Король стоял лицом к окну, уставленному кадками с растениями. Раньше он любил выплетать магией разные композиции из стеблей и листьев, попутно раздумывая над важными государственными вопросами, но сегодня он не трогал цветы.
В излюбленной малой гостиной Ричард был не один. В кресле после изматывающего допроса в казематах сидел Каин и, как обычно, болтал всякие гадости.
— Не понимаю, почему ты недоволен? Враг разбит, разведчики с перевала вернулись невредимые, граница с Тёмными землями восстановлена, переговоры с Ильхазом перешли в мирное русло… Ведьмочка чётко отработала и теперь отправилась на покой.
— Не говори так об Анне! — огрызнулся король. Не сказал, а процедил сквозь зубы.
— Тебе нужно научиться прятать свои любовные увлечения. Слабости королей плохо сказываются на жизни народа, — Шойн расслабленно откинулся на спинку кресла и говорил, закинув назад голову и закрыв глаза.
— Мы живы только благодаря ей, — произнесены слова были бесстрастно, но оба собеседника знали, какие эмоции закипали в душе Ричарда.
— Она исполнила своё предназначение. В благодарность за героизм богиня оставила ей жизнь, а ты… Ну, ты можешь подарить ей гору платьев, цацок или от чего там ещё дамочки млеют?
— Я сделал ей предложение.
— Забудь. Это было ещё до того, как она лишилась магии. Сейчас тебе это невыгодно. Подрастает сегорийская принцесса. Говорят, милашка…
— Мой брак с Анной — вопрос решённый, — заявил Ричард тихо, но твёрдо.
— Глупо, — усмехнулся Шойн. — Если так уж невмоготу, сделай её своей любимой фавориткой. В качестве королевы она долго не протянет. Вспомни печальную судьбу Франчески и представь, что ждёт простолюдинку из Элроса. Да её укусит первая же гадюка из твоего придворного серпентария! Пощади девочку, не будь дураком.
— Если я с кем-то и захочу обсудить этот вопрос, то с ней, а не с тобой.
— Неделя прошла, а она всё ещё не приходила в себя. Ланске считает, что ведьма окончательно потеряла божественную магию, — рассекретил лекаря Каин. — Если к ней что и вернётся, максимум крохи врождённого ведьмовского дара. Это магией-то трудно назвать. Так, заговоры, травничество и взывание к богине.
— Мне он этого не сказал. Велел дождаться, когда Анна придёт в себя.
— Возможно, побоялся твоего гнева и безумных требований вернуть ей силу. Лекари такое не могут.
Ричард постоял ещё немного, глядя на вовсе не успокаивающую теперь зелень, затем молча покинул гостиную, будто убегая от очередного по-королевски тяжёлого решения.
Забава. Ведьма. Арета. Анна.
Столько имён за коротенькую жизнь.
Пространство залил лазурно-голубой цвет. Он был повсюду: вместо пола, потолка и стен.
— Девочка моя, я всей душой верила, что ты справишься, — на Арету смотрела улыбающаяся бабушка Любава.
— Бабушка? Как ты здесь? Я умерла?
— Ты жива. Я воспользовалась шансом встретиться с тобой напоследок.
— Напоследок?
— Это место — граница, где порой встречаются души живых и мёртвых. Тебя спасут, и ты сможешь прожить свою жизнь человеком, создать семью, родить детей.
— Но как же сила богини?
— Тебе она больше не пригодится.
— Почему? — если бы Арета сейчас могла плакать, то уже разрыдалась бы. Она срослась, сроднилась с той силой. А теперь пришло время вернуть её обратно. Душу гложет опустошение. Ощущение собственной неполноценности.
— Вспомни, как тебя тяготила несвобода. Ты покорно приняла силу, но при этом не переставала мечтать о семье. И теперь, когда ты исполнила своё предназначение, богиня в благодарность дарует тебе жизнь. Проживи её счастливо, моя девочка, — бабушка — такая, какой Арета запомнила её с детства, тепло улыбнулась.
Арета кивнула. Что ж, просто жизнь — это уже хорошо.
А потом снова помрачнела, вспомнив, что Ричард делал предложение руки и сердца ей как сильной ведьме, и что она почти согласилась. Теперь же вопрос теряет актуальность. Ригеру нужна сильная королева, которая укрепит положение государства.
Она ведь столько противилась сближению с Ричардом и, видимо, неспроста. Фавориткой Арета быть не согласится. Но и оставить короля ей будет непросто. Нет, даже не так: невыносимо.
Так нужна ли ей эта жизнь?
— Вижу, не так просто тебе представить своё счастье в новой реальности, — будто прочитала её мысли бабушка.
— Похоже, я снова ошиблась в выборе мужчины. Не уверена, что мне стоит возвращаться.
— Конечно же, стоит! — бабушка Любава снова ободряюще и очень тепло улыбнулась.
— Ты знаешь, что ждёт меня дальше?
Бабушка покачала головой:
— Судьбу строим мы сами. Я могу только догадываться о том, что тебя ждёт.
— Тогда почему ты уверена, что мне стоит вернуться в мир живых?
— Потому что такой светлый, умный и сильный человечек как ты обязательно найдёт свой путь и дорогих сердцу людей.
Арета только вздохнула. Несмотря на свои заслуги перед Ригером и лично Ричардом, здесь личного счастья ей не светит. Значит, придётся уйти. А это больно.
М-да уж, не слишком жизнеутверждающее начало новой жизни.
— Родная моя, живи так, как чувствуешь, как считаешь верным, и ты обретёшь своё счастье. Ты достойна быть самой-самой счастливой! — после бабушкиного напутствия лазурный свет вокруг померк, а душа Ареты полетела куда-то вниз.
Арета поняла, что очнулась, когда при вздохе почувствовала дикую слабость в грудной клетке. Ничего не болело, но от слабости стало так неприятно, что захотелось поёрзать и почесаться изнутри.
Ёрзанье и открывание глаз пришлось отложить, потому что в комнате послышались голоса.
— Сегодня восьмой день. Почему ты ничего не делаешь, чтобы она очнулась? — это Ричард. Раздражённый, резкий, острый, как свеженаточенный клинок.
— Ваше Величество, я делаю всё, что в моих силах.
— Этого недостаточно, Ланске! Для королевского лекаря ты слишком слаб. Пора заменить тебя кем-то более талантливым!
— Все её жизненные показатели в норме. Осмелюсь предположить, что госпожа Анна не хочет возвращаться.
— Оставь свои предположения при себе! — рявкнул на целителя король. — Свободен!
По шуршанию ткани и негромкому стуку подошв Арета поняла, что Ланске ушёл.
Ричард тяжело вздохнул, а спустя пару мгновений край кровати, на которой лежала ведьма, просел под тяжестью мужского тела.
Сильная рука подхватила безвольную ладошку Ареты и поднесла к горячим губам.
— Прости, маленькая моя. Ты спасла меня, а я только и могу, что от безысходности рычать на лекаря. Без тебя мне даже дышится с трудом. Ещё Ланске этот со своим бредом…
— Он прав… — слова проскрипели словно песком по стеклу, настолько пересохло у Ареты в горле.
— Анна? — Ричард надрывно вздохнул и осыпал её лицо торопливыми поцелуями. — Наконец-то! Я чуть с ума не сошёл за эти дни… Ты, наверное, чего-нибудь хочешь? Может, воды?
Она слабенько кивнула и покорно дождалась, пока её усадят и напоят.
— Спасибо, — она попробовала самостоятельно удержать чашку в руках, но те тряслись и против воли норовили опуститься вниз.
— Я прикажу принести тебе бульона, — сказал Ричард, с грустной улыбкой гладя её по волосам.
— Подожди, — Арета почувствовала, что хочет поговорить с ним сейчас, пока он ещё не до конца восстановил самообладание и эмоции ярко отображаются на его лице. — Если ты надеешься, что магия богини вернётся ко мне, то забудь. Теперь я просто человек и возвращаю тебе предложение руки и сердца.
— Анна, нет! — повысил голос он, но тут же осёкся. — Я полюбил тебя вовсе не за божественную силу. Так что даже и не думай убегать от меня. Не пущу!
Она не ответила. Во-первых, Ричард идёт на поводу у чувств, а это вредно скажется на его правлении. Во-вторых, её решение уйти королю явно не понравится. Оно не нравится и ей, но чем скорее Арета оборвёт их зарождающиеся отношения, тем скорее Ричард внемлет голосу рассудка. Ему нужны династически выгодная жена и наследник.
— Ладно, пускай несут суп, — улыбнулась она, уходя от нежелательной темы.
Ричард отправил кому-то магический вестник, а спустя несколько минут горничная принесла горячую тарелку ароматного жёлтого бульона.
— Позволь за тобой поухаживать, любовь моя? — король улыбался. Не так лучезарно, как в день их знакомства, но всё равно искренне. — Я намерен сделать всё, чтобы выбросить все мрачные мысли из твоей головы. Как только выйдет срок траура, я объявлю о нашей помолвке.
— К чему спешка?
— К тому, чтобы скорее по праву назвать тебя своей.
— Я ещё не дала согласия…
— Анна, даже для меня очевидно, что мы должны быть вместе, — он снова приложил её ладошку к своим губам, затем отстранился и взял тарелку. — Так что давай я накормлю тебя и дам тебе отдохнуть. Ближайшие три месяца будут у нас чертовски насыщенными.