Вена: история города

Глава восемнадцатая Крошечный мирок Мёлькерштайга

Творения Хундертвассера практически невозможно пропустить, они неизбежно притягивают к себе взгляд, поблескивая каким-нибудь золотым шаром на неожиданно выглянувшем солнце. Но в Вене есть красоты, мимо которых можно пройти, не обратив внимания, если не знать, куда именно смотреть. И не просто смотреть, а видеть — это, можно сказать, обязательное требование относится как раз к следующему случаях Архитектор Аттила Батар уже лет десять живет в Нью-Йорке, однако именно его книжка «Мёлькерштайг»[9] поможет нам. Именно сегодня, когда путешествия стали модными, вошли в привычку и для них открылось столько возможностей, становится особенно стыдным проходить мимо достопримечательностей, ссылаясь на недостаток времени.

Батара в Вену привел случай: тогда, в 1976 году, он с первого взгляда влюбился в незаслуженно забытый квартал в окрестностях лестницы Мёлькерштайг во Внутреннем городе. Архитектор пришел туда не один. Его сопровождал специалист по творчеству Ле Корбюзье фотограф Люсьен Эрви, которого прежде, до того, как он обосновался в Париже, звали Ласло Эркан. Несмотря на преклонный возраст и соответствующие ограничения в подвижности, он забирался в самые невероятные места и фотографировал, фотографировал, фотографировал… Собственно с Веной его не связывало почти ничего, но зато многое — с архитектурой. Еще в 1949 году он по заказу одного швейцарского архитектора должен был увековечить на фотографиях все творения Корбюзье, и во время работы ему удалось совершенно по-новому увидеть известные шедевры. А в результате той совместной поездки Батара и Эрви в Вену появилась богато иллюстрированная книжка с подробными архитектурными описаниями. Фактически она доступна небольшому кругу читателей, но на всех, кому попадается в руки, производит неизгладимое впечатление.

Без особой приметы этот квартал трудно найти, поскольку слишком легко пройти мимо вполне обычных старинных улочек, но там, где Шоттенгассе, ведущая от Ринга к Фрейунгу, сужается, от маленькой площади вверх и практически в никуда отходит крутая лестница. Тот, кто вскарабкается по ее ступеням, попадет не только в узкий изломанный переулок, но и ощутит себя в другом времени. Через несколько шагов и поворотов вы увидите гостиницу «Драймэдерльхаус» («Дом трех девиц») — удивительное здание в стиле позднего рококо. Если сюда прийти с другой стороны, как раз от гостиницы, и посмотреть в направлении лестницы, то совершенно не видно, куда ведет этот узенький переулок, и только пытливые и любопытные исследователи и открыватели города способны обнаружить и приметить такое место длиной в несколько домов.

И оно того стоит, поскольку здесь открывается маленький мир чудес. Самые различные архитектурные стили представлены на этом коротком отрезке рядом, и кажется, будто проходишь через столетия. Только архитектор может сформулировать так емко: «Это как специальная иллюстрация, микромир, в котором, как в фокусе, отразилась вся история этого города: игра внешних и внутренних сил, сформировавших Вену».

Этот особенный ряд домов вырос вдоль военной и торговой дороги, возникшей еще во времена античности. Соответственно и улица была названа Лимесштрассе[10] и являлась частью системы крепостных сооружений, так называемой Бабенбергской стены.

В период турецкой осады в 1529 году в порядке укрепления уже тогда обветшавшей стены здесь был возведен бастион, который позже получил название Мёлькербастай и в дальнейшем еще надстраивался и усиливался. Затем в этом месте полюбили селиться венская знать и чиновники. Во время наполеоновских войн окончательно устаревшую крепостную стену превратили в променад и на месте позднебарочных бюргерских домов расквартировали городскую стражу. В середине XIX века, когда сносили городскую стену, чтобы построить Рингштрассе, здесь появились эклектические доходные дома, где разместились различные конторы.

Облик города неповторим и узнаваем сам по себе, но здесь есть еще и нечто особенное. Если заглянуть во внутренние дворы аккуратной Шоттенгассе между Фрейунгом и Рингом, то можно обнаружить еще одну тайну: к новым дворам примыкают старые, охваченные аркадами дворы, в которых угадываются огромные подвальные своды.

Ответы на все вопросы можно получить в магазине женского национального платья — дирндлъ — Гекси Тостман: к магазину на Шоттенгассе (истинному царству для покупателя) сзади примыкают мастерская и контора, в которые надо пройти через двор. Сюда фрау Тостман (конечно же, она всегда в дирндле) вас охотно проведет через систему подвальных переходов со множеством углов и поворотов. Этот скрытый лабиринт подземных и наземных помещений, кажется, следует вдоль переулка наверху и лестницы между площадью и проходом. Дверь во внутренние помещения, через которую вы наконец попадаете наружу, находится на уровне окончания лестницы, как раз напротив таблички с названием улицы «Мёлькербастай». Вы проходите то через чердаки, то через подвалы. Этот лабиринт сводов и переходов — настоящее Средневековье, почти нетронутое и лишь слегка электрифицированное, с отличной, более ста лет действующей вентиляцией. То, что в этих помещениях и переходах все заставлено сувенирами, продукцией здешних мастерских, предметами национального костюма и многочисленными аксессуарами к нему, — целиком заслуга фрау Тостман. Как и то, что здесь регулярно проходят большие и маленькие особые мероприятия. На доклады основанного 20 лет назад «Общества Мёлькерштайге» регулярно собираются не только его члены, но нередко заглядывают и гости.

Заблуждается тот, кто думает, будто это общество просто союз предпринимателей близлежащей округи, некий кружок по интересам для украшения этого переулка и прилегающей местности. Нет, подобные объединения вовсе не распространены в торговых кварталах и улочках, особенно там, где торговля не слишком бойкая. «Общество Мёлькерштайга» изначально установило себе высокую планку. Душой объединения является владелица магазина национальной одежды, и ее амбиции играют большую роль в его деятельности. Эта гражданская инициатива не ограничивается интересами собственного квартала и ставит себе высокие цели в деле сохранения исторической атмосферы всего города — и никак иначе.

Заметим, что историк и искусствовед доктор Гекси Тостман родом из Зеевальхен в Верхней Австрии, а вовсе не из округи Мёлькерштайга. А точнее, даже из одного живописного местечка на берегу озера Аттер-Зе, где и сегодня существуют магазин и мастерская национальной одежды Тостман, делами которых заправляет уже пятое поколение этой семьи. Половину недели фрау Тостман проводит дома, а другую — в Вене. И хотя все три ныне живущих поколения этой династии, так же как и их предки, носили, носят и считают нужным носить национальную одежду, но никто не выказывал большего желания вести семейный бизнес, чем фрау Тостман. Поэтому она и взвалила на себя все разъезды, лишь бы удержать дело на плаву.

Работы хватает, поскольку костюмы идут нарасхват. Магазин в самом сердце Вены растет и набирает обороты, склад и производственные помещения слишком малы и уже не вмещают готовую продукцию, особенно в сезон танцевальных праздников.

Социологи и историки давно ломают себе головы над тем, почему же альпийский национальный костюм становится все популярнее? И чем, собственно, является этот «дирндль»? Модной штучкой? Повседневным платьем или праздничной одеждой? Или проявлением упорного стремления сохранить национальные корни? Это указывает на что-то или за этим что-то скрывается? Быть может, это способ выделиться?

Недаром фрау Тостман изучала историю и прикладное искусство, а потому просто не смогла устоять, чтобы не опубликовать свою диссертацию по теме «Альпийский дирндль — традиция и мода» в виде обычной книжки. Ей это было не слишком трудно, она воссоздала семейную хронику и нашла редкие и очень интересные фотографии. Некоторые из них просто уникальны: кайзер Франц-Иосиф в национальном альпийском костюме. На следующих страницах есть совсем неожиданные сюрпризы: Наташа Подгорная, дочь бывшего главы правительства Советского Союза Николая Подгорного, в дриндле во время посещения Вены в 1996 году. Есть тут и иллюстрации, относящиеся к XVI веку. Сегодняшний вид национального костюма сформировался в XVIII веке, когда городские модные салоны открыли для себя красоту деревенского платья. Сначала дирндль стал популярен среди зажиточной еврейской буржуазии, здесь грубое крестьянское платье обрело некую утонченность, романтический ореол, ткани и выкройки стали более изысканными. Императорский двор тоже был не чужд национального костюма, как видно по портрету эрцгерцога Иоганна. Общеизвестно, что император Франц-Иосиф, который много времени проводил на летней вилле в Бад-Ишле, на охоту всегда надевал кожаные штаны.

Проблему сейчас создает то обстоятельство, что история этого костюма, как и многое другое, запачкана коричневыми пятнами национал-социализма. Идеологи Третьего рейха использовали национальный костюм не столько во имя «народного единения», сколько для того, чтобы разделить общество на своих и изгоев. Последним — австрийцам еврейского происхождения — местные власти Зальцбурга сразу же после аншлюса в 1938 году запретили носить дирндль, штирийский национальный костюм и кожаные штаны, и за этим первым унижением последовали многие другие гораздо более серьезные. Запрет на выражение своей индивидуальности таким способом был тем более горьким, что разрушал глубоко укоренившиеся традиции. К началу XX века в Зальцкаммергуте, модном тогда летнем курорте, сформировался своеобразный симбиоз между коренным населением, императорским двором, еврейской интеллигенцией и миром искусства. Аристократы, буржуа и интеллектуалы стремились «смешаться с народом», и национальный костюм явился символом этого стремления. В уже упомянутой книге фрау Тостман есть архивные фотографии того периода, например Зигмунд Фрейд с дочерью Анной, одетой в дирндль, или Теодор Герцль в Альтаузе с дочерьми в австрийских национальных платьях.

Дискуссии о национальном костюме вновь разгорелись в последнее время, особенно после того, как о нем заговорили члены австрийского правительства. Модельеры, которые постоянно нацелены на поиски нового — то есть в будущее, а мы говорим о возврате к прошлому, — не испытывают, конечно, никаких сожалений. Велико было разочарование главы модного дома «Диор», когда во время одного из визитов в Вену он узнал, что ему не стоило бы включать такой подходящий костюм в свою международную коллекцию по чисто идеологическим причинам. «Разве платье виновато в том, как его используют? Разве существуют какие-то методы, позволяющие решать, кто что может носить?» — разочарованно задавал Джанфранко Ферре риторические вопросы.

Ответ венского специалиста по истории культуры Глории Султано должен был бы разочаровать его еще больше. Она полагает, что невозможно закрывать глаза на содержание знаковой системы, с помощью которой этот костюм был интегрирован в общество. Если целью костюма было выражение национальной идентичности, принадлежности к определенному идеологическому сообществу и отграничению от чужаков и он стал прообразом своего рода униформы, то этот код все еще узнаваем как своеобразное послание и сейчас. В вышедшей несколько лет назад книге «Мода в Третьем рейхе» Султано упоминает в этой связи, что ношение белых гольфов в Австрии до 1938 года было тайным знаком принадлежности к нелегальной тогда национал-социалистической партии.

С точки зрения приверженцев костюма, это все лишь чистая теория, и у них есть неопровержимый довод: альпийский национальный костюм нравится и правым и левым. Да и в самом деле: женщины носят дирндль, мужчины — штирийские куртки, тирольские штаны и охотничьи шапки. И это относится ко всем, от молодежи до министров. А некоторые выглядят так, будто родились в этих костюмах. В первую очередь речь о политиках из восточных федеральных провинций, которые одеваются так с детства. А когда видишь обитателей буржуазного Хитцинга, одного из самых элегантных предместий Вены, в отлично скроенных штирийских куртках из самой высококачественной кожи, то никак не отделаться от мысли, будто костюм они взяли напрокат, причем выбрали его не очень удачно. Поэтому специалисты советуют носить национальный костюм лишь тем, кто в нем себя органично чувствует, а это определяется вовсе не той весьма немалой суммой, которую вы за него выложите. И лишь немногие принимают в расчет соображения об идеологической или политической подоплеке ношения национального костюма. Новые тенденции моды haute couture в основном подвержены влиянию глобализации. А проще говоря, альпийский костюм прекрасен, он особенный и очень индивидуальный в сравнении с длинными рядами всей той одежды, что вывешена на стойках торговых залов.

Фрау Тостман не беспокоится за будущее альпийского национального костюма. Она полагает, рано или поздно все поймут, что речь идет о направлении моды, которое формировалось веками, со временем обретая все более утонченные и нарядные черты. Смешно говорить об альпийском костюме как о воплощении какой-то идеи борьбы или военной униформы, пусть дирндль остается подчеркивающей индивидуальность, многоцветной и веселой повседневной одеждой и пусть кожаные штаны и куртки по-прежнему сохраняют черты деревенской одежды. Фрау Тостман заботится о сохранении народных обычаев и традиций, и организованное ею «Общество Мёлькерштайга» призвано служить благородному развитию местного патриотизма в повседневной жизни. Никто не станет отрицать ее право на это, поскольку вовсе не требуются столетия, чтобы возникли сильные связи с каким-либо местом. Вспомните хотя бы обитателей дома Хундертвассера или жителей Газометр-сити. Требуются несколько лет и достаточно привлекательный объект, чтобы мог проявиться местный патриотизм — либо в форме нового объединения, либо в соответствии с современными веяниями в форме интернет-сайта. Можно совершенно не волноваться о сохранении традиций в Австрии — здесь для этого совершенно не нужны специальные предписания властей.