Ведьма XXI века

Брак

У здания ЗАГСа в райцентре стояла неприметная машина. Тонировки на окнах не было, так что происходящее внутри отлично просматривалось с улицы. За рулём сидела широкоплечая брюнетка. Рядом, на пассажирском сидении, елозила худая блондинка. Обе женщины заметно нервничали. На заднем ряду копошилось что-то маленькое и фиолетовое.

— Люся, ты точно уверена, что это необходимо? — спросила брюнетка.

— Точно уверена! — ответила блондинка.

— А если он испугается и убежит?

— Поверь, убежит он только в эти двери, — Люся указала пальцем на ЗАГС, — Не переживай, Галь! Мой план сработает, вот увидишь!

Недалеко от машины появился мужчина. Он пугливо озирался по сторонам, пока не признал в пассажирке припаркованного рядом автомобиля свою жену. Люся махнула мужу рукой и вышла.

— Привет, Саш! — с широкой улыбкой сказала блондинка.

— П-привет, — ответил мужчина и нервно сглотнул.

— С дочкой поздороваешься? — Люся крепко схватила мужа за локоть и мотнула головой в сторону машины.

С заднего сидения резко поднялось и припало к стеклу что-то волосатое и фиолетовое. Саша взвизгнул и подскочил на месте. Его жена начала что-то мурлыкать и плавно повела мужа в сторону дверей ЗАГСа.

— Смотри-ка, и правда не сбежал! — воскликнула молодая самка шимпанзе в детском фиолетовом комбинезоне.

— Люся умная, да и мужа своего она знает лучше прочих, — сказала ведьма, — Даже немного стыдно, что я в ней сомневалась.

Мимо автомобиля изредка проходили люди и таращились на странного пассажира с заднего сидения. Обезьяной в XXI веке мало кого можно было удивить даже в российской провинции, но одно дело видеть шимпанзе в зоопарке, и совсем другое — видеть шимпанзе в городе посреди зимы, да ещё и в яркой одежде. Астра полностью оправдывала ожидания прохожих и корчила им рожи.

Вскоре и дверей ЗАГСа выскочил Саша. Он нёсся сломя голову, будто ошпаренный, и чуть не повалил в сугроб женщину с коляской. На крик матери, обеспокоенной состоянием ребёнка после столкновения, мужчина взвыл как раненый зверь и прибавил скорости.

Люся вышла на улицу совершенно спокойная. С улыбкой она вздохнула полной грудью и направилась к машине своей подруги.

— Ну, что сказали? — Астра сунула голову между передними сидениями.

— Через два месяца сказали прийти, если мы не передумаем, — ответила Люся.

— Надеюсь, он не передумает, — сказала Галина.

— О, поверь, не передумает. Мне кажется, в назначенный день он ночевать на ступеньках ЗАГСа будет, чтоб не пропустить столь важный момент в своей жизни.

— А что ты ему в итоге про «дочку» сказала? — спросила ведьма и подмигнула обезьяне, — В эту часть плана ты нас так и не посвятила.

— Я импровизировала, — Люся рассмеялась, — Я ему напела, что в больнице, когда дочка родилась, врач и медсестра сразу сошли с ума, санитарка свалилась с сердечным приступом и вообще полная вакханалия началась. Но добрый главврач, ради моего морального состояния, подписал фальшивую справку о смерти и позволил тайком забрать ребёнка из больницы при условии, что я не буду его регистрировать.

— Эка ты завернула! — восхитилась обезьяна, феерично сыгравшая роль той самой дочки.

— Главное, что он поверил, — Люся потрепала Астру по макушке, — Он даже взятку регистратору предложил, чтоб нас день в день развели.

— Боюсь спросить, что подумали сотрудники ЗАГСа на это, — сказала Галина и прыснула в кулак.

— Полицию вызывать хотели, вообще-то. Спрашивали, не бью ли я его.

Женщины переглянулись и рассмеялись.

— Ох уж эти несчастные мужчины! Вечные жертвы, с какой стороны не глянь! — воскликнула Астра.

— Я очень боялась, что меня начнут уговаривать сохранить семью и всё такое, — сказала Люся, — но шоу, которое им там Саша устроил, заставило их напрочь забыть о моём существовании. Но, знаете, пусть они лучше извергом меня будут считать, чем начнут пороть чушь о вечном женском долге по факту рождения. Я этого в больнице наслушалась, когда медсёстры уговаривали меня простить мужа.

— Медсёстры? Серьёзно? — возмутилась Галина, — Они там с логикой вообще не дружат и не видели, что он с тобой сделал?

— Я не хочу вспоминать подробности, если честно. Но, чтоб ты понимала, будь у меня твои способности, я превратила бы в жаб половину больничного персонала.

— Знаешь, что?! — решила перевести тему Галина, — Поехали в магазин! У меня дома до сих пор беда с продуктами, и, заодно, возьмём тортик и что-нибудь ещё вкусное. Уверена, что ты, как и я, новый год толком не справляла. Вот и отпразднуем!

Люся согласилась, хоть радость и растворилась в горьких воспоминаниях. В магазин она не пошла, оставшись караулить Астру в машине. Однако, по мере приближения к родной деревне, настроение у блондинки улучшалось на глазах.

В доме ведьмы обе женщины с энтузиазмом принялись за готовку. Астра помогать не захотела и демонстративно сбросила с себя личину обезьяны. Ещё на большой миске салата была понятно, что столько они не смогут съесть даже при содействии собаки, но их было не остановить. В конце концов, можно было угостить Петра Васильевича и его внучку Вику, у которой ещё не кончились зимние каникулы, позвать Серёгу и даже позвонить Паше.

К вечеру, вымотанные женщины со смешанными чувствами утрамбовали наготовленное в холодильник. Подмога была определённо нужна, но вызывать помощников решили не раньше утра. Вечер Галина и Люся хотели провести только вдвоём, не считая болтливого фамильяра ведьмы.

Под старый новогодний фильм женщины устроились в гостиной, каждая с порцией оливье и куском торта. Астра комментировала происходящее на экране и заливисто смеялась над комичными моментами. Собака даже не заметила, что для неё не приготовили лакомств. Атмосферу дружеской, почти семейной, идиллии нарушил грустный вздох Люси.

— Галь, почему ты мне помогаешь? — спросила блондинка, глядя в экран телевизора, — Мы так и не поговорили об этом.

Ведьма отложила блюдце с остатками торта на журнальный столик и с прищуром посмотрела на свою подругу.

— Ты всё ещё ждёшь от меня подвоха?

— Н-нет, — растерянно ответила Люся, — я хочу понять твои мотивы.

— Женщина помогает женщине в сложной ситуации, потому что хочет и может помочь, — глядя в стену, сказала Галина, — Никакой другой мотивации у меня нет.

— Хорошо, я перефразирую, — блондинка тоже отложила блюдце и пристально посмотрела на ведьму, — Почему ты захотела мне помочь?

Галина удивлённо посмотрела Люсе прямо в глаза и подняла брови.

— Ты была в беде, твой муж едва тебя не убил и угрожал повторить попытку. Я что, какой-то валенок, полностью лишённый эмпатии, по-твоему?

— Конечно, нет! — подруга ведьмы стыдливо опустила голову, — Но… разве ты не считаешь меня полной дурой?

— Что? — Галина поперхнулась возмущением, — С чего бы мне считать тебя дурой?

Люся отвернулась обратно к телевизору и скрестила руки на груди. Поджав губы, она пыталась сформулировать мысль так, чтоб подруга, наконец, поняла её. Ведьма не умела читать мысли, но прекрасно понимала язык тела и терпеливо ждала. Женщины разговаривали будто на разных языках, и обе они были слегка раздражены этим непониманием.

— Ты, — наконец, начала Люся, — иная. Я сейчас даже не про то, что ты ведьма! С колдовством или без него, ты — женщина, живущая почти обычную человеческую жизнь.

Галина кашлянула и попыталась возразить, но её подруга подняла ладонь.

— Не перебивай. Ты не в лесу живешь, не в башне, не в норе под землёй. Ты живёшь среди людей, ведёшь вполне человеческий быт, имеешь человеческие потребности и общаешься с людьми. Но ты умная, сильная, самодостаточная и, вероятнее всего, большинство людей считаешь дураками, как и обычные люди, которым повезло стать умными, сильными и самодостаточными.

Люся вопросительно посмотрела на Галину, ожидая подтверждения своих слов. Ведьма кивнула.

— Так вот. Логичным было бы предположить, что ты, избежавшая человеческого воспитания, считаешь проявлением величайшей глупости добровольное вступление в брак с таким человеком, как Саша. Ты вообще выше стремления людей заводить семьи, а у меня и не семья вовсе, а чистый мазохизм. И я же всерьёз хотела родить того ребёнка! Как можно не считать меня дурой? Если б я была на твоём месте, я бы в свою сторону только презрительно фыркнула бы!

— Ах вот оно что! — протянула ведьма, — Ну что ж. Твоя первая ошибка — ты судишь других по себе и проецируешь на них свои мысли. Ты можешь сколько угодно считать саму себя дурой, но не нужно думать, что дурой тебя считают все вокруг. Вторая твоя ошибка — ты сделала обо мне выводы, мало что обо мне зная. Лишь в одном ты оказалась близка к истине — о большинстве людей я действительно не лучшего мнения.

Астра подскочила в кресле и звонко залаяла. Обе женщины удивлённо уставились на собаку.

— Вы дадите мне спокойно кино посмотреть? — рявкнула чёрно-белая бордер-колли, — Начали они тут задушевные беседы вести, не задумываясь, что мешают! Идите на кухню и там разговаривайте!

Люся начала суетиться с виноватым видом. Галина же с вызовом посмотрела на своего фамильяра, слегка приподняв одну бровь. Не отрывая взгляда от Астры, ведьма нащупала на журнальном столике пульт от телевизора и выключила фильм.

— Ладно, — сдалась собака, — почитаю журнал у камина. О руках просить бессмысленно?

Галина усадила обратно на диван подскочившую Люсю, не поворачивая головы и совершенно не меняясь в лице. Астра тяжело вздохнула и взяла зубами первый попавшийся журнал. Только когда собака улеглась у камина, ведьма смягчилась и повернулась к своей подруге.

— На чём мы остановились?

— На том, что я сделала неправильные выводы, — ответила Люся, хлопая белёсыми ресницами.

— Ах, да. Как я понимаю, Астра болтала много, но о себе и магии, в основном. Ну, хоть не сплетничала обо мне, и на том спасибо. В общем, не права ты, что меня миновало человеческое воспитание. Я вообще не знала, что я какая-то не такая, пока мой отец не решил выдать меня замуж, — Галина на секунду задумалась, — Моя болтливая псина случайно не упоминала, сколько нам с ней лет?

— Она говорила, что фамильяры живут тысячи лет, но про ведьм не говорила ничего. Да и свой точный возраст Астра не называла.

— Не буду заострять внимания на цифрах, дабы чрезмерно не травмировать, но не рассказать я тоже не могу. Когда я родилась, время было совершенно другое. Если бы во мне не признали плод супружеской измены, я бы вряд ли вообще узнала о своих способностях и едва дожила бы лет до тридцати. Меня бы выдали замуж в мои тринадцать или четырнадцать лет, я вела бы тяжелую деревенскую жизнь без удобств, терпела бы выходки мужа и каждый год рожала бы по ребёнку, большинство из которых умерли бы в первые пару лет жизни. Лет в двадцать семь я умерла бы либо от послеродовой горячки, либо от побоев мужа, либо от столбняка, поранившись вилами. Но страшнее даже не сама такая жизнь, а то, что я это всё считала абсолютно нормальным и не представляла, что может быть как-то иначе.

— Звучит, как ночной кошмар, — с ужасом в глазах сказала Люся.

— Но это была жизнь наяву, — вздохнула ведьма, — Так что меня даже слегка обидело твоё утверждение, будто я избежала человеческого воспитания. Я прекрасно понимаю, что такое «так принято», «что скажут люди» и «традиции надо соблюдать».

— Так, подожди! — вмешалась в разговор Астра, — Но ты же не была плодом супружеской измены! Твоя мать, насколько я помню, вышла замуж беременной от другого, но не изменяла мужу.

— Вот ему это и расскажи, — огрызнулась Галина, — И всем тем, кто создал тот мир, тоже расскажи. Могу их души вызвать специально для тебя!

Люся опешила. Образ Галины, который блондинка нарисовала у себя в голове, рухнул мелкими осколками. Безумно хотелось расспросить свою новую подругу о всей её долгой жизни, но был и страх, заставляющий язык прилипнуть к нёбу.

Острая реакция на уточнения Астры говорила о глубокой душевной травме. За всей своей внешней холодностью ведьма была ближе к людям, чем сама бы того хотела. По крайней мере, злость от несправедливости этого мира была типично человеческая, даже немного детская. Люся боялась спрашивать подругу о чём-то ещё, боялась обидеть и расстроить ещё сильнее. Женщина молчала в ожидании, когда её подруга успокоится.

Галина доела свой торт и допила свой чай. Показав Люсе открытую ладонь, призывая оставаться на месте, ведьма отнесла грязную посуду на кухню. Обратно она вернулась с бутылкой светло-красной жидкости и двумя рюмками.

— Земляничная наливка, — Галина подняла руку с бутылкой, — Не откажешь?

Люся кивнула. Немного горячительного было только на пользу.

Ведьма наполнила рюмки. Женщины выпили молча и не чокаясь. Сладкая и мягкая жидкость приласкала вкусовые рецепторы и напомнила о солнечном лете. Мягкое тепло растеклось по телу от пищевода, вытесняя тревоги.

После трёх рюмок Галина расслабилась и откинулась на спинку дивана.

— Тебе было интересно, почему я не считаю тебя дурой за факт добровольного замужества, — напомнила она подруге, — Так вот. Если ты из-за этого дура, то я тогда или умственно отсталая, или сумасшедшая. Ты вышла замуж, потому что и правда считала, что иначе ты будешь неправильная в глазах окружающих. Я же вышла замуж, будучи уже неправильной в людских глазах, и отнюдь не затем, чтоб как-то это исправить. Такая вот умная, сильная и самодостаточная, как ты выразилась, женщина взяла и связала себя узами брака добровольно, без давления или принуждения, не ради выгоды и не ради принятия социумом. Стыдно признаться, но этот поступок даже нельзя назвать ошибкой молодости!

— Ты… что?! — Люся выронила челюсть и уставилась на подругу, — Ты была замужем?

— Была. Когда-то очень давно я встретила, как мне тогда казалось, кого-то настолько особенного, что тоже попалась в эту ловушку.

Галина снова наполнила рюмки, тут же выпила и налила себе ещё. В уголках глаз ведьмы предательски блестела влага. Да и в последней её фразе слышался надрыв, который появляется перед тем, как говорящий начинает рыдать.

Люся взяла свою рюмку и робко спросила:

— Расскажешь?

Ответом была тишина. Галина просто сидела, откинувшись на спинку дивана и рукой теребила угол подушки. По её лицу мелькали тени воспоминаний, и воспоминания явно не были радужными.

— Хочешь, я начну? — вклинилась собака.

— Начни, — ведьма выпила ещё наливки.

Астра устроилась в кресле, сложив лапы на подлокотник. Важно задрав голову и прочистив горло, чёрно-белая бордер-коли начала рассказ:

— Давным-давно в некотором царстве, в некотором государстве, кстати, совсем рядом отсюда, буквально в соседней губернии, мы с Галей жили на краю леса вблизи от крупного села.

— Начало как в сказке, — Люся налила себе ещё рюмку и села поудобнее.

— Увы, как в сказке только начало, — важно сказала собака, — Если, конечно, мы говорим о современных слащавых сказках, которые растеряли в веках весь свой смысл.

— Не отвлекайся, — буркнула ведьма, — Взялась рассказывать про мой брак, вот и рассказывай про брак.

Астра фыркнула, но продолжила:

— Местный барин не обращал на нас никакого внимания. Ему нравилось, что его крестьяне бегают за помощью не к нему, а к лесной ведьме. Галя была и за лекаря, и за повитуху, пасеку с огородом держала, мясо, зерно, лён и шерсть меняла у местных на мёд и свои услуги, оброк не платила. Короче говоря, жила припеваючи и в ус не дула. Но скучно ей стало, видите ли!

— Мне не стало скучно, — Галина залпом выпила ещё рюмку наливки, — Ты специально меня выводишь, собака?!

— Да нет, — Астра опустила голову на свои передние лапы, — Ты просила начать, вот я и начала. Сплетничать не хочется, так что дальше сама рассказывай.

Тяжело вздохнув, ведьма грустно посмотрела на почти опустевшую бутылку. Убедившись, что у Люси рюмка полная, Галина выпила остатки наливки прямо из горла.

— В конце зимы я чистила снег вокруг нашего домика и услышала мужской голос в глубине леса. Разбойники к тому селу не часто приходили, а если и приходили, то уползали побитые. Крупный тракт поблизости был всего один и в другой стороне. От дороги к моему дому можно было пройти только со стороны деревни.

— И она послала меня проверить, откуда звук, — проворчала Астра.

— Оказалось, что в лесу заблудился юноша, — продолжила Галина, бросив злобный взгляд на своего фамильяра, — Он очень замёрз, оголодал и не дожил бы и до вечера, если б я не услышала его стоны. Пользуясь тем, что посторонних в лесу не было, а сам парнишка потерял сознание, когда меня увидел, я его телекинезом занесла к себе в дом. Однако, когда он отогрелся, в себя юноша так и не пришёл, и мне пришлось его осмотреть.

С грустью глянув на опустевшие рюмки, ведьма встала и пошла на кухню. До Люси донеслись звяканье стекла и тихие ругательства. Галина вернулась на диван и поставила на столик бутылку побольше, но уже с мутно-жёлтым содержимым.

— Земляничной больше нет, — грустно вздохнула ведьма, — Облепиховую будешь?

— Я и на перцовую уже согласна, — Люся поставила свою рюмку рядом с бутылкой, — Под такие разговоры я выпью что угодно, лишь бы не трезветь. Я же правильно поняла, что ты за этого парня замуж вышла?

— Правильно, но давай по порядку. Юноша оказался бастардом какого-то аристократа, и после смерти папеньки законнорожденные братья выгнали его, затравив собаками. Узнала я это не сразу, конечно, потому что вплоть до майского цветения мне пришлось держать беднягу между жизнью и смертью, чтобы вылечить. Когда он пришёл в себя и рассказал свою историю, у нас с ним… В общем, сейчас это назвали бы нарушением профессиональной этики с моей стороны и каким-нибудь заумным синдромом с его стороны. Он влюбился в свою спасительницу, а я очень привязалась к нему и тоже начала испытывать романтическое влечение.

— И вы поженились? — спросила Люся уже заметно заплетающимся языком.

— Не сразу. Ему некуда было идти, и вообще у него ничего не было. Он хотел наняться к нашему барину, но тот его отбрил. Тогда мой «пациент» собрался в путь на поиски себя, но мне так не хотелось его отпускать, что я предложила жить вместе. Он неплохо разбирался в охоте, и мы могли бы спокойно жить, занимаясь каждый своим делом. К тому же, у барина подрастали сыновья, и они-то, в отличии от отца, проявляли интерес к традиционной забаве аристократии, так что можно было бы ещё и проводником для барских детишек зарабатывать. Лес изучить — дело не быстрое, но и на дворе была поздняя весна, до охотничьего сезона оставалась уйма времени.

— И он согласился? Ик! — подруга ведьмы уже была изрядно пьяна.

— Согласился, но жениться предложил. Когда я сказала, что в церковь я ни ногой, он не сказал ни слова против языческого обычая бракосочетания. Конечно, проблематично было воспроизвести его полностью, но для главной части — клятвы в любви и верности — нам не нужны были ни другие люди, ни какие-то особые атрибуты. Так мы и поженились.

— Что же потом такого случилось, раз ты так плохо высказалась о себе?

— Общественное мнение случилось, — грустно вздохнула ведьма и выпила, — Два года мы с ним нормально прожили: душа в душу, дом — полная чаша, ни в чём нужды не было, даже излишки появлялись. И взялся мой супруг излишки прогуливать в деревенской корчме. Ну, и там-то ему мужики сельские рассказали, как мы должны жить. Сам-то он в богатом доме вырос и не видел особо, как семейная жизнь у обычных крестьян складывается. Он видел, как папенька носит свою жену на руках и сдувает пылинки со своих дочурок. Служанок в доме вообще не было — жена не позволяла после рождения ублюдка. Что же сталось с его родной матерью, он и вовсе не знал. Соответственно, в нашей семье он воспроизводил единственную модель поведения, которую знал.

Галина нервно сглотнула. На ресницах проступила влага. Астра взяла повествование в свои лапы.

— Короче, этот перец решил, что слишком хорошо к Гале относится. Дабы показать жене её место, он попытался махать кулачишками, за что нехило отхватил ухватом по голове. Но намерения прижать к ногтю оборзевшую бабу не получилось выбить, и началась череда скандалов. У ублюдка все его детские обидки наружу полезли, и Галю он решил сделать козой отпущения.

— Я его выставила, — с дрожью в голосе сказала ведьма и выпила рюмку наливки, — Хоть он и орал, что всё моё — это теперь его, но силы были не равны, причём не в его пользу. Барские сыновья не хотели терять своего проводника и упросили батьку поселить моего мужа у них в доме. Надо было сразу удочки сматывать, но я была так расстроена, разочарована и растеряна, что осталась в своём лесном домике.

— И тогда, — подхватила Астра, — он барину начал песни петь, какая Галя нехорошая женщина. Чтоб ты понимала, Люсь, не прошло и месяца, как любимая жена превратилась в гадкую подлую ведьму, при этом вообще ничего не делая. Барин очень не любил, когда у него зудят над ухом, но очень любил своих сыновей, так что избавиться решил от Галины.

— Мой дорогой и искренне любимый супруг, — продолжила Галина, — довёл до того, что по мою душу вызвали инквизитора. Человек, клявшийся мне в любви, даже самолично вызвался костёр для меня сложить.

Люся, понимая, что начинает трезветь от шока, вызванного рассказом, опрокинула в себя две рюмки подряд.

— И что, реально за тобой приехал инквизитор?

— Приехал, приехал, — облизнулась Астра, — Не знаю, чем их там в ордене кормили, но запах шикарный по округе пошёл, когда инквизитор на том костре горел. Красиво горел, кстати, ярко!

— А это как вообще вышло? — удивилась Люся.

Галина молча налила себе рюмку и выпила.

— Знаешь, — сказала собака, — из этого могла бы выйти весьма поучительная сказка, но такие сейчас не в моде. Я так скажу — его сгубила типичная мужская самоуверенность. Не знаю, как сейчас, но тогда этой болезнью страдали поголовно все мужчины, начиная с царей и заканчивая беззубыми хромыми бродягами. Будучи уверенным в своём превосходстве и непобедимости своего ордена, этот дурак решил сперва самоутвердиться за счёт Гали и прочитать длинный монолог типичного злодея. Так сказать, напоследок потрясти своим достоинством перед своей жертвой. Перед ведьмой, ага. Да ещё и летом, прямо на ведьминой пасеке. Можно было бы процитировать классику и сказать, что это были неправильные пчёлы, но неправильным был только дядька, наших пчёлок разозливший.

— Чёрт его дери! — выругалась Люся, — И сейчас-то достойного мужчину днём с огнём не сыскать, а тогда их и вовсе не существовало, похоже.

— Может, и существовали, но я не видела, — вздохнула Галина, — Потому я и люблю двадцать первый век. Жаль только, что есть люди и места, до сих пор оставшиеся на уровне трёхсотлетней давности.

— Девчат, а что вы с курицей сделали? — перевела тему Астра, не в силах больше смотреть на кислые лица, — Я видела, вы целую тушку из магазина привезли.

— Ничего не сделали, в холодильник убрали, — ответила ведьма в лёгком недоумении.

— Давайте завтра позовём гостей и зажарим курочку на костре! Мне от этих воспоминаний про инквизитора так шашлыка захотелось!