Великие Дома Империи

Глава 14

Артур Барский не заморачивался детализацией конструкта.

Сон, в который меня пригласили, не имел ничего общего со старинными улочками, трамваями и ратушами. Чайками и морем здесь тоже не пахло.

Мы встретились в кабинете.

Банальный, мать его, кабинет.

Стол, два стула, портрет князя Трубецкого на стене. За окном — участок Змеиных Кварталов. Я сразу узнал сквер перед административным зданием. И всё это как бы намекало на серьёзность разговора. Никто не хочет со мной сюсюкаться. Более того, в глазах начальника СБ читалась откровенная неприязнь.

— Мне поручено связаться с тобой, — процедил седовласый бородач, — и обсудить нюансы первого задания.

Я тоже не скрывался и надел собственное обличье.

— Слушаю внимательно.

Барский демонстративно разговаривал со мной на «ты», как бы подчёркивая разницу в возрасте, статусе и происхождении. Такие вещи меня не задевают. Посмотрим, что будет дальше.

— Не хочешь добавить «Ваше Сиятельство»? — нахмурился эсбэшник.

Пожимаю плечами:

— Да не очень.

Отец Льва впился в меня пронзительным взглядом льдисто-голубых глаз. Я не отвернулся и продолжал спокойно улыбаться.

— А ты дерзкий.

— Могу себе это позволить.

— Думаешь?

— Я не думаю, а действую. И вам это известно, Барский. Те, кто переходят мне дорогу, однажды не просыпаются.

— То же самое могу сказать о своих врагах.

— Мы уже стали врагами?

— Пока нет.

— Вот и замечательно. Давайте уже поговорим о деле. У меня тот ещё денёк выдался, хочется поспать. И не в вашем кабинете, без обид.

Барский огладил пышную хипстерскую бородищу и неожиданно рассмеялся.

— Знаешь, когда Лев рассказывал о трудностях в школе и называл твоё имя, я поначалу не верил. Какие могут быть проблемы с нищим беспризорником? Так я говорил сыну. И даже после всех событий на арене я искренне не понимал, почему тебя нельзя раздавить.

— Многие не понимают, — согласился я. — Даже князья.

Артур Барский носил титул графа.

Что интересно, за всю историю Дома Эфы было лишь два случая, когда службу безопасности возглавлял аристо с титулом ниже герцога. И объяснялись эти назначения выдающимися личными достижениями кандидатов. Я это знаю благодаря Алисе, которая навела подробные справки обо всех Родах, занимающих вершину «змеиной» иерархии. Так вот, Артур Барский выглядит старше своих лет, а всё потому, что во время восхождения активно применял Дар меты. Применял не всегда, иначе отбросил бы копыта. Но полностью обойтись без ускорений бородач не смог.

Я уже говорил, что этот тип большой любитель интриг и подковёрной борьбы?

Не удивлюсь, если однажды Барские скинут Трубецких с горы и возглавят этот гадюшник.

— Многие, — спокойно произнёс Артур Олегович, — верят в свою избранность. И не понимают, что мир жесток. Общество перемалывает одиночек.

— Случается и такое, — согласился я. — Поэтому одиночкам приходится подминать под себя общество.

Барский хмыкнул.

— Ну-ну.

Конструкт был живым. По улицам ездили машины, на тротуарах виднелись крохотные человеческие фигурки. Я даже меха заприметил, который топал по выделенной полосе.

— Что ж, мы отвлеклись, — Барский вытащил из воздуха фотографию и придвинул ко мне. — Это цель номер один.

Я взял снимок и приступил к изучению.

Мужчина на фотографии выглядел… даже не знаю, с кем сравнить. Словно глядишь на Мика Джаггера образца 1970 года. Выражение лица, стрижка — один в один. Разве что усы портят картину. А ещё этот персонаж был одет в кимоно, что выводило мои фантазии в совершенно новую плоскость.

— Это рокер-каратист? — поинтересовался я.

— Очень смешно, — процедил Барский. — Разумеется, нет.

— А кто тогда?

— Один из сильнейших мечников Неваполиса. Его зовут Владимир Вышинский. Наша разведка докладывает, что Вышинский — один из главных конкурентов Маро Кобалии на грядущем Турнире.

Я вдруг подумал, что Вышинский — не Джаггер.

Скорее Чак Норрис.

— Какой у него Дар? — осторожно уточнил я.

— Бес, разумеется. Они всегда самые сложные. Вышинский некогда сражался с Мерген-оолом, у него опыт зашкаливает. За всю историю Турнира это один из немногих бойцов, сумевших выжить в финальном поединке, несмотря на проигрыш.

— Похвально. Мне нужны сведения о его доме, охране, привычках, местах пребывания. Если есть записи поединков — буду признателен.

— Записи не сохранились, — отрезал Барский. — Слишком давно это было. Остальное предоставим.

— Сопутствующие расходы будут оплачены?

— Что ты подразумеваешь под «сопутствующими расходами», Кромсатель?

— Аренда жилья и транспорта, покупка людей и вещей. Что угодно. Поход в казино или массажный клуб, круиз на теплоходе… Сейчас я не знаю, что это будет. Но если мне это потребуется, вы компенсируете.

Эсбэшник нехотя кивнул:

— Принято.

— Также мне могут потребоваться разведданные, которыми вы располагаете. Наставники и спарринг-партнёры клиента, схемы зданий и коммуникаций, сведения об артефакторных и каббалистических вставках. По запросу. И я должен иметь возможность связаться с вами, Барский, в любой момент. Через морфиста или иным способом, неважно.

— Наши морфисты обменяются координатами… этого места. Кроме того, ты получишь номер телефона, по которому нас соединят… даже ночью, если потребуется.

— Договорились. И ещё одно…

Бровь Барского изогнулась.

— Я надеюсь, что правду о Кромсателе не узнает ваш сын. Это в интересах клана. Мы не знаем, кто из гимназистов и друзей Льва связан со спецслужбами конкурирующих кланов. Если информация обо мне просочится…

Барский поднял руку.

— Ни слова больше. То, о чём ты просишь, логично. Моя работа не касается Рода и не пересекается с его интересами. Всё, что засекречено, таковым и останется.

— Хорошо, — я начал понемногу исчезать. — Жду бумаги с подробностями.

Утром появился неизвестный прыгун, который и доставил то, что мне нужно. Объёмистый пакет с каббалистической защитой. Я, признаться, такого ещё не видел. Цепочки, заточенные под идентификацию психотипа. Барский отжигает.

Взяв в руки конверт, я с удивлением обнаружил, что цвет и фактура бумаги изменились. Более того, конверт утратил жёсткость и стал мягким. Распалась сургучная печать, растворились серые нити прошивки. Хрен его знает, что это за прошивка, но проверять не хотелось.

Отправившись к себе в комнату, я вскрыл пакет и погрузился в изучение документов.

Подручные Барского поработали основательно. Я получил детальное описание дневных перемещений Вышинского, адреса его домов и квартир, психологический портрет, биографию, вкусовые предпочтения… Ну, и оценку боевого потенциала, разумеется. И этот потенциал был впечатляющим. Матёрый бес, проживший несколько столетий и повёрнутый на японской школе фехтования. Настолько повёрнутый, что прожил много лет на островах, изучая боевые искусства в закрытых додзё. Непонятно, как Вышинский договорился об обучении, что с него потребовали взамен и почему не послали лесом белого гайдзина. Факт, что не послали. И это, на минуточку, в середине девятнадцатого века, за два поколения до того, как Небесный Край, усилившись, поглотил изолированную Японию!

Так или иначе, Вышинский вернулся в РИ запредельно крутым бойцом. Я не рискнул бы выйти против него на честный поединок в этом теле. Хоть с кусаригамой, хоть ещё с чем. Бес похоронил бы меня за пару ударов, и не факт, что я успел бы понять, как это произошло.

Ну, я бы с ним потягался в бытность свою гладиатором. Или на пике формы в середине четырнадцатого века, когда я сам был одним из лучших мечников Японии. Повторюсь, многое зависит от тела. А Серёгу мне ещё прокачивать и прокачивать.

— Ты скоро? — в комнату заглянула Джан.

Я выпал из бумажной реальности.

— А что?

— Ну, мы завтракать собрались. Много чего обсудить нужно. Ты уже час тут сидишь.

— Стучать не пробовали?

— Так стучали, — в проёме появился Федя с куском батона и кефиром в руках. — Ты не отвечаешь.

— Ладно, — я убрал все документы в конверт и пошёл к сейфу. — Сейчас спущусь.

Разумеется, я успел выйти на пробежку, потренироваться, помедитировать и привести себя в порядок. Из окон было видно, как по нашему участку разгуливают мужики в тёплых куртках, устанавливают какие-то аппараты на треногах, что-то вымеряют и записывают, сверяются с планами. Представители компании «Плотников и сыновья» активно взялись за работу. Мне импонировал такой подход. Прямо чудеса обязательности для курортного кавказского города.

Бегать вдоль горного озера было легко и приятно.

Откровенно говоря, я планирую перенести часть своих тренировок на свежий воздух. Как минимум, упражнения с боевыми шестами и отдельные дорожки с катаной. Есть мысль вкопать на берегу озера столбы и ещё какие-нибудь хитрые тренажёры, но пока нет времени этим заниматься.

Меня ждали овсянка, вареные яйца, бутерброды с сыром и чай.

Я решил съесть парочку бутеров сразу. Федя обладал навыками сверхбыстрого уничтожения еды, и у меня возникли справедливые опасения, что блюдо опустеет за пару минут.

— Репарации выплачиваются, — говорила Джан, перебирая бумаги. — Я контролирую. По остальным вопросам всё продвигается, но медленно. Никто не собирается упрощать нам задачу.

— Оно и понятно, — хмыкнул я. — Главное, чтобы не успели кассы припрятать.

— Не припрячут, — заверила Джан. — Я наняла аудитора. Солидного, кланового.

— Правда? — я чуть не подавился овсянкой. — Клановых можно нанимать?

— Услугу как бы Эфа предоставляет, — пояснила Джан. — Простым смертным опция недоступна. На низших ступенях иерархии — за деньги.

— Молодец, — похвалил я. — Всё правильно сделала. Когда входящие транзакции будут завершены, дай мне подробный отчёт. Я переброшу вам с Фёдором то, что должен.

— Договорились, — кивнула Джан. — Теперь надо смету обсудить.

— Ты её видела?

— Предварительную, — девушка сделала паузу. — Сейчас они проводят точные измерения. А ещё какие-то штуки каббалистические притащили, чтобы получить пробы грунта. Когда закончат и проанализируют, мы получим финишный вариант сметы.

— Ясно, — кивнул я. — И что почём?

— Тебе не понравится, — хмыкнула Джан. — И, раз уж пошла такая пьянка, давай сразу обозначим, кто платит за эти удовольствия.

— Я, разумеется, — тут у меня вопросов не возникало. — Мы честно делим доходы, полученные во время войны или при выполнении моих заказов. Что касается ангаров, мехов, построек и всего остального… это будет принадлежать моему Роду. Сопутствующие траты я обязан взять на себя.

— Логично, — согласилась Джан.

— Не шофшем шправедлифо, — с набитым ртом произнёс Федя.

— Прожуй, — парировала морфистка. — Потом говори.

Стоически выдержав это испытание, Федя продолжил:

— Эти бойцы и мехи… всё это Сергей делает для нашей защиты. Общая выгода. И мы должны помочь с деньгами.

— Имело бы смысл, — возразила Джан, — будь мы частью его Рода. Но формально мы никто. Наёмники.

Мне показалось, или в её голосе прозвучала лёгкая обида?

А, может. и не лёгкая…

— Мне вас усыновить? — смотрю на девушку с усмешкой.

Джан уставилась на меня.

— Чего?

— Не так уж много вариантов, как влиться в мой Род, — поясняю свою мысль. — Жениться на Феде я не могу, но усыновить — это пожалуйста. При условии, конечно, отсутствия возражений со стороны его тётушки.

— Возражения? — Джан изогнула бровь. — Он теперь полноправный одарённый. И может претендовать на жетон самостоятельности.

Пришло моё время удивляться.

— А я, — наслаждаясь произведённым эффектом, добавила Джан, — могу выйти за тебя замуж. И никто ничего не скажет.

Я чуть не подавился овсянкой.

— Замуж?

— А что такого? — невинно поинтересовалась соседка. — Я тебе не нравлюсь?

— Да не в этом дело!

— В чём тогда?

Похоже, она не шутит.

— Нам пятнадцать, вот в чём. Я против ранних браков. И уж точно против того, чтобы жениться на девушке ради использования её ресурсов.

— А я бы усыновился, — неожиданно выдал Федя. — Ты мне нравишься больше моей отмороженной тётушки.

— Спасибо на добром слове, — фыркнул я.

Вот так сядешь спокойно поесть — и начинается.

— Пошалушта, — Федя приступил к уничтожению последнего бутерброда.

Джан продолжала сверлить меня глазами.

— Вот что, — не выдержал я. — Хватит уже давить. Жениться нужно по любви. И в сознательном возрасте. Вот исполнится тебе восемнадцать — тогда и вернёмся к этому разговору.

— Правда? — коварно усмехнулась морфистка. — Только попробуй сбежать, дорогой. Я тебе приснюсь в любой точке мира, так и знай.

— Про меня не забыли? — Федя начал подливать себе чай.

— Я подумаю, — честно пообещал я. — Только учти, профессия у меня опасная. Убьют в каком-нибудь Неваполисе, останешься без папочки.

— Не убьют, — уверенно заявил оружейник. — Ты всех нагнёшь.