Вернись за мной

Глава 18

Элли

Когда мы вернулись к дому Коннора с сумкой одежды для каждой, рядом с домом был припаркован очень дорогой внедорожник.

— Кто это, мама? — спросила Хэдли.

— Не знаю.

Мы подошли к машине, дверь водителя открылась, пара красных туфель на каблуках ударились о землю, и я улыбнулась.

— Привет, Сидни, — сказала я, подходя.

— Я надеялась, что найду тебя здесь.

— Хэдли, это мисс Сидни.

Сидни протягивает руку.

— Приятно познакомиться.

Они пожимают друг другу руки, и Хэдли смотрит на дом.

— Мне тоже приятно познакомиться с тобой. У тебя действительно красивая обувь.

— Спасибо тебе. — Голос Сидни пронизан улыбкой. — У тебя очень красивые глаза.

У меня сердце замирает, когда я думаю, видит ли она это. Если Сидни знает братьев так хорошо, как говорит, будет ли она достаточно наблюдательна, чтобы понять?

— Спасибо, мисс Сидни. Мам, я могу пойти найти Коннора?

— Я не думаю.

— Пожалуйста! Я должна помочь с сараем. Уверена, что он там. Он сказал, что как только я приду из школы, я могу помочь ему, потому что ему нужна еще одна пара рук. Вчера он выпустил кур не из той двери, и мне пришлось гоняться за ними, чтобы они зашли обратно. Нельзя позволять курам бегать, когда там пасутся коровы, — рассказывает Хэдли, как будто это общеизвестно, — Я рассказала ему это, но он сказал, что пытается переделать другие вещи, чтобы вернуться к ремонту дома. Потом мы обнаружили другую проблему с забором, поэтому он был расстроен.

— И ты не думаешь, что у него слишком много дел и ты будешь мешать? — спросила я, надеясь, что она оставит его в покое.

Сидни засмеялась.

— Я думаю, тебе следует пойти найти его и сообщить ему обо всех остальных вещах, которые сломаны.

— Ты знаешь Коннора? — В ее голосе отчетливо звучит подозрение.

— Да. Я знаю его с тех пор, как он был маленьким мальчиком, который ходил за мной, умоляя покататься на моих лошадях.

— Правда?

— Да.

Хэдли нахмуривает лоб, глядя на Сидни с ног до головы.

— Знаешь ли ты, что он мой лучший друг и считает меня своей лучшей подругой?

— Правда? Ну, ему повезло, — голос Сидни легкий и игривый, — я бы хотела иметь такую лучшую подружку, как ты, но… он встретил тебя первым.

Она кивнула один раз.

— Это правда. И он называет меня малышкой. Улыбка Сидни выросла.

— Он дал тебе прозвище?

— Да.

— Вау. Знаешь, Коннор обожает прозвища. Когда мы были маленькими, я придумала ему лучшее, и поскольку ты его лучшая подруга, я думаю, что ты должна также дать его ему.

Хэдли захлопала в ладоши и запищала.

— Правда?

— Абсолютно! Ты должна назвать его Качур. Он любил это и так бы смеялся, услышав прозвище снова! — Улыбка Сидни сказала мне, что он будет совсем не рад.

— Ладно! Можно мне уйти, мамочка?

— Кажется, да, но если ты не найдешь его в сарае, немедленно возвращайся.

— Хорошо! — кричит Хэдли через плечо, поскольку уже бежит от нас.

Сидни тихо смеется.

— Она сама очарование.

Я наблюдаю, как она бежит на полной скорости, волосы качаются из стороны в сторону, и моя грудь облегчается. Она выглядит такой беззаботной, как и должна быть. Я пытаюсь вспомнить, как давно я видела ее такой, и мне это не удается.

Конечно, она была счастлива в течение последних семи лет, но это другое. Сейчас я не вижу колебаний быть просто ребенком. Как будто она действительно нашла чувство безопасности, которое позволяет ей… быть свободной.

— Она единственное, что имеет значение для меня.

— И, кажется, она влюблена в Коннора.

Я киваю.

— У них двоих мгновенно появилась связь.

Плечи Сидни возвращаются назад, и она немного суетится. Я знаю, о чем она думает, исходя из ее комментария о глазах дочери. Если Сидни встречалась с его старшим братом, она, конечно, увидела сходство.

— Коннор хороший человек.

— Так и есть.

— Он много чего пережил. Все они, и… Вы с Коннором знали друг друга раньше?

Я сразу же ее остановила.

— Мы с Коннором спали вместе восемь лет назад, и да, я знаю, что у Хэдли его глаза… и его улыбка.

Она выдохнула.

— Я не хотела докапываться, но это было… невозможно не увидеть.

По крайней мере, для меня, потому что я влюбилась в эти глаза еще с тех пор, когда была маленькой девочкой.

Если Сидни это было так легко увидеть, я не могу не задаться вопросом, замечал ли когда-нибудь отец Коннора. Раньше он смотрел на Хэдли с легкой растерянностью, но никогда ничего не говорил и даже не намекал на это. Возможно, он знал? Возможно, поэтому он всегда был так добр к нам. Я думала, что это потому, что он одинок, но что, если он увидел сходство?

— Хочешь присесть? — предложила я. — Это долгая история.

Мы с Сидни подошли к крыльцу, и я увидела в ней тревогу.

— Этот дом хранит для меня много воспоминаний. Я не была здесь с той ночи, когда Деклан уехал. — Она полуулыбнулась. — Я думала, что если смогу избегать его достаточно долго, то это не навредит, но….

— В домах живет правда, которая никогда не умирает.

Она посмотрела на меня и пожала плечами.

— Видимо да, но любовь несомненно не умирает.

Разве это не правда?

Мы сели, и я рассказала историю о том, как мы с Коннором познакомились, и все, что произошло после этого. В этот раз мне легче рассказывать все Сидни. Я могу выговориться, а она просто слушает.

— Ого, — сказала она, когда я закончила.

— Да.

— И он знает, что у тебя есть сомнения?

— Да, — ответила я немного нерешительно.

Он на самом деле не поднимал этот вопрос. Я все жду, пока муж попросит сделать тест на отцовство, но он все еще молчит. Я думала, что это было бы первым, чего бы он хотел. Разве что он не хочет знать.

Что не имеет смысла, учитывая его личность.

Коннор яростно защищает свою семью. Он ясно дал это понять, когда говорил о своих братьях или матери. Я думаю, что с Хэдли не будет иначе, особенно потому, что он уже, кажется, заботится о ней.

— Ну, это своего рода открытие.

— Изменит ли это что-то в деле о разводе?

Сидни покачала головой.

— Нет. Во всяком случае, это облегчит работу, поскольку тебе не придется договариваться насчет алиментов или посещений. Вы уже сделали тест?

— Нет, мы вроде как… Это на самом деле не… Я ждала, что он…

попросит его сделать. Я не хочу на него наседать. Это очень серьезно, особенно учитывая договоренности той ночью. Я узнала его имя только несколько недель назад.

Она засмеялась, и в ее глазах появилось недоверие.

— Ты шутишь.

— Нет.

— Не знаю, то ли я в восторге, то ли в шоке. Это похоже на книжный роман, когда люди снова находят путь друг к другу после пятидесяти лет блужданий, но это гораздо удивительнее.

Я не знаю, как назвать то, что происходит. Коннор спас меня, и не только от ситуации, которая произошла с Кевином. Если бы я не была с ним той ночью, если бы не знала, что есть больше, чем то, что имею, я бы давно опустила руки.

— Ну, на этом всё.

Сидни откинулась на спинку сиденья.

— Это так безумно, и все же в стиле Коннора.

— Что в стиле Коннора? — Его глубокий голос заставил меня подпрыгнуть.

— Эй. Привет. Мы как раз говорили о тебе.

Они с Хэдли посмотрели на нас, а потом начали подниматься по лестнице.

— Я так и подумал. Рад тебя видеть, Сид. Что могу для тебя сделать?

Она встала, положила руку на бедро и наклонила голову в сторону.

— Ты можешь начать с того, что расскажешь мне, как скучал по мне.

— Я бы хотел, Гусыня, но, кажется, моя подруга Хэдли называет меня Качуром. Ты хоть представляешь, как это произошло?

Ее улыбка становится шире, когда она начинает смеяться.

— Боже, тот вечер был лучшим в истории. — Она повернулась ко мне.

— Видишь ли, братья Эрроувуд по своей сути злые, по крайней мере, друг к другу. У них нет никаких запретов, и если они знают твою слабость, они ею пользуются. Коннор боялся ставка на моей ферме.

Это могло быть потому, что Деклан, Джейкоб и Шон сказали ему, что если ты засунешь туда ноги, то пальцы просто отпадут, но только у тех чье имя начинается на "К".

Коннор поднялся по ступенькам.

— Не позволяй ей обмануть тебя, она здесь далеко не невинна. Сид была сестрой, которую я никогда не хотел.

— Я тебя прошу, я всегда была добра к тебе, — защищается она.

— Разве?

— Как бы там ни было, — продолжила Сидни, закатив на него глаза, — Мы сказали Коннору, что хотим сыграть в "Кря-Кря-Кря", но единственный способ играть — вести себя как утка.

Я чувствую, что история будет не очень веселой. Коннор пристально посмотрел на нее с какой-то братской привязанностью под всей этой бурностью.

— В воде.

— В пруду возле моего дома, — ответила Сидни, — Тогда его братья бросили его в воду и заставили быть уткой. О, ты бы видела, как он визжал, что его пальцы на ногах отпадут, но в то же время издавал утиные звуки. Это было бесценно.

Сидни смеется, обхватив живот руками. Я не могу не присоединиться, потому что его выражение лица сейчас бесценно.

Такое впечатление, будто он до сих пор не справился с этим и ненавидит, что она рассказывает истории, которые он явно хотел бы, чтобы я не знала.

— Он поймал кого-то из вас? — спросила я.

— Нет, он крякал и убегал.

Мужчина приблизился ко мне.

— Да, ты должна гордиться тем, что мучила шестилетнего ребенка.

И можешь смеяться теперь, но когда появилась мама, никто из вас, придурков, не хихикал.

Сидни снова закатила глаза.

— Нас на месяц посадить под домашний арест.

— Заслуженно.

— Я тебя прошу, там было два фута воды, ты, большое дитя.

Коннор повернулся ко мне.

— Видишь, почему я покинул этот город? Он наполнен ужасно подлыми людьми, которые не испытывают угрызений совести.

Я пожала плечами.

— Думаю, ты все равно справился.

Он покачал головой, а потом повернулся к Сидни.

— Что ты вообще здесь делаешь? Никто тебя не приглашал, это точно.

— Хорошо… — Сидни подошла ко мне, и положила руку мне на плечо… — Мы с Элли теперь лучшие подруги, Качур. Тебе придется принять это как факт и осознать, что если ты крутишься возле нее, это будет включать время проведенное со мной.

Он улыбается так, будто это его нисколько не беспокоит.

— Все хорошо, Сид. Я точно знаю, как с тобой обращаться.

О, Боже. Это звучит зловеще. Однако эта игра в ворота — самое веселое, что я видела за последние годы. Эти двое, несомненно, обожают друг друга, но у них нет никаких проблем, чтобы выливать друг на друга ведра дерьма. Я всегда представляла, что это чувствуется именно так, когда у тебя есть брат или сестра.

— И как? — спросила она.

Его улыбка растянулась, а в глазах возникла озорство.

— Я позвоню Деклану.

И вместе с этим я поняла, что мы с Сидни можем быть захвачены братьями Эрроувуд.

— Привет, — сказал Коннор с легкой улыбкой, проходя в гостиную, где я оцениваю работы. Это был сумасшедший вечер, и я все еще пытаюсь спастись от отсутствия работы после той страшной ночи.

— При… — Слова замирают у меня на языке, когда я поднимаю глаза и смотрю на него. Видимо, он только что вышел из душа, потому что мужчина стоит в спортивных шортах, без рубашки и с влажными волосами. По его груди скатывается несколько капель воды.

У меня пересохло в горле, когда я осматриваю его. Я вижу каждую мышцу с идеальной четкостью, будто его показывают в HD формате. Его волосы зачесаны назад, и мои пальцы чешутся от желания прикоснуться к ним. Он потирает рукой гладкую кожу груди, а затем проводит ею до шеи. Я видела его без рубашки, черт возьми, я видела его голым, но это… Это тело — совершенно новый мир всех — мать Божья.

Я отвернулась от него, чтобы не упасть с кресла.

— Работаешь? — спросил он и начал двигаться позади, читая у меня через плечо.

Боже мой. Остынь, Элли.

Но я не могу, потому что чувствую тепло, идущее от его груди, и запах мыла с ароматом мускуса, которым он пользовался.

Его рука опускается справа от меня, опирается на стол, держа так все его тело.

— Ага, — я полностью замерла, боясь, что если пошевелюсь, то могу случайно коснуться его, и это заставит меня сказать или сделать что-то невероятно глупое. Кажется, это то, с чем я все больше борюсь с каждым днем, пока остаюсь здесь.

Я думаю только о его поцелуях.

Мои фантазии наполняет вопрос о том, подходим ли мы друг другу так, как подходили много лет назад.

Это опасная тропа, но травмы того стоят.

— Нужна помощь?

Я покачала головой и попыталась сосредоточиться на очень несексуальных работах по английскому языку с диалогами и пунктуацией, которые я должна была бы оценить.

— Элли?

Я отвела голову в сторону, чтобы посмотреть на его лицо, надеясь, что, возможно, это будет лучше, чем пялиться на мышцы его рук, которые так близко.

— Да?

Он улыбнулся, глаза прищурились, и я поняла, что совершила серьезную ошибку. Его лицо действительно прекрасное, и когда он улыбается, черт возьми, в нем почти невозможно не потеряться.

Но мне не нужно отвлекаться.

Мне нужно держать голову прямо, расстаться и сбежать отсюда.

— Ты еще работаешь?

Нет, на самом деле я иду в свою комнату прямо сейчас, чтобы не сделать ничего такого, о чем пожалею.

— На самом деле я закончила.

— Я спросил, потому что завтра мне нужно рано вставать. Я хочу поработать в главном доме вместо сарая. И хотел бы проверить все и запереть, но обычно я жду, пока ты ляжешь в постель.

— Да, все сделано. Не большое дело. Главный дом. Прекрасно.

Замки и все такое, — заикаюсь я, как дура.

— Ты в порядке?

— Я прекрасно, — слишком быстро говорю я, собирая бумаги в стопки, которые не имеют смысла, но мне нужно занять руки. — Я просто устала, знаешь, работа и все остальное. Кроме того, Сидни подготовила все документы на развод, и пришлось во многом разбираться.

— Так ты подала заявление?

Я посмотрела вверх, притягивая бумаги к груди, как будто это какой-то защитный барьер.

— Да, конечно.

— Я не знал.

Я не понимаю, что ему сказать. Это одна из тех вещей, о которых я не хочу говорить, но в то же время мы с Коннором провели последние две недели, практически живя вместе, и это странно.

— Мне жаль, я вроде как… ждала, пока мы сможем оформить бумаги.

Он покачал головой.

— Не извиняйся, ты не должна мне ничего объяснять.

Нет, возможно, я не должна, но, наверное, могла бы об этом упомянуть. Но потом я подумала о последних нескольких раз, когда мы общались, и о том, над чем он здесь работает, или о моей работе. Мы почти избегали разговоров о личных вещах.

Я не знаю, почему это так, но есть что-то, что меня беспокоит уже несколько дней.

— Коннор, я могу тебя кое о чем спросить? — сказала я, прежде чем успею дать заднюю.

— Конечно.

Я сглотнула комок нервов, потому что уже поздно отступать.

— Ты хочешь узнать, Хэдли твоя?

Его глаза встретились с моими, и мое сердце забилось. как бешеное, пока я ждала, когда он скажет что-то — что угодно.

— Больше всего на свете.

— Тогда почему ты ничего не сказал?

Он подошел ближе, вырвал бумаги из моих рук и положил их на стол.

— Потому что ты прошла через ад, и она тоже. И хотя я хочу знать, является ли она моей дочерью, больше, чем хотел чего-то другого за всю свою жизнь, я также не буду эгоистом и не буду требовать, чтобы это произошло сейчас. Я могу подождать, Элли. Я могу подождать, пока ты будешь готова.

— Готова к чему?

Он поднял руку, откинул волосы с моего лица. Его голос прозвучал мягко, осторожно, но в основе было слышно уверенность.

— Ко мне.