В чужом теле

Глава 11

Элиза успела заметить быстрое движение из темноты. Она вскрикнула.

— Ааа!

О боже!

Кто это? Нет!

Сильный удар сбоку швырнул ее по коридору. Ее плечо врезалось в стену.

— Нет!

Кто это? Что происходит?

Он? Это он?

Ее схватили и с размаху ударили спиной об стену.

Спутанные космы и борода.

Он, кто же еще. Нил не сомневался ни на секунду.

Нет! Ты мертвый! Почему ты не мертвый?

«Надо сделать что-нибудь! — подумал Нил, — Надо помочь ей!»

Если я закричу… я…

Нападающий внезапно вогнал кулак ей в живот, а потом сразу же второй, выбивая из нее воздух. Она согнулась от боли и упала на колени.

Внутри она чувствовала себя так, будто ей пробили живот насквозь, словно легкие сдавило в тиски.

Нил задыхался вместе с ней. Как при глотании шипучего лекарства, только в десять раз хуже.

О господи, он убьет меня. Это не может со мной происходить. Как я теперь выберусь? Должен быть выход!

«Должен помочь ей, — подумал Нил, — Что, если уйти сейчас? Вернуться в машину, быстро доехать сюда и отстрелить башку этому уёбку.

Никогда не успею вовремя.

Почему, черт возьми, я не поехал сюда сразу? Мог бы прямо сейчас быть здесь!

Уже все закончится, когда я доберусь до ее дома!

А может и нет, может и нет».

Элиза смогла немного отдышаться, на какое-то время. Она стояла на коленях, согнувшись и обхватив руками живот, опустив голову и шумно втягивая ноздрями воздух. Она продолжала думать.

Что делать? Надо сопротивляться. Он убьет меня. Что делать? Должен быть выход.

Не могу позволить ему убить меня.

Не могу.

Где-то в более глубоком слое мыслей, она была уверена, что не выживет. И задавалась лишь вопросом, насколько быстро и насколько болезненно ей предстоит умереть. И пыталась угадать, чего ей будет не хватать больше всего после смерти. И радовалась, что ее родителей нет в живых, и они никогда не узнают, что их дочь убили.

На поверхности надежда, а под ней бездны отчаяния.

«Я не смогу ничем ей помочь, если останусь тут!» — закричал на себя Нил.

Но его выворачивало от перспективы оставить ее здесь одну.

Но и остаться он не мог. Не мог больше выдерживать это.

— Вставай, сука! — раздался голос.

«Я вернусь, Элиза. Только держись. Пожалуйста!» — подумал Нил.

Но понимал, что она этого не услышит. Она не осознавала даже его присутствия, и уж тем более его попыток что-то сообщить.

Человек в черном схватил Элизу за волосы на макушке и потянул вверх. Она охнула от боли. Нил почувствовал острое жжение в коже ее головы, когда она судорожно попыталась подняться на ноги.

Надо драться. Что еще остается? Он слабый, уже подстреленный.

Разве нет?

Должен истекать кровью. Не может быть слишком сильным.

Но из глубины сознания доносилась беспощадная правда: он все равно оставался сильнее ее.

Она понимала, что шансов почти нет.

Плевать, я х отя бы не сдамся без боя!

«Все, уходим!» — подумал Нил.

И ушел.

Едва он успел приказать себе покинуть тело Элизы, как его моментально швырнуло вверх, сквозь крышу ее дома. Он никак не контролировал свое перемещение. Взмывая сквозь кроны деревьев и набирая скорость, он чувствовал, будто его влечет сквозь ночной воздух сила гравитации.

Но не заставляет падать на землю, а стремительно тянет назад — на все те километры, что отделяли его от своего физического тела.

Город под ним слился в сплошное пятно. Уличные фонари превратились из точек в длинные кривые полосы.

Не успев даже толком что-либо осознать, внезапно и без предупреждений, он оказался в своем теле.

Даже не открывая глаз, он осознал, что находится не в лучшей форме: тяжело хватал ртом воздух, всхлипывал, обливался слезами.

Он поднял веки. Смахнул слезы из глаз.

Затем протянул вперед руку и повернул ключ в зажигании. Мотор загудел, зажглись фары.

Он включил передачу и резко нажал на газ. Машина сорвалась с места.

«Господи, — думал он, — Хоть бы я успел!

Хоть бы ублюдок захотел с ней поразвлечься подольше.

Замучить ее медленно.

Хоть бы она была жива!»

Нил ехал быстрее, чем когда-либо в жизни в городской черте. Он не останавливался ни на один светофор. Обгонял и перестраивался из ряда в ряд, стараясь выиграть любую секунду. На поворотах оглушительно скрипел шинами. С трудом заставлял себя дышать. Руль скользил в его руках, но он держался крепко — за исключением моментов, когда приходилось поднимать к лицу то одну, то другую руку, чтобы смахнуть слезы.

«Ни за что не успею, — подумал он, — Пожалуйста, Господь, спаси ее. Не позволь ему убить ее! Прошу тебя!»

Он смутно догадывался, впрочем, что Бог вряд ли имеет к этому хоть какое-то отношение, и уповать на него глупо.

«Может и нет, — подумал он, — Откуда ты знаешь!»

«Я уже спас ее один раз сегодня. Каковы шансы, что смогу сделать это повторно?

Это будет уже натурально чудо.

Да! Пусть будет чудо! Пожалуйста!»

Но настоящие чудеса, как он понял, работали скорее на врага. Это был тот же человек, который получил сегодня минимум две пули — в том числе одну в голову. Но сумел каким-то образом подняться, и доехать до дома Элизы, и устроить на нее засаду, и внезапно наброситься.

Никакого бронежилета, кстати. Это не кино про полицейских.

Может, какие-то психи и носят жилеты, но точно не этот. Нил заметил еще тогда, в самом начале, что видит тощее тело с выпирающими ребрами сквозь облегающую рубашку того парня.

«Я попал в гада, — подумал Нил, — Пару дырок в нем точно сделал. Хорошо попал».

Недостаточно хорошо.

Может, он сейчас последние резервы тратит, и скоро помрет или вырубится.

Но те удары, что получила Элиза в живот, вряд ли мог нанести человек на последнем издыхании. Они были чертовски сильными. И то, как он поднял ее за волосы одной рукой…

Но кто знает?

Не могут же его силы быть бесконечны.

Может, Элиза сумеет его одолеть. Или отбиться и убежать. Или хотя бы задержать его немного.

Нил проехал на зеленый сигнал по Олимпийскому бульвару. Хотя это не имело значения. Гори там красный или желтый, он бы все равно не стал тормозить. Он промчался на перекрестки под красный через бульвар Венис, всю Сентинела-авеню, и теперь через улицу Банди. Надеясь, что его гонка не закончится аварией.

И что за ним не погонится полиция.

Лучше бы копам сейчас быть в другом месте, где они нужны!

Вскоре, он уже мчался по бульвару Санта-Моника.

«Почти на месте, — подумал он, — Еще пара минут.

Держись, Элиза! Не сдавайся!»

Что, если их там уже нет?

В прошлый раз, ублюдок не стал с ней ничего делать в доме, увез ее подальше.

Может, он снова это сделает — затащит ее в свой фургон и укатит куда-нибудь.

Может, он слишком сильно ранен, чтобы тащить ее.

Неважно, скоро станет ясно.

На перекрестке Банди и Сан-Висенте горел красный. Машин не было ни с какой стороны. Зная, что наверняка перевернется, если попытается сделать поворот на полной скорости, он немного притормозил. Выкрутил руль влево. Машина пошла юзом, шины завизжали. Вышел из заноса, снова нажал газ до упора.

Впереди Гринхэвен.

Ничего в зеркале заднего вида.

Пролетая по Гринхэвен, он врезал по тормозам.

Резко замедлился, почти остановившись, и повернул на узкую аллею.

Проезжая, последний участок дороги до дома Элизы, он уже знал, что добрался очень быстро. Минут десять, не больше.

Вряд ли физически мог преодолеть эту дистанцию быстрее.

Но все эти десять минут, тот парень был наедине с Элизой.

Скорее даже пятнадцать.

Никаких следов фургона.

Может, он рядом, за поворотом? Или уехал? Уехал с Элизой внутри?

Когда Нил вывернул на подъездную дорожку к дому, его фары осветили открытые железные ворота и задний бампер черного фургона, брошенного напротив гаража.

От этого вида он словно получил удар молотом в грудь.

«Все еще здесь, — подумал он, — О боже!»

Он вырубил фары, заглушил мотор, извлек ключ из зажигания и зажал его в левой руке. Правой рукой он распахнул ящик между сиденьями и зарылся до самого дна.

«Ну давай, давай, где же ты!»

Нашел запасной магазин.

Выхватил его.

Распахнул дверь и выпрыгнул на улицу.

Подбегая к фургону, он кинул в карман ключи.

Зажав стальной магазин в зубах, он засунул руку глубоко в правый карман и достал пистолет.

Фургон был темным внутри, без малейшего движения.

Двигатель не работал.

Пока что.

«Никуда ты не уедешь, сволочь!» — подумал он.

Пригнувшись, он подбежал к машине сзади, прижал дуло пистолета к шине и выстрелил. От грохота заложило уши. Пистолет дернулся в руке. Он не стал осматривать результат, вместо этого подбежал к передней шине и прострелил ее тоже.

Затем поглядел в боковое окно.

Никого на передних сиденьях.

Подумал было по-быстрому обыскать фургон. Но сомневался, что кто-то в нем был. И не хотелось тратить время на открытие двери и осмотр кузова.

Несколько лишних секунд могут стоить Элизе жизни.

Так что он продолжил бегом перемещаться дальше.

Промчавшись до угла дома, он успел поменять магазин и дослать патрон в патронник. По пути через рощу сбоку, кинул пустой магазин в карман. Он бежал зигзагами через заросли фруктовых деревьев, пригибаясь под низкими ветвями. Внезапно, деревья расступились. Его ноги начали топать по бетонному берегу бассейна.

Свет лился из раздвижной двери спальни.

Нил подбежал к ней.

Открыто.

«Я был последним, кто входил» — подумал он.

Элиза тогда забрала полотенце, оставленное ею на шезлонге, и пошла в спальню, а Нил последовал за ней через раздвижную дверь.

Он не мог вспомнить, запирал ли ее.

«Запер или нет? — задумался он, — Хоть захлопнул вообще?

Должно быть, вот тут он и проник в дом.

Бля!»

Но он понимал, что теперь это уже неважно.

И рванулся сквозь открытую дверь.

Спальня Элизы выглядела почти так же, как он ее помнил.

Большое синее полотенце пропало, и все.

Она кинула полотенце на кровать, но кто-то забрал его.

На другой стороне комнаты, дверь в главную ванную была приоткрыта.

Сквозь щель лился свет.

Нил запрыгнул на большую кровать и пробежал через нее, пружиня ногами об матрас. На другой стороне спрыгнул на пол. Он побежал к двери в ванную.

— Эй! — крикнул он.

Нет ответа.

Он пинком распахнул дверь. Та громко хлопнула об стену и отскочила обратно.

В короткое мгновение, что дверь была распахнута настежь, Нил успел заметить маленькую кучу блестящей синей ткани на полу.

Пижама Элизы?

Но он не увидел ее саму.

Как не увидел и преступника.

Тогда он толкнул дверь коленом, осторожно прижав, чтобы та не закрылась.

Эта ванная была гораздо больше гостевой. Справа, шел длинный стол с двумя раковинами и ящиками внизу. Всю длину стены занимало зеркало.

У дальнего края находился унитаз.

С того места где на самом пороге стоял Нил, ванну не было видно.

Но был еще большой удаленный угол слева, сразу за скомканной пижамой на полу.

Он пошел туда.

«Их здесь уже нет, — подумал он, — Я зря теряю время».

Потом он увидел Элизу.

Увидел ее отражение в зеркале справа.

Стон вырвался из его нутра.

Он еще успел сказать себе, что может быть, все не так плохо, как показалось. Зеркала ведь многое искажают.

Он отвернул лицо от зеркала, и сделал несколько шагов, и переступил комок пижамы, и обнаружил ее. Уже не отражение. И ничего зеркало не искажало.

Ванна была погружена ниже уровня пола, прямоугольная и выложенная плиткой, как миниатюрный бассейн, с бортиками по кругу.

Она сидела на бортике у дальнего края, ногами в ванне.

Ее руки вытягивались в стороны, примотанные за запястья скотчем к хромированным поручням. Судя по тому, как она склонялась вперед, на поручни приходился вес всего ее тела. Голова была опущена, так что Нил не видел лица.

В ванне не было воды.

На кафельном дне скопилась лужа крови. Куча красных брызг вокруг.

Полотенце с кровати лежало скомканным у ее ног.

Выглядело промокшим. И уже совсем не голубым.

Нил сделал еще один шаг ближе.

Он должен был увидеть ее лицо.

«Может, это не Элиза, — подумал он, — Может, это какой-то трюк, чтобы я подумал, будто она мертва, а это совсем другая женщина».

Он повторял, что это не может быть она. Она не может быть этим… этим изувеченным куском мяса.

— Нет, — пробормотал Нил, — Нет, нет. Н-н-нет…

Кафель был влажным.

Он опустился на корточки и посмотрел в ее лицо. Короткие завитки волос прилипли к окровавленному лбу. Глаза широко раскрыты, выпучены. Толстый кусок розового мыла был впихнут ей в рот.

Он быстро отвернулся и встал.

Внезапно закружилась голова. В глазах потемнело.

Заморгав, он увидел перед глазами ярко-голубые круги. Услышал гул в ушах.

«Боже, я сейчас потеряю сознание!»

Он неловко пошатнулся назад и сел на край ванны.

Согнувшись в поясе, он опустил голову. Смотрел между своих коленей. Вниз, на выложенные плиткой ступени.

Когда в голове немного прояснилось, он заметил, что на ступенях нет крови.

Он повернулся влево. Крови не было вообще нигде на полу.

«Наверное, вот зачем ему нужно было полотенце, — подумал он, — Протер за собой, потом кинул его в ванну».

Нил не поворачивал головы, чтобы не пришлось снова видеть Элизу, и попятился вверх по ступеням. Отвернулся и так же спиной вперед отошел от ванны.

Оставив кровавые следы.

«Подумают, что я это сделал».

Криминалисты найдут отпечатки его обуви в луже крови Элизы, отпечатки его пальцев по всему дому… его волосы в сливном отверстии гостевой ванны, даже следы его крови на салфетках, которыми он вытирал свои ссадины после душа.

И другие улики.

Задача заметания за собой следов казалась непосильной. И даже если бы у него было несколько часов в запасе, он все равно никогда не смог бы устранить все отпечатки, все следы, все частицы волос и кожи…

«Даже не пытайся» — подумал он.

— Не все ли равно? — пробормотал он вслух.

Его подташнивало, он чувствовал растерянность, усталость, страх.

«Где ублюдок, который убил ее? Вот все, что я хочу сейчас знать. Плевать на все, только бы до него добраться».

Должен быть где-то тут.

Фургон никуда не поедет.

Он вспомнил, что копы должны скоро прибыть.

Только если кто-то сообщил о выстрелах.

Но если Элиза говорила правду о своих соседях, в полицию должен был поступить уже с десяток звонков.

Допустим, и тогда где они?

Он внезапно ощутил нечто странное — словно провалился в другой мир. В нереальную, извращенную копию Лос-Анджелеса, где ничего не работает так, как должно.

Место, где маньяки не умирают, если их застрелить.

Место, где попавших в беду красавиц на самом деле невозможно спасти.

Место, где волшебные браслеты позволяют вселяться в тела других людей, но не дают реально помочь им.

Место, где полиция не приезжает на вызовы.

Он подумал, не вызвать ли копов самому.

Может, они прочешут окрестности и поймают убийцу.

«Не станут — сразу решат, что это я убил ее».

Где он?

Обернувшись, он обнаружил перед собой пижаму Элизы. Уставился на нее.

Моя визитка.

Он сел на корточки. Держа голову прямо, а пистолет наготове в правой руке, он левой ладонью разделил пижамную рубашку и штаны. Поворошил рубашку, пока не нашел нагрудный карман.

Запуская пальцы в карман, он вспомнил, как Элиза кидала туда пачку алкозельцера — и чувство твердой пластиковой обертки, прижимавшейся к ее соску.

Где сейчас этот сосок?

В желудке у психа?

От этих мыслей Нилу хотелось закричать, хотелось биться головой об стену.

Ничего этого не было!

Просто померещилось.

Тогда что это там, в ванне?

Я сплю и вижу сон…

Нил знал, что он не спит.

Его пальцы продолжали шарить по пустому карману.

Моя визитка!

Его первой мыслью было, что убийца забрал карточку. Затем он осознал, что визитка могла просто выпасть из кармана во время борьбы, или когда убийца раздевал ее.

Он поднял пижаму и осмотрел пол.

Ничего.

«Потом будешь об этом волноваться, — сказал он себе, — Убийца еще где-то здесь, прячется».

Наверное.

Он выпустил пижаму из пальцев. Распрямившись, он оглядел пол ванной комнаты.

Никаких признаков карточки.

Если… если копы ее найдут…

Это наименьшая из моих проблем. Что, если ОН забрал визитку?

Он будет знать, где найти меня.

— И хорошо! — рявкнул он вслух.

Звук собственного голоса шокировал его. Он больше не решался открывать рот.

Но подумал: «Давай, иди ко мне, я жду!»