В плену лживого солнца

Глава 21

Стоило Россу приткнуть голову к свёрнутой рулоном куртке, его тут же вырубил сон.

Он находился среди богатой, ярко расписанной обстановки. Перед ним колыхался лёгкий прозрачный полог, по другую сторону которого кто-то стоял. Эд откинул тонкую ткань, но встретил только сырые каменные стены грота. И никого.

Уха коснулся мелодичный смех. Раздутое сквозняком покрывало медленно-медленно опадало. И вдруг перед глазами прошёлся белесый туман, скрывая очертания гибкого женского тела. Незнакомка смеялась, манила и увлекала. Полог опустился.

Росс со злостью сорвал покрывало и отшвырнул как досадную помеху. Но только кинулся за силуэтом, их разделила ниоткуда хлынувшая стена воды. Хрустальный поток каскадами летел сверху, со звонким шелестом разбиваясь у ног. Росс ощутил освежающую прохладу и подставил руки под прозрачные струи.

За переливчатым зеркалом засветились синие глаза, и изящная ладонь поманила дальше в неизвестность. Он ступил под водопад и оказался лицом к лицу со златовласой женщиной. У него кругом пошла голова. Он разучился дышать, не в силах пережить потрясение. Странная тяга, или скорее тоска, поселилась где-то под сердцем.

– Я покажу, – прошептала незнакомка и коснулась влажными пальцами его щеки.

– Неросфет…

Имя легко слетело с языка. Он с улыбкой потянулся к женщине, но она отступила под темнеющий свод сырого грота.

– Найди меня… – шум воды усилился, заглушая её слова, – и я по-ка-ш-ш-шу-у…

Шелестящий шёпот взвизгнул, будто игла царапнула по пластинке старинного патефона, и в ухо кто-то басовито заскулил.

Мёртвый город. День третий

Росс открыл глаза. Над ним болтался тряпкой розовый влажный язык. Табо лизнула его в щёку и опять заскулила.

– Пить хочешь? – Он потрепал собаку по лохматому загривку. – Хреново, подруга. Я бы тоже сейчас не отказался влить в себя с пару литров чистой студёной воды. А ещё лучше пивка холодного.

– Заткнись, блин, – заворочался рядом Север.

Росс посмотрел в щель между досками – над пустыней занимался рассвет – и, потрепав Табо по загривку, потянулся к своему мешку за бутылкой.

– Пошли, – позвал он собаку и встал.

– Ты куда? – не разлепляя век, спросил напарник.

– Пить она хочет. Пойду дам, чего животину мучить. Ей ведь не объяснишь, куда попала.

– Да всё они понимают, – ответил Север, садясь. Широко зевнув, он стал чесать пятку.

Росс откатил внедорожник, вышел во двор и посмотрел на светлеющее небо. Утро как утро. Только привычного гомона ранних птах не хватало.

Он посмотрел в полные муки карие глаза – Табо вскульнула – и, оставив на дне пару-тройку глотков, остальное вылил в сухую собачью миску. Затем устроился под навесом и, пока цедил охлажденную за ночь воду, слушал как жадно лакает дворняга.

Минут через пять в доме проснулось движение. Раздались голоса Буру и Хасана. Во двор вышел заспанный Север.

– Пора парней отправлять, – не переставая зевать, он подошёл к навесу и несколько раз подтянулся на перекладине.

После завтрака бойцы похватали вещмешки и отправились за городскую стену.

– Дорогу, указатели, заброшенные селения, посадки, – раздавался оттуда суховатый голос башкира, – развалины, мусор, пакеты, гондоны. Всё что угодно. Любой след цивилизации.

Спустя пять минут с выделенным запасом воды и провизии группа выдвинулась в сторону, предположительно, столицы, и вскоре четыре фигурки растаяли в сумраке раннего утра.

Войдя ближе к полудню в рабочую зону учёных, Росс и Север застали привычную картину. Оккупировав стол Ланской, Степной и Лебедев что-то горячо обсуждали. Из обрывочных фраз Эд уловил, что для какой-то масштабной работы они располагают слишком малым количеством данных. Иногда в спор влезал со своим ценным мнением Ситник. Развалившись на сиденье от внедорожника и задрав ноги на стену, он бесцельно блуждал глазами по потолку.

Профессор был возбуждён и раздражён одновременно, о чём говорили визгливые ноты в голосе. За стёклами очков горел лихорадочный взгляд.

«Скоро мы все потихоньку начнём сходить с ума», – подумал Росс и посмотрел на Лин. Та стояла у окна и молча наблюдала за коллегами. В зелёных глазах, которые на осунувшемся личике казались просто огромными, отражалось безразличие. Что пытливой девушке было несвойственно, а потому сразу обратило внимание Эда.

– Надо пробовать, – твёрдо заявил Степной. – Я уверен, у нас получится.

– Что вы ещё придумали? – спросил Север.

– Всё то же, – отмахнулся Ситник. – Заставить программу искать источник воды.

– И каким образом?

Молодой учёный оторвался от созерцания потолка и снисходительно произнёс:

– Тонкостей много.

– Тем же методом, как собирались вычислить местонахождение храма Солнца, – объяснил Степной.

– Сколько по времени это займёт? – уточнил Росс.

– Всё зависит от сложности расчётов. Борис прав, данных слишком мало.

– Что ж, – цыкнув, Север направился из комнаты, – буду невероятно счастлив, если ваша программа хотя бы здесь окажется полезна.

Под разочарованным взглядом Марго он вышел на лестницу. Ассистентка Лебедева чуть поморщила носик и, перебросив за плечо забранные в высокий хвост волосы, вернулась к работе. Эд направился было за другом, но возглас удивления за спиной заставил его обернуться.

Над монитором склонились все, кто находился в комнате. Даже Лин отлипла от стены.

Заинтересованный Росс подошёл ближе и затаил дыхание. На экране сверкал золотом образ из его сна. Величественная статуя высокой стройной красавицы с гордо поднятой головой. Женщина смотрела вдаль. Над раскрытой ладонью переливался хрустальный шар, отбрасывая радужные блики на стены огромного зала.

– Откуда это? – спросил Лебедев.

– Я не знаю, – помотала головой Ланская. – Когда я прогоняла галерею в первый раз, ничего подобного не было. Или я не заметила, снимков было очень много.

– А откуда снимки? – хрипло спросил Росс.

– Из развалин наземной части храма, – ответил геодезист. – Я тогда вёл подробную съёмку.

Светлое просторное помещение с установленной в центре статуей следов разрушения не имело. За большими окнами зеленели пологие холмы, а в синих озёрах сверкали солнечные отражения.

Росс ошарашенно посмотрел на Степного:

– Это как?

Тот выглядел не менее потрясённым:

– Да если б я знал!

– М-м-м… – Лин с любопытством рассматривала золотую статую. В потухших глазах девушки заискрились огоньки. – Но кто это?

В помещении воцарилась тишина.

– Неросфет, – неожиданно для самого себя произнёс Эд.

Головы собравшихся как по команде развернулись от монитора едва не на сто восемьдесят градусов. Пять пар глаз вопрошающе уставились на Росса.

– Кто?.. – отмер Лебедев. На его лице появилась маска недоверия. От волнения Росс не нашёлся, что ответить. Не дождавшись разъяснений, профессор вновь припал к монитору и, близоруко щурясь, стал изучать статую, не упуская ни одной детали. – И кто она по-вашему?

– Не знаю, – ещё больше растерялся Росс и быстро соврал: – Я видел эту статую в каком-то музее. Просто имя необычное. В памяти засело.

А сам попытался понять, откуда ему известно реально засевшее в памяти имя золотой красотки. Или как обычно всему виной воображение, подкинувшее в усталый мозг замысловатую комбинацию из букв?

Профессор промолчал. Видно было, в историю с музеем он не поверил. Росс и сам не поверил бы. А тут целый учёный, которому наверняка известен каждый экспонат любого из исторических музеев. Лебедев достал из кармана носовой платок и утёр взмокшее лицо.

– Богиня Солнца, – предположил он.

– Дядя, ты уверен? – с сомнением спросила Лин.

Она обращалась к профессору, но Росс чувствовал её колкий взгляд.

– Ясное дело, нет, – ответил учёный. – Ни в одной записи нет ничего ни о какой Неросфет.

Не понимая, что с ним происходит, Эд продолжал пялиться на экран. Вернулась та самая странная тяга под сердцем. Словно он раздваивался, болезненно теряя какую-то часть себя.

Да что с ним такое?!

– Неросфет, – повторил он зачем-то и, услышав свой севший голос, велел себе заткнуться. А потом глянул на Лин.

Зелёные глаза девушки превратились в две изучающие щелочки.

– Навечно застывшая красота, – с придыханием произнёс Лебедев. – Непостижимая, неземная… нет-нет, она просто божественная! – восторгался он, потирая руки. – И навечно молодая…

Хмыкнув, Лин отвернулась от Росса и с деланым равнодушием заметила:

– Ну да, всего каких-то десять-двенадцать тысяч лет.

Группа поднялась на вершину бархана и замерла. Урядов опустился на корточки, стянул кепку и провёл по раскрасневшимся щекам. Как условились ещё в Джахи, весь день группа держалась строго одного направления – северо-восточного, оставляя скалистое образование западнее. Так казалось.

С пути не сворачивали, но каждый раз, взобравшись на очередной бархан, натыкались на силуэт горы, застывший почему-то прямо по курсу.

– Мы как будто кругами ходим, – заметил Самойленко.

Ответом ему было единодушное молчание.

В воздухе разлился нестерпимый жар и звенела тишина. Ещё немного, и солнце застынет в зените. Наступит время, когда умирают тени.

– Переждём, – заявил Урядов и стал спускаться в тенистую ложбинку между холмами.

Когда безжалостное светило перевалило на другую сторону неба, парни пустили по кругу вторую бутылку, взобрались на песчаную возвышенность и, отвернув от темнеющего склона на сорок пять градусов, побрели дальше. По идее, на северо-восток.

Однако ничего не изменилось. Ни дороги, ни Харахти. Ни хоть какого-нибудь следа цивилизации, пусть даже самой примитивной. Среди группы росла уверенность в том, что в этой части пустыни никогда не ступала нога человека.

– Возвращаемся, – устало пробормотал Урядов.

Они повернули назад, на юго-восток, где относительно постылого ориентира лежала Джахи. Гора осталось за спиной. А дальше их поджидал самый настоящий сюрприз. Шутка дьявола. Преодолев гряду барханов, они поняли, что заплутали. Боец первым взошедший на песчаный холм, остановился.

– Чего-то я, мужики, не въеду.

Безнадёга в бесцветном голосе товарища лучше всяких слов говорила о том, что сейчас увидят остальные. Никто уже ни на что не надеялся. И не удивился, когда из дрожащего марева проступил знакомый силуэт с плоской верхушкой.

Через час горизонт подёрнулся густой синью. Через два – тьма начала опускаться на землю. Во все стороны тянулась пустыня, покрытая волнистым рисунком. Пейзаж оживляла цепь высоких барханов, за которым непременно ожидал силуэт постылой горы. Четвёрка продолжала упорно искать выход из пространственной западни.

Ещё через некоторое время до слуха долетел далёкий пугающий вой, ознаменовав скорое наступление ночи.

Пока учёные занимались поиском водного источника своим научным методом, оставшаяся часть команды искала его, воочию исследуя местность. Остаток дня прошёл в хождении по городу и изучении подземных туннелей. Джахи плавилась под солнцем. От дорог и стен исходил жар прогретых камней и булыжников. Поднятая в воздух белесая пыль стояла по полчаса.

Увы, результатов такое хождение не принесло. А порция воды между тем сократилась ещё наполовину.

Подошёл вечер. Все с тревогой ждали возвращения группы Урядова.

Север замкнулся. Росс понимал – друг переживает больше остальных.

– Брось, Димыч, – пытался он его ободрить. – Рано или поздно нам всё равно пришлось бы кого-то отправить. А то, что парни задерживаются, ещё ни о чём не говорит.

Лунный луч медленно скользил вдоль городской стены. Воздух наполнился зыбкими дымками и будоражащими ароматами. Так пахнет… так пахнет от разгорячённого страстью тела.

– Иди… – послышался шёпот.

Парень обернулся. Товарищ смотрел на него неподвижным остекленевшим взглядом.

– Иди… – Мягкий шёпот подхватил пустынный ветер и размножил шелестом мелкого песка. – И-д-и-и-и…

Боец повернулся на голос, глаза полезли на лоб. По верхнему краю каменной кладки плыл тонкий женский силуэт. Под прозрачной туникой лунного цвета покачивались стройные, почти девчоночьи, бёдра. Незнакомка с изяществом, присущим опытной танцовщице, крутанулась на месте. Над плечами взметнулись и опали тёмные блестящие локоны. В глазах искорками вспыхнули манящие звёзды, и на сочных губах заиграла улыбка.

Ослабевшие ладони выпустили автомат. Зачарованный парень поднялся, спрыгнул на стену и двинулся за уходящим силуэтом. «Оглохший» и «ослепший», он переступил примкнувшее к городской стене ограждение чужой территории.

Незнакомка оглянулась. Озорно подмигнула. И неожиданно, словно иллюзия, мигом переместилась к дальней стороне соседнего дома. Оттуда мягко поманила за собой и исчезла за углом.

Горькое сожаление завладело полыхающим мозгом.

– И-д-и-и-и… – мягко коснулось слуха.

Тёплый ветер тронул впалую щёку, обрисовал линию подбородка. И парень, точно сомнамбула, пошёл на зов, всё больше удаляясь от дома, где остались товарищи. Не глядя под ноги, преодолел пролёт, достиг конца незнакомого здания и свернул за угол. Между рядами строений вытянулся проулок, в глубине которого подрагивала белесая туманность.

– Вот ты где, – обрадовался караульный.

– И-д-и-и-и… – умчалось в небо лёгкое дуновение и туманность занырнула между домами.

Парень без труда пробежался по ограждению и бездумно спрыгнул вниз, вдруг оказавшись на пустынной дороге.

– Какого?.. – пробормотал он, не до конца понимая, что происходит.

Его окружали немые дома. Холод и неподвижность мёртвого камня.

Ему захотелось проснуться. В подступающей панике он сжал пальцы, но вместо привычной твёрдости приклада, поймал пустоту. Парень посмотрел на руки и похолодел.

И тут окончательно пришёл в себя.

Он закрутился на месте, не узнавая окрестностей. Вокруг темнели провалы в стенах домов, и там… – он уставился перед собой и нервно сглотнул собравшийся в горле комок – жадно горели парные алые точки.