Вернись за мной

Глава 12

Элли

Я положила свою руку в его и вышла из машины, набираясь от него смелости с каждым моим шагом. Он думает, что я храбрая. Он не смотрит на меня так, будто я глупая девочка, которая была слишком слаба, чтобы уйти. Коннор воспринимает меня как женщину, которая поставила своего ребенка на первое место и ушла, когда ее безопасность была под угрозой.

Теперь мне нужно снова почувствовать эту силу. Мне нужно быть сильной, даже если я хочу спрятаться в машине и никогда не видеть мужа.

Когда мы подошли к двери суда, там стоял окружной прокурор, который когда-то был хорошим другом Кевина.

— Элли, — сказал Нэйтан Гикс, подняв руку.

Моя рука устремилась к предплечью Коннора, и я удержалась за него, пока мы шли вперед.

— Привет, Нэйт.

Он посмотрел на меня, оценивая синяки и раны, которые я не смогла скрыть, и его челюсти сжались. Когда его внимание перешло на мужчину рядом со мной, его глаза расширились.

— Коннор? Коннор Эрроувуд?

— Нэйт, сколько лет, сколько зим. — Коннор протягивает руку, чтобы поздороваться.

— Прошли годы. Ты покинул город, и никто из нас больше ничего о тебе не слышал. Рад тебя видеть. Боже, не могу поверить, что это действительно ты.

Коннор, кажется, не рад его видеть, Нейт известен тем, что он мудак.

— Я так понимаю, что ты прокурор? — спросил он.

Я начала немного дрожать, но потом вторая рука Коннора накрыла мою и сжала.

— Да. Я не знал, что ты знаком с Элли.

— Он живет по соседству, и… Ну, я уверена, что ты читал, что Коннор помог на месте происшествия.

— Да, конечно. Я даже не сложил два плюс два, — признался Нейт. — Ну, я рад, что вы оба здесь. Это предварительное заседание, где мы увидим, задержит ли судья Кевина.

Мои пальцы крепче сжали руку Коннора, потому что Нейт может заставить пойти дело другим путем. А если он не на моей стороне?

Глаза Коннора встретились с моими, а затем он ответил.

— Ты имеешь в виду мистера Уолкотта. Мужчину, который избил свою жену, сломал ей три ребра и поставил синяк на скуле, да?

Нейт ощетинился, а потом прочистил горло.

— Да, я извиняюсь, Элли, это все немного странно. Я знал, что вы с Кевином иногда ссоритесь, но не думал, что это доходит до физической расправы. Мы будем просить суд оставить его за решеткой для твоей безопасности и безопасности Хэдли. Решение, скорее всего, будет зависеть от отчета, который представил шериф Мендоза, и твоих сегодняшних показаний.

— Каких еще показаний?

— Я не понимаю всего этого… — признаюсь я. — Я знаю, что шериф Мендоза объяснял все, но честно говоря, это слишком ошеломляюще. Я… Простите… Я не должна была так путаться.

— Всё в порядке. Ты прошла через ад, так что я рад объяснить еще раз. Сегодня мы должны показать судье, что у нас достаточно доказательств для рассмотрения. Если он посчитает, что у меня их недостаточно, а мы на сто процентов подготовлены, он может их отклонить. Вот почему ты должна была приехать.

Все это парализует. Мало того, что я и так устала от всего этого, мне также нужно идти к судье и смотреть на человека, который причинил мне боль. Я должна пережить это и перед людьми, и наедине. Мне придется сделать это снова, если дело дойдет до суда.

Коннор кивнул и сжал челюсть.

— Чего ты будешь требовать, Нэйт?

Нейт немного надул грудь, а затем повернулся ко мне.

— Чего ты хочешь, Эллс? Я могу добиться, чтобы его задержали, или найдется кто-то, кто внесет залог?

— Я не хочу, чтобы его освобождали, если ты об этом спрашиваешь.

Они не могут его выпустить. Если они это сделают, он убьет меня и Хэдли.

Он не отпустит нас просто так.

Мое сердцебиение ускорилось, и я так сильно задрожала, что испугалась, не выбью ли я себе зубы. Я предполагала, что избиение его жены означает, что его не отпустят. Куда я пойду? Где мы с Хэдли от него спрячемся?

— Элли? — Коннор встал передо мной, отводя меня на несколько шагов назад. — Элли, успокойся.

У меня заболело в груди, но я не могу больше держаться за него. Я увидела его глаза, когда он подошел ко мне, и почувствовала, что мое тело не может оправиться от удара Кевина. Я проживаю это прямо здесь, будто все повторяется снова.

Я оттолкнула Коннора от себя, мои руки поднялись, и я начала бежать.

Мне нужно забрать Хэдли и бежать отсюда. Я была такой дурой. Я должна была сбежать еще до заседания.

— Элли, послушай меня… — говорит Коннор и поднял руки вверх, медленно двигаясь, — Прямо сейчас мы должны пойти туда и сказать судье, почему его нельзя освобождать, ладно? Если ты этого не сделаешь, то у нас совсем другой план. Он не подойдет ни к тебе, ни к Хэдли. Ты меня слышишь? Он не сможет даже шагу ступить в твою сторону. Я буду рядом с тобой.

Он не понимает, что я не могу этого сделать.

— Я должна сбежать.

— Если ты сбежишь, его выпустят, — говорит Нейт с интенсивностью в голосе, которой я никогда не слышала. — Знаю, что ты испугалась, но я собираюсь просить о чрезвычайно высоком залоге, что означает, что его нельзя будет освободить, если он не будет иметь денег на руках или кого-то кто готов их заплатить за него.

Я засмеялась и покачала головой. — Ты не понимаешь. Я не знаю, сколько у него денег, Нэйт. У меня нет доступа к нашим кредиткам.

Я не знаю, есть ли у него какой-то банковский счет, с которого он может снять деньги, если они это позволят. Мне давали определенную сумму, чтобы купить продукты, и это все деньги, которые я когда-либо видела. У него могут быть миллионы, а я этого не знаю. Он говорил, что ферма вышла в прибыль за последние несколько лет. Ему досталось наследство в дополнение к сельскохозяйственным угодьям. Я понятия не имею, что там! Я даже не знаю, что у него есть!

Признание моей жизни заставляет меня чувствовать тошноту, но вот она, правда, и я не могу притворяться, что ее нет. У Кевина деньги могли бы из задницы вылезать, а я бы и понятия не имела.

Он мог бы сегодня выписать им чек и вернуться домой, а потом что?

Нейт прошипел сквозь зубы.

— Элли, он должен иметь деньги при себе.

— Он не может запросить их или еще как-то достать деньги со счетов? — спросил Коннор.

— Нет, но это не значит, что он не может заставить кого-то внести залог за него.

Я не могу остаться в этом городе, если он знает, что я от него ухожу. Он выследит меня, и это будет конец.

Не имеет значения, какую защиту может обеспечить Коннор, даже если я буду рядом с ним.

— Ты не можешь контролировать результат. — Коннор нежно обхватил мои щеки, заставляя смотреть на него. Его зеленые глаза полны понимания и обещания. — Ты можешь делать только шаг за шагом. Хэдли в безопасности. Она в школе, и там за ней следит полицейский. Именно сейчас ты должна выйти на трибуну и объяснить, почему его нельзя освободить. Если ты этого не сделаешь и вместо этого сбежишь, ты будешь бежать вечно, Элли.

Поверь мне, это никогда не закончится, пока ты не столкнешься с этим лицом к лицу. Ты можешь сделать это для себя и для Хэдли.

Я попыталась успокоить дыхание и сосредоточиться на нем. Он прав. Я должна это сделать. Мне нужно постоять за себя и за Хэдли. Она важна, и мне нужно показать, почему было необходимо сделать то, что я сделала.

— Хорошо, — сказала я дрожащим голосом.

Нейт подошел ближе.

— Я сделаю все возможное, чтобы достичь желаемого результата.

— Спасибо тебе. — Я покачала головой, сдерживая слезы, и зашла в здание суда с Коннором и Нейтом с каждой стороны, молясь, чтобы я смогла это сделать.

Я сидела, с отвращением слушая шерифа Мендозу, а затем выступил Коннор, каждый своими словами рассказывали о событиях той ночи. Звучало, как фильм ужасов, только все это реально. Это моя жизнь. Я та девушка, которую они описывают как избитую и лежащую на полу, когда пришли туда.

Нейт не спешит, чтобы показать судье, насколько все было плохо, и они повторяют услышанные заявления. Затем он коротко рассказывает о том, что я рассказала о контроле Кевина надо мной, а затем объясняет, что мы не знаем, сколько денег у него на счетах.

Коннор сидит рядом со мной, не прикасаясь ко мне, но… Я чувствую его.

— Пожалуйста, вызовите истца в суд.

— Он не может причинить тебе вред, Элли, просто будь сильной и говори правду, — я услышала глубокий голос Коннора в моем ухе.

Я сглотнула сквозь страх и сфокусировала взгляд. Там стоит Нейт, поэтому я смотрю на него. Сегодня он напряженный и неуступчивый. Волнение, что он друг Кевина, исчезло. Сегодня он защищает меня, а защита мужа не смогла опорочить показания шерифа Мендозы или Коннора.

Я последняя.

Молю Бога, чтобы меня не вырвало или я не потеряла сознание.

Когда я подошла к трибуне, то прочитала то, что меня попросил судебный исполнитель, а потом села.

Нэйт начал первым.

— Миссис Уолкотт, не могли бы вы пересказать события, которые произошли две ночи назад?

Переплела пальцы, закрыла глаза и начала говорить. Я рассказываю им все. Я пересказываю каждое слово, каждую угрозу, каждый раз, когда он схватил меня за волосы и толкнул ногой. Как меня поднимали и бросали, будто я была куклой. Слезы текли рекой, когда я продолжала говорить, но я не останавливалась, даже когда начала дрожать. Я просто говорила.

— Я думала, что умру. Думала, что это был последний раз, когда я видела свою дочь, когда сказала ей убегать и никогда не возвращаться. Боль была такой сильной, когда он бил меня ногами.

Я почувствовала, будто во мне ничего не осталось. У меня иссякли все силы, которые еще оставались, но в конце концов я заставляю себя посмотреть на Нэйта. Его губы дрожат, прежде чем он контролирует их и протягивает мне салфетку.

— Спасибо, миссис Уолкотт, — затем он обращается к судье, — Ваша честь, основываясь на предоставленных здесь показаниях и предоставленных мной доказательствах, мы просим оставить мистера Уолкотта под стражей без права внесения залога, поскольку он представляет угрозу для миссис Уолкотт и их дочери.

Судья кивает.

— Настала очередь защиты, тогда я вынесу свое решение.

Адвокат встает, застегивает пиджак и направляется ко мне.

— Миссис Уолкотт, вы пережили серьезную травму.

— Да.

— То, чего, кажется, никогда раньше не было, не так ли?

Я качаю головой.

— Нет, это случалось и раньше.

— Правда? Когда?

Я облизала губы, чувствуя тошноту, потому что знаю, куда это ведет.

— Я никогда не сообщала о том, о чем вы спрашиваете. Мой муж бил меня много раз.

— Это правда? Или это какая-то сложная схема, которую вы придумали со своим любовником, чтобы иметь возможность сбежать?

Мои губы раскрылись, и я втянула воздух.

— Простите?

— Вы с мистером Эрроувудом состоите в отношениях, не так ли?

— Нет, у нас нет никаких отношений. Он недавно переехал сюда.

Взгляд Коннора встречается с моим, и его челюсть сжимается. Это сумасшедшая болтовня, которую Кевин придумал той ночью.

Адвокат Кевина кивает.

— Понял. И тут вдруг ваш муж, с которым вы прожили восемь лет, просто… прикладывает к Вам руку? Он никогда раньше не делал ничего подобного, вопреки вашим словам, миссис Уолкотт, потому что нет доказательств предыдущих случаев. Видите ли, кое-кому может показаться странной ситуация. Посреди ночи вы случайно оказываетесь на улице, и человек, с которым, по вашим словам, ваш муж обвинил вас в отношениях, — он поднимает пальцы вверх и делает знак лапок, — спасает вас?

Я не позволю этому человеку клеветать на меня. Я должна стоять на своем, не потому, что это правда, а потому, что нам с Хэдли придется снова бежать, если его выпустят. Мы уедем до того, как Кевина выпустят из тюрьмы, и никто не сможет меня остановить.

Мне все равно, останется ли он свободным после заседания, потому что я буду свободна от него. Я найду способ.

Поэтому вместо того, чтобы сжаться в комок, а это именно то, чего они хотят, я сажусь чуть выше и глубоко выдыхаю, что вызывает боль в моем боку.

— Мой муж бил меня раньше. Он бил меня, хватал меня, дергал меня за волосы и бросал о землю. Мой муж контролировал меня и изолировал от других людей. Он загнал меня в ловушку в каждом аспекте моей жизни, а затем угрожал убить нашу дочь и меня. Я не могу говорить о том, что он думает или о том, чем он это оправдывал в течение многих лет, но все, что я сказала сегодня, правда. Мой сосед спас мне жизнь, когда наша дочь побежала к нему, попросила о помощи и позвонила в 9-1-1. Я не имею с ним никаких романтических отношений. Мистер Эрроувуд действовал как друг, когда мне угрожала опасность, не более того.

— Ну, думаю, мы это еще увидим. — Адвокат отходит и садится рядом с Кевином.

— Вы можете идти, миссис Уолкотт.

Мои ноги как желе, когда я возвращаюсь на свое место.

— Хочет ли защита сделать заявление? — спросил судья.

Я села, мое тело задрожало и нервы дрожат. Я смогла пройти через это, но вот что на самом деле хуже всего. Никто из нас не может контролировать будущее. Шериф Мендоза снова входит в зал суда и садится рядом со мной, поэтому, меня окружают двое мужчин, которые показывают знак поддержки и защиты.

— На данный момент мы заявляем о пятой поправке и хотим дождаться суда.

Судья не выглядит удивленным, но я да.

Мендоса наклоняется, его голос — тихий шепот.

— Они знают, что есть достаточно доказательств, чтобы дело не закрыли, и лучше дождаться суда вместо того, чтобы он говорил там.

Да, не дай Бог, чтобы он выкопал себе яму. Такие же права должны иметь люди, которые были свидетелями ситуации, и жертва здесь я.

Насколько это все несправедливо?

Судья наклоняется вперед, опираясь руками на стол перед собой, и смотрит на защиту, а потом на прокурора.

— Я считаю, что сижу в этом кресле дольше, чем хотелось бы.

Распадается семья и всегда есть какая-то незаметная причина, которую представляет защита. Будто женщина или ребенок виноваты в том, что произошло. Я не знаю, когда мы, как судьи, почувствовали, что это допустимо. Но это не так. Мистер Уолкотт, я просмотрел медицинскую карту вашей жены, выслушал ее показания и заметил, что у вас их нет. Я слышал рассказ об этой ночи, видел фото, которые предоставила прокуратура, и слышал, как ваша семилетняя дочь бежала просить о помощи, веря, что ее мать умрет. Да, это не суд, но именно я должен решить, освободить ли вас до тех пор, и если да, то какой ценой. Обычно суды ставят сто тысяч долларов залога, но мне припоминается случай, похожий на этот. Я боюсь, что результат этого дела, если бы я не руководствовался своей интуицией, будет очень похожим на тот.

Поэтому я отказываю в ходатайстве о внесении залога.