В плену лживого солнца

Глава 43

Верховный жрец убрал карту Вселенной и повернулся к порогу. Снаружи приближались лёгкие стремительные шаги. Украшенные звёздными скоплениями двери распахнулись, и в обсерваторию вошла взволнованная Неросфет.

– Что-то случилось, Аршухан!.. – Она пересекла полированный каменный пол и остановилась напротив родственника. – Музаффар пребывает в смятении. Над ато́нами вьётся большая печаль.

– Успокойся, царица.

Он взял её за руки и почувствовал, как дрожат ледяные ладони. В глазах Неросфет, глубоких и синих как озёра дворцового сада, металась тревога.

– Душа Музаффара взывает о помощи. Поезжай в стан, прошу тебя.

Аршухан чуть сжал тонкие пальцы и отпустил.

– Всё сделаю, как велишь. Сейчас же отправлюсь. Не переживай.

Отступив, верховный жрец круто развернулся и покинул обсерваторию. Оставив царицу наедине со своими тревогами, он направился во внутренний двор храма, сбежал по ступеням и кликнул прислужника, чтобы тот вывел коня.

На пути между станом и Джахи он заприметил в туманной дали мелькающий силуэт. Навстречу спешил наездник. Видно, права Неросфет, дочь рода хранителей высших знаний – что-то случилось.

Расстояние между ним и наездником стремительно сокращалось, и вскоре жрец признал в нём родного брата.

– Аршухан!.. – задыхаясь проговорил Музаффар, – как хорошо, что я тебя встретил.

Жеребец под правителем нетерпеливо затоптался на месте.

– Что случилось? Что с войском?

– Мы справимся с бесами ещё до высокого солнца. Отправляйся в лагерь. Пусть потомок великого рода Ахом будет с ато́нами. Скажи нашим воинам, победа близка.

Царь дёрнул поводья. Конь взвился, замолотив по воздуху передними копытами, заржал и понёсся дальше.

– А ты? – крикнул вдогон Аршухан.

– За городом есть колодец, – обернулся правитель. На лице появилась ободряющая улыбка. – И там наше спасение.

Подстегнув коня, он умчался прежде, чем Аршухан успел что-либо подумать.

Со смешанными чувствами верховный жрец прибыл в лагерь ато́нов. Он не успел ничего сказать. Взбудораженные воины сходу встретили его дурными вестями – на рассвете правитель бежал, а перед этим убил своего ближайшего друга.

Убил?! Что за нелепость!

Аршухан, поначалу порывающийся сообщить, что по дороге встретил царя, отчего-то прикусил язык. Он молча слушал обступивших людей. Поверить в сказанное было непросто. Брат нередко бывает горяч, импульсивен, но он не безумен. Музаффар никогда бы не поднял руку на ближнего. Здесь что-то не то. И потом… бросить армию накануне решающего сражения?! Нет… нет!! Честь для Ахом превыше всего.

И всё же…

Ведь он сам видел брата, покидающего лагерь ато́нов. Тот слишком уж торопился, говорил, скоро всё будет кончено. Но каким образом, жрец так и не понял.

– В последние дни правитель был слишком задумчив, – рассказывали атоны, – сторонился друзей, уходил в себя. Все это заметили. Он изменился!

Аршухан переводил взгляд с одного угрюмого лица на другое. Говорить о том, что видел царя, ему совсем расхотелось. В душе настойчиво шевелилось смутное предостережение. Что как решат, будто он в сговоре с братом?

Не понимая, как быть с этим знанием, жрец промолчал.

– Бесы идут! – принесло с вершины холма.

Столпившиеся кругом воины вскинули головы. Из пустыни принесло гул движения наступающей армии.

– Что нам остаётся, Аршухан? – допытывались ато́ны. – Ты наследник Светлых Правителей Ахом. Тебе решать!

Указание на принадлежность к великому роду заставило служителя храма вспомнить слова Музаффара: «Подошло время выбора, когда даже самый слабый имеет все шансы стать сильным». Он понимал, если оставить армию обезглавленной, к вечерней заре Джахи падёт.

Но он не воитель!

Хотя… вера ато́нов сильна, им нужен лишь тот, кто поведёт за собой.

– Аршухан! – торопили те.

Последних сомнений лишил грохнувший бой барабана.

Жрец быстро обернулся на холм, за которым лежала истерзанная равнина, и окинул собравшихся твёрдым взглядом.

– Как потомок великих бомани обещаю, – выдержанно заговорил он. Где-то внутри крепла уверенность, что он сможет. И, подбирая слова, в которых сейчас больше всего нуждались потерянные воины, во всеуслышание заявил: – Великая Áтон останется непокорённой!!!

…

Призывая обе армии к началу сражения, вдали не переставая гремел бой барабана. Ато́ны приготовились к новой схватке, но того, что подготовил коварный враг, они не ожидали никак.

Над пустыней широко разлетелся пронзительный крик. Он резанул слух, нетерпимым зудом прошёлся по нервам. При виде несущихся орд чудовищных тварей, ато́ны оторопели – в столкновении с шуддагскими бестиями выстоять можно лишь чудом. Мускулистые звероподобные монстры превосходили размером любого, даже самого могучего, воина. Из этого боя выйдет едва ли десятая часть непобедимой армии света.

Рассвирепевшие чудовища яростно били крыльями, тянули шеи и щерились. Разверстые пасти демонстрировали частокол острых как иглы зубов. В узких зрачках полыхал лютый огонь.

Вскинув мечи, джахияне с отчаяньем последней надежды понеслись навстречу смертоносной орде. Закрыв крыльями небо, армия демонов врезалась в отряды ато́нов, отбросила и с криками закружила сверху. Неуязвимые бестии метались над полем и с лёгкостью уворачивались от заточенных лезвий. Налетая из туч поднятого песка, твари выпускали кинжально-острые когти, вырывали замешкавшихся джахиян и с ураганной скоростью утаскивали подальше в пустыню.

На сметённые сокрушительной силой отряды следом надвигались тёмные легионы. Обнажив готовое к бою оружие, подлые бесы бросились на противника.

Не набравшее силу солнце, прошло только половину до верхней ступени, а обагрённые песчаные волны усеяли горы растерзанных тел и оброненные мечи. Воочию узрев ад, Аршухан невольно попятился. Он с ужасом смотрел на происходящее и понимал, что всё бесполезно. Этот бой ато́нам не выиграть, будь их войско втрое-вчетверо многочисленнее. Всё равно. Перевес уже на стороне тёмной армии.

Взгляд переместился выше, над сошедшимися в бойне лавинами. Ноги враз подломились. Хищной дланью направляя беспощадную армию бесов, над горизонтом восставала безликая Тьма.

– И ради чего ты всё это задумал? – с укором зашептал Аршухан. – Ради высшего предназначения Áтон?

А что есть предназначение Áтон? И есть ли смысл в их слепой вере?! Где правда? Где истина?! Никто никогда не видел того, о чём ходят легенды. О чём не принято рассуждать впустую из опасения оморочить себя самого или сбить с толку других. Кем и когда положены эти правила? Праотцы давно ушли, остались одни заветы. Хранители молчат. Похоже, им тоже неведома правда.

Вокруг не умолкала тягучая музыка смерти. Людские стоны под аккомпанемент звонко лязгающего металла и дикого ора демонов.

В ряду ато́нов, сокрушённых шуддагскими тварями, появился просвет. В глубине кровавого месива жрецу открылось истинное чудовище. Ярый демон с буйной гривой, над которой высились две пары рогов, бился как одержимый. Даже конь под ним напоминал исчадие ада. Он метался среди сражающихся, оставляя за собой чёрные вихри. Пустыня под скакуном и его демоноподобным хозяином стонала и расходилась от невыносимой тяжести.

Будто почуяв присутствие Ахом, всадник вскинул голову. При виде Аршухана в глазах полыхнули кровавые месяцы. Демоноподобный рванул поводья, разворачивая своего адского скакуна. Тот встал на дыбы и забил копытами. Конская глотка исторгла протяжное трубное ржание.

Из-за спины Боуло выправились гигантские крылья. Он взмахнул мечом и с устрашающим рёвом понёсся на Аршухана.

И в этот момент содрогнулась земля. Да так, что никто не смог устоять.

Под ногами заиграла пустыня. Пески загудели. Небо с востока и запада стремительно затянулось чёрными тучами. Легионы застыли на месте, обездвиженные неодолимой таинственной силой. Над Джахи раздался оглушительный треск, и в город ударила белая молния. Оба горизонта Харахти дрогнули и пошли крупными волнами.

Глядя в небо, заворожённый Аршухан выронил меч и неуверенно шагнул вперёд. Под солнцем словно отраженье в воде проступили рассеянные картины: бескрайнее море песка, пирамидальные сооружения и длинные вереницы людей.

Так могло расслоиться пространство. Или же время приоткрыло новый виток.

Небо начало опускаться, склеивая две грани одного мироздания. Но странная картина вдруг изменилась. Гигантское зеркало иллюзии дрогнуло, разошлось кругами как расходятся круги по воде, и растворилось в дрожащем мареве поднятой пыли.

Аршухан моргнул и отмер. Небесный мираж исчез, вместо него вернулся грохот земного хаоса.

Над рядами попадавших воинов бестолково разорались шуддагские бестии. Потеряв все ориентиры, монстры сталкивались друг с другом, сплетались хвостами и нещадно ломали крылья. Извиваясь тенями, адские твари с воплями рвались наружу и покидали вражеских воинов. На взрытых песках корчились и елозили сотни перекорёженных обращением тел. Оставленные демонами, тёмные бесы судорожно сучили кривыми лапами и дико вопили от выворачивающей наизнанку боли.

Пустыня задрожала, просела, пошла разломами. Выбитых адских сущностей потянуло под землю. С истошными криками твари драли когтями песок, изо всех сил стараясь удержаться на поверхности. Утягиваемые страшной силой, они срывались и, посылая в небо последние вопли, летели в чёрную бездну.

Уцелевшие воины Боуло испуганно пятились, пятились… и кинулись в разные стороны. Ослеплённые ужасом, они бросились убегать подальше от гиблого места, пока путь им не отрезали растущие провалы.

Нетронутые таинственной силой ато́ны смотрели на светопреставление с оторопью и страхом. Аршухан поднял голову. Среди разбежавшихся мыслей задержалась одна: «Всё неспроста». Он вспомнил загадочные слова Музаффара: «За городом есть колодец, и там наше спасение». Начиная увязывать одно с другим, он оглянулся на джахиян, вдохнул-выдохнул и поднял каскару.

– За Великую Áтон!!!

Внезапный перелом в ходе сражения вернул атонам надежду. Словно очнувшись, они с торжествующим кличем бросились за врагом, который, лишившись демонической силы, вконец растерялся.

…

Никто из воспрянувших воинов не заметил, когда исчез Аршухан. В пылу сражения жрец улизнул с поля боя и, прокручивая в голове странную фразу брата, что есть мочи погнал жеребца назад.

Колодец в окружении глыб из песчаника он заметил издалека. Подъехав, спрыгнул с коня, склонился над входом и позвал Музаффара. Ему никто не ответил. Но в глубине подземелья слышался низкий гул, каменные стены чуть содрогались.

Аршухан посмотрел на запад и нервно вдохнул от жуткого зрелища. Над морем песка гигантской воронкой ревело и вращалось потемневшее небо. А снизу-вверх, пронзая поднятые тучи песка, безостановочно били ослепительные разряды.

Внезапно Аршухана пронзила догадка: проснулся древний подземный зверь. Тот самый зверь, о котором ходили сказания. И этим исполином, этим жутким созданием управляет его брат Музаффар.

Он спустился в прохладный колодец и крадучись двинулся вдоль каменных стен. Теперь он понимал. Перед ним оживала легенда. Разворачивалась тайна, о которой не знал ни один ато́н. Нечто великое и сокрытое, о чём было даже страшно помыслить. Догадки о котором были сверх разума.

Аршухан дошёл до врат с рычагом и в багровых глубинах за ними рассмотрел Музаффара. С трудом переставляя ноги, брат поднимался из подземелья.

«Подошло время выбора, когда даже самый слабый имеет все шансы стать сильным».

Чувствуя, как в одночасье переворачивается его мир, Аршухан взялся за рычаг.

Каждый однажды делает выбор. Тот самый главный. Единственный. Свой.

Музаффар поднял голову. Взгляды братьев столкнулись.

«Я надеюсь, никому из нас не придётся жалеть о своих решениях».

Аршухан вернулся на поле боя. В разверстые провалы сбрасывались туши мёртвых чудовищ и отяжелевшие тела растерзанных бесов. Забыв об усталости и собственных ранах, ато́нские воины продолжали преследовать оставшихся воинов Боуло.

А где же сам Боуло?

Вокруг орудовали мечами ато́ны. Аршухан проехал мимо дымящихся ям и куч изрубленных тел. Демоноподобный лежал, привалившись спиной к боку своего мёртвого коня. Грудь воеводы разворотило в кровавое месиво, но он был ещё жив. Изо рта на подбородок сбегала булькающая алая пена.

Аршухан слез с коня и склонился над Боуло. Сгрёб в кулак гриву жёстких волос и приставил каскару к горлу умирающего правителя.

Глаза тёмного беса поднялись на жреца. Не было в них ни тени страха, ни сожаления. Он в кривой улыбке обнажил заострённые зубы и с презрением произнёс:

– Наджджа.

Со злобно-отчаянным рыком Аршухан двинул рукой, и на песок плеснул алый фонтан.

…

Изнурённые, но счастливые воины возвращались в непобеждённую Джахи. Немало полегло их в пустыне, в город въезжала лишь пятая часть. В полумраке домов и дворовых ограждений возникло движение. Из ворот робко выглянули обеспокоенные лица. Из проулков и тенистых аллей появились первые жители.

Аршухан взбежал по белокаменной лестнице, вошёл во дворец и направился в главную залу.

Стоя перед своим отражением, верховный жрец приметил свисающую с крюка цепь с символом Музаффара. Он без раздумий взял в руки знак рождённого первым и со спокойной уверенностью надел на себя. Отступив, поднял глаза и поменялся в лице. В зеркале отразилась стоящая позади царица.

Аршухан повернулся к Неросфет и сходу сообщил припасённую ложь:

– Бежал правитель.

Она застыла, словно на неё обрушился каскад ледяного ливня, и посмотрела на знак старшего на груди Аршухана. Озёра глаз потемнели от гнева.

– Я не верю тебе! Не мог Музаффар оставить войско. Не такой он.

– Но… это… так, – скрипя зубами, выдавил Аршухан. – Бежал правитель.

– Ты лжёшь! Твои слова расходятся с тем, что чувствую я. Или ты забыл, что…

– …хранительница советуется с небесами?! – Запрокинув голову, он зло расхохотался. – Что с того? Попробуешь разубедить ато́нов? На моей стороне сила! – указал он на площадь, где вокруг уставших израненных воинов собирались жители.

Палящее солнце достигло зенита и переплыло на другую сторону неба. Население Джахивсё смелее покидало укрытия и общим потоком стекалось к площади перед храмом.

– Истинно, зло имеет тысячу лиц, – произнесла Неросфет, бледнея. – Как же хорошо ты прятал свою настоящую суть.

Сдавив челюсти, Аршухан шагнул к царице. Она отшатнулась, но тонкие запястья заключили тиски твёрдых пальцев.

– Лучше прими меня своим повелителем, – зашипел он ей в лицо, – или я брошу тебя толпе.

Она попятилась, пытаясь высвободить руки. В груди пойманной птицей испуганно забилось сердце.

– Будешь гонима всеми, – наступал жрец, в тёмных глазах засверкали холодные искры. – Не пощадят преданные правителем жители, покарают. Столько мужей и сыновей полегло. В горе народ. Только услышит мою волю, подумай, что он с тобой сделает!

В глазах царицы вспыхнуло возмущённое пламя. Она повернулась к террасе. Внизу в розовых закатных лучах лежала светлая Джахи.

– Ты можешь обмануть их, но не меня, – выдохнула она и вырвала руки из жёстких пальцев. Взгляд потемнел. – Я не встану у тебя на пути.

Аршухан сдвинул брови, усомнившись в её быстром смирении. Дочь древнего рода хранителей смотрела на него, но видела дальше. И это его пугало.

– Ты сам всё погубишь, – твёрдо произнесла Неросфет. – Однажды померкнет твоё лживое солнце. В прах обратится твоя лживая правда.

Развернувшись, она торопливо ушла. Хлопнула дверь, и стремительные шаги удалились вверх по каменной лестнице.

Аршухан сдавил зубы. Не таким он представлял свой триумф победителя.

Прихватив кровавую ношу, предатель покинул залу. Сбежав в галерею, решительно прошёл сквозь обитель Создателя и остановился на верхней ступени портала. На площади, окружённой исполинскими колоннами, в немом ожидании замерли жители.

Верховный жрец обернулся на увитую лианами балюстраду – эта победа далась ему тяжко – и, обратившись к людскому морю, отыскал утомлённые лица воинов.

Назад пути нет, нужно идти до конца.

Стоя в тени за колоннами, Неросфет наблюдала за чествованием нового повелителя. Того, кого ещё утром считала едва не самым близким и верным другом. Когда он успел так измениться? Что произошло с преданным братом?

Скрываясь от подползающих солнечных лучей, она отступала всё дальше в тень, пока не покинула храм. С болью в сердце слушая всеобщий хор ликования, Неросфет прошла тайными тропами, вышла за пределы Джахи и, минуя зелёные холмы, отправилась в пустыню. Всё это время за спиной звучал взволнованный гул и отдельные выкрики – похвалы великому освободителю.

Солнце коснулось края фиолетовой бездны, даря уставшей земле благословенную прохладу. Великий город исчез за холмами, и торжествующий вопль о победе над демоном оборвался.

Но вместо радости от победы над Боуло Неросфет слышалось торжество над другим.

Воздух наполнился шёпотом ветра и сыпучим шелестом песчаных позёмок. Она пришла к оазису. Зачерпнув воды, поднесла руки к губам. Попила, утёрла разгорячённую кожу лица и накрыла ладонями рот. По щеке скатилась слеза.

Молчаливую пустыню с высоты огласил резкий призывающий крик. Над царицей парил крупный орёл. Гордая птица, покружив над землёй, опустилась на прибрежный валун. Расправила крылья, вновь исторгла пронзительный крик и взлетела.

Неросфет поднялась, бросила взгляд на холмы, за которыми закатное солнце обязательно перекрасит белые стены в угрожающе-алый, и отправилась за пернатым спутником.