Вена: история города

Глава двадцать шестая Венский лес

Даже самые рьяные поклонники Эдена фон Хорвата не рискнут утверждать, что Венский лес обязан своей популярностью его пьесе. Тем не менее именно Венский лес прославил пьесу Хорвата «Сказки Венского леса». Тем, кто здесь живут, не надо долго объяснять, чем хорош этот огромный лес. Он украшает жизнь миллионам людей, дарит им незабываемые впечатления, дает возможность отдохнуть, не говоря уже о значительном улучшении воздуха большого города.

Венский лес — это особенное место для австрийской столицы. Много где есть леса, и возможно, они больше и еще более впечатляют, но ни один из них не подходит к городу вплотную. Восемь из двадцати трех венских районов граничат с ним и являются органической частью леса. На севере и на западе невозможно покинуть город, не пересекая Венский лес, и его близость определяет течение и уклад жизни местного населения.

Однако, несмотря на название, 94 процента лесного массива площадью 126 гектаров относятся вовсе не к городу, а к Нижней Австрии: в Венском лесу находятся 56 общин этой федеральной земли. Вену и Нижнюю Австрию очень трудно разделить топографически, но административно они весьма разделены, а с 1986 года Нижняя Австрия даже имеет собственную столицу. В 1997 году последнее правительство земли переехало в новый центр, в суперсовременный, построенный немного «на вырост», новый правительственный квартал в Санкт-Полен. Разделение произошло дружески, руководство земли при любом удобном случае кооперируется с Веной. И хотя власти с тех пор принадлежали еще и к различным политическим лагерям, все понимали, что лес надо как-то без лишнего шума передать Нижней Австрии. Но точную границу провести было невозможно, и поэтому четыре области из 11000 гектаров природоохранной территории не имеют точной административной границы. И лишь одна часть леса — зоопарк в Лайнце — полностью находится в пределах Вены.

Не только название леса говорит о его принадлежности к Вене: венцы регулярно сюда выезжают, усердно крутят педали на ухоженных велосипедных дорожках, сидят в открытых кафе, лениво валяются на лужайках, едва только выглянет солнце, и с наступлением вечерней прохлады устраиваются в специально отведенных для гриля местах.

Теперь становится понятно, каким грандиозным был праздник по случаю 1000-летия Венского леса. Конечно, лес возник не 1000 лет назад, а по всей видимости много раньше. Но 2 ноября 1002 года — это день, в который лес был впервые упомянут документально как топографическая единица. Тогда его еще не называли Венским лесом, тем не менее Генрих II Ясомирготт в заверенном его личной печатью дарственном письме дал точное описание ландшафта этой области, и тем самым находящееся здесь герцогство Бабенбергов было точно отнесено к Вене, а его хозяева стали маркграфами Генриха. Скорее всего, это ленное поместье не вызвало тогда особой зависти. Сегодня столь ухоженный лес был тогда диким и пугающим царством природы и хищных зверей. Бабенберги, которые некоторое время были правителями Венгрии, прибыли туда, построили Вену, и в 1160 году бывшая Виндобона стала наконец их резиденцией. Тогда, задолго до Габсбургов вокруг города стали появляться принадлежащие различным орденам монастыри: цистерцианский — в Хайлигенкройце, августинский — в Клостернойбурге, картезианский — в Мауэрбахе. Эти монастыри и аббатства полностью восстановлены (спасибо службе защиты памятников), теперь их могут осматривать туристы, здесь проходят представления, а иногда эти религиозные учреждения становятся полностью доступными публике. Все это свидетельствует об исключительной любви австрийцев к порядку и их особой заботе о сохранении культурного наследия.

Вершиной тысячелетней истории Венского леса стало XIX столетие, когда горожане получили его во владение, а люди искусства открыли в нем источник вдохновения. В 1870-м эта популярность начала угрожать первозданности леса: спекулянты принялись распродавать участки и строительство опасно разрасталось. И тут на счастье появился Иозеф Шеффель — «герой Венского леса», который мужественно противостоял властям общины Вены и всевозможным лобби. Наконец он смог добиться (ценой немалых жертв), чтобы власти остановили стройку. Орденом, названным в его честь, теперь награждают за особые заслуги в сохранении Венского леса.

Самым значительным из событий, посвященных 1000-летию Венского леса, была, пожалуй, выставка «Сказки Венского леса» в картезианском монастыре в Мауэрбахе. (Он находится в 20 километрах от Вены и однажды уже попадал на первые полосы газет: отсюда привозили на венские аукционы шедевры мирового искусства, которые нацисты украли у своих жертв, и вовсе не республика, а союзники укрыли после войны сокровища за толстыми стенами монастыря.) В рамках этой выставки в роскошном барочном зале картезианской обители временно экспонировались полотна Георга Фердинанда Вальдмюллера и Эмиля Якоба Шиндлера. Устроители, пользуясь случаем, дали возможность познакомиться с жизнью ордена: в порядке исключения открыли доступ в совсем просто оборудованную жилую часть, где находятся кельи монахов и где братия с утра до ночи возносит молитвы Господу. Молитва прерывается лишь на короткое время, по точному дневному распорядку, в котором отведено время на работу, сон, еду и гигиенические процедуры. Материальное обеспечение, необходимое для поддержания подобного — на современный взгляд не слишком привлекательного — образа жизни должно поступать от тех, для кого был построен открытый светский императорский флигель.

Как ни странно, этот непритязательный образ жизни сегодня особенно востребован. И хотя на первый взгляд этот переживший века распорядок дня с частыми молитвами, предрассветными утренними подъемами и ранним отходом ко сну требует немалой силы воли, многие все же хотят познакомиться с ним поближе. Постоянно испытывающие финансовые затруднения религиозные ордена не препятствуют этому, и поэтому посетители, осматривающие достопримечательности в стенах старых аббатств, постоянно встречают десятки внешне весьма респектабельных мужчин в полном расцвете сил в монашеских одеяниях, с молитвенниками в руках и благочестивым выражением на лицах. И тем больше люди поражаются, когда узнают, что речь идет не о постоянных обитателях монастыря, а о своего рода туристах, которые представляют собой весьма пеструю публику, если посмотреть на род их светских занятий. Среди них есть банкиры и менеджеры, а также те, чьи профессии гораздо менее престижны, — и все они вовсе не так уж богобоязненны. Одними движет стремление изведать нечто новое, другие хотят снять стресс и провести несколько дней без убийственной конкурентной борьбы. Согласно исследованиям одного мюнхенского социолога, который исследует использование свободного времени, эра приключенческого и экстремального туризма миновала, и все более ценятся уединение, покой, умиротворение и медитация.

Осознание этих новых потребностей душевных устремлений явилось спасительным для многих церковных учреждений. Монастыри есть не только в Венском лесу, но и в других местах, а в отдаленных уголках Нижней Австрии на каждой горной гряде на расстоянии 30 километров друг от друга можно найти какое-нибудь аббатство, монастырь, базилику и тихую обитель. Усердная работа в сельском и лесном хозяйстве — в сочетании со смиренными молитвами — не приносит в монастырскую казну денег, достаточных для пропитания и поддержания в порядке старых зданий. Помочь тут могут только доходы от иностранного туризма.

Весной 1999 года, за год до наступления Святого 2000 года, 18 монастырей, аббатств и обителей, а также базилика в Мариацелле объединились в «Клостеррайх». Сегодня в союзе уже 20 членов — присоединилось венгерское бенедиктинское аббатство Паннонхалма. Остроумное название, объединившее Kloster (монастырь) и Österreich (Австрия), настолько быстро стало брендом, что не прошло и двух лет, как автору этой идеи, д-ру Излхиму Ангереру, прелату обители ордена премонстратов, вручили в Кельне весьма престижную премию за маркетинг. Признание получила оригинальная идея, позволившая найти новую рыночную нишу и вообще создать новый рынок услуг. С самого начала целевой потребитель — немецкоязычная публика с высокими культурными запросами буквально заполонила тихие обители, стремясь попасть на все отлично организованные и захватывающе новые мероприятия программы. Клерикалы-предприниматели (и среди них аббатство Паннонхалма) устроили презентацию своих предложений на ярмарке международного туризма в Берлине.

Предлагалось многое: можно принять участие в путешествии «дорогами пилигримов» и проделать путь от одной обители до другой пешком, на велосипеде или на автобусе, отринув от себя все суетные заботы. Высшей точкой программы является «монастырский день», а для тех, кому понравится место и кто захочет узнать о нем побольше или расширить собственный духовный опыт, предусмотрена возможность остаться — «интернат». Цены приемлемые, и десять монастырей и аббатств из состоящих в союзе предоставляют простые, но чистые, со всеми гигиеническими удобствами возможности для ночлега. Еда иногда хороша просто свыше всяких ожиданий — возможно потому, что все овощи и фрукты из монастырских угодий. Здесь иногда предлагают и собственное вино. Первая молитва как правило начинается в четыре утра, а если повезет, то иногда в пять. Монастырский уклад может готовить и другие неожиданности: просмотр телевизионных «мыльных опер», конечно же, исключен, мобильный телефон должен остаться за толстыми монастырскими стенами, а повседневная одежда заменяется рясой, — и во всем этом есть своя прелесть. Картезианцы Мауэрбаха помимо этого еще и пуритане, поэтому они отказываются от большего числа мирских радостей, чем бенедиктинцы, августинцы и цистерцианцы, и те, кто остается в этом монастыре, должны сами выбрать себе аскезу и практиковать ее, отказавшись от нескольких привычек. В ходе религиозных войн этот орден несколько раз распускали, его преследовали османы, их здания разрушали, и даже католическая церковь не верила в его возрождение, и никто не отваживался даже и мечтать о таком новом расцвете.

Но недостаточно заплатить за участие в программе Клостеррайха, нужно еще выполнить определенные условия. Так от всех, кто «уходит в монастырь», требуется неукоснительное беспрекословное подчинение и абсолютная дисциплинированность. И тогда приезжий остается в совершенно замкнутом мире. Вопрос заключался в том, как это все вписать в традиционные рамки. Какой аргумент убедил в 1998 году собравшихся на конференцию настоятелей в целесообразности заключения сего победоносного союза и исходивших из самой насущной необходимости выжить? Ответ на поверхности: все эти монастыри, аббатства и обители с самого первого момента своего основания принимали пилигримов, чужих и странников. Каждый, кто искал духовного умиротворения, находил здесь убежище, как и те, кому требовались защита, тарелка супа или уход из-за телесной немощи и болезни. Так и сегодня все, кто стоит перед монастырскими воротами, находят тот же прием, что и их предшественники в прежние века, хотя по оформлению и организации теперь это напоминает клубный туризм. А расширенная программа предлагает познакомиться с культурным наследием, с музыкой, прежде всего, конечно, церковной, с той или другой художественной выставкой, в том числе и современного искусства, — со всем, что уже давно обосновалось в этих стенах. Смогли ожить многочисленные духовные обязанности орденов, традиции обучения и ухода за больными. В тех монастырях, которые известны своими научными достижениями, изыскивают возможность продолжить эту работу. Изучаются встречающиеся во всех монастырских садах дикие лекарственные растения. Остается еще вопрос о развитии творческого духа, но здесь тоже не наблюдается никаких препятствий.