В чужом теле

Глава 6

Когда Нил закончил мыться, он уже не слышал журчания воды из ванной Элизы. Он вытерся, стараясь не трогать полотенцем ссадины на коленях и локтях. Осторожно похлопал по этим местам комками из туалетной бумаги. Раны еще немного сочились сукровицей, но не слишком сильно.

Негромкий стук в дверь заставил его дернуться.

— Это я, — раздался голос Элизы.

Он схватил халат с крючка.

— Когда закончишь, — продолжила Элиза, — просто оставь свою одежду там, и я…

Накинув халат, он сказал:

— Секунду, — он запахнул халат и завязал пояс, — Сейчас отдам. — он открыл дверь.

Элиза улыбнулась.

— Вовремя успел, — сказала она. Сейчас она выглядела восхитительно свежей и чистой. Ее короткие волосы, влажные и блестящие, были аккуратно расчесаны. Лицо казалось немного румяным после душа. Она была одета в голубую сатиновую пижаму. Здесь и там, маленькие капли влаги проступали сквозь рубашку.

— Что? — спросила она.

— Ничего, — пожал плечами он, — Просто ты выглядишь… словно с тобой ничего и не случилось.

— Видел бы ты, сколько пластырей под этой пижамой. Ладно, пусти, я заберу твои шмотки.

— Я сам, — сказал он.

— Нет, нет. Иди в бар и налей себе что-нибудь. Я уже включила там свет для тебя. Следующая комната по коридору. Не промахнешься. Я сама приду через пару минут. Смешай мне водку с тоником, ладно?

— Нууу… — он подумал, есть ли какой-то незаметный способ спасти свои трусы из маленькой кучи одежды на полу ванной комнаты.

Как-то неловко было думать, что Элизе придется их подбирать.

— Бегом, бегом — пока приглашение в силе!

— Ну, дай я заберу свое нижнее белье, — пробормотал он.

— С ним ничего не случится. Гарантирую. Давай, приятель, уйди с дороги.

Покраснев, Нил улыбнулся и покачал головой, пропуская ее мимо себя. Она зашла в ванную.

«Ладно, — сказал он себе, — Что тут такого. Забудь».

В следующей комнате по коридору горел свет, как ему и сказали.

Барная стойка Г-образной формы занимала угол возле раздвижных дверей, выходивших на бассейн. Рядом с ней находились четыре мягких барных стула.

Нил переступил порог из коридора и двинулся к бару. Под босыми ногами приятно ощущался толстый и мягкий ковер.

Впереди него, стеклянная стена выходила на двор с бассейном. Самого бассейна, впрочем, не было видно.

Отсюда не было видно вообще почти ничего. Стекло, словно черное зеркало, отражало лишь внутреннее убранство комнаты и самого Нила в его белом махровом халате.

В отражении он казался немного прозрачным. Как и все остальное.

Вид ему совсем не нравился.

Он подумал, что кто-то может прямо сейчас стоять по ту сторону стекла и смотреть внутрь, оставаясь невидимым.

Отвернувшись от стеклянной стены, он быстро оглядел гостиную. Длинный кофейный столик из дуба, большой диван, казавшийся очень уютным, несколько ламп и пара мягких кресел. Большую часть стены занимали книжные полки. Напротив дивана стоял телевизор с экраном раза в четыре больше, чем у телевизора в его квартире.

«Ни фига себе, — подумал он, — Вот бы мне посмотреть любимые фильмы на такой аппаратуре!»

Вот такую награду я бы и не прочь принять.

«Но не приму, — сказал он себе, — Не приму вообще ничего. Это было бы неправильно».

Прежде чем зайти за барную стойку, он взялся за ручку раздвижной двери и потянул. Дверь заскользила в сторону.

«Боже, — подумал он, — Она что, совсем ничего тут не запирает? Удивительно лишь, что чего-то такого не случилось с ней гораздо раньше!»

Он закрыл дверь и запер на замок.

Затем обошел вокруг бара. За стойкой были полки с бокалами и бутылками, раковина и маленький холодильник. Он взял пару бокалов. В морозилке нашлись кубики льда.

«Ничего себе интерьерчик! — подумал он, — Ничего себе дом! Круто же, наверное, в таком жить».

«Да фиг ли завидовать! У тебя у самого когда-нибудь может появиться такой дом. Все, что для этого нужно — это немного удачи, немного усердного труда, и немного невероятных чудес…»

Откуда-то с другого конца дома раздался тихий, приглушенный звук вроде гудения. Вероятно, включилась стиральная машина. Он сделал водку с тоником для Элизы и еще одну порцию для себя.

Как раз закончил выжимать дольку лимона в каждый бокал, когда она появилась.

— Все готово, — сказала она, заходя в гостиную, — А ты нашел все, что тебе нужно?

Он поднял в ответ бокалы.

— Отлично. — она пошла к бару, бесшумно ступая босиком по ковру. Нил увидел, как ее груди движутся при каждом шаге под тонкой тканью пижамы, и предпочел отвернуться.

«Господи, — подумал он, — Если Марта когда-нибудь об этом узнает…»

Как будто я сделал что-то плохое.

Но может показаться, будто сделал.

Элиза остановилась по другую сторону от барной стойки. Когда она потянулась за бокалом, рукав задрался на одном ее запястье.

На руке блестел золотой браслет.

На вид тяжелый и очень дорогой.

Хотя Нил успел разглядеть его лишь краем глаза, узор на браслете напомнил ему рептилию — узкое длинное тело, типа ящерицы, а может и аллигатора, или змеи.

— Вот спасибо, любезный сударь, — сказала Элиза, забирая свой бокал.

— Тебе спасибо. Это же все твоё.

— Все, что моё — теперь твоё.

— Нет. Вот уж нет.

— Да, и это факт. Все, что у меня есть — твоё. Отныне и впредь.

— Я не хочу ничего твоего, — сказал он, — Серьезно.

— Ты не обязан брать ничего, если не хочешь, — сообщила она, — Но просто знай, что все это теперь твоё.

Он помотал головой.

Она улыбнулась:

— Ну ладно, не переживай об этом. Может, подойдешь и сядешь?

С бокалом в руке, он обошел вокруг стойки. Проследовал за Элизой к дивану. Она села, переместив свой бокал в другую руку, после чего похлопала по подушке дивана рядом с собой.

— Давай прямо сюда, — сказала она.

Нил сел рядом с ней, но чуть дальше, чем она указала.

Элиза повернулась к нему, закинув руку на спинку дивана и поджав под себя согнутую правую ногу.

Она подняла бокал:

— Тост, — сказала она, — За спасение от судьбы хуже смерти, и за парня, который меня спас от нее.

— Ну, что ж…

Она чокнулась с ним бокалами, затем выпила.

— Мммм. Классно.

Нил тоже немного попробовал, затем сделал глоток побольше.

— Да, хорошо пошло, — вздохнул он.

— А теперь, к делу.

— Нет никакого дела, Элиза. Я серьезно. Не хочу я никакой награды. Просто так совпало, что я оказался в том месте и в то время, и все удачно сложилось. Я правда очень рад, что спас тебя. В смысле, ты… ты очень приятная женщина.

Она ухмыльнулась:

— Приятная?

— Черт возьми, ты потрясающая.

— Спасибо.

— Ну и я хочу сказать, что возможность спасти тебя — это само по себе награда. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю. Но не позволю тебе так легко отделаться.

— Ты не можешь меня заставить что-либо взять.

— Я не собираюсь и пытаться. Я ведь уже сказала. Но все, что принадлежит мне — твоё. В любой момент, когда ты пожелаешь. И я собираюсь составить завещание…

— Нет, не надо. Господи, о чем ты!

— Да ничего страшного, я не собираюсь умирать в ближайшее время.

— Ты не можешь назначать меня твоим наследником.

— Очень даже могу. И сделаю. Это мое право.

— Нет, ты что!

— Ой, да не парься. Может, я еще тебя переживу. Сколько тебе лет, кстати?

— Двадцать восемь.

— Мне тридцать два, так что…

— Правда?

— Знаю, я хорошо сохранилась.

— Офигеть! Я бы сказал, двадцать с небольшим, от силы.

— Ну, спасибо, наверное. Как бы то ни было, у меня нет семьи. Ты — самый важный человек в моей жизни, Нил.

— Самый… Нет! Да перестань нести чушь! Может, сегодня тебе так кажется, но…

— Ты спас меня, — сказала она с внезапной яростной решимостью, — Неужели не понимаешь? Я была бы мертвой прямо сейчас, в этот самый момент… или орала бы от боли и желала поскорее умереть. Но в любом случае, он бы меня убил, рано или поздно. Тут нет никаких сомнений. Я была бы мертва. И к этому все сводится в итоге: если бы не ты, у меня бы не было ничего. Не было бы ни дома, ни банковских счетов, ни драгоценностей, ни будущего, ничего. И меня бы тоже не было. А значит — все это твоё.

— Но я не хочу….

— Знаю, знаю. И понимаю, и принимаю твое решение. Ты не обязан брать ничего. Но все это принадлежит тебе, тем не менее. Все, что я сейчас перечислила — твоё. Все без исключений.

У него внезапно пересохло во рту. Он отхлебнул еще из бокала.

— Ты же не хочешь сказать… — он не нашел сил произнести это.

— Включая меня?

Он молча кивнул.

— Да, разумеется.

Он словно со стороны услышал, как с его губ сорвался тихий стон.

Элиза снова улыбнулась.

— Не волнуйся особо на этот счет. Если ты любишь Марту… ну, просто имей в виду, что я всегда буду для тебя запасным вариантом, если ты меня захочешь.

— Да ты издеваешься, — пробормотал он.

— Мне кажется, ты прекрасно знаешь, что это не так.

— Ты меня даже не знаешь.

— Я знаю достаточно, — сказала она, — И теперь я твоя. Если, и когда ты пожелаешь.

Элиза сделала еще один глоток, затем наклонилась к кофейному столику и поставила свой бокал.

— Все, что у меня есть, в твоем полном распоряжении, — еще раз напомнила она. — В любой момент, когда ты захочешь. Но сегодня, я хотела бы отдать тебе вот это.

Она сняла золотой браслет со своей руки и протянула ему.

Змея — один толстый виток мастерской работы ювелира — золотая змея, глотающая собственный хвост. Глазами змеи служила пара блестящих зеленых камней. Изумруды?

Нил мотнул головой.

— Нет, нет. Я не могу это взять.

— Это самое ценное, что у меня есть.

— Тем более.

— Надень его.

— Элиза.

— Пожалуйста. Ради меня.

— И что я скажу Марте, когда она увидит меня с такой вещью?

— Скажи ей правду. Или не показывай. Решать тебе.

— Я не могу принять это. Правда.

— Ну просто примерь на минуту.

Он не увидел в этом никакого вреда, поэтому взял бокал в левую руку и протянул Элизе правую.

Она надела браслет на его ладонь и разместила на запястье.

Украшение еще хранило тепло ее тела.

Довольно тяжелая вещица.

— Очень красиво, — сказал он.

— Гораздо больше, чем это.

— В смысле?

— Он не просто красивый, он волшебный.

Улыбнувшись, он поднял глаза, поймав взгляд Элизы.

— Фокусы показывает? — спросил он.

— Я серьезно говорю.

— Волшебный браслет?

— Именно так. Мне его подарили. Я владела им с шестнадцати лет. Это был подарок от… одного замечательного человека. Поэта. Его звали Джимми О'Рурк. Мы безумно любили друг друга. Но он был вынужден вернуться в Ирландию.

— Ирландец?

Элиза кивнула.

— Он работал здесь приглашенным лектором в Калифорнийском Университете Лос-Анджелеса.

— Сколько ему было лет? — спросил Нил.

— О, ну, тридцать пять.

— А тебе шестнадцать?

— Знаю. Ужасно. Но я была до смерти влюблена. Он был чудесен, и слышал бы ты, как он говорит… — она вздохнула, — Как бы то ни было, я встретила его, когда гуляла с подругами. Мы были в книжном магазине, и… и он вдруг заговорил со мной. Причем не успел и двух слов сказать, как я уже поняла, что втюрилась по уши. После этого, мы были почти неразлучны.

— А твои родители?

— Они ничего про него не знали. Я выдумывала истории, что иду к кому-то из друзей в гости. Или по магазинам. Или на пляж. Но всегда шла к Джимми О'Рурку, и мои родители так ничего и не заподозрили. Они были бы в ужасе, несомненно — если бы знали, что их дочь встречается с мужчиной настолько себя старше. Не то чтобы он… пойми, там не было какого-то совращения или чего-то такого. Мы реально любили друг друга, ты даже не представляешь, насколько.

Нил увидел слезы в ее глазах.

— А потом, в конце лета, мать Джимми позвонила ему из Шэннона. Его сестра попала в аварию. Она была в критическом состоянии, и никто не знал, выкарабкается ли она… — шмыгнув носом, Элиза вытерла глаза.

— Она выжила? — спросил Нил.

— Не знаю. Я больше никогда не видела Джимми, и ничего о нем не слышала после его отъезда. Но перед отбытием, он подарил мне это, — кончиками пальцев, она потрогала браслет на запястье Нила, — Он называл его «браслетом фей». Судя по всему, во времена, когда он учился в Тринити-колледже, как-то гулял по городу вечером и наткнулся на горящее здание. Услышал чьи-то крики и побежал на помощь. Нашел слепую женщину на верхнем этаже. Она была в панике, не знала, в какую сторону идти. Тогда Джимми взял ее на руки и вынес на улицу. Спас ей жизнь. На руке у нее был этот браслет, и она его подарила… Нет, даже потребовала, чтобы Джимми взял его. И сказала, что он волен в любой момент передарить его кому-то еще, когда пожелает, и если найдет достойного человека. Джимми подарил браслет мне.

— Ты тоже спасла ему жизнь? — спросил Нил.

— Нет.

— Тогда чем это заслужила?

— Он любил меня. — на ее глаза вновь навернулись слезы, — Говорил мне, что никогда никого не любил так, как меня. И что я заслуживаю жизни, полной чудес и необычных радостей. — вновь, она смахнула слезы тыльной стороной ладони.

Шмыгнула носом, чуть помолчала, затем:

— Ну, вот и вся история.

У Нила возник комок в горле. Он сглотнул, прежде чем заговорить:

— Ты больше никогда его не видела?

— Никогда.

— Почему? Если он настолько любил тебя…

— Я не знаю.

— Ты пыталась как-нибудь связаться с ним?

— Писала ему письма. Кучу писем. Но ни одно не отправила, — она пожала плечами, — Боялась, что… что их мне вернут. Возможно, с пометкой «в связи со смертью получателя», или… не знаю, просто не хватило смелости. Кто знает, может, у него там была жена. Он утверждал, что нет, но что если это неправда? Мне не хотелось узнавать.

— Тебе тяжело, наверное, было.

— Не то слово. Сердце разбито напрочь. Но у меня был браслет. Не знаю, как бы я выжила без него. Могла бы сделать прыжок с тройным кувырком с моста на автостраду — подумывала об этом. Но браслет заставлял меня продолжать жить. Помог мне отвлечься от мыслей о Джимми.

Нил снял браслет с руки и протянул обратно:

— Ну уж теперь я однозначно не могу это взять.

Она покачала головой:

— Я хочу, чтобы ты владел им.

— Но он так много для тебя значит.

— А теперь он твой. Используй его сколько пожелаешь, а потом передай кому сочтешь нужным.

Он неуверенно склонил голову набок:

— Не знаю.

— Надень его снова. Пожалуйста, — губы Элизы чуть изогнулись в усмешке, — Возьми, а не то случится нечто ужасное.

— Что, например?

— Например, ты навлечешь на себя мой гнев, а в гневе я поистине страшна.

Нил не смог сдержать улыбки:

— Да уж, не сомневаюсь.

— Ну давай, надень. Прошу тебя. Мы проведем небольшую демонстрацию. Как только ты узнаешь, что этот браслет делает, сразу передумаешь его возвращать. Мне так кажется.

Он вновь натянул браслет себе на запястье.

— Хорошо. И что же он делает?