Усадьба леди Анны

Глава 19

Письменные указания мужа господин Рейф передал в руки Анне лично.

Небольшая светлая комната, куда по приказанию дофина отвел её дворцовый лакей, больше всего напоминала рабочий кабинет. Донна Мариэтта, как всегда невозмутимая, уже ожидала ее там, сидя на удобной банкетке и слегка обмахиваясь веером. То, что дама нервничает, было понятно только Анне. Наверняка, и управляющему, и двум стоящим у дверей лакеям казалось, что они видят перед собой каменную статую, а не компаньонку герцогини.

— Ваша светлость, — господин Рейф поклонился низко и вежливо, дождался ответного кивка и, даже не предложив светлости присесть, вручил плотный незапечатанный конверт.

Анна прочитала бумаги раз, второй, помолчала, обдумывая новую информацию, и, наконец, разбила напряженную тишину кабинета:

— Донна Мариэтта, позвольте поблагодарить вас за службу. Мы расстаемся с вами сейчас?

— Таковы распоряжения вашего мужа, герцогиня? — голос донны не дрогнул. — А какие указания оставлены для вас?

— Мне надлежит незамедлительно ехать в его поместье. Герцог прибудет туда позднее.

— А что же будет со мной и прочими фрейлинами? — донна стояла перед своей патронессой прямая как палка и явно не собиралась показывать собственную слабость и неуверенность. Сложенный веер в ее руке напоминал указку. Казалось, сейчас она шлепнет им кого-то по пальцам и сделает строгое замечание.

— Герцог требует вашей отправки в Эспанию. Вам надлежит вернуться на «Санта Беренику». Господин Рейф уже оплатил ваш обратный проезд и сейчас должен вручить вам награду за службу. Вы разделите ее на свое усмотрение с другими дамами, — Анна кинула вопросительный взгляд на управляющего и тот, торопливо закивав, вручил донне Мариэтте два увесистых мешочка.

— Вам будет выделена карета и сопровождение до корабля, донна Мариэтта, — подтвердил господин Рейф, отдавая деньги.

Прощание дуэньи и герцогини строго соответствовало всем правилам приличия. Никаких слез, лишь почтительные реверансы с обеих сторон. Может быть, Мариэтта и не была слишком довольна таким поворотом дела, но противиться воле герцога она не могла. Единственное нарушение, которое позволила себе компаньонка, заключалось в том, что уже в дверях кабинета она приостановилась и на эспанский манер перекрестила донну Анну.

Компаньонка удалилась в сопровождении лакея, а господин Рейф, подвинув герцогине удобный стул, предложил присесть.

Разговор был не так и долог. Единственное требование, которое выдвинула герцогиня — найти ее камеристку Бертину, не вызвало возражений.

— Герцог позволил вам оставить при себе двух горничных, лекаря и куафера, ваша светлость. Падре, разумеется, отправится в Эспанию. Вам будет предоставлен личный духовник франкийской конфессии.

— Благодарю, господин Рейф, но Бертины будет достаточно. Напротив, я желаю, чтобы остальные слуги были франкийцы. Пусть мастер красоты и куафер отправляются домой. Мне предстоит жить в вашей стране всю оставшуюся жизнь, и лучше, если обслуга будет местная. Так я быстрее привыкну к новым правилам и обычаям.

«На редкость благоразумная и сдержанная особа. Никаких слез и истерик, а ведь ее, по сути, лишили привычного окружения фрейлин, которых она знает с детства! — господин Рейф присматривался к юной герцогине, понимая, что потом придется давать отчет хозяину. — Возможно, он бы и смог с ней поладить. Жаль, что общее предубеждение против эспанцев сыграло свою роль. Впрочем, не мне здесь решать. Тем более, что дофин обещал хозяину помощь…»

— Карета ждет вас, ваша светлость. Как только на телеги погрузят ваши вещи, вы отправитесь в провинцию Перванс, в шато Санта Лафи и там будете ожидать визита господина герцога Ангуленского. Замок стар, но вы сможете обустроить его по своему вкусу и жить там с удобствами. Прошу учесть, что виноградники сданы в аренду, зато доход с остальной части провинции будет переводиться вам лично. Сейчас я отведу вас подкрепиться перед дорогой и познакомлю с вашей управительницей, мадам Трюффе. Эта дама окажет вам всяческую помощь и возьмет на себя хозяйственные хлопоты. Думаю, к окончанию обеда вещи будут упакованы.

То, что ее отправляют в ссылку, Анна уже поняла. Неприятно, но, может быть, даже и к лучшему.

Плохо то, что муж не сделал даже жалкой попытки познакомиться с ней. Зато ссылка в провинцию развяжет ей руки. Не будет больше нудных и отвратительно-бессмысленных ритуалов: правила этикета в провинции всегда проще. Да и не в ее положении возражать. А за возможность устроить свою жизнь по собственному вкусу она, пожалуй, даже благодарна герцогу. Как бы там ни сложилось все, это явно лучше, чем гнить заживо в эспанском монастыре.

Отъезд герцогини Ангуленской к новому месту проживания был неприлично тих и скор. Дама уселась в карету, следом поднялась по ступенькам госпожа Трюффе, дверца хлопнула, лакеи вскочили на запятки и экипаж тронулся.

Сопровождение, назначенное дофином, вызвало у господина Рейфа вопросы, которые остались без ответов. Юную герцогиню охраняла личная охрана дофина. Почему? Чем войска герцога хуже?

Военные разбились на две части. Первая сопровождала карету, вторая, чуть отставая, охраняла обоз герцогини. Несколько телег с солидными сундуками и тюками. Управляющий вздохнул, еще раз машинально поклонился вслед и отправился в кабинет его высочества. Нужно было доложить хозяину и дофину о выполнении приказа.

Первый ночлег на землях Франкии запомнился донне Анне навсегда. Все же она теперь была герцогиней этой страны, и встречали ее со всей возможной почтительностью.

Выехали они из Парижеля около шестнадцати часов, а на ночлег расположились уже совсем затемно, в одном из пригородов. Почти шесть часов в одной карете с госпожой Трюффе, сорокалетней вдовой, недовольной этим назначением, недовольной обществом герцогини, недовольной, похоже, всем на свете, вымотали Анне нервы.

Шато де Мёрль, старинный уютный дом пожилой четы барона и баронессы де Мёрль, встречал их распахнутыми дверями, слугами с факелами и самими хозяевами, из уважения к гостье вышедшими встречать её прямо на крыльцо.

Первое, что, к удивлению хозяев, попросила юная герцогиня сразу после знакомства и приветствия, была ванна.

— Если это невозможно, баронесса, то хотя бы — несколько кувшинов теплой воды, — герцогиня молитвенно сложила руки под удивленным взглядом пожилой пары.

Барон незаметно пожал плечами на вопросительный взгляд жены и согласно кивнул. Что поделаешь, таково желание гостьи. Остается надеяться, что экономка достойно оплатит эту трату. Комнаты были готовы: еще днем прискакал вестовой. Но воду в том количестве, которое требовалось герцогине, пришлось греть.

Мадам Трюффо была шокирована просьбой и недовольна сильной задержкой с ужином, но озверевшая от потекшей косметики Анна отказалась даже слушать ее выговор:

— Вон отсюда!

— У меня приказ его светлости!

— У вас приказ его светлости не позволять мне мыться и самой определять время ужина?! Вон отсюда! Эту комнату предоставили мне хозяева шато. А вы ступайте в свою, мадам.

Баронесса де Мёрль, невысокая и пухловатая дама с чуть подрумяненными щечками и кокетливой мушкой на виске, сочла необходимым предложить гостье не только горячую воду, но и душистое мыло и надушенные лавандой простыни для вытирания.

— Пойми, Анри, герцогиня, конечно, юна и капризна, но ведь дофин велел принять ее и обеспечить всем необходимым. Мы не можем возражать его высочеству.

— Мари, но ужин…

— Я велю кухарке погреть его. Обещаю, ты останешься доволен.

Чета вовсе не была богата, и если бы не гости дофина, что останавливались в доме, выжить им на остатки ренты было бы затруднительно. Если в какой-то месяц гостей по случайности не было, то обеденный стол супругов становился довольно скуден. Они, конечно, не голодали, но и позволить себе нежное мясо цыплят или хорошее бордо уже не могли. А что уж говорить про сливки, богатые пряностями соусы, жирные и нежные сыры, сахар и пирожные?

Супруги были лакомками и часто в молитвах благословляли дофина за каждого гостя. Платил Луи-Филлип за своих посыльных щедро, требуя для них и вышитое постельное белье, и теплую комнату, и хороший стол. Минимум раз в неделю, а чаще два, супруги ели по-королевски именно благодаря визитерам. Так что, унимая нетерпение мужа, баронесса проявляла предусмотрительность и благоразумие.

Анна с наслаждением смывала мыло с волос, терла тело жесткой щеткой, радуясь, что мастер красоты больше не будет преследовать ее своим ужасным обслуживанием. Конечно, брови перед отплытием из Эспании ей тщательно сбрили, но они отрастут. А пока, завернувшись в простыню и рассматривая себя в зеркало, она радовалась тому, что прыщей на лице не так и много.

На корабле одними и теми же красками пользовались и она, и фрейлины. Разумеется, мастеру красоты не приходило в голову мыть кисти и пуховки. Досадные мелкие гнойнички, слава богу, пока еще не разрослись до серьезной проблемы.

Новая горничная, Фанни, суетилась с щеткой над ее волосами, приговаривая:

— Экое богатство вам, госпожа герцогиня, досталось! Я рецепт один знаю, с коньяком и яйцом, вот помажем волосы ваши — еще краше станут! А прически я разные знаю, так что не извольте беспокоится, самая вы модная будете.

Бертина, изрядно напуганная всеми событиями дня, изо всех сил старалась угодить госпоже. Здесь, в чужой стране, слушая легкомысленный стрекот новой, назначенной управляющим горничной, она совсем растерялась. Как это госпожа обойдется без куафера? А как же ухаживать за париками? Но сейчас, слушая слова новенькой, она насторожилась. Ей казалось, что эта чужачка старается отодвинуть ее от госпожи.

Конечно, Бертина понимала не все слова, госпожа занималась с ней чужим языком на корабле не так и много. Но еще в монастыре на уроках у сестры Ренельды горничная старалась изо всех сил. Сейчас, слушая бесконечную болтовню Фанни, она ревниво размышляла о том, что если не станет достаточно расторопна, госпожа приблизит к себе эту…

Выход герцогини к ужину удивил всех. С некоторым даже подозрением госпожа Трюффо вглядывалась в очень бледное лицо чужачки.

«Конечно, под этой их косметикой мало что было видно, но все же… Её несколько портят сбритые брови, но она совсем не такое уж чучело, как казалось сперва! Пожалуй, на ее месте я бы запудрила эту россыпь прыщей. Рот нужно накрасить так, чтобы казался меньше. Простая коса смотрится недостаточно… недостаточно солидно. Герцогине пристала более сложная прическа, да… Но все же она далеко не уродина! Интересно, чем это девица так взбесила герцога, что он даже не стал оставлять ее для консумации?! Впрочем, мое дело маленькое: следить за ней и доносить все, что сочту важным. Пусть в проблемах разбираются сами…»

Барону и баронессе де Мёрль внешность чужачки тоже показалась необычной. Брови перестали брить во Франкии еще в дни молодости самой баронессы! Но, слава богу, на герцогине не было этого чудовищного воротника, когда голова кажется отрубленной и лежащей на блюде. Впрочем, изменившемуся виду гостьи хозяева уделили не так и много времени. Роскошный ужин занимал их гораздо больше.

Баронесса между тем успевала обдумывать еще и завтрак для дамы. Хорошо бы, после него осталось что-то вкусненькое, что можно сохранить для следующего обеда. Может быть, заказать пирожных? Прекрасных бисквитных пирожных, вымоченных в крепком вине и со взбитыми сливками?! Пожалуй, это была удачная мысль!

Тем временем герцогиня встала у своего места и распорядилась:

— Месье де Мёрль, будьте любезны, прочтите молитву.

И на несколько недоуменные взгляды соседей по столу пояснила:

— Я знаю слишком мало о религии моей новой родины, но не считаю возможным обойтись без благословения пищи.

Даже баронесса, всегда несколько легкомысленно относящаяся к церковным правилам, одобрительно кивнула головой и, подавая госпоже Трюффо пример, встала со своего стула и молитвенно сложила руки: «Надо же… А она вовсе не глупа! Жить во Франкии по правилам этой нудной Эспании, конечно, можно. Но так она оттолкнет от себя все возможные светские знакомства. Герцогиня же явно обдумала этот поступок и приняла очень даже верное решение! Пожалуй, стоит помолиться за ее успех!»

Если бы мадам де Мёрль знала, какой сюрприз ждет ее утром при прощании, её молитва была бы еще более горячей и яркой. А пока она просто попросила Господа помочь бедной отвергнутой жене. За свою молодость она не раз встречалась с такими вот несчастными и могла только радоваться, что саму ее подобная участь миновала.

Барон де Мёрль жену любил и даже баловал, никогда не пытаясь отослать ее в дальнее поместье и забыть там навсегда, как ненужную вещь.