, даже скормить червям.