Вена: история города

Глава четырнадцатая Обновленные дворцы Старого города

В Вене всегда что-нибудь строят. Здесь постоянно ремонтируют и обновляют дома, которые, на мой венгерский взгляд, при самом близком рассмотрении выглядят безупречно, и трудно себе представить, почему здесь постоянно так боятся тотального обветшания. Существуют здания, которые десятилетиями скрыты от взгляда за строительными лесами. Тем более поразительно, когда вдруг фасад открывается в полном блеске — так, как это случилось неподалеку от отеля «Мариотт» на Ринге. Годами окна находившегося здесь венгерского торгового представительства смотрели на разрушающуюся громаду, которая наконец превратилась в огромную стройку.

Прежде казалось, что дворец Кобург — это мощная крепость. А сегодня — белоснежный и чарующий — он взирает на безликие современные здания, расположенные напротив. Это просто удача, что офисные центры, в которых расположены редакция «Прессе» и американское посольство, возвышаются на некотором расстоянии друг от друга, и поэтому колоннада фасада дворца видна с Ринга. Кто хоть немного знаком с историей Вены, тот не удивляется, что это здание, выдержанное в стиле классицизма, обрело окончательный вид лишь в 1864 году, через несколько лет после того, как император Франц-Иосиф решил украсить свою столицу. Скорее всего, неслучайно Август фон Саксен-Кобург-Кохари, который незадолго до того унаследовал дворец, ощутил необходимость его перестройки именно в это время и пристроил к прежнему фасаду портик с колоннами. Оборонительный характер сооружения занимал мысли архитектора значительно менее, нежели стремление сохранить в облике дворца благородную преемственность прошлых веков.

История здания восходит к XIII веку, когда укрепляли город, бывший тогда владением герцогского рода Бабенбергеров. Во времена османской угрозы система укреплений была признана утратившей оборонное значение и перестроена по итальянскому образцу эпохи Ренессанса — город окружили стеной и рвом. Остатки системы бастионов и средневековых стен до сих пор можно встретить в самых разных местах. Некоторые названия в Старом городе также связаны с этими сооружениями, например Доминиканский бастион или название улицы, на которой находится дворец, — Кобургбастай (Бастион Кобург). Обновленный ныне дворец был возведен в 1840 году известным архитектором Карлом Шлепсом по заказу пехотного генерала князя Фердинанда фон Саксен-Кобурга. Щедрое финансирование проекта стало возможным благодаря состоянию супруги князя Кобурга — Антония фон Кохари происходила из очень богатой семьи. В 1845 году было закончено возведение дворца, однако он простоял пустым в последующий революционный 1848 год. В 1850-м князь наконец переехал сюда и почти сразу же начал новую переделку здания. С этим дворцом и его владельцами был тесно связан Иоганн Штраус — многие произведения короля вальсов посвящены Кобургам.

Нынешняя реставрация заняла много времени, и совершенно неудивительно, что те, кто лелеял относительно использования его помещений грандиозные планы, просто не смогли дождаться комплексной сдачи объекта. Строители еще доделывали детали, когда в 2002 году в полностью отделанных залах проводились аукционы, а крупные галереи арендовали просторные помещения. Таким образом, установилась тесная связь дворца с искусством, и все были убеждены, что именно таким и должно стать окончательное предназначение здания. Но в результате все повернулось иначе: с 2003 года дворец стал эксклюзивным отелем, и за впечатляющим историческим фасадом и великолепным декором скрыты самые современные удобства роскошных апартаментов, предоставляемых, само собой разумеется, за астрономические цены. Галереи также существуют, и известны они прежде всего вернисажами. Вопрос только в том, удастся ли удержать планку коммерческого успеха на достаточно высоком уровне.

Во дворце Даун-Кински это удается уже в течение нескольких лет. Здесь развернуло свою деятельность общество с ограниченной ответственностью «Венский аукцион», известное под названием «Им Кински» («В Кински»), которое составляет растущую конкуренцию аукциону «Доротеум». Даже место проведения торгов — в другом конце Старого города на Херренгассе, рядом с памятником архитектуры, в котором расположилось венгерское посольство, — исключительно удачное: по роскошной, украшенной статуями лестнице участники попадают в великолепный зал, и вся обстановка полностью соответствует высокому уровню аукционов предметов искусства, которые здесь проводятся.

Конкуренция, конечно же, в некоторой степени существует, но, естественно, «Им Кински» не может представлять серьезной опасности для такого крупного и заслуженного аукционного дома, как «Доротеум», который пользуется широкой международной известностью уже не один десяток лет. Эта крупная организация проводит ежегодно 600 аукционов, имеет филиалы в федеральных провинциях Австрии, в Германии и в Праге, насчитывает 400 штатных сотрудников и привлекает для консультаций по различным направлениям искусства многочисленных специалистов. Такую организацию трудно превзойти. «Доротеум» занимается не только аукционами, он также является ломбардом. Венцы любя называют его «Тетушка Доротея». «Пора навестить тетушку Доротею» звучит гораздо лучше, чем «Пора что-нибудь заложить». И конечно, бывает, что люди рады возможности перехватить наличных денег, если они срочно понадобились, заложив что-нибудь, — ростовщичество как-никак. Учреждению этому почти 300 лет: император Иосиф I лично открыл ломбард в 1707 году, событие увековечено художником, и картина, выставленная здесь на всеобщее обозрение, не подлежит продаже с молотка. Имя, под которым старинный ломбард известен нам сегодня, он получил в 1787 году после переезда в помещение монастыря Святой Доротеи. На месте монастыря в 1901 году был возведен дворец в стиле нового барокко, и сам кайзер Франц-Иосиф присутствовал на торжественном открытии нового здания «Доротеума».

Но история не пощадила «Доротеум» — ему не удалось сохранить репутацию незапятнанной во время Второй мировой войны. И ничего хорошего нет в том, что это учреждение долго пыталось скрыть обстоятельства приобретения предметов искусства, а его руководители всячески препятствовали возвращению ценностей законным хозяевам и бесконечно долго оттягивали открытие запасников и хранилищ документов в то время, когда душные подвалы таили в себе подлинные сокровища для историков и архивариусов. Причина проста: точно и тщательно составленные инвентарные листы документально свидетельствовали, как произведения искусства, украденные у депортированных жертв, были проданы с аукциона (и таким образом «отмыты») руководству национал-социалистической партии. Хотя и с весьма большим опозданием, но подвалы были все-таки открыты, и началась обработка архивных материалов. В 2001 году учреждение, находившееся в 100-процентной государственной собственности Австрии, было в конце концов приватизировано, и теперь уже новому владельцу предстояло разбираться с наследием прошлого.

«Доротеум» был продан примерно за миллиард шиллингов (72 миллиона евро) и принадлежит теперь обществу с ограниченной ответственностью «Уан Ту Солд» — фирме, ставшей известной благодаря интернет-аукционам. Ее стараниями деятельность «Доротеума» сегодня стала гораздо разнообразнее, чем прежде. Проводились торги мебели нестандартных размеров, были проданы с аукциона старые музыкальные инструменты и введено еще множество всяческих новшеств. Купив несколько родственных учреждений в соседних странах, «Доротеум» стал крупнейшим в Центральной Европе и шестым в мире аукционом. Общественность, которая хотела видеть австрийские ценности в австрийских руках, приняла известие о приватизации весьма спокойно, потому что, несмотря на английское название, консорциум, купивший «Доротеум», — полностью австрийское предприятие. Смена хозяев еще и потому прошла так гладко, что не влекла за собой никакой угрозы будущему дворца, охраняемого как памятник культуры, поскольку для новых владельцев ценность прошлого страны так же неоспорима, как и для прежних.

«Доротеум» проводит торги в назначенные сроки, в любой день недели имеется возможность обсудить предметы, которые пойдут с молотка. Обо всех сроках и событиях можно найти подробную информацию на удобно составленной домашней странице аукциона в интернете.

Дворец Кински, в котором, как уже говорилось, расположен новый аукционный дом, также имеет свою историю. Выдающийся архитектор своего времени Лукаш фон Хильдебрандт построил дворец в стиле барокко между 1713 и 1716 годами для барона Лауренца фон унд цу Дауна, как раз в тот период, когда знать открыла для себя этот квартал, так же как и стремившиеся тут поселиться государственные чиновники. В 1784 году в бывший особняк барона переехала графиня Роза Кински, ее семье принадлежит похожее здание в центре Праги. За все это время венский дворец трижды основательно перестраивался.

Когда во второй половине 1990-х годов он вновь сменил хозяев, ему уже просто необходимы были серьезные восстановительные работы. К счастью, новый владелец (который графов и баронов в лучшем случае мог видеть только рядом со своим фортепьяно) имел достаточно средств на современное переоборудование систем здания. Таким образом, реставрация прошла без затруднений и с полным сохранением первозданных, исторически примечательных деталей.

Этого могущественного человека, Карла Влашека, знает вся Австрия. Его известность обеспечивается не только деятельностью в сфере приобретения недвижимости. Миллиардером он стал после продажи торговой сети продовольственных универсамов «Билла», и только затем у него обнаружилась слабость к дворцам. Его судьба является почти невероятной историей успеха, и даже кажется, будто это случилось где-нибудь в Америке. Влашек исключительно маленького роста, и после Второй мировой войны он начинал свою карьеру под сценическим псевдонимом Чарли Уолкер как пианист в баре. В 1953-м он сменил профессию и открыл аптеку. Его бизнес вырос за семь лет в торговую сеть, которая в 1961 году стала называться «Биллигер ладен» («Дешевый магазин»), а позже появился сокращенный вариант имени — «Билла». С 1966 года он начал продавать продукты, в 1969-м возникла новая торговая сеть «Меркур», затем «Мондо», «Бипа» и магазины «Либро», торгующие книгами и канцелярскими принадлежностями. Влашек пережил все экономические кризисы и потрясения, а среди последних гениальных нововведений стоит назвать открытие во всех его магазинах отделов биопродуктов. Десятки лет он, любимец венского высшего общества, разъезжает на красном «кадиллаке» и по определенным дням играет в баре на пианино, а также время от времени женится. Когда в 1996 году он продал сеть «Билла», в его концерне работали 20 000 сотрудников. Уже тогда он добрых 15 лет активно занимался общественными делами и обрел наконец душевный покой рядом со своей четвертой женой (к сожалению, она трагически погибла).

Его дух предпринимательства неизменен. Продавая сеть «Билла» за 1,1 миллиарда евро, он не видел ни малейшей причины волноваться из-за того, что образцовое австрийское предприятие попадет в немецкие руки, успокаивая всех тем, что из деловых соображений новый немецкий владелец сохранит хорошо зарекомендовавший себя австрийский бренд. Значительная сумма от продажи поступила в результате хитроумных шахматных комбинаций (причем налоговые службы удалось обойти совершенно легально) на счет личного фонда Влашека.

Этот пожилой господин начал потихоньку коллекционировать дворцы уже в возрасте 80 лет. Дворец Кински — лишь одно из его приобретений, ему также принадлежит расположенный неподалеку дворец Ферштель, где находится кафе «Централь». Дворец Ферштель построен значительно позже, чем дворец Кински, как раз в период застройки Рингштрассе. Здание возвели для барона Генриха Ферштеля в 1860 году. Одно время здесь располагалась биржа, сегодня это место проведения конференций и культурных мероприятий. Кафе «Централь», бывшее некогда излюбленным местом встреч писателей (здесь бывал Стефан Цвейг), Влашек перестроил в артистическое кафе с ежедневной концертной программой. Фонду Влашека принадлежат и другие дворцы. Например, дворец Венской биржи на Рингштрассе. Правда, с тех пор, как продажу акций начали осуществлять электронными средствами, здесь не увидишь ни одного брокера. На реконструкции здания биржи не экономили, и она обошлась в 6 миллионов евро, а на один только дворец Кински потратили втрое больше.

Влашек, который занимает почетное место в списке самых богатых австрийцев, получает на реконструкцию старинных зданий от фонда Венского городского обновления существенные дотации, которых, впрочем, было бы совершенно недостаточно для обеспечения нужд города в этой области. И поэтому страсть Влашека к коллекционированию особняков особенно ценна. Выигрывает город, поскольку становится еще прекрасней, выигрывает культура, поскольку получает новые, вполне представительные объекты. И в ответ Влашеку прощают то, что он становится все богаче. Но ему уже недостаточно просто вкладывать деньги в недвижимость, его интересы в последнее время несколько изменились. Недавно он купил небоскреб и занялся строительством офисов и жилых домов, потому что эта область по-прежнему является самой доходной. Только в Донауштадте фирме недвижимости Влашека принадлежат две башни: «Арес» и «Андромеда». Это очень выгодное вложение капитала: даже если рынок будет почти насыщен, Влашек всегда найдет себе временных арендаторов.

Но несмотря ни на что, этот невысокий пожилой господин по-прежнему увлечен джазом и неизменно садится за пианино в своем маленьком баре поиграть для широкой публики.

После войны выросло целое поколение, которое никогда не видело Альбертину в первозданном виде. Этот большой дворец в старом городе, где жили Габсбурги, является частью Хофбурга и связан с Пальмовым павильоном. Однако не только из-за разрушений во время последней войны здание, временно залатанное не слишком эстетичной бетонной стеной, так долго спало непробудным сном. Еще сразу после падения монархии постоянно не хватало денег, чтобы поддерживать в должном виде его великолепные помещения, и вследствие этого более 20 000 квадратных метров площади использовались просто как хранилища.

Восстановительные работы, начатые в 1990-е годы, пролились долго, но и этого было недостаточно для окончательного завершения работ. Произошел невиданный в Вене случай — к моменту торжественного открытия в 2003 году еще не все было готово. Фасад со стороны Пальмового павильона был еще закрыт: русская фирма, которая единственная имела необходимый опыт в производстве космической техники и потому могла изготовить титановую конструкцию уникальной крыши над входом (проект архитектора Ганса Холляйна), еще не согласилась подписать контракт. Еще даже не начали сооружать новооборудованные читальные залы и хранилища под бастионом, не говоря уже о многочисленных деталях, которые требовали завершающей отделки. Но никто не принимал эти обстоятельства в расчет. Посетители были очарованы и восхищены непривычным даже для Вены великолепием: роскошным зданием в стиле классицизма, его 18-ю залами, крытым с помощью стальных конструкций внутренним двором, связывающей комплекс воедино системой лестниц и переходов, шелковыми драпировками, золоченой лепниной и оригинальной мебелью. Некоторые все же высказывали недовольство, что не хватает старинной патины, все слишком новенькое, слишком чистенькое и слишком блестит, кому-то не нравились драпировки со слишком яркими красками, другим казалось, что многовато позолоты. «Оригинал был изначально именно таким», — пожимал плечами директор и специалист по истории искусств, чьи выдающиеся способности находить спонсоров весьма пригодились во время строительных работ. Реконструкция обошлась в 100 миллионов евро, большую часть расходов покрыло государство, но без участия частных спонсоров, крупных австрийских и зарубежных фирм вряд ли удалось бы реализовать планы строительных работ.

Вход в Альбертину вернули на исходное место, на узкий фронтальный фасад. До того эта часть здания со стороны Оперы поддерживалась бетонной стеной, которую наскоро возвели, чтобы предотвратить дальнейшее обрушение после прямого попадания бомбы в 1945 году. Разницу в уровнях с нижерасположенной улицей можно было компенсировать только с помощью лифтов и эскалаторов. Изготовленная наконец новая крыша защищает от непогоды, но многие полагают, что необычная возвышающаяся над старинным бастионом металлическая конструкция в форме трамплина резко диссонирует со всем ансамблем.

Августинский бастион, на который надо подняться, чтобы попасть в Альбертину, остался от старой системы оборонных сооружений времен османской угрозы, так же как и тот бастион, что позднее превратился во дворец Кобург.

Сохранилась и высокая крепостная стена, потому что в тот момент, когда император Франц-Иосиф утверждал план сноса оставшихся крепостных сооружений и прокладывал Рингштрассе, на этом месте уже стояло здание. В конце XVII века здесь находилась придворная канцелярия по строительству, которую в 1745 году граф Сильва Тарукка повелел перестроить во дворец. Своим вторым рождением здание не в последнюю очередь обязано Марии-Терезии — дворец стал ее свадебным подарком любимой дочери (к тому же дата бракосочетания совпала с днем ее рождения) и ее молодому супругу герцогу Альберту фон Саксен-Тешен.

Молодая семья пользовалась исключительным расположением императрицы, и Альберт занимал многочисленные важные посты, в частности был наместником Венгрии и генерал-губернатором Нижней Австрии. Его жена интересовалась искусством и была страстной рисовальщицей. Увлечение искусством, и прежде всего графикой, передалось и ему. Его связи и частые поездки в Брюссель, Париж и Лондон открывали богатые возможности, чтобы познакомиться с творчеством разных мастеров, и с 1765 года он начал коллекционировать их произведения. Когда в 1801 году он вернулся в Вену с весьма внушительной коллекцией, то поручил архитектору Луису Монтойеру перестроить и расширить дворец. Архитектор, по сути, пристроил новый корпус для размещения коллекции. Обстановка в основном была привезена из Брюсселя. Большую ее часть удалось найти в запасниках, а отдельные недостающие предметы были воссозданы заново по сохранившимся за границей старинным образцам. Также поступили при последнем восстановлении с драпировками, люстрами и позолоченными деталями.

Альберт фон Саксен-Тешен был открыт прогрессивным идеям: директор Венского придворного театра убедил его в необходимости издать художественную энциклопедию, и с этой целью были приобретены 30 000 гравюр, преимущественно итальянских мастеров. После смерти Альберта в 1822 году его наследники, которым передалось также и его увлечение, продолжили собирать коллекцию и открыли к ней доступ широкой публике. Последним обитателем дворца в канун падения монархии был эрцгерцог Фридрих.

В 1920 году дворец стал собственностью Австрийской Республики и получил название Альбертина. Богатую художественную коллекцию объединили с отделом графики бывшей Императорской и королевской придворной библиотеки, и сегодня она насчитывает в общей сложности миллион единиц хранения, среди которых есть шедевры Дюрера, Микеланджело, Сезанна и Шиле. Особый интерес представляет архитектурный раздел собрания, где истинными сокровищами являются подлинные планы, наброски и рисунки Фишера фон Эрлаха и Адольфа Лооса. Более молодой отдел фотографического искусства размещается в великолепно оборудованных полуподвальных залах, где на площади 1000 квадратных метров действует постоянная выставка. Роскошные залы верхней части здания были дополнены такими же большими и прекрасными помещениями, которые, однако, вовсе не предназначены для широкой публики. А до завершения сооружения собственных подземных хранилищ значительная часть коллекции останется в соседнем здании Национальной библиотеки, куда она была переведена после пожара в танцевальном зале в 1992 году.

Эйфория по случаю открытия музея быстро сменилась отчаянной скрытой борьбой. Амбициозный директор Клаус Альбрехт Шредер, который известен широкой общественности по выступлениям на темы искусства и получил свою должность благодаря профессиональным знаниям и известным всему городу организаторским способностям, потребовал повышения дотаций на эксплуатационные расходы. С помощью небольшого, но изящного шантажа он достиг своей цели: сославшись на нехватку денежных средств, он отказался от проведения торжественных мероприятий по случаю завершения пользовавшейся сенсационным успехом выставки произведений норвежского художника Эдварда Мунка. В результате государственный кошелек раскрылся моментально, правда, финансирование было предложено все-таки не в желаемом размере.

Вене выпало необычайное счастье: сегодня, когда настоящего мецената, щедрость которого не зависит от роста акций на бирже, отыскать труднее, чем иголку в стоге сена, этот город смог такого найти. Князь Лихтенштейн ремонтирует, открывает и помогает обслуживать музеи Вены. Любителям изобразительного искусства хорошо известен великолепный особняк в 9-м районе, расположенный несколько в стороне от центра. Здесь до переезда в Музейный квартал располагался Музей современного искусства. Ганс-Адам II, глава старейшей европейской династии, не захотел продлевать договор об аренде и вскоре начал сам проводить восстановительные работы.

Одно время даже полагали, что великий князь вернется в Вену, что он, как бы это поточнее сказать, выбрал добровольное изгнание. Но в итоге до этого не дошло. Подавляющее большинство из 16 000 обладающих правом голоса граждан великого (160 квадратных километров) княжества проголосовали за изменение конституции, которое продлило полномочия князя. Таким образом, князь Ганс-Адам II остался в своей стране. Великий князь родился в Цюрихе в 1945 году, окончил школу в Вене и университет в Санкт-Галлене и хотел, если бы граждане Лихтенштейна не продлили его полномочия, передать власть парламенту.

Но если бы длившийся десять лет конституционный спор разрешился иначе, то это бы не повлекло никаких изменений в вопросе дальнейшего использования венского дворца князя. Поскольку план переезда музея и возвращения из Вадуца легендарной коллекции, которой теперь уже ничто не угрожает, был бы осуществлен в любом случае, даже если бы великий князь переселился в Вену. То, что Ганс-Адам II передал регентство своему сыну Филиппу в августе 2004 года, также не повлекло никаких радикальных изменений. Большая часть имущества княжеского рода находится в Австрии: огромные дворцы в Вене и в ее окрестностях, 3000 гектаров сельскохозяйственных земель, 40 гектаров виноградников. В целом, состояние великого князя оценивается (без имущества, конфискованного в Чехословакии во времена декретов Бенеша) в три миллиарда евро.

Местом жительства князей фон Лихтенштейн столетиями, вплоть до 1939 года была Вена. В том году князь Франц-Иозеф (отец Ганса-Адама) из-за войны переселился в Вадуц, куда он также увез для большей безопасности, но довольно авантюрными путями свою художественную коллекцию. Тем не менее род князей фон Лихтенштейн можно причислить к старейшим аристократическим династиям Нижней Австрии. Целый ряд полководцев, политиков и дипломатов носили это имя и служили империи. Сегодняшнее княжество Лихтенштейн некогда было лишь одним из множества владений этой семьи. Приобретенный в 1699 году Вадуц, позднее ставший столицей княжества, получил статус имперского княжества почти 300 лет назад, в 1719 году, в знак признания за службу государю Карлу VI, отцу Марии-Терезии. Руководствуясь девизом «Деньгами может владеть всякий, а картинами — нет», члены княжеского рода на протяжении столетий живо интересовались искусством и пополняли свою коллекцию, которая, благодаря их увлеченности, сегодня стоит немалых денег. Среди 30 000 произведений искусства есть творения Рубенса, Ван Дейка, Рафаэля, Брейгеля и Рембрандта.

Венский дворец строился по проекту итальянца Доменико Мартелли с 1657 по 1712 год, его расписывали выдающиеся художники, а уже с начала XIX века он стал открытым музеем, задолго до прославленного Музея истории искусств. На зиму из-за невозможности полноценно протапливать помещение музей закрывался. Сразу после Второй мировой войны здание постигла весьма незавидная участь: до 1979 года его арендовала у фон Лихтенштейнов Австрийская Республика и в этих стенах размещался Австрийский строительный комитет. Затем вплоть до 2000 года здесь размещалась коллекция Людвига и находился Музей современного искусства, который летом 2002 окончательно переехал в Музейный квартал. Таким образом, у Ганса-Адама II появилась возможность осуществить свою мечту и открыть для широкой публики великолепную коллекцию, возвращенную из Вадуца. Для перемещения коллекции имелась и еще одна причина. Лихтенштейнцы не утвердили план создания музея в княжестве, и большая часть собрания хранилась на хорошо оборудованном складе в столице государства, ожидая лучших времен. Конечно, это был не простой склад: сохранность заботливо развешенных на выдвижных перегородках картин обеспечивалась не только подходящей системой климат-контроля, но и внимательным надзором реставраторов. За два года до возвращения в центре Вадуца была открыта галерея, где демонстрировались отдельные экспонаты, но конечно, это был вовсе не тот масштаб, как в музее, о котором мечтал князь.

Восстановлением венского музея князь занялся по велению сердца. Он с самого начала пристально следил за работами, иногда лично водил своих знакомых или журналистов по залам, делился с ними новостями, сообщил, что на стенах одной из лестниц под толстым слоем краски была — в удивительно хорошем состоянии — обнаружена роспись, выполненная в 1705 году Иоанном Михаэлем Роттмейером, и что незначительные повреждения могут быть устранены по имеющимся рисункам. Особенно счастливым моментом стало открытие библиотеки, в которой читателей ждут сотни бесценных книг, а в будущем планируется проводить литературные вечера.

Возрождение венского дворца обошлось в двадцать миллионов евро, князь взял на себя не только расходы на перестройку, но и на эксплуатацию музея. Удалось также достичь соглашения с австрийскими властями об особом статусе музея в дополнение к закону об охране памятников от 1938 года. Снят запрет на перемещение находящихся в музее картин, скульптур и мебели, и теперь произведения искусства можно беспрепятственно перевозить из Вены в Вадуц и обратно. В коллекции находятся уникальные шедевры, например произведения Рубенса. Музей Лихтенштейна может составить серьезную конкуренцию Музею истории искусств, где экспонируется коллекция Габсбургов. Таким образом, мы снова наблюдаем неразрывность и развитие исторических связей: эти две династии соперничали с XIV столетия, но если прежде — в политических интригах и на поле брани, то теперь — в области искусства.