Уроки вежливости для косолапых

Глава 51. Все починим..

Михаил

— Все у нас будет, Мариш, — повторяю, поймав ее потухший взгляд.

Я ни черта в этих медицинских штучках не разбираюсь, но почему-то внутри имеется твердая уверенность в собственной абсолютной правоте.

Просто знаю.

— У нас? — смотрит на меня с подозрением, улыбается, едва заметно.

Как-то натянуто. Даже снисходительно, что ли.

Не верит.

— У нас, — киваю, — не веришь? — улыбаюсь ей в ответ.

Взглядом транслирую ей собственную уверенность, хочу, чтобы поверила мне. Доверилась.

С трудом давлю в себе подкативший к горлу приступ ярости, просто ее пугать не хочу. С нее и без того достаточно.

А с муженьком ее я разберусь.

Она вздыхает. Шумно и обреченно, на меня не смотрит, все взгляд отвести норовит.

— Или не хочешь? — делаю попытку пошутить.

Просто хочу, чтобы она улыбнулась, отвлеклась. Возмутилась, в конце концов, в привычной для нее манере.

— Ну что ты такое говоришь? — вздыхает.

— Так хочешь или нет?

— Миш, — снова эта грустная улыбка на губах, — ты…

— Марин, это очень простой вопрос, да или нет? — вижу, с каким трудом она пытается подобрать слова.

— Хочу, — признается тихо, словно боится, что ее услышат.

Косится нам меня опасливо из-под свох длинных пушистых ресниц. И если языкастая стервочка-училка, сбежавшая от меня после первой сумасшедшей ночи возбуждала до искр перед глазами, то это ее беззащитное альтер эго бесповоротно укладывает меня на лопатки.

Глядит на меня потерянно и даже не понимает, вообще себе не представляет дурочка, как на меня действует и сколько власти надо мной имеет.

Чувствую себя маньяком каким-то. Понимаю, что сейчас неправильно, не время, после откровений наших обоюдных, но нихрена с собой поделать не могу, хочу ее.

Как одержимый хочу. Вот так держать в своих руках и никуда не отпускать. Потому что, очевидно, это чревато последствиями.

Я сегодня на десять лет постарел и даже поседел, наверное.

Как новость о разгуливающем по округе медведе до меня дошла, так душа в пятки ушла. Ни черта не разбирал. Ни слов летящих в спину, ни попытки остановить.

Знал только, что Санька за Маришей вернулся, и вот-вот они до базы должны добраться. А по округе медведи гуляют.

Двинулся встречать, мужики следом, включая только что приехавшего Глеба.

То ли повезло просто, то ли интуиция сработала.

Окончательно все для себя понял, когда ее испуганную увидел. Сама едва на ногах от страха держалась, а Саньку собой прикрывала.

В такие минуты вся жизнь перед глазами пролетает и все принципы, все прошлые убеждения слетают нахер до заводских настроек.

Оставляю поцелуй на шее, пальцами скольжу по позвоночнику, от лопаток вниз. Она размыкает губки, начинает дышать прерывисто. Взгляд затуманенный.

Цепляю ее свитер, она останавливает меня, перехватывает запястья.

— Саша… — взволнованно, дрожащим голосом.

— Он в бассейне с Глебом, а это надолго, и у него свой номер, да и потом, дверь заперта, без стука не войдет.

Смотрит на меня несколько секунд с легким сомнением во взгляде и сдается наконец, поднимает руки, помогая мне. Залипаю на ее груди, скрытой под простеньким лифом. Вроде все уже видел, а снова как в первый раз.

Как пацан малолетний с ней. Дурею просто.

Пальцами справляюсь с застежкой, откидываю лифчик в сторону и прижимаюсь губами к ее груди.

Слышу сорвавшийся с губ стон.

Отрываюсь от нее, смотрю на эту красоту нереальную. Голову откинула, глаза прикрыла, такая открытая и мне окончательно доверилась. А у меня от понимания этого простого факта конкретно башню рвет, и есть ощущение, что сорвусь вот-вот, потому что контроль уже летит к чертям.

Она только ахает от неожиданности, когда я меняю положение и заваливаю ее на кровать. Наблюдает из-под опущенных ресниц, улыбается, губку нижнюю прикусывает.

И все-таки, может, и правда не понимает, как на меня действует?

Проклинаю ее джинсы, даже вслух высказываюсь, пока стягиваю их с нее вместе с бельем. Руки, как у сопляка-девственника дрожат, не слушаются.

Мариша это, конечно, замечает, смеется.

— Смешно тебе, да? — интересуюсь с нарочитой угрозой в голосе.

Она в ответ только ладонями лицо закрывает, продолжая посмеиваться.

Пожалуй, я еще ни разу в жизни не избавлялся от одежды с такой бешеной скоростью.

— Ой, — отняв от лица руки, распахивает веки.

Нависаю над ней, ладонью веду вниз, ловя каждую реакцию.

Мокрая, абсолютно. И эта влажность меня с ума сводит.

Мариша, точно чувствуя мою одержимость, закатывает глаза, подается ко мне, подначивает.

У меня буквально тормоза слетают. Совсем. Напрочь. Вхожу в нее резко, забыв о нежности. Но сейчас она и не требуется.

Охрененная женщина, и надо быть отбитым конченным уродом, чтобы…

Нахер. О муженьке ее бывшем я потом подумаю.

— Миша, — выгибается, вонзает в меня коготки.

Перехватываю ее затылок, прижимаюсь лбом к ее, она тянется к моим губам, дышит тяжело.

— Все у нас будет, ясно?

Она открывает глаза, смотрит на меня растерянно, непонимающе. Будто никак в толк не возьмет, чего я от нее в такой момент хочу.

— Ясно?

— Миш, — сама двигается, насаживается на меня, сжимает.

— Ясно?

— Да!

Извивается, глубже вонзает ногти в мои плечи.

Вот так.

Прижимаюсь к ее губам, жестко, проникаю языком в ротик и ускоряюсь одновременно. Она сжимает меня бедрами, а я обнимаю ее крепче, придавливаю к кровати и кайфую от ее несдержанных стонов, от того, какая она горячая и тесная внутри.

Она дрожит, царапает мне спину и стонет мне в губы.

Кончаю практически одновременно с ней. В нее. Не задумываясь.

Все починим. Обязательно.