В плену лживого солнца

Глава 17

Песчаный слой на срезе последовательно сменяли пласты грунта – от светло-бурого до землисто-тёмных тонов. Стены огромной шахты подпирали массивные каменные столбы. Ниже пошла кладка из булыжника. Над головами раздалось гулкое дребезжание, и на глазах у ошеломлённой группы круг неба начал сужаться. На колодец-ловушку наезжала плита. Росс ощутил себя безмозглой мошкой, глупо попавшейся в громадную банку шутника-великана.

С тем же мягким толчком платформа остановилась. И вместе с тем в шахте умер последний луч солнца. Гудение прекратилось, подземелье объяла тишина…

Пространство разбили семь ярких лучей, выхватив из темноты фрагменты голых щербатых стен.

Подземная тишина отличается от тишины на открытом пространстве. Она подавляет своей глухотой, ощущением внутренней тяжести. А любой мелкий звук отдаёт гулким звоном и таинственным шелестом.

– Чёрт побери, где мы? – настороженным баском проговорил Север, снимая пистолет с предохранителя.

Обшаривая взглядом мерцающую от конденсата стену, он ткнул в один из водяных шариков. Пройдя сквозь иллюзию, палец неожиданно провалился в пустоту. Раздался щелчок, и Север резво отпрыгнул назад.

– Димыч! – яростно зашипел Росс.

Часть стены с грохотом отъехала внутрь и откатилась в сторону, открыв зияющий чернотой туннель.

– Ну и?.. – Рядом с Севером встал башкир.

– Что-то мне это напоминает, – озадачился тот.

Один из парней нервно хохотнул:

– Лабиринт Минотавра.

Среди бойцов послышались смешки.

– Отставить веселье! – оборвал Хасан. Осветив фонариком отвесные стены шахты, он указал на туннель. – Пройдём, глянем куда выведет.

И тут в глубине туннеля зародился протяжный гул, схожий с гулом далёкого камнепада либо шумом работы землеройной машины.

– Что за херня? – Север попятился от проёма.

Не сговариваясь бойцы подались назад. Таинственный гул между тем усилился, вызвав у группы замысловатые речевые обороты. Что-то приближалось к шахте подъёмника.

Внезапно гул оборвался, и вместе с тучей пыли подземелье выдохнуло ароматами сероводорода и скисших нечистот. Концентрация одуряющего амбре была настолько высокой, что пришедших пробило на слезу. От зашкаливающего своей силой духа древности двоих бойцов тут же вывернуло.

– Ух-хух… – утёр глаза Север. – Мать-перемать! Как будто в огромном толчке застряли.

Ощущая в желудке мерзкие спазмы, Росс отошёл от компании и, шмыгая, уткнулся сырым носом в сгиб локтя. Парни, выплеснувшие из себя обед, привалились к холодной стене, и теперь их бледные лица хорошо выделялись на фоне тёмного камня.

Сзади послышался отчётливый шорох. Эд вскинул глаза – вдоль позвоночника взбежал холодок – и, пересчитав компаньонов, ощутил, как на затылке шевелятся волосы. В подземелье был кто-то ещё. Он резко развернулся, выставив пистолет. Луч подствольника ударил в просвет между валунами, и Росс с открытым ртом застыл на месте. В глубине лабиринта, зажимая нос и щурясь от бьющего в лицо света, стояла Лин.

Забыв смахнуть с щеки слезу, он потрясённо смотрел на девушку и не находился что сказать. Первым опомнился геодезист.

– Алина Николаев… – начал Степной и закашлялся. Прочистив горло, он судорожно вдохнул и сипло выдавил: – Борис знает, где вы?

– Профессор чересчур доверчив, – пришёл в себя Росс.

Стряхнув с волос пыль, он направился к племяннице Лебедева и грубо вцепился ей в руку. Лин запыхтела от боли, но не проронила ни слова и позволила вывести себя из лабиринта. Нависнув над девушкой, Эд заговорил так тихо, чтобы слышала только она:

– Я уже не спрашиваю, что ты здесь делаешь. И на будущее уяснил, что просить оставаться в стороне бесполезно. Но, ради бога, если тащишься следом, не мешай хотя бы.

Лин с возмущением вскинулась:

– Кому это интересно я!.. – но осеклась, напоровшись на свирепое лицо Росса. – Хорошо. – Потирая запястье, она с недовольным видом отвернулась и ойкнула, когда он снова вцепился ей в руку.

– Эд, – подошёл к ним Север. Едва удостоив племянницу профессора вниманием, он задрал голову. Над ними поблёскивали отвесные стены. – Хасан прав, здесь не подняться. Остаётся пройти по туннелю.

– Давайте, Дима, мы за вами, – ответил тот и дёрнул Алину за руку. – Всё запомнила, что я сказал? Молчишь и ни на шаг!

– Ни на шаг так ни на шаг, – согласилась она и вдобавок послушно кивнула, – конечно.

Он одарил её пристальным взглядом, пытаясь понять, ёрничает она или говорит всерьёз. В конце концов плюнул и с внутренним досадливым стоном потянул девушку к туннелю, в котором метались лучи фонарей.

Проход тянулся метров десять и вывел в большой зал овальной формы. Иначе как чёрный его было не назвать. По чёрному глянцевому полу ветвился странный рисунок из бурых разводов и клякс. Высокий потолок подпирали массивные колонны из чёрной же породы с красными прожилками. Очевидно, зал пострадал от подвижек земной коры. В некоторых местах потолок пошёл паутиной трещин. Из стен вывалились здоровенные куски, образовав навалы, покрытые затвердевшим песком.

Росс медленно обходил помещение и вдруг замер. Из тьмы на него смотрел стоящий на коленях человек. С шеи каменно-серого изваяния свисала цепь с замысловатым символом на круглой подвеске. Длинные одежды застывшим водопадом вросли в землю. Будто склонившись под неподъёмной тяжестью, человек протягивал вперёд ладонь с растопыренными пальцами. Второй рукой он хватался за ворот. Казалось, ему нечем дышать. Рот страдальца был распахнут в немом крике.

Эд приблизился к скульптуре. От вида широко распахнутых глаз его пробрало. Чёрные блестящие шарики зрачков передавали весь ужас человека, которого увековечил безумный мастер. Выдохнув, Росс отвернулся. Звук перекатывания камешков заставил его остановиться. Страдалец по-прежнему смотрел прямо на него. Не до конца сознавая, что происходит, Эд сделал шаг в сторону. Зрачки гулко перекатились, не выпуская его из поля зрения.

– Ты чего? – возник за спиной Север.

– Он смотрит.

– Кто?

– А ты не видишь?

– Что?

Росс с трудом отвёл глаза от изваяния и понизил голос:

– Этот город наблюдает за нами.

– Только заметил? – хмуро произнёс тот. – Иди вон туда полюбуйся.

Он указал на одну из стен – галерею рельефных изображений на поверхности позеленевшего камня. Художник запечатлел людей в моменты страданий и унижений. На коленях, со страхом в глазах. С заломленными в мольбе руками либо свернувшихся на земле. С му́кой на лицах и с искривлёнными болью ртами.

Росс передвигался от одной картины к другой и всё больше недоумевал. Дальше пошли изображения то ли казней, то ли жертвоприношений. На одном – стаи огромных то ли собак, то ли шакалов рвали человека, на другой – с обезглавленной и подвешенной над чаном жертвы стекала кровь, на третьей – в подожжённом чане, шибко похожем на предыдущий, плавало нечто бесформенное.

– Хренасе светлый мир, – присвистнул кто-то из бойцов. – У нас это вроде по-другому называется.

Оглядывая жуткий зал, Росс почувствовал, как между лопатками взбирается колючий озноб. Бурый рисунок под ногами показался потёками крови, оставленной жертвами диких обрядов. Уродливые линии тянулись по всему полу, сходились в широкий ручей и поднимались по основанию каменной чаши в глубине зала… на которой сидела Лин.

А он и не заметил, когда её отпустил. Над девушкой, свисая с потолка на толстых цепях, угрожающе покачивался чёрный матовый шар.

– Слезла бы ты оттуда, – посоветовал Росс, с сомнением поглядывая на порыжевшие крепления.

Он склонился над краем чаши и осветил дно. Посреди сбившегося мусора и следов от бурых потёков виднелось широкое сточное отверстие диаметром с канализационный люк. Росс взял стоящую в чаше палку с крюком на конце. Расковырял кучу иссохших нечистот и, поддев, подкатил поближе коричневый шар с длинным расколом. Лин резко вдохнула, когда пустыми глазницами на них уставился раскроенный череп. С лицевых костей лохмотьями свисала истлевшая плоть. За прогнившей щекой светлели зубы.

– Что это? – прошептала девушка.

На сей раз в зелёных глазах дрожала тень страха. От дерзкой особы не осталось следа. Эд промолчал, не зная, что сказать. В мыслях вертелись догадки, одна мрачнее другой. Лин дёрнула его за руку – аккуратно, но требовательно, давая понять, что нуждается во внимании.

– Я не знаю, – тоже шёпотом отозвался он и, сдержанно кашлянув, громче добавил: – Ты же у нас учёная, вот и придумай что-нибудь.

– Эд, – вполголоса позвал Север. – Там ещё лестница.

– Иду, – отозвался он, повернулся к Лин и, впечатывая каждое слово, велел: – Стой. Тут. С Михаилом.

К ним, снимая на камеру подземелье, подходил Степной. Оставив девушку с геодезистом, Росс направился в полумрак дальнего угла, где столпилась группа.

Между двумя колоннами чернело пятно перехода. Хасан с парнями обшаривали фонариками наполовину обрушенный свод и верхнюю площадку лестницы. По обеим сторонам от щербатых ступеней колыхались тени. Внизу собралась темень.

– Ну чего, идём? – спросил напарник. – Один хрен выбираться как-то надо.

– Всё обошли, других туннелей здесь нет, – поддержал башкир.

Росс сбросил у колонны опустевшую сумку.

– Заодно будет что Лебедеву рассказать, – хмыкнул он.

– Угум… – промычал Север. – Выбраться ещё надо.

– Блин, Димыч! Ну наговори ещё давай. – Вертя головой, он сошёл на пару ступеней и прислушался. Внизу гуляла тишина. – Погнали, мужики. У нас в запасе не больше часа. До темноты надо вернуться.

В следующий момент где-то далеко наверху громыхнуло. По стенам прошла вибрация. Потолочные плиты угрожающе заскрипели, и тонкие ручейки песка с шелестом посыпались вниз. Команда оглянулась на две одинокие фигурки, застывшие посреди мрачного зала. Пришлось разделиться. С учёными остался башкир и один из бойцов, остальные отправились вниз.

Блеклое пятно выхода постепенно таяло в полумраке. Подземелье наполнилось жаркой духотой. Дышать стало трудно. В глотку словно разбухшая от влаги вата набилась. Пот, катящий со лба, щипал глаза и заставлял постоянно жмуриться.

Лестница закончилась убегающим в обе стороны коридором с гладкими стенами из чёрного, с зернистым рисунком камня. Пробегающий по поверхности луч наделял рисунок объёмом. Вкрапления превращались в мерцающие звёзды, а в тёмной глубине подрагивали спирали галактик и цветные облака туманностей.

– Вот это я понимаю эффект! – восхитился неунывающий Север и провёл пальцами по звёздным скоплениям. – Мне б для дома такой матерьялец добыть. На потолок в спальне. Девки пищать будут. – И, подтянув ремень на штанах, повернулся. – Ну чё, Эдька, расходимся?

– Давай, – отозвался тот и указал себе за плечо. – Я туда. Урядов, за мной.

И уверенно зашагал влево.

Следуя по пятам, молодой парень настороженно сопел ему в затылок. Они прошли метров двадцать, когда впереди показались ступени – в коридор спускалась ещё одна лестница. Прикинув расположение переходов и овального зала, Росс мотнул Урядову головой (перебросив автомат за спину, тот бегом отправился наверх), а сам, выставив пистолет, крадучись двинулся вдоль тёмных зернистых стен.

Он дошёл до поворота, за которым оказалась очередная лестница, но теперь идущая вниз. Сойдя на пяток ступеней, остановился и прислушался. По подземелью гуляли неясные звуки: поскрипывания, мягкий шорох, далёкое посвистывание.

Опасаясь разминуться со спутниками, он вернулся и стал ждать Урядова.

– Выход наверху перекрыт, – сообщил тот, спустившись. – Обвал был. Отрезало напрочь.

– По-нял, – жестом поманив за собой бойца, Эд направился к обнаруженной лестнице.

Они спустились на следующий уровень и, осторожно ступая, двинулись по такому же «космическому» коридору, с обеих сторон которого чернели проёмы. Под ботинками что-то хрустело и лопалось. Воображение рисовало битое стекло и глиняные черепки. Но, когда под ноги упал направленный свет, пол оказался чистым.

– Пойдём-ка обратно, – приглушённо произнёс Росс и стёр с виска каплю пота.

Населённый фантомными звуками лабиринт вызвал жутковатое ощущение неправильности.

– Странное ощущение, – пробормотал парень.

– Тоже заметил?

– Выглядит всё как-то…

– Тс!!

Росс подался назад, выключил фонарик и то же велел сделать Урядову. Со всех сторон обступила тьма. Вдалеке несколько раз приглушённо ухнуло. Парень резко втянул воздух.

– Обвал? – спросил он с тревогой.

– Погоди… – шепнул Эд, лихорадочно шаря глазами по темноте. Изнутри в грудину натужно забило сердце.

По коридору прокатились жуткие звуки. Подвывание и тихий рокот сопровождались активным шорохом. По туннелю ползло что-то крупное. По полу постукивали острые… камни?

В стену перед поворотом упёрся луч прицела. Росс быстро положил руку на автомат, принуждая Урядова опустить оружие. Взял парня за плечо и подтолкнул к стене. Они нашарили узкий проём, бесшумно занырнули в туннель и, затаились по обе стороны от выхода.

По стенам главного коридора полз шелестящий шёпот, в который вклинивались придушенное поскуливание и угрожающий вой. Беспорядочное мелкое постукивание сменилось ритмичными гулкими ударами. Бухтение обрело чёткость, и в нём появились знакомые ноты. Мудрёная конструкция подземного сооружения исказила человеческие голоса до неузнаваемости.

К укрытию подползало голубое сияние, всё ярче обозначая неровный прямоугольник проёма. Облегчённо выдохнув, Эд вышел навстречу.

– Ты!! – гаркнул Север, направляя ему в лицо пистолет. – Ёпта. Да я чуть не уделался на месте! Ф-фуф, ты мать честна́я. Ну ты и балбес…

– Да всё уже, выдыхай.

Убирая оружие в кобуру, Росс оглянулся. Из темноты под синий свет северского фонарика выплывало мертвенно-бледное лицо Урядова.

Потирая грудь в области сердца, напарник посмотрел мимо них:

– Чё, по кругу?

– И оба уровня так.

– Все лестницы идут от зала, – добавил Урядов.

Только сказал, над головой изрядно громыхнуло, и в подземелье воцарилась ватная глухота. Как будто уши прикрыли невидимые мягкие ладони. Появилось ощущение замурованности.

В тишине тихо скрипнуло. Потом ещё раз. Совсем рядом раздался гулкий стук, будто с места сошла скульптура. Скрип усилился, переходя в гулкий, раздражающе-тягучий скрежет. Именно такой при трении друг о друга издают каменные глыбы.

Север недоверчиво посмотрел на Росса.

– Только не говори, что подумал о том же, о чём и я.

Эд опустил глаза. Пол под ногами мелко вибрировал.

– Я не знаю, о чём подумал ты, – проговорил он, чувствуя себя полным кретином, – но боюсь, теперь мы вляпались капитально.