В чужом теле

Глава 20

Закрывшись в ванной на квартире у Марты, Нил обтер свои кровавые царапины на предплечьях туалетной бумагой.

«Что бы я ни делал, становится только хуже» — подумал он.

И как теперь объяснить Марте эти царапины? Она ведь их неизбежно заметит. Он не мог их никак убрать. Не мог и скрыть под длинными рукавами — невозможно все время ходить в одежде с длинным рукавом в июле, не вызвав подозрений.

Каким образом можно расцарапать себе руки посреди ночи?

Нужно было придумать объяснение, которое не включало в себя выход из квартиры и драку.

Сказать ей, что я поехал к себе домой и там сцепился с Распутиным?

Нет!

Довольно врать. Именно ложь и загнала его в такое положение.

Ложь и любопытство.

«Знал же, что не следовало встречаться с этой Карен» — подумал он.

Это была первая ошибка. Вторую ошибку он совершил, когда переступил порог ее квартиры.

К тому моменту он уже ее увидел, уже подтвердил реальность предыдущего визита, совершенного с помощью браслета. Не было никакой нужды заходить внутрь.

Так зачем он это сделал?

Нилу хотелось думать, что он вошел потому, что ему стало жаль ту девушку, и захотелось отвлечь ее от тягостного одиночества. Отчасти, так оно и было. Но в то же время, его влекло к ней. Ему понравилось быть в ее голове. И понравилась ее внешность, чего греха таить.

Надеялся, что тебе дадут?

«Нет! — твердо сказал он себе, — Ничего такого. Я не изменяю Марте. Черт возьми, я ведь это доказал уже, разве нет? Если бы я собирался с кем-то переспать, то сделал бы это с Элизой. Она была куда привлекательнее, чем Карен. И сама предлагала. Но я отказался».

Тогда зачем ты вошел в квартиру Карен, если не для этого?

Просто посмотреть, что будет дальше?

Ага, как же. Ты хотел ее увидеть в этой короткой футболке. И возможно, без нее. И возможно, ты бы с ней в итоге оказался в постели, но как бы по ее инициативе, и не был бы ни в чем виноват.

Ты знал, еще только переступая порог, что этой девушке ужасно одиноко.

Решил, что уж как минимум обнять ее наверняка получится.

А может и пощупать немножко там и сям — так, совершенно невинно, по-дружески, ага.

«Я же не думал, что она на меня нападет!»

Нил вспомнил, как ударил ее. Тогда ему было страшно. Он ударил ее только ради самозащиты, и сейчас ему было немного мерзко это вспоминать.

Но момент удара… чувство, как его кулак вминается в ее мягкий живот… и как он хватает ее, чтобы не расшиблась при падении… и осознание, что она голая под этой тонкой футболкой…

Он подхватил ее под мышки, но легко мог взять и за грудь. Просто схватить, полапать, а потом легко убедить себя, что сделал это случайно… ну, просто пытаясь помочь.

«Я этого не сделал, — напомнил он себе, — Я никак не воспользовался ее беспомощным положением. Только посмотрел… оглянулся, стоя на пороге. В этом тоже нет ничего такого. Я что ли виноват, что она трусы сняла? Кроме того, я особо и не пялился. Можно подумать, я прямо остановился и сел на корточки и принялся ее там разглядывать. Нет, я просто оглянулся и ушел».

Вспоминая эту сцену, он немного возбудился и ощутил чувство вины.

И еще пытаешься себя убедить, что никак ей не воспользовался?

Воспользовался и еще как! Может, ты и не занимался с ней сексом, но ты определенно ее поимел и очень жестко.

«А она поимела меня» — подумал он, глядя на свои разодранные руки.

Царапины болели. Она содрала несколько полосок кожи с обоих его предплечий: три царапины на одном, четыре на другом. Некоторые почти незаметные.

Но на каждой руке было по две глубоких кровоточащих бороздки.

Основной урон нанесли ее средний и безымянный пальцы, похоже.

Эти раны говорили сами за себя.

Никто не сможет их спутать с царапинами от колючек, или кошачьих когтей или чего бы то ни было, кроме человеческих пальцев с длинными ногтями.

Увидит такое Марта — и всерьез начнет подумывать, что он, возможно, и есть убийца Элизы.

Нил открыл ящик с аптечкой в поисках антисептика.

И понял, что никогда не видел содержимого этого шкафчика. Полки были заставлены личными вещами Марты: зубная щетка и паста, зубная нить, маленькие пластиковые пузырьки аспирина, парацетамола и рецептурных таблеток, ватные шарики, тюбики с мазями и кремами, пузырек таблеток для контрацепции.

Кстати о вторжении в личное пространство…

Ему не хотелось знать, что тут у Марты лежит.

«Это почти так же плохо, как читать чужие мысли» — подумал он.

И почти так же хорошо.

Устыдившись, он постарался больше не читать этикетки. И стал прислушиваться, боясь, что Марта по какой-то неведомой причине вернется домой раньше, чем должна, и застанет его за этим занятием.

Найдя тюбик антисептической мази, он повернулся спиной к шкафчику, открутил крышку и выдавил немного геля на палец.

Размазывая густую мазь по своим ранам, он задумался над путями решения реальной проблемы: и это были не травмы сами по себе, а как бы не дать Марте узнать о них.

Приходило в голову только одно решение.

Уйти.

Исчезнуть и не возвращаться, пока руки не заживут.

Господи, да на это могут недели потребоваться!

Это казалось крайне радикальным методом решения проблемы. Но в то же время и заманчивым.

Закончив смазывать царапины, он попытался перечислить все хорошие причины для бегства. Главное — это спасет его от любопытства Марты насчет полученных травм. Но еще это позволит ему держаться подальше от своей квартиры: того места, где ему грозил максимальный риск встречи с Распутиным.

«Кроме как там, — подумал он, — ублюдку и негде меня больше найти.

Как и полиции. Если она станет меня искать».

И Карен это тоже касалось. Пусть Нил и был, наверное, последним человеком, с которым та захотела бы снова встретиться. Но она знала его настоящее имя. Поискав в справочнике, могла запросто узнать, что он был ее соседом.

И по той или иной причине, могла захотеть найти его.

Лучше не быть дома, если это случится.

Он закрыл тюбик, убрал его, затем вытер пальцы туалетной бумагой, смыв ее затем в унитаз.

После чего направился в спальню. Собирать вещи.

«Есть ли причины не свалить в закат?» — задумался он.

Никакая работа его не держала, поскольку в летние каникулы в школу редко звали подработать на заменах. По крайней мере, в ближайшие недели никто его не хватится.

У него было в работе несколько проектов по сценариям в разных стадиях завершенности, но ни дедлайнов, ни встреч в ближайшем будущем. Он планировал все лето провести, экспериментируя с новыми идеями.

Деньги тоже не могли стать проблемой. У него все еще было более пяти тысяч долларов на чековом счету — остатки гонорара за первый вариант сценария «Мертвых красоток».

И еще приличная сумма должна была поступить в сентябре, когда по графику должны были начаться съемки картины «Глубокой ночью».

Если вообще начнутся.

С этими придурошными киношниками ни на что толком нельзя рассчитывать.

Хотя нет, можно смело рассчитывать на одно — тем или иным способом, их проект все равно накроется медным тазом, и ни до каких съемок наверняка дело не дойдет.

«Какая разница, что будет в сентябре? — подумал он, — Сейчас у меня есть деньги на эти вынужденные каникулы.

Сколько там я буду в отъезде? Недели две, наверное.

Или пока руки не заживут. Или пока я не придумаю идеальное объяснение этим царапинам».

До своей поездки к дому Карен, он положил видеокассету со своими показаниями, вместе с браслетом и пистолетом, на дно спортивной сумки, с которой приехал. Завалив сверху своим бельем и туалетными принадлежностями.

Ничего никуда не пропало.

Он оставил кассету на месте, но браслет и пушку вытащил. Браслет нацепил на запястье. Пистолет сунул в правый передний карман брюк.

Потом отнес сумку в гостиную. Оставив ее у двери, пошел на кухню. Старая переносная пишущая машинка Марты все еще стояла на столе.

Нил вставил в нее лист бумаги и напечатал:

Подписав письмо, Нил просунул его нижний край в каретку пишущей машинки, чтобы лист стоял вертикально.

Затем взял сумку, выключил свет и покинул квартиру Марты. Направился к своей машине. Нужно было вернуться в свою квартиру и собрать там кое-какие вещи, прежде чем куда-либо ехать.

«И куда я поеду?» — задумался он, заводя мотор.

В мотель или гостиницу. За пределы Лос-Анджелеса, поскольку он полностью хотел исключить риск столкнуться с кем-то из знакомых.

За пределы Южной Калифорнии в целом, если уж на то пошло. Зачем ограничиваться полумерами? Мир тесен. Если ошиваться в отеле Диснейленда, например — легко можно наткнуться на кого-нибудь знакомого. Сан-Диего тоже немного опасно.

«Как жаль, что Диснейленд не находится в паре сотен миль отсюда…» — подумал он.

На этот случай всегда есть Диснейворлд во Флориде.

Но это уж слишком далеко. Кроме того, он слышал, что летом во Флориде ужасно: чудовищная жара, и такая влажность, что все время ходишь мокрый, да еще и москиты.

Но идея поехать в какой-нибудь парк развлечений его привлекала. Если уж придется где-нибудь прятаться, то почему бы и не развлечься заодно? Устроить себе настоящие каникулы.

Парки развлечений ему всегда нравились.

С детства и до сих пор.

Диснеевские парки — отличные места. Приятно, красиво, дружелюбная атмосфера, кругом всякая милота.

«Ягодная Ферма Кнотта» — хороша большей реалистичностью. Помимо множества аттракционов и интересных магазинчиков, там были настоящие лошади, музеи с настоящими вещами времен покорения Дикого Запада, живые театрализованные представления с перестрелками ковбоев на улицах.

«Волшебная гора» — мало что может предложить, кроме американских горок и прочих аттракционов. К тому же, это место уже давно облюбовали подростковые банды и прочие мутные личности. Нил не очень хотел проводить там слишком много времени.

Вдобавок, и Диснейленд, и Ферма Кнотта, и Волшебная Гора — все слишком близко к дому.

Нужно было удалиться минимум миль на двести.

Набережная Санта Круз, как вариант. Нил был слишком молод, чтобы застать такие великие развлекательные парки прошлого, как Лонг Бич Пайк или Тихоокеанский Парк в Санта-Монике, но в отличие от них, Набережная Санта Круз еще существовала. Это было одно из любимых мест Нила. Он ездил туда в общей сложности пять раз, и всегда с удовольствием.

«Ну, как насчет этого?» — задумался он.

Плохая идея. Он водил туда Марту.

Это будет первое место, которое придет ей в голову при попытке догадаться, куда он поехал.

Тогда, может, Фанленд в Болета-Бэй?

Это был парк сильно похожий на Санта Круз. Скопление аттракционов на дощатой набережной в приморском городке — все очень старое, безвкусное и жутковатое.

Возможно, даже слишком жутковатое.

Несколько лет назад, как писали в газетах, там куча народу погибла. Была убита. Что-то связанное с заброшенной комнатой смеха.

Какие-то безумные бомжи в ней поселились и превратили старый павильон в какую-то смесь пыточной камеры с полосой препятствий.

Хватали людей по ночам прямо на пляже и загоняли в этот домик, ну и живым оттуда никто не выходил. Странная и страшная история[5].

Нил был в Фанленде еще до того, как это все случилось. И даже тогда, место показалось ему слишком уж стрёмным. Если взять Набережную Санта Круз, состарить ее, лишить малейших признаков ухода и ремонта, наполнить подозрительными персонажами, каждый из которых выглядит так, будто готов тебе глотку перерезать, добавить для разнообразия кучку-другую байкеров бандитского вида и несколько влюбленных парочек, напоминающих Старквезера и Фугейт[6] — и вы получите парк аттракционов Фанленд.

Не говоря уж про выставку уродцев.

Ну, не совсем выставку, конечно. В смысле, не живых уродцев.

«Кунсткамера Джаспера», как она называлась. И какая же жуть в ней выставлена!

— Да ну нахер, — пробормотал Нил. Ему до сих пор иногда снились кошмары после визита в это милое заведение, — К черту Фанленд.

Тогда что остается?

Он слышал про место под названием «Форт» в Неваде. Основано как парк развлечений на тему Дикого Запада. Нил никогда там не был и вроде бы, никогда не упоминал его в разговорах с Мартой, к тому же оно находилось в четырех или пяти сотнях миль от Лос-Анджелеса. Как раз идеальная дистанция. Достаточно близко, чтобы добраться за день езды без ночевок, но достаточно далеко, чтобы туда не шастали толпы жителей южной Калифорнии.

Насколько он слышал, в «Форт» вообще не шастали толпы посетителей откуда-либо.

Он открылся несколько лет назад с большой помпой. Но проект так и не взлетел по-настоящему.

Хотелось бы надеяться, что еще не закрылся — было бы обидно ехать так далеко напрасно.

По крайней мере, в прошлом году еще работал.

«Ну что ж, давайте попробуем этот маршрут» — окончательно решил он.