Ведьма XXI века

Пролог

— Может, чаю?

— Пожалуй, да. Мы надолго.

Галина Андреевна с прищуром посмотрела на незваных гостей и поставила чайник. «Как вовремя» — подумала женщина, расставляя на столе свежеиспеченные пирожки с яблоками и с капустой, мёд и домашнюю пастилу. Свои любимые сырные печенья, как она их называла, Галина Андреевна на стол, всё же, выставлять не стала, как и пирожки с мясом. «Всё сожрут, как саранча! Знаем мы этих полицейских!» — думалось ей, пока закипал чайник.

Перед мужчинами появились чашки с чаем, сахарница и пиала с мёдом. Не успела Галина Андреевна присесть, как они набросились на пирожки, будто никогда в жизни не ели.

— Уважаемые! — приподняв бровь обратилась к ним хозяйка, — А вы, собственно, по какому поводу ко мне пришли?

Молодой поперхнулся на этих словах, а второй, уже весь седой, утёр усы и угрожающе посмотрел Галине Андреевне прямо в глаза. Однако, пожилой полицейский молчал до тех пор, пока его товарищ не прокашлялся.

— Ну так что? У меня тут не общественная столовая, и вы явно не перекусить зашли.

— Говаривают местные, что Вы, гражданка Буреломова, — ведьма!

На последнем слове пожилой мужчина так вытаращил глаза, что они могли бы вывалиться из орбит.

Галина Андреевна пару секунд помолчала, но, глядя на абсолютно серьёзные лица своих гостей, не выдержала и звонко рассмеялась.

— Какая восхитительная шутка! И полиция приехала меня допрашивать по этому поводу? Или вы по совместительству работаете инквизиторами на полставки?

— Она ещё и смеётся, словно дурочка! Это очень серьёзный вопрос, Галина!

— Андреевна. Ни тот факт, что вы мне годитесь в отцы, ни ваши нелепые обвинения в ведьмовстве не дают вам права неуважительно обращаться ко мне в моём доме! Есть что-то по существу — вызывайте повесткой. Если же нет ничего, и вы пришли просто языками почесать, то уматывайте!

У молодого полицейского прорезался голос:

— Простите моего коллегу, уважаемая Галина Андреевна! Понимаете ли, профдеформация у него от долгих лет службы в органах. Если вы позволите, я объясню цель нашего визита, а вы уже решите, поговорим мы здесь и сейчас, или будем вас повесткой вызывать.

— Объясняйте. Без хамства!

— Хорошо-хорошо! На вас поступило много заявлений с различными обвинениями. Несмотря на то, что в каждом заявлении фигурируют обвинения Вас в колдовстве, неприятные события имели место быть, и нам необходимо выяснить Вашу к ним причастность. Кстати, хотел ещё спросить, будете ли Вы писать заявление на того, кто вам забор разукрасил?

— Заинтриговали. Хорошо, давайте поговорим и выясним мою причастность. Заявление писать не буду, так как забор себе разукрасила я сама.

Полицейские удивились и переглянулись.

— Как, сама? — хором переспросили они.

— Руками, кистью и краской. Вот этими руками, своей кистью и своей краской. Так и получается, что сама.

— Но зачем?

— Всё равно же спросите. Так что я вам расскажу сразу.

Я сюда переехала два с половиной года назад и сразу стала мишенью местных. Одинокая бездетная женщина чуть за тридцать, дом почти вплотную к лесу и полное отсутствие интереса к здешнему образу жизни. Слово «ведьма» в свой адрес я услышала на второй же день после переезда, когда пришла в сельмаг посмотреть, что там вообще из полезного продаётся, а за чем придётся в райцентр ездить. Местных обычаев я, разумеется, не знала, и пошла по соседям знакомиться со своей же выпечкой. В других местах, где я жила, мы так всегда с соседями и знакомились, а новые соседи так же знакомились с нами. Но тут меня в двух домах просто послали на три буквы через забор, в третьем доме открыли и швырнули мне мою тарелку в лицо, а дальше я уже сама не пошла. Чуть позже мне продавщица в сельмаге сказала, что я ОБЯЗАНА была пригласить всю деревню к себе домой, поставить мяса и водки и, видимо, дать пьяным деревенским мужикам разнести мой дом. Да и олигархов у меня нет ни в родне, ни в любовниках, чтоб на всю деревню мяса с водкой ставить.

В общем, невзлюбили меня в деревне с самого начала, а два месяца назад совсем осатанели после одного случая. Вот я себе забор и разрисовала. Раз считают меня ведьмой, то буду прикидываться ведьмой. После этого мне даже жить спокойнее стало. Наверное, они меня боятся, да так сильно, что пачку заявлений в полицию на меня накатали.

— А что за случай был?

— Ребёнок в лесу потерялся. Вы хоть и из райцентра, но, наверное, слышали об этом. К Валентине Григорьевне, не помню её фамилию, через два дома от меня живёт, приехали дети с внуками. А тогда земляника пошла, и меня с полной корзинкой увидали детишки и начали клянчить. Мне не жалко, но мало ли, нельзя. Пошла я к их дому и предложила ягод. Родители детей уже согласились, но выскочила Валентина Григорьевна и стала меня отгонять. Говорит, пошла вон отсюда, нечистивая, и ягоды свои поганые забери! И детям уже говорит, мол сами в лес завтра сходите и наберёте там ягод.

На утро всей семьёй они ушли за земляникой. Днём прибежала из леса прямо к моему дому старшая внучка. Девчушка заливалась слезами и просила вызвать полицию. Раза с пятого я только поняла, что младший у них потерялся где-то в лесу. Позвонила я в полицию, девчонку умыла, воды дала, и попросила её показать, где они ягоды собирали. У меня ж собака не простая и не сторожевая, а поисковая. На прошлом месте мы с ней в поисковом отряде состояли, в гостиной грамота висит и медаль от губернатора. Вот и пошли мы вперёд полиции мальчика искать. Там уж и несколько деревенских подтянулось, тоже с собаками, но уже с охотничьими.

Мальчишка нашёлся в дупле здоровенного дуба, причём забрался он туда от страха, когда собаки на весь лес лаять начали. Если б моя Астра его не вынюхала, не знаю, когда бы его нашли. Да и мне попотеть пришлось! Мы часа три по лесу бродили, Астра след искала, а я все глаза проглядела по сторонам да по деревьям. Ну и вытащить мальца из дупла я не смогла с первого раза, пришлось Астру домой отправлять. Это ж надо было с толпой собак искать ребенка, который панически боится собак! И родители ведь молчали!

— Но мальчик же нашёлся. Какие к вам претензии?

— Ха! А вот какие! Валентина Григорьевна завернула целую теорию заговора! По этой теории я специально перед её внуками ходила с корзинкой земляники и заманивала. Когда не вышло заманить ягодами, я якобы пошла за ними в лес, увела и спрятала мальчишку, а потом только сделала вид, что его нашла. И вышло так, что в ситуации, за которую мне в другом регионе губернатор медаль вручил, я стала врагом номер один для всей деревни.

— А как на самом деле было? Уводили вы мальчика?

— А как на самом деле было, в отделении почитайте, меня тогда коллеги ваши неделю одолевали допросами, как и всю деревню. Не было меня в то утро дома, когда мальчик пропал. Я только в калитку вошла, когда за моим забором зарёванная старшая девчонка появилась. И где я была, установлено по документам и камерам.

— Понятно. Но деревенским не понравилось, что полиция вам ничего не сделала?

— Мягко сказано, что не понравилось. До полной абсурдности происходящего не хватало только всей деревней собраться у моего дома с вилами и факелами. Но, видимо, сейчас вилы и факелы вышли из моды, в тренде заявления в полицию.

— Ах, да. Заявления, — молодой полицейский открыл папку с бумагами, — С серьёзных начнём, пожалуй. Вот, например, гражданин Поляков обвиняет вас в выкидыше его жены.

— Гражданин Поляков? Это не тот ли гражданин Поляков, что в прошлый понедельник свою пузатую жену у сельмага за волосы оттаскал и за те же волосы по земле поволок её домой? Не тот ли гражданин Поляков, что в прошлую среду гонялся за своей пузатой женой по всей деревне с лопатой и криками «убью»? И не тот ли это гражданин Поляков, что позавчера перед половиной деревни пинал ногами по лицу и животу свою пузатую жену?

— Кхм… Вероятно, именно этот гражданин Поляков, — замешкался полицейский.

— А где его жена, кстати? Она тоже меня обвиняет в выкидыше?

— Она в больнице и не может говорить.

— Очень удобно для гражданина Полякова, что вместе с ребенком его жена потеряла возможность говорить. Но к нему, как я понимаю, претензий по поводу избиений жены нет, претензии только ко мне и по поводу выкидыша. Это ж никогда такого не было, чтоб до больницы и невозможности говорить избитая женщина скинула плод! Ведьма наколдовала, не иначе!

— Не распаляйтесь, Галина Андреевна, я вас понял. В какие дни, говорите, произошло избиение гражданки Поляковой?

— Позавчера, шестого сентября. Я проезжала по их улице на машине. Хотела остановиться, но Полякова уже начали оттаскивать от жены, и я проехала мимо. На регистраторе ещё запись осталась. Переписать её вам?

— Буду благодарен.

— Хорошо. Следующая претензия?

— Так, кхм, вот. В пятницу, второго сентября, около вашего дома трое детей в возрасте от восьми до десяти лет получили ожоги первой и второй степени и рваные раны на руках и теле.

— Очень интересно. Первое — ни я, ни моя собака огнём или кислотой не плюёмся. Второе — в четверг, первого сентября, я уехала в Татарстан к родственникам и вернулась только ночью с воскресенья на понедельник. Так что, у меня вопрос: при каких таких обстоятельствах детишки получили такие травмы, и причём тут я?

— А тут прям мистика, Галина Андреевна. Мальчики пришли к вам для того, чтоб, кхм, закидать ваш двор петардами. Вероятнее всего, с целью напугать вашу собаку.

— Которая была со мной в Татарстане.

— Которая была с вами в Татарстане, но дети об этом не знали.

— И в чём же мистика?

— Дети говорят, что не смогли перекинуть через ваш забор ни одной петарды. Часть петард взорвалась у них прямо в руках, но остальные петарды не перелетали через ваш забор, а будто ударялись о воздух над ним, летели обратно и взрывались прямо перед лицами мальчишек.

Галина Андреевна заливисто рассмеялась.

— А можно мне заявление написать на родителей этих мальчишек? Или без ущерба им ничего не будет?

— Увы, без ущерба никак. Если б мальчики на ваш участок забрались, то можно было бы хоть штраф выписать, но всё произошло за забором.

— Жаль, конечно. Но хоть рассмешили!

— Не думаю, что уместно смеяться над покалеченными детьми! — внезапно подал голос пожилой полицейский.

— А я этим детям не мать, чтоб жалеть их из-за травм, полученных по собственной глупости и родительской безалаберности!

— Но как же вы объясните тот факт, что петарды не перелетали через забор, а взрывались в руках и в воздухе?

— Вы курите?

— Причём тут это?

— Ответьте на вопрос, пожалуйста. Вы курите?

— Я курю, — отозвался молодой.

— Отлично. Пока я переписываю вам видео с регистратора, попробуйте через мой забор перекинуть сигарету. Да не со своего роста, а с уровня мальчиков восьми-десяти лет. Вернётесь и расскажете впечатления.

Пожилой аж побагровел от негодования.

— Мы что, клоуны? Какие сигареты через забор? Вы в своём уме, женщина?!

— А я, кажется, понял… — протянул второй.

— Именно! Маленькие дети с китайскими петардами, часть из которых бракованные, полное отсутствие техники безопасности, лёгкие объекты и сплошной высокий забор против роста детей. Но, как я понимаю, к родителям детей, у которых оказались петарды и спички, претензий нет. Это всё ведьма защитное поле вокруг дома наколдовала и заставила пиротехнику взрываться. Петарды же вообще не для этого, верно говорю?

Пожилой полицейский едва не взорвался, но Галина Андреевна подлила ему чая и подвинула к нему пастилу. Молодой полицейский шуршал в своей папке и выудил очередное заявление.

— Вот ещё. Гражданка Боярова обвиняет вас в попытке украсть её собаку.

— Боярова — это худющая такая, которая постоянно в цветастом платке ходит, в тюрбан завязанном?

— Не могу сказать, к заявлению фото не прилагается.

— Просто инцидент с собакой у меня был только с той гражданкой, но фамилии её я не спрашивала. Знаю только, что Аней зовут.

— Да, Анна Евгеньевна она. Вы правда пытались украсть её собаку?

— Нет, разумеется. Мне вполне достаточно моей Астры. Собака этой Ани ко мне сама прибилась. Мы с Астрой занимались в поле, с другой стороны деревни. Прибежала дворняжка рыжая, вилась вокруг нас да и стала повторять за Астрой команды. Потом мы домой пошли, дворняжка за нами. Через деревню идём, а эта Аня бросается обнимать свою собаку и как давай причитать, мол потеряла её. Я лишь сказала, что умная псинка у неё, и домой повернула. В ответ мне не было сказано вообще ничего, мы молча разошлись по домам.

— А в заявлении гражданка Боярова пишет, что вы вели её собаку на поводке, тянули силой и не хотели отдавать.

— Я на Астру-то поводок цепляю только в городе, а уж в деревне и вовсе с собой не ношу. О! Я же в тот день видео снимала в поле!

Галина Андреевна достала свой смартфон, пару раз провела по экрану и показала полицейским видеозаписи. На экране было отлично видно, как рыжая дворняжка размером чуть больше крупной кошки прибежала сама. На втором видео чужая собака с удовольствием выполняла команды вместе с чёрно-белой бордер-колли Астрой: ложилась, кувыркалась, поднимала лапы и вставала столбиком.

— Ну и скажите мне, зачем мне на поводке, да ещё и силком, тащить собаку, которая сама ко мне пришла и словно репей прилипла?

— Пожалуй, незачем. Но эти видео вы нам тоже, пожалуйста, перепишите. И скажите, где у вас тут можно устроить перекур?

Галина Андреевна проводила полицейских на веранду, указала на пепельницу и ушла в гараж за регистратором. Когда мужчины вернулись в кухню, хозяйка сидела уже с ноутбуком.

— Я вам с регистратора вообще всю запись переписываю, чтоб ко мне вопросов о монтаже не было. И в отдельном файле написала, во-сколько та драка Поляковых произошла, чтоб искать было легче.

— Спасибо. В принципе, заявления с пострадавшими, считай, закончились. Есть тут, конечно, одно весьма деликатное коллективное…

— Не томите же!

— Целая дюжина местных мужчин обвиняет Вас в, простите, половом бессилии.

— И как же я, хи-хи, вызвала сей недуг аж у целой дюжины мужчин?

— В заявлении есть лишь предположения самих граждан. Предполагают, что вы наслали заклятие или же каким-то образом отравили их.

— Отравила? И как же?

— Один из пострадавших уверяет, что Вы отравили воду в деревне.

— Я, конечно, не гидролог, но, боюсь, невозможно отравить воду в деревне так, чтоб пострадали вразброс двенадцать человек, да ещё и только одного пола, а остальные жители деревни, в том числе и я сама, никак не пострадали.

— Но мысли у вас по этому поводу имеются, судя по вашему задумчивому тону и взгляду.

— Мысль и правда есть. В деревне самогонщик есть, Витька, за сельмагом живёт. Проверить бы бутылочку его продукции в лаборатории. Ну и расспросить, где он сырьё берёт, что добавляет в готовый продукт.

— И откуда ж у вас такая мысль?

— Я хоть и отщепенка, но слухи деревенские и до меня доходят. Говорят, что жена Витькина любовника себе нашла среди его же клиентуры. Если включить логику, то очень даже вероятно появление брома в продукции отечественного самогоноварения. Витька хоть и самогонщик, но не алкаш и мужик образованный.

— А доказательства будут?

— Какие? У меня лаборатории нет, самогон я не пью, со свечкой по чужим домам не хожу. Вы полиция, вы и ищите доказательства. По поводу меня у вас же тоже доказательств нет, но ко мне вы пришли.

— Ну, кстати, есть у нас кое-что и на Вас. Вместе с заявлением гражданки Уваровой.

— Оооо! — в предвкушении того, что будет дальше, Галина Андреевна отвлеклась от ноутбука и уставилась на полицейских, — Я этого ждала! Неужели на видео записали, как мы с ней в сельмаге ругаемся?

— Записали, и даже трижды: сама Уварова и двое покупателей.

— Прекрасно. Вам нужны мои объяснения с самого начала нашей перебранки?

— Да, будьте любезны.

— После того случая с потерявшимся ребёнком, гражданка Уварова отлучила меня от сельмага. То бишь, открыто сказала мне, что ничегошеньки мне больше не продаст, и чтоб я в её магазин не совалась. Как-то не очень-то и хотелось, откровенно говоря. Я каждую неделю в райцентр езжу по работе, там и закупаюсь всем. Да и летом у меня огород и лес под боком, даже без денег и райцентра с голоду бы не пропала. Но тут такое дело приключилось, что дорога мне была только в сельмаг. Астра в поле за деревней нашла чей-то смартфон. Я пришла в сельмаг спросить, не терял ли кто свой гаджет, а если пропажу и не обнаружили ещё, хоть объявление повесить или на словах Уваровой сказать о находке.

— А почему в полицию не понесли?

— Угу. До отделения ехать надо, а перед этим через всю деревню мимо сельмага ещё идти до машины. И вы меня, конечно, извините, но сколько бы времени вы и ваши коллеги чесались бы в поисках хозяина? А так бы я сразу телефон хозяину отдала и всё.

— И не боялись, что вас в краже обвинят?

— Об этом я подумала только тогда, когда гражданка Уварова на меня орать пароходной сиреной начала. Я, несмотря на окружающую обстановку, продолжаю верить в честность и порядочность людей.

— Хорошо. А дальше?

— А дальше я пришла, подошла к прилавку, поздороваться даже не успела, как Уварова принялась орать. У меня и так настроение паршивое было, вот я и решила отплатить небольшим спектаклем.

— Спектаклем? То есть, вы её не проклинали, а просто разыграли?

— Именно так.

— Один вопрос только. Откуда вы знаете латынь?

— А с чего вы взяли, что я вообще её знаю?

— Ну как же, вот на видео Вы прекрасно и без запинок говорите на латыни.

— Ох. Мы с вами так долго беседуем, что Ваше имя совершенно вылетело у меня из головы, а без имени обращаться к вам неудобно.

— Михаил.

— А дальше?

— Просто Михаил.

Галина Андреевна тяжело вздохнула и устало посмотрела на молодого полицейского.

— Михаил, покажите эти видео любому врачу или провизору, и попросите перевода.

— Мы уже показывали фельдшеру, он и сказал, что это латынь, но сказал мудрёная, перевести не может.

— Мда, всё-таки некоторые знания и навыки пропить возможно. Ладно. Я закончила биофак, где мы со второго курса регулярно зубрили латинские названия растений и животных. Моё «заклинание» — это случайный набор латинских слов, которые я ещё помню с университетских времён. Я уже сама не помню, что именно говорила, так что будьте добры включить запись, и я вам переведу.

Пожилой полицейский надулся и снова побагровел. Михаил же достал свой телефон и включил видеозапись.

— Сосна, лиса, белый, ёлка, филин, волк, кошка, жемчуг, прямостоячий, жёлтый, крапива, ворона, золото, фиалка, лось, берёза, чёрный, синица, святой дух.

— Святой дух тоже в университете выучили?

— Нет, это уже по голливудским ужастикам знаю. Каждая христианская молитва на латыни заканчивается словами Spiritus Sankti. Мне интересно было, я загуглила перевод. И звучит солидно, пугающе.

— Любопытно. Но я записал и проверю, как только найду, у кого.

— Мне обманывать незачем. Кстати, как «проклятая» себя чувствует? В фиалку или сосну не начала превращаться?

— Ни в кого не начала превращаться, но очень боится.

— Авось и к лучшему, — Галина Андреевна улыбнулась, — В следующий раз хорошо подумает перед тем, как орать на людей.

— Вы телефон-то, кстати, вернули?

— Вернула, конечно. Из сельмага вышла и сразу встретила девочку в слезах. Она мою находку отпечатком пальца разблокировала и, счастливая, домой ускакала. Или она тоже на меня заявление написала?

— Нет, о краже телефонов заявлений не было.

— А какие были?

— Да, в общем-то, последнее осталось, и я сам не знаю, как на него реагировать.

Хозяйка вынула из ноутбука карту памяти и вручила полицейским.

— Держите и не томите. Что ещё я наколдовала страшного?

— Урожай, — Михаил опустил глаза в стол, а пожилой резко сдулся и восстановил человеческий цвет лица.

— Я испортила чей-то урожай?

— Наоборот. Несколько жителей деревни отметили, что с вашим приездом увеличился урожай, и домашний скот стал давать больше приплода.

Галина Андреевна звонко расхохоталась.

— Мне очень интересно, с каких пор такие «ужасающие» явления стали делом полиции?

Михаил рассмеялся. Даже пожилой полицейский не смог сдержать улыбки под усами.

— Ну а вдруг Вы ходите по деревне и удобрения разбрасываете?

— Удобрения я не разбрасываю, но, пожалуй, в этом я правда виновата, — уже серьёзно ответила хозяйка, — Пасека у меня.

— Не вижу связи.

— Потому что вы не биолог. Во-первых, всё то время, что я здесь живу, погода стоит просто идеальная для сельского хозяйства. Нет ни пекла, ни чрезмерно обильных дождей, нет сильных морозов и заморозков без снега. Во-вторых, пчёлки мои летают далеко и опыляют всё вокруг. Растения лучше растут и обильнее плодоносят. Ну и на животных, разумеется, это тоже влияет, так как в их рационе стало больше качественной пищи в виде излишков урожая. Дикие злаки, которые местные на сено запасают, тоже стали лучше в плане питательной ценности, ведь и там мои пчёлки летают.

— Вот оно как!

— Именно так. Давайте бумагу, чистосердечное писать буду.

Полицейские рассмеялись уже оба.

— Не стоит! Но вот тут и вот тут распишитесь, пожалуйста. Это объяснения к заявлениям.

Когда все документы были прочитаны и подписаны, полицейские ушли.

Галина Андреевна тяжело вздохнула, убрала со стола посуду и вышла с кухни в неприметную дверь. Чёрно-белая собака, взявшаяся из неоткуда, юркнула вслед за хозяйкой.

Женщина махнула рукой, и на старинном канделябре сами собой зажглись свечи. Тонкий палец долго бродил по язычкам книг на книжной полке.

— Ага, вот оно, — Галина Андреевна достала увесистый гримуар и разложила его на подставке.

Зашелестели страницы с древними письменами. Астра сидела рядом, пристально глядя на хозяйку.

— Где-то тут было нужное заклинание, — бормотала женщина себе под нос, — А, вот! Ага, ага, нет, не то! Это навсегда превращает, а мне надо на время…

— И в кого на этот раз ты собираешься меня превратить? Мне как-то, знаешь ли, очень нравится быть собакой!

— Вот я и ищу заклинание, которое оставит тебя собакой, но позволит временно менять облик без моей помощи. И вообще, не тявкай под руку!

Астра перемялась с лапы на лапу.

— Ну ты хоть расскажи, что в пирожках было!

— Яблоки и капуста.

— И всё? А чай?

— Обычный чёрный чай, цейлонский.

— Подожди! То есть, ты этих двоих никак не околдовала?

— А зачем? Я что, зря два с лишним года терпела от местных зуботычины, чтоб меня ещё полиция преследовала? Нет, милая, всё прошло чётко по плану.

Собака наклонила голову набок и подняла уши.

— Ну что? Я же тебе сто раз объясняла, что надо пока таиться и сделать всё так, чтоб местные выглядели дураками. Мы уже давно с тобой не в XV веке, деревенского старосту зачаровать уже недостаточно. Уже почти целый век мы с тобой так живём, а ты всё никак не привыкнешь. Мне было бы куда проще, если б ты меня поддерживала, как и должна, а не сбивала меня своей ностальгией. Вот, смотри. У нас с тобой теперь есть документальное подтверждение, что местные жители — глупые паникёры и суеверные деревенщины. И никаких трат, заклинаний и следов моих зелий в крови.

— И что теперь?

— А теперь мы с тобой будем творить магию! Но уже никто не поверит бредням, будто я ведьма, — Галина Андреевна злобно ухмыльнулась, глядя на свой алтарь, и снова повернулась к своему фамильяру, — Ты, кстати, в кого бы больше хотела превращаться: в волка или в медведя?