Усадьба леди Анны

Глава 35

Уезжая, кроме хорошего настроения, дофин получил обещание герцогини написать ему подробный рецепт запеченного над углями мяса.

Ему, конечно, привычнее было видеть, как на огне жарили тушу животного, а потом повар-искусник огромным ножом ловко отрезал сочащиеся жиром порции, а лакеи разносили это гостям. Да, такие туши поливали маринадами и сдабривали пряными травами, но вот этот самый шаш-лак оказался вкуснее и сочнее. Не было подгорелой корки, его не поливали жиром и уксусом. В общем, офицеры личной охраны еще в пути начали намекать его высочеству, что Господь завещал быть добрым и щедрым: каждый из них хотел заполучить копию рецепта.

Неожиданно даже для самого себя дофин развеселился:

— Дидье, думаю, мне придется нанять дополнительно писцов, кроме Атонио, чтобы сделать копию каждому из вас!

— А вы, ваше высочество, просто разрешите Антонио сделать список для каждого, кто заплатит. Думаю, — усмехнулся Дидье в свои холеные усы, — ваш писец сможет изрядно озолотиться на таких списках. Я сам, лично, не пожалею пары монет.

После пикника, хоть и прерванного появлением дофина, но прошедшего весьма удачно, Анна сидела в маленькой комнатке-кабинете. От порции свежего воздуха, глинтвейна и небольшого обжорства слегка тянуло в сон, но принц, уезжая, передал ей запечатанный сургучом массивный кожаный сверток: личное послание его королевского величества.

Герцогиня чувствовала, что до завтра просто не дотерпит: помрет от любопытства. О чем может писать ей король, которого она видела всего несколько минут в этой жизни? Вряд ли он интересуется ее здоровьем.

Король в этом мире — верховный правитель, вольный в жизни и смерти подданных. «Это, пожалуй, даже немного круче, чем быть президентом», — усмехнувшись, подумала Анна. Ей было страшновато ломать печать на свертке, но и выбора особенно не было.

Содержание свертка оказалось весьма неоднозначным. Во-первых, был четкий приказ, требующий переезда герцогини Ангуленской вместе со своим двором и штатом прислуги в Парижель.

Самой герцогине было предъявлено условие: «…не позднее месяца, следующего за дженуарием, доложить в канцелярию дворца о прибытии. Вы получите приказ о дате аудиенции…»

Приписка гласила, что к ней для охраны в путешествии будет выслан отряд гвардейцев, и у капитана будет маршрут следования.

Подпись короля и малая печать, все как положено. Непонятно, зачем его величеству понадобилась герцогиня на аудиенции, но ехать придется — это стало понятно мгновенно.

Второй документ был еще необычнее. Это оказался довольно тугой сверток пергаментов, содержащих полный список некоего пригородного поместья, полученного герцогиней Анной Ангуленской «… в полную и безраздельную собственность…» лично от короля.

Похоже, что его величество собирался требовать проживания герцогини в пригороде Парижеля. Зачем?! Встревоженная Анна перебирала пергаменты с описанием строений и посадок в поместье. Был даже небольшой рисунок в технике гравюры.

Подарок, это, конечно, прекрасно, но…

Большой дом, не меньше двадцати окон по фасаду, бальный зал с окнами в пол, три этажа и даже пара симметричных островерхих башенок. К нему вела широкая подъездная аллея. Вот на ней и стоял художник, когда рисовал.

Судя по дополнительным спискам, есть хозяйственные постройки: конюшня, отдельный большой погреб, даже коровник и птичник на границе огромного сада и приписанного к усадьбе огорода.

Да и сам сад поражал воображение размерами. В переписи значилось более ста различных плодовых деревьев, розы-пионы-гортензии и еще куча неизвестных Анне названий цветов. Одних только клумб и рабаток было записано почти по тридцать штук, у каждой такой строчки указаны размеры.

Пруд, мраморные и бронзовые статуи общим количеством семнадцать штук. И два фонтана — большой и малый. Какой-то инвентарь, и какая-то оранжерея, и теплица, и еще что-то…

Более подробного описания невозможно было придумать.

Анна, резко перехотевшая спать, перебирала листы пергамента, совершенно не понимая: что со всем этим делать? Зачем, а главное, за что, ей такой подарок?! Утреннее совещание с мадам Берк кое-что прояснило:

— Понятно одно, ваша светлость. Король требует поменять место жительства, и вы не можете возражать.

— А мой муж… Он знает об этом?

Фрейлина неопределенно пожала плечами и спросила:

— Он хоть раз писал вам сюда? Сам, лично.

Анна порозовела. Ситуация и правда была очень неприятная, но сознаться мадам Берк гораздо проще, чем кому-либо еще. Потому она покачала головой и тихо ответила:

— Своего мужа я видела один-единственный раз в день бракосочетания и королевского приема.

Мадам Берк воззрилась на нее с удивлением и недоверчиво спросила:

— Утром его светлость покинул вас раньше, чем вы проснулись?

— Нет. Он покинул меня во время приема и его высочество дофин увел меня.

На щеках почтенной дамы вспыхнули розовые пятна. Тема и впрямь была деликатной, но она упрямо и настойчиво уточнила:

— Вы хотите сказать, ваша светлость, что ваш брак до сих пор не консумирован?!

— Да. Именно так.

Воцарилась тишина. Мадам Берк задумчиво ощипывала одну из двух изящных кистей, украшавших ее веер. Тонкие желтые ниточки прилипали к темному бархату юбки, но она продолжала теребить беззащитную безделушку, не обращая внимания на беспорядок в собственном туалете. Это было совсем не свойственно ей и встревожило Анну.

Наконец, сделав какие-то выводы, мадам тяжело вздохнула и сказала:

— Могу ошибаться, конечно… Но думаю, информация об этом вопиющем факте дошла до его королевского величества. Думаю, в данный момент он недоволен младшим сыном и…

— И что, мадам Берк? — не удержалась от вопроса Анна, перебив затянувшуюся паузу.

— Думаю, ваша светлость, именно этим и можно объяснить такой странный подарок. У женщин, знаете ли, редко есть собственность. Конечно, вы молоды, да и законы Эспании отличаются от наших… Но земля и дома могут быть собственностью жены только с разрешения мужа. А мужья крайне редко идут на такое. Понимаете, после свадьбы муж может просто запретить жене принимать подарок или наследство.

— Как это? И что тогда делать? — Анна искренне не понимала.

— Очень просто. Как правило, можно договориться, и в таком случае предмет дарения записывается на супругов пополам. Муж дает разрешение, а жена отказывается от половины подарка в пользу мужа.

— Получается, муж может просто шантажом получить половину?! Это… Это нечестно и несправедливо!

— Да, ваша светлость. Конечно, родители стараются оградить дочерей. Иногда частная собственность жены прописывается в брачных контрактах. Но, увы, таких невест на брачном рынке плохо разбирают, потому приходится идти на уступки.

— Значит, мой муж дал королю разрешение…

— Неизвестно, ваша светлость, — тут мадам Берк чуть ехидно улыбнулась, почти так, как улыбалась ее приятельница леди Селин, собираясь сказать очередную резкую шуточку. — Думаю, с вашим подарком все несколько сложнее! Король — единственный, кому не нужно разрешение чьего-либо мужа на подарок. Возможно, раз здесь в документах нет письменного разрешения герцога, то ваш муж даже не знает об этом подарке.

Помолчали, обдумывая то, о чем говорили, и Анна робко спросила:

— И что это значит?

— Я, конечно, могу ошибаться… — повторилась мадам Берк, — но я бы подумала, что ваш муж чем-то огорчил короля. Понимаете?

— Пожалуй — да, — задумчиво ответила Анна и продолжила: — Получается, король наказывает сына, но при этом делает меня владелицей собственности, его сыну неподвластной.

— Именно!

— Что ж, я отправлю его величеству письмо с благодарностью за щедрый дар.

— Но переезжать все равно придется, ваша светлость, — предупредила мадам Берк. — Права я или нет, однако король требует переезда, и отказать вы не вправе.

Сама мысль о том, что она даже не имеет права решать, где проживать, Анну расстроила не слишком: она и сейчас живет по указке мужа. Больше её волновало то, что не все мастерицы, возможно, захотят переехать.

Зато у нее появится настоящий дом, такой, который не отнимут. Её собственная усадьба. Судя по словам мадам Берк, сейчас она получила прекрасный бонус. Это в глазах герцогини перевешивало все возможные неудобства от переезда.

— Герцог назначил мне в качестве содержания доходы с Перванса. Что делать с этим?

— Тут есть только один выход! — разумеется, мадам Берк была в курсе истории с мадам Трюффе и сейчас заговорила весьма настойчиво: — Просите патера Доменика, ваша светлость. Если он порекомендует вам человека на место управляющего, вы просто в присутствии патера и прихожан прямо в храме сделаете объявление. Вы не можете своей волей сместить мадам с должности экономки: она назначена герцогом. Но ограничить ее в правах вполне можно и необходимо! Герцог не побеспокоился об управляющем, значит, оставил это решение за вами.

— Прекрасная, мысль! Мадам Берк, я хотела бы обсудить с вами еще кое-что…

До самого отъезда оставалось, как выяснилось, не так и много времени. В обед Анна отправила письмо мадам Леруан с просьбой прибыть немедленно. А также письмо мадам Трюффе с приказом подготовить к назначенному дню запас продуктов и фуража в дорогу.

И, разумеется, письма всем своим друзьям с просьбой не дожидаться очередного четверга, а прибыть в ее дом сегодня же вечером.

Встревоженные гости прибыли даже чуть раньше: переданный герцогине дофином пакет видели все. Вечернее совещание вышло неожиданно бурным.

Первой реакцией гостей было огорчение. Однако рисунок дома все рассматривали с интересом. Обсуждали и размер земель, и наличие речушки на ней, и расходы, связанные с содержанием пруда и фонтана.

Наконец, когда гости чуть успокоились, патер Доменик сам заговорил о том, что волновало герцогиню больше всего:

— Дочь моя, я, увы, не волен последовать за вами и бросить своих прихожан на произвол судьбы. Но и не желаю оставлять вас без духовного наставника. Я думаю, что смогу снабдить вас рекомендательным письмом к отцу Бонифасу. Надеюсь, вы с ним поладите. Тем более он гораздо более образованный, чем я, человек и к тому же тонкий ценитель поэзии. Собственно, это когда-то и свело нас вместе.

Остальные гости притихли, и Анна понимала, почему. Если учителя еще могли ожидать приглашения, при условии, что она оплатит переезд, то леди Селин, например, совершенно точно такой переезд не под силу.

Жить прилично в провинции она еще могла себе позволить, жизнь рядом со столицей — существенно дороже. Однако этот вопрос Анна уже решила для себя, потому заговорила твердо и уверенно…

С прибывшей через три дня мадам Леруан беседа вышла сложнее. С одной стороны мадам очень хотела оставить Фелицию в свите герцогини: она видела, как изменилась и расцвела дочь. С другой стороны, ее пугала удаленность столицы, расстраивало понимание, что дочь она может не увидеть больше долгие годы.

Давить и уговаривать Анна не стала:

— Вам придется самой решить это, мадам Леруан. Поговорите с дочерью, выслушайте, чего хочет она. Я с одинаковым уважением приму любое ваше решение. Вечером мы поговорим с вами. Кстати, как обстоят дела в «Вдовой Леруан»? Я хотела бы стать вашей постоянной покупательницей, мадам…

К удовольствию Анны, капрал королевских войск по прибытии в поместье вел себя весьма почтительно и соглашался на все требования герцогини:

— Как скажете, ваша светлость. Разницы во времени нет, если вам удобнее ночевать там, значит, так и будет.

По причине скорого отъезда даже Рождественские праздники отметили весьма суматошно. Впрочем, игристое вино «Вдова Леруан» весьма сгладило недостатки организации.

Через неделю после праздников чудовищных размеров обоз из карет, телег и конных всадников покинул поместье Арль.