Вена: история города

Глава десятая Тяжелое наследие войны

Ландштрассе, как называют 3-й район Вены, может многим похвастаться. Здесь расположены концертные залы, музеи, театры, большие дворцы и маленькие особняки, не говоря уже о великолепных зданиях и ухоженных парках. Жители Ландштрассе гордятся своим районом и ни за что не переедут ни в какой другой. Когда квартира становится маловата, они подыскивают другую побольше в своем же квартале. И тот, кто врос сюда корнями, быстро понимает их чувства. Многое можно раскопать в исторических хрониках этого района. Нет ничего легче, поскольку архив Вены и окрестностей находится как раз в этом районе. Да и найти что-либо в музее района совсем не трудно: постоянные выставки радуют посетителей, и многие здесь могут найти интересующую их информацию. Нередко случается, что в музейное собрание передают документы и фотографии, хранившиеся в домашних архивах, причем это не особенность 3-го района, все 23 района Вены имеют музеи собственной истории и регулярно проводят выставки.

Распоряжается всем в районном музее, занимающем четыре комнаты в нижнем этаже администрации района, и знает все местные тайны Карл Хауэр, ему за семьдесят, и он руководит музеем уже более 25 лет. Он знает все, что можно знать об окрестностях, истории, настоящем и прошлом, помнит точные даты постройки наиболее примечательных домов и может сказать, кто в них жил. Если что-либо кажется ему интересным, он организует выставку. Но он вовсе не погружен в сладкие воспоминания о старых добрых временах: совсем недавно он представил фотографии и документы, рассказывающие о евреях, живших в Ландштрассе, и их трагических судьбах.

Есть в этих местах и другие напоминания о том времени, которое невозможно забыть. Флактурм — зенитная башня — таким совершенно чужеродным словом называется абсолютно не вписывающаяся в пейзаж уродливая бетонная громадина, на которую постоянно натыкается взгляд. Вполне естественно, что у всякого, кто видит ее впервые, возникают недоуменные вопросы. К тому же эти огромные бетонные сооружения, как правило, располагаются парами, вот и здесь так же, в этой единственной в своем роде части города рядом с посольским кварталом, где царит югендстиль, где некогда стояли дворцы. «Ах да, зенитные башни!» — тяжко вздыхают жители Вены и чуть ли не извиняющимся голосом добавляют, что от этого бесславного осколка нацистского периода вряд ли удастся избавиться.

В общей сложности насчитывается всего семь подобных сооружений, а об одном из них, недостроенном, знают лишь специалисты, поскольку находится оно далеко за пределами Вены. Три оставшиеся парочки в значительной степени изуродовали облик города: с присутствием «монстра» среди изысканных творений югендстиля в Аренбергпарке так же тяжело смириться, как и с его собратом в уникальном барочном парке Аугартен. Администрация 6-го района Вены безуспешно пытается найти полезное применение доставшейся ей девятиэтажной башне противовоздушной обороны в парке Эстерхази. Расположенный внутри «Дом моря» не сделал ее красивее, и никакие огромные аквариумы, разноцветные морские обитатели и красочные мероприятия ничего не смогут здесь изменить.

Единственное преимущество бункера в Эстерхази заключается, пожалуй, в том, что его «дополнение» не торчит в непосредственной близости. В боковой улочке, примыкающей к улице Мариахильфер, за большими стенами ныне действующих казарм австрийских вооруженных сил кое-как скрыто безобразное цилиндрическое здание. Этот заметно возвышающийся бункер до сих пор, как известно, связан подземным туннелем с государственной канцелярией федерации и имеет в наше время одно назначение: защитить руководство страны в случае катастрофы или химического или биологического нападения, поскольку подземные пути ведут к Западному вокзалу, откуда уже вполне можно улететь в безопасное место вертолетом. Но чтобы здание не простаивало зря до столь исключительного момента, в башне, выдерживающей прямое попадание бомбы, размещен разработанный в академии министерства обороны компьютерный центр, который способен координировать действия в случае чрезвычайных ситуаций, таких, как, например, наводнение 2002 года.

Строительство бункеров было начато по указанию Гитлера в 1942 году, чтобы обезопасить Вену от воздушных налетов. Построенные по германскому образцу, но, в отличие от немецких, функционально дополняющие друг друга парные сооружения были готовы к эксплуатации уже через год. Одна башня в каждой паре была артиллерийской и предназначалась для ведения огня, а другая, снабженная сложной системой коммуникаций, была наблюдательной, отсюда управляли огнем. Высота каждой башни 40–50 метров, при этом компенсируется разница в высоте земной поверхности, на которой они расположены. Цилиндрические или же многогранные сооружения насчитывают 8–9 этажей, железобетонные стены достигают 2–3 метров в толщину, а в фасаде нет ни одного окна. Только широкая терраса вокруг последнего этажа предназначена для размещения орудий, а остальные этажи могли быть использованы как вспомогательные госпитали и бомбоубежища.

Желающие узнать об этих унылых зданиях побольше могут найти точную документацию со всеми техническими деталями в Венском городском государственном архиве. Три пары зенитных башен расположены треугольником вокруг Внутреннего города. Но похоже, что нацисты, твердившие о тысячелетнем рейхе, не задумывались о послевоенном использовании бункеров. Только одну громадину, ту, что возвышается вблизи ратушной башни за стенами нынешних казарм, они собирались переделать в монумент победы. К счастью, их планам не суждено было осуществиться. (Проектировщики Музейного квартала тоже мучались над проблемой, как спрятать башню. В конце концов им это тоже не совсем удалось: если посмотреть из Внутреннего города, то уродливые «поля» крыши бункера выступают на заднем плане барочного ансамбля.) Вена, конечно, всегда хотела избавиться от этого тяжкого напоминания, но просто невозможно уничтожить этих монстров. И прежде всего, их нельзя взорвать, не снеся при этом часть города, поскольку Гитлер приказал возвести все башни в плотно населенных районах Вены. (Кажется, уже существует новая технология взрывов, только она пока слишком дорога, уничтожение каждого бункера обойдется в 25 млн евро.) Берлину и Гамбургу повезло больше, потому что там подобные башни противовоздушной обороны построили в ненаселенных местах. Поэтому опустошительные последствия взрывов в расчет не принимали, и обоим городам удалось избавиться от бункеров.

А у Вены есть вечный повод поломать голову, как найти возможность использовать бункеры, не вызывая ненужных мрачных ассоциаций, «скрасить» их или хотя бы сделать не такими заметными. В данный момент наибольшего успеха в этой области добились в районе Мариахильфер. Еще в конце 1950-х в один из бункеров переехал «Дом моря», который как раз подыскивал новое помещение. Правда, занять все восемь этажей ему не удалось. Переезд прошел так удачно, что заведение вскоре даже окрестили «зоопарком». «Дом моря» работает как центр по изучению и сохранению ценных видов обитателей моря в соответствии с программами Евросоюза, причем так успешно, что его и в самом деле можно считать морским зоопарком. Обсуждаются и другие варианты использования. Хотели было устроить здесь музей кофе, но потом решили, что это слишком сложно. Время от времени альпинистский клуб обучает здесь желающих скалолазанию, для спортсменов-любителей проложено более 20 маршрутов. И желающих оказывается немало: за три года стены зенитной башни штурмовали 16 000 скалолазов, но до крыши они так и не добрались.

Кажется, будто жители Леопольдштадта уже отказались от идеи приукрасить как-то башни в Аугартене, которые находятся в самой непосредственной близости от барочного дворца, ставшего родным домом Венскому хору мальчиков. Жители этого района лучше многих знают, что эти жуткие бункеры построены на века, поскольку после войны в 1946 году в одном из них взорвался склад боеприпасов. Мощный взрыв уничтожил перекрытия двух этажей, однако внешние стены даже не дрогнули. Эксперты говорят, что осыпавшийся тогда мусор не так уж безопасен: обогащенный птичьим пометом, он до сих пор лежит внутри, и прежде всего следовало бы убрать его.

А пока одна крупная фирма намеревается занять бункер под электронный архив — не столько для себя, сколько для своих арендаторов. В пожаро- и взрывобезопасных хранилищах для важных и секретных документов, конечно, могут быть заинтересованы банки и крупные предприятия, и в этом случае средства на переоборудование не придется изыскивать государству. Посетители Аугартена, размещенной здесь галереи и летнего фестиваля фильмов-опер под открытом небом, были бы, наверное, удивлены, если бы узнали, что за мрачными стенами скрывается действующее учреждение, но, в конце концов, за столетними деревьями все не так уж лезет в глаза. Некоторое время обсуждался также план размещения подземного гаража в ведущем к башне туннеле, поскольку невозможно уже и дальше наращивать транспортный поток вблизи парка.

Парк Аренберг гораздо меньше, чем Аугартен, и в нем тоже есть какие-то деревья, а великолепные дома в югенд-стиле почти вплотную подходят к обоим бункерам, которые так и лезут на глаза. Между тем парк живет своей собственной жизнью, все любят его детские площадки и маленькую кофейню в павильоне, и многие пользуются расположенной под ним подземной парковкой, поскольку неподалеку находится большая торговая улица с забавным двойным названием Ландштрассер Хауптштрассе.

Но не стоит думать, будто бы все решается легко и просто и обходится без дискуссий о планах использования обеих башен. И в первую очередь эти дискуссии затрагивают не столько представителей районной власти, сколько директора находящегося неподалеку Музея прикладного искусства. Петер Ноевер имеет огромный опыт работы и прекрасно знает свой район, а ввиду постоянной нехватки места в маленьком музее с 1995 года часто использует помещение огневой зенитной башни для проведения инсталляций или размещения громоздких экспонатов. Конечно, отведенная для этого площадь ничтожно мала в сравнении с громадной башней, но именно это место привлекло внимание Петера Ноевера. Башня современного искусства (или CAT, как сокращенно называют ее австрийцы) — так громко именуется этот проект, который призывает отвлечься от внешних ассоциаций с прошлым бункера. Но, поскольку нет денег на реконструкцию, пока все ограничивается планами. Благодаря этому и попыткам время от времени проводить художественные действа, существует возможность рассмотреть немного бункер изнутри. А парная наблюдательная башня пока стоит без дела. Она изначально была оборудована как командный пункт, и ее внутреннее устройство совершенно неприменимо для повседневных нужд.

Едва входишь внутрь этого «монстра», как сразу в лицо веет холодом, и не столько из-за температуры воздуха, сколько из-за мрачного характера этого места. Грубые бетонные залы соединяет запутанная система угловатых коридоров и переходов, а на самом верху находится карниз, похожий на воротник башни, который использовался как орудийная площадка, от которого поднимаются еще четыре жуткого вида цилиндра диаметром по 20 метров каждый. Согласно смелому плану директора Музея прикладного искусства и двух его коллег-проектировщиков, эти цилиндры следует накрыть стеклянным куполом и устроить здесь, а также на карнизе кофейни и панорамный ресторан с видом на крыши и купола Вены.

На средних этажах можно было бы открыть залы современного искусства, для этого потребовалась бы, конечно, определенная перестройка, но по большей части грубая неотделанная поверхность бетонных стен была бы сохранена. Полы необходимо было бы покрыть еще одним слоем бетона, отрегулировав при этом режим влажности. Предусмотрительные создатели башни возвели полностью автономное сооружение, с собственным снабжением питьевой водой и воздушными фильтрами на случай газовой атаки. В ходе инсталляций художники могли бы творить свои произведения с учетом специфики места и оставлять их в этих стенах, где они становились бы частью музея. Планы Ноевера не такие уж краткосрочные: он не верит, что новое музейное собрание сможет возникнуть раньше чем через 15 лет.

Интересующиеся уже сейчас могут попробовать себе представить творческие мастерские: здесь находятся объемные элементы оформления уже прошедших выставок Музея прикладного искусства, а также постоянно демонстрируются творения Франца Веста и огромные инсталляции Ильи и Эмилии Кабаковых, привезенные с биеннале в Венеции, под названием «Не каждого возьмут в будущее». В свое время пресса обсуждала вопрос, не стоит ли отнести это название ко всему проекту создания музея.

Местные обитатели принимают к сведению все эти планы с потрясающим хладнокровием: нет никаких общественных дискуссий, как в 6-м районе, и никто не говорит о местном референдуме. Возможно потому, что все понимают: бункер уже есть, и хуже уже ничего случиться не может. Никакие гражданские инициативы планам не угрожают, просто нет денег, а власти не знают толком, чего они хотят. Если бы нужно было сохранить память о прошлом, они бы не боялись. Критики планов полагают, что неуместно что-то «украшать» и благоустраивать, они считают дальнейшее использование в принципе невозможным: внутри здания нет больших пространств, мало воздуха, и бункер представляется им непригодным для целей хранения. «Реконструкция — это пустая затея», — говорят они. Одна только система климат-контроля, которая обеспечивает необходимые условия для дорогостоящего оборудования в башне военных казарм, съедает миллионы. Однако специалисты понимают, что ущерб от неиспользования построенных на 1000 лет башен тоже огромен. Стальной каркас железобетонных сооружений ржавеет, бетон медленно разрушается. Мало того, что бункеры уродливы и трудно найти им применение, они способны доставить немало проблем городу в будущем.