Вена: история города

Глава пятнадцатая Габсбурги на каждом шагу

Когда удивляешься сокровищам Музея истории искусств, то забываешь о том, что речь идет о частной коллекции Габсбургов, хотя директор Вильфред Зайпель весьма охотно уделяет внимание этому моменту. Он посвятил великим меценатам и выдающимся правителям этой династии множество выставок. Это, впрочем, относится и ко всей Вене: тут невозможно шагу ступить, не наткнувшись на память о Габсбургах, не говоря уж о том, что это имя упоминается в связи с самыми различными событиями. Недавно прозвучало сообщение, подобное разорвавшейся бомбе: бывшая правящая фамилия собирается требовать возвращения своего имущества, отчужденного (во второй раз) в результате аншлюса Австрии в 1938 году, и намерена обратиться в Фонд жертв нацизма. И теперь возникает неизбежный вопрос: а что же не подлежит включению в перечень их имущества?

Так как сумма притязаний оценивается в 200 миллионов евро, то сразу становится понятно, что речь идет не о Хофбурге, Шенбрунне и подобных местах, ставших уже государственной собственностью, и не о музеях или предметах искусства, а исключительно о личном недвижимом имуществе семьи.

Сегодня насчитывается около 160 наследников Габсбург-Лотарингов, от имени которых племянник последнего кайзера, Христиан Габсбург, выставил претензии. Обладатели этого имени живут по всему свету и имеют (за исключением Отто Габсбурга) вполне обычные профессии. Став простыми смертными, они очень по-разному отнеслись к потере статуса и имущества, но совершенно иначе обстоит дело с теми, кто и сегодня не готов отказаться от притязаний на австрийский трон. Заявление претензий на возвращение собственности, возможно, потому вызвало такой переполох, что официальная Австрия привыкла иметь дело только с главой рода, Отто, а он уже неоднократно давал понять, как мало его интересуют трон и имущество. Также никакого одобрения не вызвало у него объявление Карла последним императором Австрии и королем Венгрии, так что идея выдвигать какие-либо имущественные требования республике явно принадлежит не ему. Они были выдвинуты от имени отца племянника кайзера, Карла Людвига, его дяди Феликса и, конечно, с согласия Отто. Оба этих господина, которым далеко за восемьдесят, раньше уже обращались с нелицеприятными письмами в службу федеральной канцелярии, но, как правило, ответа не получали.

Отношения между республикой и напоминающей о монархии династией не были безоблачными последние восемьдесят лет. Молодая республика впервые обратила внимание на имущество Габсбургов сразу после падения монархии в 1919 году. Принятый тогда и такой выгодный сегодня закон о Габсбургах выслал из страны обладателей этого имени, запретил им возвращение в Австрию, национализировал их владения и упразднил столь предусмотрительно организованный еще Марией-Терезией Фонд семейного обеспечения, в котором было сосредоточено личное имущество семьи. Канцлер Шушнигг вновь признал правомочность существования этого фонда в 1935 году, при этом были приняты поправки к закону, не в последнюю очередь потому, что канцлер рассчитывал на политическую поддержку. На основании этого состоялось возвращение на родину одной из представительниц правившего некогда рода — Циты, которая тогда уже 13 лет была вдовой, но наследника трона Отто все это никак не затрагивало. Часть доходов фонда была выплачена мужским представителям рода Габсбургов. Все это длилось недолго: после присоединения Австрии к Германии по личному указанию Гитлера фонд опять был заморожен с условием, что никому из членов семьи не будет возмещен убыток. Отчужденное личное имущество было не маленьким: 20 000 гектаров леса, 7000 гектаров сельскохозяйственных угодий, четыре доходных дома в Вене, еще 120 домов и ресторанов, 11 замков и еще те, что были разрушены и охранялись как исторические объекты, графитовый завод и маленькие фабрики. Большая часть недвижимости (за исключением венской, замки Лаксенбург и Везендорф, а также некоторые доходные дома) по халатности, а также из-за того, что многие документы были утрачены, не была внесена в реестр к 12 марта 1938 года. Замки Лаксенбург и Везендорф в 1945 году перешли в собственность республики. Закон о Габсбургах стал в 1955 году частью Австрийского государственного договора, дабы защитить республику от притязаний бывших правителей. Возвращение возможно только при условии официального отказа от притязаний на трон и принадлежность к династии.

В отношении возмещения убытка Габсбургам республика сопротивлялась активнее, чем в отношении возвращения собственности пострадавшим во времена нацизма, чье отобранное нацистами имущество «унаследовала» Австрийская Республика. В этих случаях вопросы решались почти полюбовно, хоть и половинчато, и иногда выжившим жертвам удалось вернуть себе какие-то крохи бывшего имущества. Настоящая реституция началась спустя полвека под международным давлением и при американском посредничестве. С точки зрения Габсбургов, это были позитивные изменения. Помимо прочего, специальная историческая комиссия признала правомочность притязаний Габсбургов, но бывшие владельцы и наследники личного имущества обрели право на реституцию не как представители правившей монархической династии, пострадавшей от Австрийской Республики, а как жертвы режима национал-социалистов. Но гнев Гитлера в 1938 году вызвали не бывшая монархия и ее деяния, а распространившаяся по всему миру антинацистская деятельность влиятельных представителей династии. По своему собственному признанию, Отто Габсбург тогда даже думал о возвращении на родину, но не для того, чтобы вернуть трон, а как антифашист, чтобы воспрепятствовать аншлюсу. Он не скрывал своих взглядов, не скрывает их и сейчас, но осознание бесперспективности этой смелой затеи заставило его отказаться от рискованных планов. Его младший брат Феликс, всегда такой аполитичный, лишь однажды вмешался в политическую и общественную жизнь: в 1938-м он выступал в Канаде и США с агитационными призывами выступить против демарша Гитлера и потому был заочно приговорен к смерти за измену родине.

Восстановившаяся после разгрома фашизма республика не приняла это все во внимание, для нее Габсбурги остались злодеями, мечтающими о возвращении на трон. Так обстоит дело до настоящего времени, по крайней мере на бумаге, и во времена Евросоюза с прозрачными межгосударственными границами требование письменного заявления об отказе в принадлежности к династии выглядит смехотворно. Из всех Габсбургов только Отто выполнил это требование, еще в 1961 году. В результате в 1966 году он обрел право вернуться на родину и в 1972 году удостоился теплого рукопожатия канцлера Крайски, которого трудно заподозрить в каких-либо симпатиях к монархии. Отто никогда — ни до, ни после — не выказывал ни малейшего интереса к возвращению на трон. Он отстаивал свои принципы с достойной уважения непреклонностью, делился своим видением объединенной Европы, в результате чего быстро завоевал в Австрии определенное признание. Прошли десятилетия, он пользуется всеобщим признанием, его уважают как примерного семьянина и, возможно, простят большие и малые промахи его сыну Карлу, которого он всегда защищает, у которого в свидетельстве о рождении, выданном в 1961 году, в графе «род занятий отца» должно стоять «его величество император Австрии и король Венгрии».

Упрямые братья Отто так и не подписали заявления о своем отказе от притязаний. И конечно же, это ни в коей мере никому не мешает, поскольку члены семейства имеют паспорта других европейских стран и могут путешествовать совершенно свободно. То, что этот устаревший закон, закрепленный Австрийским государственным договором и являющийся частью международного права, не стал препятствием при вступлении Австрии в ЕС, прежде всего, заслуга Отто Габсбурга. Другой причиной стало то, что пересмотр Австрийского государственного договора весьма затруднен, поскольку одно из подписавших его государств, Советский Союз, более не существует, а вопрос о правопреемнике спорен.

Судя по всему, закону о Габсбургах суждено жить на бумаге вечно. Ясно только, что вовсе не из-за австрийских юридических сложностей далеко не все семейство присутствовало в 1993 году в базилике Мариацелля на венчании Карла с Франческой Борнемисца-Тиссен, хотя обычно все представители династии воспринимают подобные события с радостью и собираются в полном составе. Братья и так с осуждением отнеслись к капитуляции Отто, а подобный мезальянс для семьи, известной своими весьма разборчивыми и расчетливыми браками, уже просто полное падение.

Через три года, в 1996-м, Феликс Габсбург-Лотаринг, которому исполнилось 77 лет, вновь ступил на австрийскую землю. Он не предавал огласке свои намерения и не выделялся из толпы иностранных туристов, посещавших семейный склеп Габсбургов. И в глаза не бросалось, что этот визит означает для него нечто большее, чем праздное любопытство путешественника или исторический интерес причастного лица. Почти восьмидесятилетний человек впервые приехал на могилу своей матери, королевы Циты, умершей в 1989 году. Феликсу повезло: его не узнали на границе, точнее, уже не было никакой границы, и проживающий в Мексике бизнесмен прибыл в Австрию на автомашине с бельгийским паспортом. В Вене он вовсе не скрывал своего намерения вернуться и на пресс-конференции ясно дал всем понять, каким смешным, нелепым и несовместимым с принципами Евросоюза является этот закон. Он мог бы легко отказаться от претензий на трон (который ему по праву наследования ни в коей мере не принадлежит), но невозможно отречься от принадлежности к семье и династии. Всем уже было известно, что его младший брат и любимый сын Циты Карл Людвиг, надежда монархистов, никогда не откажется от притязаний на конфискованное фамильное достояние. Он постоянно затевает судебные процессы, и вот совсем недавно опять — безрезультатно — за возвращение используемого на дипломатических приемах фамильного столового прибора с эмблемами двуглавых орлов. Проживающий в Брюсселе банкир отказался наконец от трона, но то, что его материальные притязания, несмотря на множество отрицательных ответов и разъяснений, все еще не исчерпаны, выяснилось только после выдвижения требований о реституции.

Возвращение Феликса в 1996 году вызвало довольно вялую реакцию властей: в случае повторного нарушения закона будет назначен денежный штраф. Республика дала понять, что сначала будет достаточно устного заявления об отказе, который можно подтвердить письменно позже. Все разыграли этот опереточный фарс, и видимость приличий была соблюдена. Феликс тоже не стал выполнять свою угрозу устроить в следующий раз скандал и зарегистрировать свои документы еще в аэропорту и спровоцировать таким образом получение отказа на въезд и громкое выдворение из страны.

За это время многое радикально изменилось. Антигабсбургские настроения австрийских властей поостыли, вопрос о возвращении имущества обрел надлежащий статус: он находится в ведении реституционной комиссии и может быть разыгран в политической игре. Перед лицом объединенной Европы неплохо было бы напомнить, что у старой доброй монархии было много полезных традиций, поскольку нет ничего лучше, чем многонациональный государственный союз, сохраняющий культурное разнообразие и объединенный экономически. Совсем недавно по случаю открытия Венской фестивальной недели состоялся музыкальный вечер, на котором специально приглашенные коллективы исполняли музыку народов, входивших некогда в состав одного государства — бывшей монархии, и это обстоятельство сдержанно подчеркивалось.

Личность Отто фон Габсбург-Лотаринга, его уравновешенность и юмор в значительной степени способствовали тому, чтобы преодолеть напряженность в настроениях последнего десятилетия. Он никак не показал своего разочарования по случаю того, например, что к своему юбилею (а день его рождения отмечается в Австрии уже 12 лет) не получил в качестве подарка аннулирования закона о Габсбургах.

Конечно, мы никогда не узнаем, что он почувствовал, когда по случаю своего 90-летия был приглашен в Хофбург, на вечер в Зеркальный зал дворца Шенбрунн. Не узнаем и того, какие мысли проносились у него в голове — независимо от того, что он думает о значении бывшей монархии и правившей в ней династии, — когда он слушал торжественную речь канцлера во дворце, дважды отобранном у его семьи. Сын последнего императора, которому нравится, чтобы его называли «господин депутат» или «герр доктор», и который только в самом узком семейном кругу разрешает обращаться к себе «ваше императорское величество», конечно, уже бывал здесь прежде. Именно под его эгидой в этих залах зарождалось панъевропейское движение. Но самое удивительное произошло в завершение официального празднования его 90-летия: репортеры немецкого телевидения попросили Отто стать их гидом, и старший сын последнего австрийского кайзера согласился и поделился своими воспоминаниями со всеми. Знакомые всем залы императорских апартаментов наполнились детскими впечатлениями старого господина и предстали совсем в ином свете.

Позднее Отто рассказывал, что сокровищница, которую он посетил всего второй раз в жизни, произвела на него большое впечатление. Он даже не мог себе представить, что так поразит присутствовавших там туристов; он раздавал автографы и общался с детьми, и это доставило ему громадную радость. С лукавой улыбкой сын последнего кайзера сообщил юным слушателям о том, что обладание столь желанным троном связано со многими обязанностями: так, например, в Австро-Венгерской империи говорили на 12 языках, и император был обязан знать их все. Изучение такого количества языков — нелегкая задача, и он говорит только на семи. С большой любовью он рассказывал о своей матери и о том, как благодарен ей за строгость, с которой она его воспитывала и требовала от него выполнения всех заданий.

Материальные претензии Габсбургов вызвали в обществе жесткую ответную реакцию. Многие считают их требования необоснованными и полагают, что они не выдержат более тщательной проверки. Реституционный фонд был создан вовсе не для этой цели, и если требования Габсбургов будут удовлетворены, то до настоящих пострадавших и их наследников дело может и не дойти. Эта ситуация довольно неприятна еще и потому, что династия незамедлительно основала специальный фонд, чтобы на законных основаниях разместить ожидаемые деньги во второй Австрийской Республике. И хотя Отто и держится в стороне от этого дела и фонд находится в ведении Карла Людвига Габсбурга, но его молчаливое согласие все же неприятно и разочаровывает: он так много лет не обнаруживал никаких признаков корыстолюбия. Создание фонда потребовалось только потому, что союз членов династии не обладал никакими доверительными правами. Благодаря созданию фонда семья сможет разместить ожидаемые 200 миллионов евро на выгодных условиях, практически избежав налогов, и распоряжаться ими по своему усмотрению.

Растерянность перед маневром Габсбургов и жесткость в отношении к ним могут показаться противоречивыми со стороны республики. И хотя республика в течение десятилетий пребывает под гнетом возможных притязаний Габсбургов на имущество и трон, но доставшееся ей культурное наследие прочно заняло место в сердцах ее граждан. Жители Вены никогда не возражали против того, чтобы их город связывали с именем кайзера. Они гордятся всеми своими достопримечательностями и зданиями, которые появились, к их общей радости, по воле Габсбургов, и никому не приходит в голову что-либо изменять в сложившейся картине. Совсем напротив, наверное, никто в мире не старается в такой степени сохранить традиции прошлого. Самой важной персоной в Хофбурге является не глава государства — о нет! — а отвечающий за все технические дела домоправитель — бургхауптман, который носит этот титул как и в те века, когда человек на столь ответственном посту подчинялся непосредственно императору. Он, конечно, не принадлежит к кругу видных общественных деятелей, но если в его «ведомстве» вдруг случится какая-нибудь беда, все сразу же заговорят о том, имело ли место какое-нибудь упущение с его стороны.

Хофбург — самый большой архитектурный ансамбль Европы. Он занимает территорию в 240 000 квадратных метров, которая подлежит регулярному и тщательному осмотру бургхауптмана. Он, как хозяин дома, заглядывает в каждый угол, залезает в узкие проходы между стропилами на чердаках и в маленькие ниши в подвалах. Его задача — выявить неполадки, которые надлежит немедленно устранить, его архитектурное образование и опыт восьми лет работы позволяют находить даже скрытые дефекты. Около 5000 рабочих готовы выполнять его указания, и даже во времена кайзера их численность не была больше. Естественно, что и сегодня в Хофбурге жизнь кипит: в конференц-центре в Новом Хофбурге постоянно проходят международные конгрессы. В бывших апартаментах императора теперь никто не живет, зато здесь много посетителей. Группы туристов осматривают императорские покои в сопровождении гидов, поскольку самостоятельно бродить по залам, которые Сиси и Франц-Иосиф некогда называли личными, не разрешается. Выставленные в соседних залах столовые приборы и фарфор притягивают посетителей, которые не знают, что за этими открытыми для широкой публики помещениями с бесчисленными витринами тянутся бесконечные переходы и множество других залов. Здесь хранятся столовые приборы — причем каждый предмет неукоснительно занесен в каталог, — которые используются на торжественных приемах в настоящее время. Фарфоровый сервиз, которого императору Францу-Иосифу хватало для приема на 150 персон, уменьшился вдвое, и к тому же изначально в нем не было суповых тарелок. Лишь позже удалось его укомплектовать, но новые тарелки оказались слишком большими, полная поварешка едва покрывала дно. В результате продолжали использовать бульонные чашки. В последнее время большой проблемой было реставрировать уникальные предметы или заменить их подобными. Где-то стерся золотой ободок, как-то разбился хрустальный стакан (фирма Лоб-мейер изготовила аналогичный за 450 евро).

Новый фарфоровый сервиз еще можно сделать, а серебро остается старым. Но более всего удивляют скатерти и сервировочные салфетки из замка Сиси в Корфу. Конечно, сохранением снежной белизны дамаста занимается специальный реставратор, а то, как складывают скатерти, это непостижимая тайна. Хранительницей этой тайны до недавнего времени была специальная служащая, никаких письменных инструкций не существует, все передается устно и только на практике. В данный момент подобными знаниями обладают две дамы: возможно, теперь и столы накрывают, и традиционным приемам обучают быстрее.

Только в кошмарном сне бургхауптману может присниться повторение того утра в 1992 году, когда по не установленным до сих пор причинам в корпусе на Иозеф-платц взметнулось пламя. Огонь распространился за считанные минуты и уже угрожал зданию Национальной библиотеки, где служащие Хофбурга начали эвакуировать бесценное старейшее собрание книг, насчитывающее миллионы томов. Окрестным жителям тоже нашлось дело: надо было вывести до смерти перепуганных липиццанских лошадей из Испанской школы верховой езды. Венцы, в куртках или пальто, наспех накинутых прямо поверх пижам и ночных рубашек, отводили их в парк, пока наконец не вывели всех лошадей. Возник ли огонь в результате короткого замыкания или из-за небрежности участников международной конференции, бросивших непотушенную сигарету, так и не удалось установить, тем не менее все соответствующие выводы были сделаны. Парковка на Иозефплатц теперь запрещена, поскольку из-за машин пожарная бригада не смогла подъехать вовремя. С тех пор бургхауптман лично контролирует каждую розетку и ежедневно осматривает библиотеку и прилегающие к ней помещения. Вдобавок к этому Хофбург имеет теперь собственную пожарную службу и систему пожарного оповещения, которая функционирует слишком чутко, поскольку постоянно случаются ложные вызовы.

Один раз в году глава государства проводит день открытых дверей в своем офисе, расположенном в Леопольдинском крыле в Хофбурге. И сюда устремляется поток людей: каждый хочет пожать руку президенту страны и обменяться с ним парой слов. Проходят в канцелярию президента не с Хельденплатц, а с Баллхаусплатц. Площадь находится в конце маленького переулка, десятки лет остававшегося безымянным и лишь недавно названного в честь Бруно Крайски. В переулке не обозначен ни один номер дома, нет подворотен, и потому нет ни одного почтового адреса.

Леопольдинское крыло не представляет собой ничего необычного. Когда вы поднимаетесь по устланной красной ковровой дорожкой лестнице, то попадаете в интерьер, каких много в самом Хофбурге и других подобных местах. Никакие особенные приметы, указывающие на то, что это место работы президента страны, в глаза не бросаются, поскольку помещение находится в ведении службы охраны памятников и здесь с минимальными изменениями интерьера установлено только необходимое для работы оборудование. Из окон служебных помещений президента страны открывается удивительный исторический вид на городские ворота и Ринг, поскольку украшенные двуглавыми орлами шторы закрывают очень редко. Окно, из которого можно видеть эту уникальную панораму, имеет 5 метров в высоту, а само помещение высотой 8 метров. Помпезность императорского и королевского двора видна здесь в полной мере: красно-золотая и черно-желтая цветовая гамма убранства; портьеры, люстры, мебель, портреты и картины на исторические сюжеты — все рассчитано на то, чтобы поразить посетителя величием.

С тех пор, когда в середине XVII века по проекту Филиберто Луччезе построили это здание, конечно, здесь кое-что изменилось, но тем не менее тут всегда старались сохранить память о прошедших временах. В просторном зале не бросаются в глаза портреты президентов Австрийской Республики, и очень удачно, что эти безыскусные работы находятся в специальной комнате за потайной дверью. Скрытых комнат и потайных дверей здесь хватает, ведь прежние обитатели этих помещений любили подслушивать и подглядывать, и вряд ли во времена интриг можно было выжить иначе. Самым захватывающим было, конечно, тайно пробраться в чужую спальню. Правда, сегодняшние президенты этого могут не бояться, поскольку их резиденция находится совершенно в другом месте. До лета 2004 года их вилла находилась в 20 минутах езды от Хофбурга и имела гораздо более понятную планировку. А ныне действующий президент проживает в своей квартире, расположенной в районе Иозефштадт, где обстановка более приватная, чем некогда была в Леопольдинском крыле. Но те, для кого собственно был построен Хофбург, предпочитали жить именно здесь, особенно зимой. Память о них, несмотря на все распри и сложные взаимоотношения, республика бережно хранит.

В служебные помещения президента посетители попадают, минуя дюжину других залов, и высокие гости могут понять, что глава государства специально для них проводит небольшую экскурсию, поскольку здесь представлены описания картин и различных предметов меблировки. И истории и рассказов здесь с избытком, поскольку именно в этих стенах разыгрывалась ежедневная драма из жизни Марии-Терезии, Иосифа II и Франца-Иосифа, в этих переходах бегали дети Марии-Терезии, звучали рояли, стоящие здесь и по сей день. И именно здесь совсем уже в наше время была сделана сенсационная находка: в 1957 году, во время большого ремонта, в спальне Марии-Терезии был обнаружен маленький замурованный алтарь.

Модернизации подлежат, как правило, санитарные и гигиенические помещения, водопровод и канализация, отопление и освещение, а также бесконечный сбор и хранение информации, ставшие сегодня рутиной. Прекрасные кафельные камины выполняют сейчас в основном декоративную функцию, а компьютеры тактично спрятаны. Наиболее удивительным и совершенно чужеродным выглядит здесь лифт, но когда узнаешь о причинах его появления, то понимаешь, что и это тоже часть истории. Лифт был установлен для Леонида Брежнева, чтобы он, уже будучи тяжелобольным человеком, мог попасть в приемную президента.

В этих почтенных стенах, вопреки внешнему впечатлению, довольно много и напряженно работают: президент страны, хоть сегодня его позиция и не ключевая, решает достаточно важные задачи. От 70 сотрудников и сотрудниц президентской канцелярии требуются уважение к работе, скромность, отличные организационные способности и любовь к порядку. За год корреспонденция президента составляет почти 10 000 посланий, которые требуют большого внимания. За крохотным столиком, которого вполне хватало Марии-Терезии, сегодняшний глава правительства работать не сможет. А с другой стороны, где же те славные времена, когда в Хофбурге вершили мировую политику?